Похмелье после вчерашнего

Ольга Ли, 2022

Что делают жены, когда узнают, что у мужа имеется интерес на стороне? Скандалят, впадают в депрессию, пьют в одиночестве? Что выберет Кира, столкнувшаяся с этой ситуацией после восемнадцати лет семейной жизни? Что она предпримет, чтобы изменить свою жизнь, идущую «по накатанной»? Ведь на пороге своего тридцативосьмилетия она наконец осознала, что ее жизнь – это только иллюзия движения, а на самом деле она стоит на месте, они с мужем отдалились друг от друга, а ее успешная карьера – это лишь способ чем-нибудь заполнить свое время. Пришла пора перемен? И вот, в день рождения героини события начинают разворачиваться неожиданным образом…

Глава 3

— Посылка? — Кира чудом не расплескала горячий кофе, который собралась глотнуть. — С каких это пор у нас здесь отдел доставки? Как она к нам-то попала?

— Она на ваше имя.

Кира удивленно взглянула на Таню и, поставив чашку с кофе на блюдце, переспросила:

— Посылка или бандероль?

— Посылка… — Таня замялась. — С большим бантом. Подарочная.

Кира осторожно отодвинула от себя чашку с кофе, резко откатилась в своем солидном кресле от стола и поднялась.

— Подарочная посылка? Это интересно, — сказала она с нервным смешком. — Что бы это могло быть? И от кого? Она случайно не тикает? Может, там бомба?

— Нет, она пищит, — неуверенно произнесла Таня.

— Что? — переспросила Кира.

— В посылке кто-то пищит.

Кира на мгновение замерла на месте, а потом направилась в приемную.

— Ну и где она?

Татьяна кивнула в сторону двери в опенспейс. Недалеко от входа в приемную стоял довольно внушительный деревянный реечный ящик, перевязанный пышным синим бантом. В таких ящиках обычно перевозят фрукты, но этот был закрыт со всех сторон, и в нем явно не было ни яблок, ни персиков. Подобных посылок Кира никогда не получала.

Она сделала знак Татьяне, чтобы та перенесла презент на кожаный диван для посетителей, и спросила:

— С чего ты взяла, что там кто-то пищит?

Кира решительно направилась к дивану. Понять, что внутри ящика, было трудно — через отверстия ничего не просматривалось.

— Пищало, — неуверенно сказала Таня. — Ой, смотрите! — Она показала на щель, за которой можно было заметить какое-то движение. — Дышит!

Кира в испуге метнулась назад, к двери своего кабинета. Но тут же остановилась.

— Открывай скорей, оно же задохнется! — воскликнула она, чувствуя, как сердце ее заколотилось.

Таня тоже запаниковала. Трясущимися руками она взяла со своего стола ножницы, срезала подарочную синюю ленту с поздравительным конвертом и отбросила все это в сторону. Что делать дальше, она не представляла.

— Как я его вскрою? Тут так плотно… — Она попыталась оторвать крышку ящика, но у нее не хватило сил.

Внутри кто-то жалобно заскулил и зацарапал.

— Собака? — удивилась Кира.

— Да что вы, никакая собака сюда не влезет! — авторитетно заявила Татьяна.

— Боже, какая же сволочь сподобилась на такое зверство! — возмутилась Кира. — Она же там плачет. Открывай скорее!

— Я открываю, — чуть не плача, отозвалась Таня.

— Сбегай позови кого-нибудь, — взмолилась Кира.

— Да не надо никого звать, я попробую сама. И не волнуйтесь вы так. Это же ваш подарок. Прочитайте пока открытку, там конверт на ленте. О, кажется, я знаю, что делать! — Таня снова схватила ножницы и очень ловко принялась ими приподнимать верхнюю реечную крышку ящика.

Кира взглянула на конверт, прикрепленный степлером к ленте, но надрывать его пока не стала — процесс извлечения подарка из ящика ее интересовал гораздо больше. Миниатюрная Татьяна справлялась с тяжелой работой не хуже здорового мужика, откуда у нее только силы взялись? Кира бы с радостью ей помогла, но ей было жалко дорогой маникюр.

«Что же это за добрый даритель такой! — думала она. — Наверное, он хотел, чтобы, отдирая крышку посылки, я обломала свои прекрасные ухоженные ногти. Или еще хуже — до смерти бы уморила несчастное существо, заточенное в ящике. Вот вам и чувство вины в подарок! Happy Birthday!»

