Дом для судьбы. Мечты! Мечты! Где ваша сладость?

Ольга Михайловна Хан

Героиня книги Таня ищет ответ на вопрос, существует ли судьба и где она находится? Почему ей не везёт в жизни, и что нужно сделать, чтобы это изменить? Найдёт ли она ответы на свои вопросы, и добьётся ли желаемого?

17

Её взяли в детский сад воспитательницей. В селе другой работы просто не было, а до города 200 километров. Пришлось нарушить обещание, данное себе самой, никогда не работать педагогом. Здание детского сада, как и рассказывал Антон, было большим, двухэтажным. Методистка Светлана Никифоровна собрала в своём кабинете множество книг, различных пособий, и сама была готова всегда помочь воспитателям советом, или показать на примере, что надо делать и как. То, что у неё было двое детей, тоже облегчало её задачу. И дела её, хоть и не без трудностей, но, пошли не плохо, что удивило её саму.

А ещё они получили жильё. Целых полдома! Три комнаты, кухня, веранда, собственный двор и хозяйственные постройки, всё это теперь принадлежит им. Таня радовалась, как ребёнок, и порхала, как птичка, прихорашивая дом. Ей казалось, что всё плохое позади. В доме снова воцарится покой. Она ещё не знала, как ошибалась. Возможность это понять, представилась скоро.

Их пригласили на день рождения к другу Антона. Предвкушая возможность повеселиться, она надела новое трикотажное платье василькового цвета и предстала перед мужем. — Как тебе? — повертелась перед ним, ожидая комплимента. Антон глянул, и, будто воды плеснул в разгорающийся костёр, сморщив лицо, вяло сказал: — Ничё, — и тут же отвернулся. Женщина огорчённо вздохнула. Очутившись в компании восточных женщин, празднично одетых, в ушах, на шее, на пальцах которых красовались золотые украшения с драгоценными камнями, она почувствовала себя не в своей тарелке. Одно единственное золотое колечко, подаренное ей когда-то давно мамой, она умудрилась потерять, а больше приобрести так ничего и не удалось. Но к ней отнеслись очень приветливо, и она почувствовала себя уверенней.

Когда гости были уже сыты, а тосты произнесены, хозяева пригласили всех во вторую, освобождённую от мебели комнату, и включили магнитофон. Начались танцы. Антон и за столом мало обращал внимания на жену, а тут, казалось, и вовсе о ней забыл. Он приглашал танцевать других женщин, не удостаивая жену даже взглядом. А когда зазвучал вальс, и все мужья пригласили своих жён, Антон ушёл курить. Таня сиротливо стояла у стены одна.

— Почему ты меня ни разу не пригласил на танец? — спросила она мужа, дома. Антон просто взорвался от негодования. — Чем ты вечно не довольна? Что тебе не нравится? — То, что ты не уделял мне внимания. — Там что, людей больше не было? Я, может, запрещал тебе танцевать с другими мужчинами? — возмущался он. — Но мне хотелось с тобой. — Как мне уже всё осточертело! Надоела твоя вечно кислая рожа! — У меня кислая рожа? — А что, нет? — зло глянул на неё муж, и плюхнулся на кровать. Таня почувствовала, что вот-вот заплачет, и вышла из комнаты.

Она не понимала, почему он так изменился. Ведь ещё не так давно вступался за неё перед родственниками. А, может, он прав? Дима меня не любил, и он не любит, потому что я не умею радоваться жизни. Со мной скучно. В последующие дни она старалась вести себя как можно непринуждённее, смеялась, шутила. Но, муж остался недоволен опять. — Я не понимаю, какого чёрта тебе так весело? — с ненавистью спросил он. И она поняла, что если тебя не любят, чтобы ты не делал, тебя всё равно не любят.

Теперь, возвращаясь с работы, она всегда видела висячий замок на их двери. Антон приходил домой не раньше половины одиннадцатого вечера. После работы он шёл к матери и валялся там, на диване, включив телевизор. — Молодец! — говорил отец матери, указывая на сына. — Окрутила, теперь пусть покрутится сама. Пусть пашет, раз захотела замуж. А Таня, вернувшись с работы, топила печь, качала из колонки воду, кормила поросят, варила ужин и выполняла прочую необходимую работу, вроде стирки и глажки.

По субботам, у родителей собирались друзья и играли в карты. Таня помогала свекрови готовить ужин. — Пельменей хочу, — сказал Антон, заглянув в кастрюлю, и приказал жене: — Завтра приготовишь пельмени. — О! Мы завтра тоже к вам придём на пельмени, — оживился друг Антона. — Так что готовьте и на нашу долю.

