Похмелье после вчерашнего

Ольга Ли, 2022

Что делают жены, когда узнают, что у мужа имеется интерес на стороне? Скандалят, впадают в депрессию, пьют в одиночестве? Что выберет Кира, столкнувшаяся с этой ситуацией после восемнадцати лет семейной жизни? Что она предпримет, чтобы изменить свою жизнь, идущую «по накатанной»? Ведь на пороге своего тридцативосьмилетия она наконец осознала, что ее жизнь – это только иллюзия движения, а на самом деле она стоит на месте, они с мужем отдалились друг от друга, а ее успешная карьера – это лишь способ чем-нибудь заполнить свое время. Пришла пора перемен? И вот, в день рождения героини события начинают разворачиваться неожиданным образом…

Глава 5

— Кира Владимировна, так вы без машины? Давайте тогда уж я вас отвезу, — смущаясь, предложил молодой человек, тот самый, который с таким знанием дела рассказывал всем о бультерьерах. — А по дороге заедем за кормом в зоомагазин. Вы же не знаете, чем своего пса кормить. Не печеньем же. А там вам все расскажут.

— Спасибо. Э-э… Как тебя зовут, я забыла?

— Денис.

— Ага, спасибо, — кивнула Кира.

В машине, расположившись на заднем сиденье, она приложила все старания, чтобы щенок не очень волновался и плакал. Пришлось открыть ящик и позволить песику смотреть в окно и быть полноценным пассажиром. С молодым человеком, предложившим ее подвезти, Кира попыталась поддерживать непринужденный разговор. В основном говорила она (большей частью ее интересовала порода щенка), а молодой человек отвечал на вопросы.

–…Бультерьеров подразделяют на два класса — на белых и цветных, — говорил он. Голос у него был низкий, довольно приятный. — Эти собаки в какой-то степени уникальны.

— Чем же? — спросила Кира.

— Ну, например, тем, что произошли от совершенно противоположных по всем показателям собак. Бульдог, терьер и в какой-то мере далматин… — Айтишник повернулся и посмотрел на Киру как-то поверх ее головы, словно не решался взглянуть ей в лицо. Глаза у него были темно-карие, почти черные, а волосы и брови — светло-русые. — Бультерьеры никого не могут оставить равнодушным…

— Я знаю, что многие на них негативно реагируют.

— Есть такое, — кивнул молодой человек. — У одних бультерьеры вызывают отвращение, у других — полный восторг. Внешне они привлекательны и обаятельны, как терьеры, а вот сила и храбрость у них от бульдогов. Сначала это были очень агрессивные псы… Со временем стали послушными и хорошо поддаются дрессировке. Попадаются даже очень обходительные.

— Серьезно?

— Ага. — Молодой человек улыбнулся, и его улыбка заставила и Киру тоже улыбнуться. «А он не такой уж и невзрачный, — подумала она. — Бородка дурацкая, а так он очень даже ничего».

–…Но, естественно, все получилось не сразу. Сначала бультерьеров выводили только в качестве бойцовых собак, а позже стали использовать для того, чтобы они охраняли стада, истребляли грызунов, были телохранителями. К вам теперь никто не пристанет на улице.

— Да ко мне и так никто не приставал, — отшутилась Кира. — Попробовали бы только.

Молодой человек засмеялся.

— И они, кстати, хорошие сторожевые собаки. И собаки-компаньоны, — добавил он.

— Собаки-компаньоны? Это интересно.

— Да. Они очень преданные. У них крепкий, уравновешенный тип нервной системы. Хотя они довольно упрямы.

— О, поверь мне, я тоже упряма! — воскликнула Кира.

— Правда? — Молодой человек повернулся и посмотрел на нее.

За все время это был, пожалуй, первый раз, когда он задержал взгляд на ее лице чуть дольше, и Кира смутилась и невольно отвела глаза.

— Это хорошо, — продолжил он после небольшой паузы и опять полностью сосредоточился на дороге. — Но вам все равно его нужно будет дрессировать. Могу помочь.

