Зачем нам эта любовь?

Ольга Минская

Любовь ворвалась в их размеренную и устоявшуюся жизнь, и появился смысл, аромат и вкус. Позволят ли они страсти разнести в щепки все, что было создано за долгие годы? Книга содержит нецензурную брань.

Галит

Утро было прекрасным. Голова не болела. Она собиралась в бассейн. Потом педикюр, потом кофе с сестрой. И только вечером на три часа надо появиться в офисе психологической службы для студентов. Она любила такие тихие утренние часы, когда можно почитать, помолчать, подумать. В бассейне людей было мало, чувствовался приближающийся Песах, и все как будто уже в дороге. Она плыла свой километр спокойно, с наслаждением и думала, что почти научилась так жить — размеренно и вкусно. Что-то ушло — страсть, но даже то, что осталось, совсем не плохо. Карьера ее вполне удовлетворяла, а особенно то, что больше не надо стремиться заработать все возможные деньги. Ее муж очень успешен. Долгов у них нет. Дети здоровы и без особых проблем. На нее по-прежнему обращали внимание, и она сама себе нравилась. Потом, загорая (пятнадцать минут на спине и пятнадцать минут на животе), она впитывала в себя солнечную энергию, медитировала на солнце, мысленно настраивая себя на новый прекрасный день. Дома немного подкрасилась, намеренно небрежно оделась.

Это многолетняя традиция: каждый четверг они пьют кофе с Вардой. Она старше Галит на три года, и они душевно близки с детства. К счастью, жизнь сложилась так, что сестры оставались рядом на протяжении всех этих лет. Старший сын Варды был на постдокторате по физике в Институте Макса Планка, средняя дочь училась медицине в Италии, а младшая должна была пойти в армию. Муж — врач. Дом немного опустел, но дети приезжали на праздники, и Варда раза четыре в год летала к ним. Она вдруг напряглась от всей этой устроенности. Северный Тель-Авив, отличный кофе, уютные дома, благополучные дети… Тьфу, тьфу, тьфу. Сейчас они договаривались, кто что готовит на Песах, Седер — по традиции — в ее доме. В этом году их соберется не так много, как раньше — должна прийти Анат (сестра Давида) с семьей (две девочки и муж), брат мужа Варды с тремя детьми и подругой (он развелся четыре года тому назад). Раньше его бывшая жена тоже приходила с ними на Седер, и только в этом году она уехала со своим новым другом к его семье в Париж. Их связывала целая жизнь. Годы, когда рождались дети, потом много непрерывных празднований бар — и бат-мицв, семейных праздников, похорон, скоро пойдут свадьбы и рождение внуков. В общем-то, не очень большой, но вполне сплоченный клан. Где же ловушка? Так хорошо не бывает.

Она обсудила с Вардой новые средства от морщин. Варда вдруг сказала, что за последний год стала чувствовать себя невидимой, нет, не невидимой, а просто выпавшей из круга тех, с кем кокетничают. Она как бы уже не считается. Вокруг всегда есть более молодые женщины, на которых обращают внимание. С ней любезны, уважительны, почтительны, но больше не флиртуют. Неужели это начало нового периода — лишенного гендерной принадлежности? И погрустнела. И у нее, Галит, перед глазами промелькнуло Вардино лицо, такое, каким оно станет еще лет через десять. Импульсивно она стала убеждать Варду, что она по-прежнему привлекательна. Что теперь живут долго, и у Варды еще будут поклонники. Но притихшая сестра остановила ее. Она рада, что с Галит этого не произошло, что эта участь ее миновала. Но на свой счет у нее иллюзий больше нет. Что-то закончилось. Конечно, будет еще много радости. Даст Бог, появятся внуки. Но ей кажется, что для нее что-то безвозвратно потеряно. А потом Варда попрощалась и ушла. Галит не могла точно определить, что чувствовала в эти минуты. Хотелось оградить Варду от разочарования, хотелось немедленно доказать, что Варда ошибается. Хотелось самой удостовериться, что она еще существует и привлекательна. Она широко улыбнулась официанту, оставила щедрые чаевые, получила от него восторженный взгляд и уехала домой, чтобы склеить невидимые трещины, которые проступили на фоне ее красивого дня.