Наконец посылку вскрыли, и Кира смогла во всех деталях рассмотреть свой подарок.

— Это что, крысеныш? — с недоумением пробормотала Таня. — Такой огромный!

— Никакой это не крысеныш. Это собака. — Кира приблизилась к дивану и осторожно вынула из ящика крепкого, совершенно белого щенка с крысиной мордочкой и обаятельно дрожащим хвостиком. — Боже! Какая чумовая… собакенция!

Подарок извивался в ее вытянутых руках, как упитанная, маленькая, покрытая белой шерстью гусеничка, и Кира в растерянности не знала, что делать — положить ли щенка обратно в ящик или прижать к себе. Наконец после некоторого колебания она прижала малыша к груди:

— Вау! Какой он горячий!

Щенок какое-то время дрожал всем телом и жалобно скулил — совсем как-то не по-собачьи, а словно это был человеческий младенец. Но потом, видно, освоился на руках и довольно бесцеремонно взялся облизывать Кире лицо.

— Фу… — скривилась Таня. — Он вас сейчас всю обслюнявит. Давайте его сюда. — Она протянула руки к щенку.

— Нет, подожди, — засмеялась Кира, отстраняясь от секретарши. — Дай нам познакомиться. — Песик… привет, — проговорила она, заглядывая щенку в глаза. — Какой ты недотепистый!.. Считаешь, я многовато тональника наложила на лицо? Думаешь, лишнее стоит слизать?..

Щенок, точно в подтверждение этих слов, стал вылизывать ей подбородок, да так увлекся, что под конец укусил.

— Эй, полегче! — воскликнула Кира и снова посадила щенка в ящик. Но малышу это не понравилось, и он стал карабкаться наружу.

Усилия его не прошли даром. Кира сжалилась над ним и снова взяла на руки, но уже не позволила ее облизывать. Она просто держала щенка в вытянутых руках и рассматривала. Он и правда был нелепый и ужасно милый — с довольно крупной головой яйцевидной формы, маленькими темно-карими раскосыми глазками, розовым носом, украшенным посредине черной кляксой, и розовато-белыми треугольными ушками. «О, эта собака как раз для меня. Просто мое отражение. Такое же нелепое альбиносоподобное существо. Я так же выгляжу, когда не накрашена. Страшненькая, но смертельно обаятельная».

— Правда же он на меня похож? — смеясь, спросила Кира у Тани.

— Вы думаете?.. — Секретарша бросила на щенка сомневающийся взгляд, потом оценивающе посмотрела на Киру. Она всерьез попыталась их сравнить, но в конце концов с возмущением выпалила: — Кира Владимировна, ну вы даете! Вы ни капельки не похожи на этого уродца! Он же крысу напоминает! А вы-то — нет!

— Ну спасибо, Таня. Ты меня утешила, — от души рассмеялась Кира.

Сконфуженная, Таня решила сменить тему.

— А что это за порода? — спросила она.

— Не знаю, — приподняв удивленно брови, ответила Кира. Сердце ее почему-то готово было выскочить из груди. Неужели ее так обрадовал этот странный презент? — Кажется… питбуль? Нет, те другие. Бультерьер!

— Точно! — воскликнула Таня.

— Смотри, какой он смешной. — Кира поставила щенка на стол секретарши, и малыш поковылял вперевалочку между бумагами. Татьяна, в отличие от Киры, свой стол содержала в идеальном порядке — документы были разложены по аккуратным стопочкам, ручки и карандашики выглядывали из специальных подставок для канцелярских принадлежностей, стакан с минеральной водой стоял на красивой подставке, и его совсем не портили (ну если только чуть-чуть) следы от бордовой губной помады на ободке.

— Ой, вы поосторожнее! — воскликнула Татьяна, когда щенок, которому не понравилось, что его лапы разъезжаются на гладкой поверхности столешницы, решил вдруг выбрать покрытие понадежнее и присел на стопку договоров. — Лучше уберите его, Кира Владимировна. Он тут все изгадит.

— Да не паникуй ты, — со смехом отозвалась Кира. — Подумаешь, сел на какие-то там бумажки. Писай, малыш, если хочешь. Я разрешаю, — кивнула она щенку с покровительственным видом. — А ты его не пугай, — обратилась она к Тане. — Дай малышу спокойно пописать. Тебя бы продержали в тесном ящике неизвестно сколько времени…

— Но это же!.. Важные… Это же соглашение с Гольцевым!.. — Таня в растерянности показала на договоры, на которых не хватало лишь росчерка Киры.