— Да-да, давай, конечно, — кивнула Кира и улыбнулась немного натянуто: к своей досаде, она вдруг поняла, что забыла имя собеседника. Как его зовут? Никита? Данила? Имя у него было какое-то слишком простое и ускользающее… Илья?..

Молодой человек вел машину уверенно и спокойно. Кира невольно доверилась ему. По всему было видно, что у него дружелюбный и ровный характер. К тому же он интересно рассказывал. Будет к кому, если что, обратиться за советом.

Когда они приехали в зоомагазин, Никита-Данила-Илья помог ей быстро выбрать нужный корм для щенка, ошейник, поводок, специальный матрасик и пеленки, на которые песик мог писать и какать, не выходя на улицу, чтобы первое время не морозить хвост, и еще много важных вещей, которые потребовались бы щенку в самые первые дни и что без посторонней помощи Кира бы не догадалась купить. Они даже посмеялись немного у кассы, когда выяснилось, что Кира по неопытности прихватила красивую упаковку сухого корма известной фирмы (очень уж ей самой хотелось поучаствовать в выборе подарков для бультерьера), а он оказался кормом для кастрированных котов.

— Вам еще нужен ветеринар, — заметил Кирин помощник, загружая в багажник своего видавшего виды «форда» покупки. — Щенка постоянно придется к нему возить. По-хорошему, уже завтра надо бы показать песика ветеринару.

— Если надо, покажем, — кивнула Кира. — Ты так много знаешь, — заметила она, когда автомобиль тронулся.

Молодой человек повернулся к ней:

— Да у меня всю жизнь были собаки.

— Здорово! — с улыбкой ответила Кира.

Она все настраивалась, что вот сейчас пересилит неловкость и спросит его имя, но так и не решилась.

«Сколько ему лет? Двадцать два? Двадцать? Выглядит так, будто еще студент. Совсем зеленый», — думала она.

— Нет, сейчас нет. Я снимаю комнату в коммуналке на пару с приятелем, тут уж не до собак. Сами как собаки… — Он засмеялся.

Кира время от времени посматривала на свой подарок. Последние десять минут песик вел себя безупречно. Правда, в магазине облаял кассиршу и напугал девочку-подростка, бросившись ей под ноги, — видимо, приняв ее белые угги за своих братьев-бультерьеров. Но после магазина он немного подустал и теперь спокойно дремал в своем ящике. Еще бы, столько впечатлений за день! И столько новых запахов! Немудрено, что он выбился из сил.

И все-таки кому пришла в голову идея притащить ей на работу собаку? В ящике. Нормальный бы человек подарил ей щенка в специальной корзине — в зоомагазине каких только корзин нет! Но у этого, с позволения сказать, дарителя явно что-то не в порядке с головой. А если бы щенок погиб?! Он ведь не Чебурашка, чтобы его в ящик с апельсинами!

«Как-то у меня получится справляться с собакой? — подумала Кира в который раз. — Согласится ли с ним сидеть Олег? И что делать, пока мы оба будем на работе? Да и вообще, что скажет муж, когда я заявлюсь домой с бультерьером?»

Она почесала песика между ушами. Бультерьерка поднял голову и посмотрел ей в глаза.

— Ну как ты, малыш? Сколько у тебя сегодня событий. И у меня тоже. Еще нужно имя тебе придумать… Как бы тебя назвать?..

Щенок заскулил и попытался вылезти из ящика. Кира взяла малыша на руки, и тот, обнюхав ее лицо и облизав щеки, уютно устроился в складках шубы. Им было очень комфортно вместе — тепло и не одиноко. Они оба уставились в окно: серенький московский пейзаж за стеклом уже не казался мрачным и скучным — в нем будто прибавилось солнца. Время от времени Кира посматривала на щенка, а он косился на нее своими маленькими хитрыми глазками. Они оба осторожно изучали друг друга. Кире было странно и приятно ощущать на руках тяжесть и тепло плотного тельца. С умилением она посматривала на влажный розовый нос представителя бойцовой породы, на его наивно торчащие уши и ловила себя на том, что ей хочется прижаться щекой к его голове.

