Была холодная зима

Ольга Маслюкова, 2023

Окунуться в водоворот жизненных коллизий, которыми наполнен удивительный мир отношений мужчины и женщины, вновь приглашает нас Ольга Маслюкова. Безудержная фантазия автора ведет по лабиринтам невероятных судеб: потеря близких, крах бизнеса, распад семьи, сумасшедшая любовь бизнесмена и цыганки… Роман, насыщенный драматическими событиями, увлекает читателя почти детективными приключениями, которые до последних страниц держат в напряжении.

Глава 2

Приемный пункт по сбору вторсырья открывался в десять часов. Семен и Иван прибыли туда раньше и оказались первыми в очереди. Вслед за ними подтягивались такие же бедолаги, они привычно устраивались на пустых ящиках, которые стояли возле стены приемного пункта. Некоторые были знакомы и быстро завели беседу.

— Слушай, приятель, я вижу, ты разбогател, — обратился Семен к сидевшему рядом мужчине в черной куртке, который собирался закурить. — Угости сигареткой!

— Я такой же богач, как и ты, — вытаскивая из мятой пачки сигарету и протягивая ее Семену, ответил мужчина. — Самого вчера угостили. Видишь дом? — он указал на старую пятиэтажку. — Там идет ремонт. Два мешка с известью поднял на пятый этаж, мусор вынес. Вот и заработал на сигареты и бутылку. Так что праздник у меня! — гордо объявил он.

— Повезло, — присоединилась к их разговору женщина. Было видно, что ее потряхивает. — Может, и меня угостите?

— Много тут вас! Вот сдадите свое барахло и покупайте, что хотите.

— Ну и не надо, — с вызовом глянула на него обидевшаяся дама. Она прикрыла опухшие веки, взялась за края рыжей шерстяной шапки и натянула ее почти до глаз. Подняла воротник куртки и демонстративно отвернулась, закинув ногу на ногу. На вид женщине было лет сорок.

— Ну ладно, — сжалился мужчина, протянув ей сигарету. — Бери, не злись. Надеюсь, и ты меня когда-нибудь угостишь. Такая уж наша жизнь — без друзей пропадешь.

Женщина миролюбиво улыбнулась, продемонстрировав отсутствие одного переднего зуба, взяла сигарету, вытащила из кармана коробок спичек и прикурила.

— Тебя как зовут? — приободрившись, спросила она.

— Владимир. А тебя?

— Галина.

Иван слушал их с интересом. Разглядывал, пытаясь определить возраст. Неухоженный вид, затрапезная одежда прибавляли лет. Это он понял еще по разговору с Семеном. Спрашивал себя: «Почему меня интересует их жизнь? В последнее время кого бы ни встретил, стараюсь угадать возраст. А сколько мне лет, кто я? Не всю же жизнь я вот так провел? Где мой дом? Он же должен где-то быть… Как меня зовут?»

От таких мыслей Ивану всегда становилось не по себе, начиналась головная боль. Приступы были сильными, изнуряющими. И все равно он то и дело напрягал память. Однако вспомнить ничего не удавалось. Вспышками мелькали какие-то эпизоды, а потом снова провал и головная боль.

«Когда я вышел из вагона, обнаружил в кармане брюк довольно много купюр. Откуда у меня появилось столько денег? Хватило на целую неделю. Одежда, кроме тулупа, и впрямь не со свалки. Где я мог ее купить? На какие средства? Туфли приличные», — размышлял Иван.

Совсем рядом неожиданно раздался собачий лай и отвлек его от мыслей о прошлом. Обернувшись, мужчина увидел старика, который вел на поводке пса. Собака была породистая, спаниель, но почти вся ее шерсть вылиняла, а кожа покрылась болячками. Иван не первый раз видел этих двоих. Говорили, что старик живет неподалеку от приемного пункта в маленькой комнатушке. На лице у него бугрились какие-то красноватые шишки, на месте усов и бороды — желтая реденькая щетина. Собака удивительно походила на своего хозяина — горбилась и вытягивала шею при ходьбе.

Старик всегда в это время выводил ее на улицу. Собака обычно рвалась вперед и так сильно натягивала поводок, что дед почти бежал, а потому часто спотыкался. Тогда он бил животное поводком и громко ругался. Псина в ужасе припадала к земле и ползла на животе. Но через несколько минут все забывала и снова тянула хозяина за собой. И сейчас происходило что-то похожее.

Иван любил собак, поэтому не хотел видеть неприятную сцену. Он отвернулся. В этот момент открылась заветная дверь, и приемщица крикнула:

— Подходите по одному! Народ засуетился.