— Да черт с ними! Высохнут. Была бы моя воля, я бы этому дураку Гольцеву, из-за которого мы упустили столько времени, не только отправила назад все эти описано-неподписанные документы, но и приложила к ним какашки. Малыш, ты случайно какать не хочешь?

Таня прыснула со смеху. Ну и юморок у ее обманчиво-сдержанной и дипломатичной начальницы — иногда такое брякнет!

Кира рассматривала щенка. От умиления и нежности к этому трогательному существу ей на глаза даже навернулись слезы.

— Вот видишь, ничего он тут и не изгадил, и даже не пописал, а только пригрозил. Смотри, какой он умненький. Умненький-разумненький. Толстячок. — Кира подставила к пасти малыша палец, и бультерьер довольно сильно цапнул ее своими мелкими зубами. — Ой! — засмеялась она. — Снова кусаешься, подкидыш. Давай я спущу тебя на пол. Может, ты и правда пописать хочешь?

Щенок безоговорочно одобрил такое решение. По всему чувствовалось, что он готов был продемонстрировать окружающим свою любовь к жизни. Одиночество за решеткой ему явно не нравилось. Ему нужны были свобода, приключения и экстрим! Его даже не смутило, что лапы разъезжались на скользком ламинате. Песик метнулся под громоздкий кожаный диван, под котором, как вскоре выяснилось, скопились залежи пыли, и отважно взял на себя роль щетки.

— Судя по всему, наша уборщица работает спустя рукава, — с неодобрением заметила Кира. — Ты посмотри на него, он на радостях еще и в зубах сумел притащить приличный ком пыли!

Щенок так разволновался от обретенной свободы, что начал довольно шустро носиться по приемной и громко тявкать.

— Боже, ну и басок у него! — со смехом воскликнула Татьяна, когда после некоторых усилий сумела-таки поймать бультерьерку. — Ну и темперамент. А посмотреть на него, так он сущий ангел. Как же обманчива внешность!

— И не говори, Тань. Ты только взгляни на его морду. На ней выражение «не учите истинного англичанина хорошим манерам».

— О да! Манеры у него своеобразные. А вот вам и первый автограф, — улыбнулась Татьяна, указывая на лужу возле мусорной корзины. — Ты мой карапузик! Посиди здесь, пока я за тобой подотру, — сказала она, сажая щенка рядом со стулом для гостей. — Смотрите, Кира Владимировна, какие у него смешные ноги. Кривенькие, как у козлика.

— Не ноги, а лапы, Таня! И совсем они не кривенькие. А такие, какие должны быть.

— Кира Владимировна, ну простите. Я в собаках совсем не разбираюсь. Мне все равно, что у них — ноги или лапы. А вот вы скоро будете про собак знать все.

— Я? — переспросила Кира.

— Ну да, займетесь воспитанием, дрессировкой.

— Я?! — Кира удивленно округлила глаза.

Таня бросила на начальницу испуганный взгляд.

— Кира Владимировна, ну не я же. Собака-то ваша. — Она посмотрела на бультерьера. Казалось, он разделял ее недоумение.

Кира молча прикусила губу, раздумывая над ответом, и Таня испугалась.

— Кира Владимировна, вы что, не планируете его забирать домой?.. Предупреждаю, я его к себе взять не смогу. У моего бойфренда аллергия на собачью шерсть, и я пока что еще живу в его однокомнатной квартире. Вы же не хотите, чтобы он меня выгнал? Из-за вашего подарка!

— О, черт! — Кира в расстроенных чувствах села на диван и взглянула на щенка: малыш вел себя как паинька, всем своим видом показывая, что он очень-очень хороший песик и его нельзя отдавать злому бойфренду Тани. — Чё-т я совсем плохо соображаю. Принеси мне мой кофе, пожалуйста.

Секретарша с готовностью бросилась за кофе. Щенок обрадовался и припустил за ней.

— Коньячку туда плеснуть? — с заботой спросила Таня от дверей кабинета.

— Что? — У Киры вытянулось лицо от удивления. Значит, Татьяна все-таки знает, что она на работе подзаправляется коньяком. — Не надо, — она в полном расстройстве махнула рукой, — там есть…

Положив голову на спинку дивана, Кира рассеянно окинула взглядом секретарскую. Здесь было намного уютнее, чем у нее в кабинете. Ее кабинет был безликий и казенный, а у Тани — совсем нет, несмотря на то что в нем стояла стандартная офисная мебель.