Таня утром замесила тесто, сделала фарш, и стала будить мужа. Помоги мне, пожалуйста. Пельменей нужно много, придут твои друзья со своими семьями. Я одна не справлюсь. Антон повернулся на другой бок и натянул одеяло повыше.

Минут через пять Таня повторила попытку разбудить мужа. — Вставай, уже половина одиннадцатого. Помоги мне, пожалуйста, — и стала стягивать с него одеяло. — Отстань, — сказал муж и, схватив одеяло, укрылся с головой. — Если не встанешь, я оболью тебя водой. Антон проигнорировал угрозу. Тогда она набрала в литровую эмалированную кружку воды, и плеснула на мужа. Он молнией соскочил с постели, и, размахнувшись, ударил её кулаком в лицо. Не ожидавшая подобной реакции Таня, отлетела и упала на кровать, стоявшую у противоположной стены. А Антону было этого мало. С видом разъярённого тигра он шел к ней. И тогда она запустила в него кружку, которую всё ещё держала в руке. Кружка, ударившись о подставленную руку Антона, упала на пол. Но это его только раззадорило. Он, со сжатыми кулаками, продолжал надвигаться на жену, и его вид не обещал ничего хорошего. К счастью, на подоконнике окна, у которого стояла кровать, оказался утюг, и она, недолго думая, схватила его. С криком « тронешь, убью!», женщина замахнулась на мужа. И он остановился

Таня понимала, что переборщила с водой, но то, что муж может её так ударить, явилось неприятной неожиданностью. Немного остыв и обдумав ситуацию, она подошла к Антону. — Прости за то, что я вылила на тебя воду. Но запомни, в любом случае, чтобы, ни случилось, если ты ещё раз меня ударишь, я воду вскипячу. И не кружку, а целую кастрюлю. Дождусь, когда ты не будешь ждать, и вылью тебе на голову. Выжгу глаза, чтобы было неповадно. Сяду в тюрьму, но бить себя не дам. Ты всё понял? — пригрозила она. Антон не ожидал ничего подобного от спокойной и терпеливой жены. Это его огорошило. — Дура! Ещё сделаешь это на самом деле, — сказал он. — Можешь не сомневаться, сделаю.

Антон относился к ней всё холоднее, всё чаще пропадал у родителей. А она всё чаще в снах бродила то в овраге, поросшем могучими дубами, расположенном за их садом, где рвала необыкновенно большие светло-голубые колокольчики, собирала маленькие, словно бусинки бисера ягоды земляники, то бродила в светлой берёзовой роще, расположенной с другой стороны их дома, за огородом, любуясь полянками, густо покрытыми белыми ромашками, будто спустившимся на траву лёгким облачком. Всё чаще в мыслях она возвращалась в родное село, мыла ноги в чистой воде ручья, слышала пение соловья в их саду. Скучала по маме и по подружкам. И чем холоднее относился к ней Антон, тем сильнее одолевала её тоска.

Она лежала на диване с книгой в руках. Время близилось к полуночи, а муж где-то пропадал. Явившись, наконец, домой, он подошёл к жене и остановился рядом с ней. Она подняла на него глаза. — Слышь, я хочу тебя спросить, ты случайно, не гермофродитка? — ехидно улыбаясь, спросил Антон. Она чуть не уронила книгу. — Антон, ты в своём уме? Как ты можешь такое говорить?! — А почему у тебя такая маленькая грудь? — пытался уязвить её муж. — Да, у меня первый размер бюстгальтера, ну и что? Ты что, забыл, что я родила тебе двух детей и выкормила вот этой самой грудью?! И этой грудью в роддоме кормила чужого ребёнка, потому что у его грудастой мамы не хватало молока, а у меня было в избытке!

Чего-чего, а такого она не ожидала. — Что я здесь делаю, никому не нужная, нелюбимая? Уеду к маме. Как-нибудь проживу и без него, решила она и подала заявление на увольнение с работы.

Сообщение о её отъезде, Антон воспринял спокойно. — Хорошо, завтра поедем за билетами. Я до осени доработаю, а потом приеду тоже, — к её огромному удивлению, заявил он. Она хотела сказать, что не хочет, чтобы он приезжал, что в её сердце нет никаких чувств к нему, но в тот миг, когда слова уже были готовы слететь с её уст, будто по приказу кого-то невидимого, в комнату вбежал Саша. Он прильнул к отцу и тот ласково погладил его по головке. Она не сказала ни «да» ни «нет», но была уверена, что муж не приедет. Разве можно думать по-другому, после сказанного накануне?