— Я его уже люблю, — произнесла Кира с коротким смешком.

Ее преданный оруженосец (вернее, пакетоносец и водитель), взглянув на нее в зеркало заднего вида, улыбнулся.

Они поднялись в квартиру. Кира велела помощнику поставить ящик со щенком у двери и начала разуваться. Молодой человек помог ей снять шубу и замер у двери, готовый распрощаться.

— Может, чаю? — спросила Кира из вежливости. Она, вообще-то, с радостью бы уже отпустила бедного парня домой (сколько можно использовать в личных целях рабский труд и разбитый транспорт подчиненных) и особо не надеялась, что айтишник захочет остаться (а вернее, очень надеялась, что он поблагодарит ее и откланяется), но молодой человек, просияв, с радостью ответил: «С удовольствием» — и тут же принялся снимать кроссовки.

Пока они раздевались, бультерьерка сделал несколько неудачных попыток выбраться из своей «темницы». Однако ничего у него не вышло — слишком короткими еще были у него его ноги-лапы, да и розовое пузико, тяжеловатое и довольно объемное, мешало преодолеть хоть и не очень высокий, но все еще непреодолимый барьер в виде стенок ящика.

Кира нагнулась над щенком и взяла его на руки.

— Ну вот, карапуз, — это твой дом. Осваивайся. Надеюсь, тебе здесь понравится.

Она отпустила щенка, и тот резво побежал в холл. На пороге кухни он остановился и, с опаской глядя на большой обеденный стол, стал лаять, словно увидел чужого. Он лаял до хрипоты, но, сообразив, что враг не шевелится и, более того, совсем его не боится, начал несмело, то приседая, то прижимая голову к полу, подходить к столу. Приблизившись к одной из ножек, он осторожно обнюхал ее, что-то подобрал с пола и съел, а потом, довольный собой, с умным видом, сел. Кира засмеялась. Какой же он все-таки… самоуверенный!

Ее гость тоже заметно прибавил в уверенности. Он с любопытством осматривался — и то, что видел (просторный холл, уютную кухню, современный дорогой интерьер гостиной), ему, похоже, нравилось. С его стороны было очень мило помочь ей со щенком. Без этого паренька, пожалуй, она бы чувствовала себя совсем беспомощной, а так он ее уже просветил кое в чем, и она не растеряется, когда останется одна.

Кира украдкой бросила взгляд на молодого сотрудника — он был где-то под метр девяносто ростом, одет в обычные потертые джинсы и клетчатую рубашку. От него приятно пахло, и Кира невольно отметила это про себя. «Такие парни нравятся девушкам — у них вид, внушающий доверие», — подумала она, разглядывая его спину и плечи.

Пройдя в кухню, молодой человек составил на широкий подоконник пакеты из зоомагазина, затем присел на корточки перед щенком и начал с ним играть. Бультерьерка приободрился, принял задиристый вид и, громко тявкая, с потешной агрессией стал нападать на айтишника, а тот легонько толкал его ладонью в грудь, отчего щенок еще больше воодушевлялся и «свирепел».

«Забавная парочка, один другому не уступает», — с улыбкой подумала Кира и поймала себя на мысли, что тоже могла бы присоединиться к ним и похулиганить. Но ей нельзя. Она взрослая женщина, солидная — ей следовало вести себя серьезно. «Вот останусь одна со своим подарком, тогда отведу душу и вдоволь наиграюсь», — решила Кира.

Сегодня она была довольна собой. Вытерпела весь этот поздравительный ритуал на работе и была достаточно дружелюбна с подчиненными, да и с этим пареньком она дружелюбна… А что? Проста и естественна. Начальница с человеческим лицом: снисходительная, демократичная. Сама доброта. Вот угощает молодого сотрудника чаем, причем у себя дома.