Кира прикрыла глаза и задумалась: что же ей делать с собакой? С кем она оставит щенка дома? Не нанимать же для этого специального человека.

— Тебе-то хорошо… — обратилась Кира к бультерьеру, который, не получив доступа в кабинет (Таня любовно отпихнула песика ногой от двери), вновь вернулся к дивану и с благонравным видом сел у ее ног. — А как, по-твоему, теперь будет мне?

Щенок на это, разумеется, ничего не ответил.

— Слушай, Тань. А что, если ты присмотришь за малышом первое время? — спросила Кира у секретарши, когда та вернулась из ее кабинета с чашкой кофе. — А я тебе за это отдам свой абонемент на спа-уход в салоне «Роза Ветров»? Муж утверждает, что там классные специалисты.

— Кира Владимировна, — Татьяна уселась за свой рабочий стол и посмотрела на нее как на пятилетнего ребенка, — а собаку вашу я тоже на спа-уход за собой потащу? Это вам его подарили — не мне!

Секретарша все-таки умела постоять за себя — иногда могла и начальнице жестко ответить.

— А тут его оставить нельзя? — предприняла Кира еще одну неуверенную попытку, но, взглянув на Таню, которая, уставившись в монитор, что-то сосредоточенно печатала, обреченно кивнула: — Нельзя. Что же делать?.. — Она в задумчивости глотнула кофе — коньяк в нем ощущался очень даже хорошо.

У нее никогда не было собаки. Даже в детстве, хотя она умоляла родителей завести щенка. Но они всегда были против. В их семье главной была мама, а отец, хоть и любил животных и был бы не против завести кого-нибудь, никогда не мог вставить своего слова — мама всегда умела настоять на своем. Как-то так получалось, что отец во всем ей уступал, хотя и предпринимал попытки (правда, безуспешные) быть мужиком в доме. Но как короля делает свита, так и мужчину в семье делает женщина. Мама считала отца тряпкой. Наверное, поэтому он тряпкой и был… А про собаку мама говорила очень просто: «Кто за ней будет ходить? Мне хватает и вас. Я и так для всех вас что-то вроде няньки — готовлю, убираю, зарабатываю деньги, таскаю продукты из магазина, вкалываю на даче, — вы еще и собаку на меня повесьте». В детстве, когда Кира еще многого не понимала и не замечала, ей и правда казалось, что все в доме держится на маме — она всем руководит, всем распоряжается. Но, когда умер отец, до них обеих наконец дошло, что очень многое в доме делалось благодаря его усилиям. Только он никогда особо не тянул на себя одеяло, не бил себя в грудь, не кричал, что вот он такой головастый и рукастый, однако всегда все по первому требованию исполнял — по крайней мере, мама никогда не знала проблем ни с водопроводом, ни с электричеством. Да вообще ни с чем! Проводку починить, выключатель заменить или розетку, поставить новые краны в кухне, выбросить протекающий унитаз из туалета и установить новый — все мог сделать отец. Никогда не нужно было тратиться на мастеров. Да и на даче: привезти-увезти — он, сгрузить-погрузить — он, натянуть пленку на теплице — все он. Маме никогда никого не приходилось просить со стороны. Что же касалось его сло́ва в семье, то отца никто никогда не слушал. Так получалось. Мама гнула свою линию — легко и беззаботно. Может, поэтому отец был тряпкой? Потому что всегда избегал ссор с мамой, берег ее нервную систему? Вот так же и с собакой. Он хотел завести в доме какую-нибудь живность, но мама… Мама была тверда как кремень. Она всякий раз куда-нибудь пристраивала бездомных щенят или котят, которых отец притаскивал с улицы. В общем, как сейчас понимала Кира, отец был не очень любимым маминым «ребенком». Да и ее, Киру, мама не сильно-то жаловала.

Кира отставила в сторону пустую чашку. Вот если бы у нее были дети. Она бы им все позволяла. Она бы их баловала, тискала. Она бы ни на шаг от них не отходила. И уж, конечно, разрешила бы им подобрать на улице песика или кошечку.

Кира взяла на руки щенка, который давно пытался вскарабкаться на диван.