— Мы первые! — громко крикнул Семен и схватил сумку. — Иван, тащи мешок!

Иван уже тянул мешок к весам.

— В сумке ветошь, а там картон, — старался угодить приемщице Семен.

— Вижу, — хмурилась та, словно опасаясь подвоха. От этих бомжей всего можно ожидать: то камень в тряпки завернут, то железяку между листами картона положат, чтоб тяжелее было. Она проверила принесенное, взвесила, быстро отсчитала деньги и скомандовала:

— Следующий!

Получив свое, Семен и Иван отошли в сторону.

— Считай! — нетерпеливо потирал руки Семен.

— Нам хватит на консервы, хлеб, сахар и чай. Немного останется на гвозди.

— А на бутылку? — возмутился Семен.

— Не хватает. Гвозди нужнее. Забыл?

— Ты чего это? Зажиливаешь? — напрягся Семен.

— Я же тебе все разложил по полочкам: что, куда…

— А я выпить хочу! И сигарет нужно купить.

— Сигареты купим. Завтра еще сдадим что-нибудь и купим. А теперь пойдем в магазин, а потом снова работать.

— Не-е-ет, мы так не договаривались, — стоял на своем Семен.

— Тогда я отдаю тебе половину, и катись на все четыре стороны, — вспылил Иван.

Семен замолчал и опустил голову. Познакомившись с Иваном, получив его поддержку и хоть какой-то кров, он боялся все потерять и снова остаться в одиночестве.

— Так-то лучше, — примиряюще пробурчал Иван. — Пошли. Прежде всего надо думать о завтрашнем дне.

— Ты случайно не учителем был? — ерничал Семен.

— Не знаю.

Пока они пререкались, Владимир и Галина тоже сдали макулатуру и, улыбаясь, вместе направились в сторону магазина.

— Видишь, подцепил кралю — и в магазин. Сейчас купят бутылочку, а потом под венец! Ха-ха-ха, — завистливо смеялся Семен.

— У них есть где жить, в отличие от нас, — отрезал Иван.

— Вот смотрю я на тебя… Не из наших ты. Точно не из наших!

— Не знаю, — поворачивая к магазину, ответил Иван.

— Опять «не знаю», «не помню», — передразнил Семен, идя следом.

В магазине Семен молча плелся за Иваном между стеллажами с продуктами. Ему очень хотелось выпить, но перспектива остаться одному на улице в такой холод не радовала. Понимал, что рано или поздно его изобьют и бросят умирать на улице. И все же, когда проходил мимо стеллажей со спиртным, с трудом сдерживал себя. Настроение портилось, он начинал злиться на Ивана.

Они купили все, что наметил Иван, только заменили консервы на «Роллтон», решив, что это дешевле, к тому же вермишели им хватит на три дня.

Когда приятели выходили из магазина, Иван нечаянно задел дверью молодого высокого мужчину, который остановился, чтобы прикурить. От внезапного толчка у мужчины выпала из рук зажигалка.

— Ты что, ослеп, бичуган? — выругался он, сердито посмотрев на них.

— Извините, — сказал Иван, поднимая зажигалку. Он внимательно разглядывал ее.

— Чего смотришь? Да, золотая. Тебе такая и не снилась, — усмехнулся незнакомец.

Иван медленно протянул вещицу мужчине, тот сразу положил ее в карман и направился к стоящей неподалеку легковой машине. Иван пристально смотрел ему вслед.

— Вань, — окликнул его Семен. — Ты чего остолбенел?

— Красивая зажигалка.

— Ну и что? Зачем она тебе?

— Где-то я ее видел…

— Странный ты все-таки. Где ты мог видеть золотую зажигалку?

— У меня такая была.

— Ух ты! Да ты, может, богачом был?

— Не знаю. Но зажигалку я вспомнил. Точно, у меня такая была.

— Значит, ты курил. Если память к тебе возвращается, то вспомнишь еще что-нибудь. Пошли. Холодно.

Ветер усиливался. Мокрый колючий снег хлестал их по лицам. Семен поднял воротник телогрейки, ему приходилось придерживать постоянно распахивающиеся борта, чтобы хоть как-то защититься от холода. Иван застегнул пуговицы своего рваного тулупа.

Быстрым шагом они дошли до автобусной остановки. Поворачиваясь спиной к ветру и переминаясь с ноги на ногу, минут двадцать ждали автобус. Доехали до конечной остановки, а потом еще метров пятьсот шли молча до своей лачуги.

— Да, здесь тоже не жарко! — открыв дверь и переступив порог, сказал Семен. — А так согреться хочется…

— Я же тебе говорил. Давай скорее утепляться. Тащи картон.