Пока Кира расставляла на столе чашки, ни она, ни ее гость не проронили ни слова. Кира только наблюдала за ним незаметно, а он будто забыл о ней — возился с бультерьером. Щенок разошелся не на шутку и скакал вокруг ног айтишника как маленький кузнечик.

Кира поставила на стол сахарницу, положила на пустое блюдце чайную ложку, и та звякнула о фарфор, словно серебряный колокольчик. Бультерьер отозвался на это звонким лаем, а гостя лай щенка точно разбудил: он сконфуженно поднялся с пола, неловко оправил рубашку и сел на стул.

— Забавный малыш, правда? — сказала Кира лишь для того только, чтобы разорвать неловкое молчание.

— Да… — кивнул молодой человек, и его щеки расцвели красными пятнами.

— Давно ты в Москве? Откуда приехал? — спросила Кира, ставя на стол тарелку с бутербродами. — Можешь вон там помыть руки. — Она показала на кухонную раковину. — Или, если хочешь, в туалете — в холле вторая дверь справа.

— Да нет, я здесь.

Он поднялся, подошел к раковине, вымыл руки и снова сел. На столе уже стояли тарелка с бутербродами и вазочка с печеньем и пастилой.

— Бери, не стесняйся, — показала Кира на бутерброды и ободряюще улыбнулась.

— Спасибо.

Он протянул руку к тарелке, и Кира снова уловила его запах. И снова отметила, что паренек очень даже симпатичный, только краснеет все время, как девица.

— А как вы догадались, что я не москвич?..

— Понятия не имею как, — пожала плечами Кира. — Наверное, потому, что сама не москвичка.

— Понаехавших определяете с первого взгляда?

— Типа того, — кивнула Кира и придвинула к себе свою чашку. — Так откуда ты?

— Из Двуречинска.

— Это… где?

Молодой человек только что откусил бутерброд и был вынужден отвечать с набитым ртом:

— В Челябинской области.

— Ого! Урал. Далековато тебя занесло, — вежливо восхитилась Кира.

— А вы откуда?.. — задал он встречный вопрос, как только дожевал и проглотил кусок.

— А я… Есть такой город недалеко от Питера…

Они завели разговор, и вскоре ее гость окончательно расслабился и в нем совершенно исчезла скованность. Он уже почти не прикасался к своей бородке — видимо, эти бессмысленные пучки волос в минуты волнения служили ему чем-то вроде спасательного круга. Кира задавала вопросы, а молодой человек рассказывал о себе. О том, что у него есть еще старшая сестра, что отец его — бывший военный, подполковник в отставке. Мать — учительница информатики. Сам он родился в девяносто третьем, когда в стране начались глобальные изменения, но он совсем не помнит то время. Помнит лишь, как они много переезжали из города в город, как он менял школу за школой… А под конец семья зависла в Челябинской области. Поначалу отец всерьез хотел видеть его военным, но в конце концов смирился с тем, что сын его желания не разделял, и, оставив его в покое, позволил жить своей жизнью.

Кира спросила, как получилось, что он попал в их компанию. И его ответ ее нисколько не удивил: это было место, из которого пришел первый отклик на его резюме (а он отослал его сразу в несколько мест). И поскольку ему было все равно, куда устраиваться (зарплаты везде были примерно одинаково маленькие), он и пошел туда, куда позвали.

Они поболтали еще о том о сем, и Кира поднялась собрать чашки со стола. Щенок мирно спал на своей новой подстилке — он поел, попил, сделал все дела, какие положено сделать маленькому псу, и с сознанием выполненной на ближайший час миссии уснул ангельским сном. А чаепитие немного затянулось. Пора было помощнику отправляться восвояси, но он, похоже, разомлел от чая и бутербродов и не торопился уходить.

— Что ж, ты попал в замечательную компанию, — сказала Кира, остановившись в проеме кухонной двери и этой своей фразой как бы подводя черту под разговором (она не хотела говорить напрямую, но надеялась, что молодой человек и сам поймет — пора ему сматывать удочки). — У нас отличный коллектив.

Он понял ее столь незамаскированный намек и встал из-за стола.

— У нас ты получишь хорошие опыт и практику…

Они прошли в коридор и остановились возле вешалки — Кира и в самом деле была очень рада, что милый юный сотрудник уделил ей столько времени.

— Приятно было познакомиться. — Она повернулась к вешалке и с материнской улыбкой подала гостю его шарф. — Вот, не забудь.

Молодой человек стоял совсем близко и в момент, когда Кира протянула шарф, вместо того, чтобы взять его, сделал нечто совершенно неожиданное: обхватил ее за талию и притянул к себе. Кира и глазом моргнуть не успела, как почувствовала его губы на своих губах, а еще через мгновение этот нескладный юноша уже целовал ее так, словно они с десяток лет были любовниками. Губы у него были мягкие, горячие, бородка непривычно щекотала, запах от его рубашки дурманил голову…

«Вот это я понимаю, никаких барьеров!» — только и смогла подумать Кира.

Ей бы следовало возмутиться, оттолкнуть от себя наглеца, хорошенько отчитать. Но… язык юного дарования так уверенно осваивал ее рот, что она и сама не заметила, как невольно начала отвечать на поцелуй.

Наконец поцелуй прервался, и Кира, вся красная, отстранилась от гостя и, изумленно кашлянув, одарила его ошалелым взглядом:

— Что это было?..

Он не ответил, и Кира добавила:

— Таких… бонусов я не раздаю сотрудникам.

Молодой человек коротко рассмеялся и снова притянул Киру к себе. Его губы осторожно коснулись ее глаз, щек, шеи… Наконец он перестал ее целовать и посмотрел ей в глаза. От его взгляда у Киры земля поплыла под ногами. Он дрожал всем телом и смотрел на нее как на источник чистой воды в пустыне, с такой мольбой и таким желанием, словно был измученным жаждой путником — и она ни за что не должна была отказать ему.

Его ладонь накрыла ее грудь — и в этом жесте не было и намека на робость. Кира хотела рассердиться, но… не нашла оснований. Разыгрывать оскорбленную добродетель было глупо. И теперь ей уже стало любопытно, чем же все это закончится. Он прижал губы к ее губам, и единственное, что ей оставалось сделать, — ответить на поцелуй так… словно они и в самом деле уже с десяток лет были любовниками.

Звонок телефона ворвался в реальность и резко разрушил всю восхитительную магию короткого и такого приятного сна. Кира открыла глаза и нахмурилась. Она что, уснула? И кто это, черт бы его побрал, так настойчиво звонит?

Телефон действительно разрывался, причем звонили на городской. Кира подняла голову от подушки. Что там стряслось? Гость тоже поднял голову. Взгляд у него был встревоженный, как у воришки, которого застигли на месте преступления.

В кухне проснулся щенок и звонко залаял. Кира вскочила с кровати и, нелепо прикрываясь платьем, бросилась в прихожую, к телефону. Сердце ее чуть не выпрыгивало из груди.

Телефон звонил не переставая. Однако, когда Кира схватила трубку, соединение уже прервалось. С досадой поставив трубку на базу, Кира метнулась обратно в спальню, но тут звонок раздался в сумке.

— Алло. Слушаю, — ответила Кира, когда после долгого копания в недрах своего модного кейса сумела-таки отыскать телефон.

Пять пропущенных вызовов. Причем два от мамы. Ничего себе!

— Кира! С тобой все в порядке? Ты где? Я тебя заждался, между прочим.

Переступив с ноги на ногу на холодном полу прихожей, Кира бросила беспомощный взгляд на стеклянную дверь холла: в ней отражалась голая худая женщина с всклокоченными светлыми волосами.

— Олег? — обескураженно промямлила Кира.

Черт. Как она могла забыть? Она же должна сейчас быть в ресторане!

— Сорри, Олег! Я совсем… Прости, милый, тут такое дело…