— А гвозди?

— Не переживай, купил горстку, — улыбнулся Иван.

Вдвоем они быстро прибили картон к той стене, на которой были самые большие щели.

— Смотри, как-то даже уютней стало, — радовался Иван. — Хоть и холодно, но ветер уже не будет так гулять по комнате. А летом здесь просто отлично будет!

— Пойду дверь поправлю, а то перекосилась совсем, от ветра открывается, — сказал Семен. Он вспомнил о своих профессиональных навыках, к тому же хотел, чтобы приятель оценил его вклад в благоустройство дома.

Справившись с работой, Иван достал из сумки продукты, положил их на большую пустую коробку из-под телевизора, застеленную газетой.

— Теперь и поесть можно.

— Давай растопим печку, — предложил Семен.

— Она, конечно, кое-где развалилась, местами кирпичи еле держатся, но можно попробовать. Правда, придется немного подышать дымом. А завтра посмотрим, как вывести трубу на улицу. Смастерим что-то вроде буржуйки.

В заброшенном доме было две комнаты, вернее, кухня и комната. В одном помещении стояла печка-развалюха, а в другом, пустом, мужчины ночевали на полу, укрываясь лохмотьями.

— Как бы пожар не устроить, — забеспокоился Семен.

— Не бойся, — угрюмо пробурчал Иван.

Он вышел на улицу, подобрал несколько поленьев, валявшихся за домом. Уложил их в русскую печку, вынул из трубы вьюшку, чтобы появилась тяга, и поджег дрова, предусмотрительно закрыв дверь в комнату.

Дым никак не хотел идти в забитую сажей трубу, валил из печи, просачивался тонкими струйками через щели между кирпичами, постепенно заполняя кухню. Пришлось открыть дверь на улицу, чтобы немного проветрить. Вскоре тяга появилась, труба стала кое-как выводить дым, и приятели с наслаждением смотрели на язычки пламени в ожившем очаге.

— Надо же! А ништяк получилось! Сейчас бы картошечки сварить… — размечтался Семен.

— Вот и попроси хоть десяток.

— Где?

— В соседних жилых домах.

— А что, попробую.

Семен мигом выскочил на улицу и направился к ближайшему дому. Когда подошел к калитке, залаяла собака. Не решаясь войти, он остановился, а через пару минут услышал, как скрипнула дверь, и на крыльце появилась пожилая женщина. Она была полная, темные волосы выбились из-под платка, на плечи накинута теплая куртка зеленого цвета. Медленно, чтобы не поскользнуться в резиновых галошах, она подошла к забору.

— Чего тебе? — строго спросила она, оглядев нежданного гостя с головы до ног.

— Тетенька, дайте, пожалуйста, пять картофелин.

— Ты что, погорелец? Или как?

— Почти. Очень кушать хочется.

Она посмотрела на него, покачала головой.

— Работать надо, а не водку пить.

— Какая водка… — сказал Семен, а сам подумал: «И на бутылку вина никак не наскребу».

— Много вас тут ходит. Со свалки вереницей тянетесь, — ворчала женщина.

— А меня Семеном зовут, — не зная, что сказать, неожиданно для самого себя выпалил мужчина.

— Ну и что? Хоть Гришей.

— Тетенька, сжальтесь. Заработаю — отдам деньгами.

— Ты заработаешь… — с иронией произнесла хозяйка дома. — Посмотри на себя. Когда мылся-то? Небось, жена выгнала такого хорошего?

— А хотите, мы завтра с товарищем придем и поможем вам дров наколоть? — старался втереться в доверие Семен.

— А вот это нужно. Мой старик слег с радикулитом.

— Вот видите, от нас тоже есть польза. А то, что мы бездомные, так это судьба такая.

— Да знаю я судьбу вашу. Лапшу на уши не нужно мне вешать. Подожди здесь. Сейчас приду.

Женщина поковыляла в дом. Семен смотрел ей вслед, переминаясь с ноги на ногу и все же надеясь, что она выйдет с картошкой. В желудке у него подсасывало и урчало. Бедолага уже представил себе кастрюлю, в которой варятся клубни, и почти чувствовал их запах.

«Что она так долго? — думал он. — Может, не вернется? Как же есть хочется…»

Наконец дверь открылась, и женщина вышла с пакетом в руках.

— Вот, собрала кое-что. Но завтра вас жду, — строго сказала она и погрозила пальцем. — Зима на носу, а дров наколоть некому.

— Спасибо, тетенька. Обязательно придем. Спасибо, — радостно кланялся Семен, схватив пакет.

— Какая я тебе тетенька? — закрывая дверь, проворчала женщина.

Семен почти бегом бросился к Ивану. Подходя к дому, увидел, как из всех щелей валит дым. Распахнул дверь и закашлялся. Дышать было невозможно. Он прикрыл рукавом рот и нос.

— Иван, ты где? Я тебя не вижу. Пожар, что ли?

Иван вышел из другой комнаты, закрывая тряпкой лицо.

— Я здесь. Сейчас проветрим. Тяга плохая, поэтому и дыма столько.

Они распахнули дверь настежь и выскочили на улицу. Дым повалил из дома так, словно действительно начался пожар.

— Ты с ума сошел! — возмущался Семен. — Я уже решил, что ты задохнулся там.

— Я закрылся в другой комнате. Думал, пусть хоть в кухне теплее станет.

— Ты что, никогда в деревне не был? Не видел, как печи топят?

— Не помню.

Семен начал размахивать тряпкой, выгоняя дым в открытую дверь. Затем взял кружку, зачерпнул из ведра воды и плеснул на огонь.

Когда дышать стало легче, захлопнул дверь и стал вынимать из пакета все, что положила сердобольная соседка. Там оказалась картошка, соленые огурцы, хлеб.

— Посмотри, что я принес!

— Семен, да ты молодец! И как тебе удалось? Картошки нам хватит на неделю. Тут чуть ли не полведра будет! А с огурчиком!.. Это же райская пища! Жаль, вода не успела закипеть, — с досадой сказал Иван.

— Давай на улице разведем костер и запечем картошку.

— Другого выхода нет.

Приятели разожгли костер и грелись, поднося к огню руки. Потом закопали в угли картошку и с нетерпением ждали, пока она испечется. Время от времени они все еще кашляли, надышавшись дымом.

— Нужно что-то придумать с этой печкой, — озабоченно сказал Семен. — Впереди морозы, а зимовать, видимо, здесь придется. Кстати, завтра пойдем колоть дрова.

— Куда?

— К той женщине, что нас угостила. Я ей обещал.

— Значит, пойдем.

Поворочав картошку палкой, Иван сообщил другу, что их деликатес вроде бы готов. Они достали сморщенные клубни, затушили огонь и вернулись в дом. Морозный воздух с улицы снова все выстудил, зато уже можно было дышать. Мужчины, не сняв верхней одежды, взялись за еду.

— Как вкусно! — приговаривал Семен, очищая от черной корки и жадно откусывая горячий картофель. Губы его тут же покрылись сажей. А он, ничего не замечая, смачно хрустел соленым огурцом.

— Вот бы так каждый день! Под такую закуску еще бы сто граммов…

— Семен, неужели так и не понял, что из-за этих ста граммов ты все в своей жизни потерял?

— Да знаю я. Только не надо меня лечить!

— Слушай, а у тебя документы есть?

— Есть.

— Тогда тебе нужно работу искать. У меня, к сожалению, их нет, а без бумажки никто никуда не возьмет.

— Кстати, ты не вспомнил, где жил?

— Знаешь, во сне иногда вижу женщину. Почти всегда одну и ту же. Квартиру, обставленную дорогой мебелью. Но это только сон.

— Может, это твоя жена тебе снится?

— Не знаю.

— А у меня дочь есть. Ей семь лет. Скучаю по ней.

— Давно не видел?

— Давно. Сначала ходил к ним, стучал, просил, чтобы впустили. А они пригрозили милицией.

— Так ты, наверно, пьяный приходил?

— Да. Выпью для смелости и иду.

— Тебя и посадить могли.

— Вот я и перестал ходить.

— Не будешь пить, все наладится.

— Как же не пить при такой жизни?

— Ты же сам ее такой сделал!

— А ты не сам? — огрызнулся Семен.

— Про себя я ничего не знаю. Но если меня сейчас не тянет к рюмке, то явно не из-за пьянки я оказался на улице.

— И то верно. Странный ты. Не пьешь, не куришь, а дома нет.

Они поели. Иван снова взялся за молоток и гвозди, а Семен нехотя встал, лениво потянулся и разлегся на тряпках, заменявших ему постель.

— Э-э, так дело не пойдет! Вставай! Скоро ночь, а нам нужно утеплить еще хотя бы одну стенку. Сходи на свалку и поищи картон, — скомандовал Иван.

— Позже, а сейчас полежу чуток.

Но Иван решительно подошел к нему и сдернул рваное одеяло.

— Хватит валяться! Время идет! Скоро темно будет.

Семен поднялся и вышел из дома. «Какой деловой, — думал он, — завтра бы все сделали. А холодно-то как!» Мужчина поежился, закинул за плечи сумку и зашагал в сторону свалки.