От него так вкусно пахло детенышем. Он ей так мило улыбался. Ну чем этот малыш не ребенок? Чего она испугалась? Она же столько лет мечтала! Плакала ночами. Мучила врачей. Вернее, они ее мучили, когда пытались вылечить от бесплодия. А теперь, выходит, она сама, по собственной воле хочет отказаться от милейшего существа, которое… так самозабвенно грызет ее запястье!

— Эй, больно же! — невольно вскрикнула Кира. — Ты что, хочешь мне в первый же день знакомства руку оттяпать?! — Она разжала мелкую собачью челюсть и отодрала от своего запястья щенка. — Я тебе не сахарная косточка.

Таня прыснула со смеху.

— Это вы так думаете, Кира Владимировна, — заметила она, взглянув на Киру из-за монитора. — А он, может быть, совсем другого мнения.

За попытку членовредительства щенок опять был сослан на пол.

— Конечно же, я возьму его с собой. Куда теперь деваться? — с наигранным трагизмом произнесла Кира, поднимаясь с дивана. — Напомни потом, Тань, чтобы я посмотрела в интернете, как за этим… Ну вот, опять лужа!.. Как за этим ссыкуном ухаживать.

— А я уже кое-какую информацию раздобыла. — Татьяна лучезарно улыбнулась Кире. — Хотите, прочитаю? Это очень интересно: «Бультерьеры…» — с выражением начала читать она, но тут зазвонил телефон, и ей пришлось отвлечься.

— Да! Да, это я, — ответила Таня кому-то суровым тоном. — Канцелярию забрать? Ну вы же обычно сами… Хорошо. Хорошо, я сейчас заберу. — Она с досадой бросила на рычаг трубку телефона и пулей вылетела из приемной.

Характер у Тани, был… довольно тяжелый. Кира и сама временами ее побаивалась. Нет, секретарша была вежлива с ней и корректна, но иногда могла так взглянуть на нее, так ответить… тихим-тихим голосом, что мурашки пробегали по спине.

Пока Таня отсутствовала, Кира вытерла лужу бумажным полотенцем, сполоснула руки в своем персональном туалете и достала из тумбочки блюдце, чтоб налить щенку воды. Пи́сать-то он пи́сал, а вот с момента прибытия к ней в контору еще не пил — его, наверное, страшно мучила жажда.

И в самом деле — жадность, с какой бультерьерка принялся лакать воду, Киру даже напугала.

— Э, дружочек, что это ты жуешь? — Щенок утолил жажду и теперь, лежа в сторонке, увлеченно жевал какой-то конверт. — Что это ты такое раздобыл? — Кира наклонилась над бультерьером. — Мой конверт с открыткой! Ты его почти съел, собака ты такой! А ну отдай сюда!

Кира выхватила из пасти бультерьера частично сжеванный поздравительный конверт, но щенку это не понравилось. Он с недовольным рычанием взялся отвоевывать принадлежащую ему добычу, и Кире пришлось успокоить хулигана, отшлепав его по морде обслюнявленным конвертом. От возмущения щенок онемел. С обиженным видом он сел возле стола секретарши, но дулся недолго — заприметив на полу уцелевшие клочки конверта, щенок решил, что вполне может ими утешиться, и с увлечением принялся дожевывать остатки былой роскоши.

— По-твоему, это нормально, да? Жрать всякую гадость! — проворчала Кира. — Что ты там еще жуешь? Выплюнь сейчас же!

Тяжело вздохнув (намучается она с ним), Кира вскрыла то, что осталось от конверта.

И сам конверт, и открытка теперь представляли собой жалкое зрелище. Мало того, что все было обслюнявлено бультерьером, в послании не хватало самого главного — концовки. Ее успел съесть щенок!

«Милая Кира! — писал автор открытки. — Не знаю, известно ли тебе, но в Японии самый лучший способ поздравить именинника с днем рождения — это не обращать на него внимания, чтобы не привлекать злых духов. Я бы рад не обращать на тебя внимания, но при всем желании — не могу. Поэтому поручаю отгонять от тебя злых духов вот этому существу. Люби его. Не обижай. Не бросай! Он в тебе нуждается так же, как нуждаюсь в тебе я. Твоё… с… ц…»

Дальше разобрать написанное было невозможно — на уцелевшем куске открытки сохранилось лишь несколько основательно пожеванных букв. Послание обрывалось…

Кира невольно улыбнулась. «Кто это написал?» Текст письма был напечатан фигурным шрифтом, так что… по почерку отправителя было не определить.

В приемную вернулась Таня с коробкой канцелярских принадлежностей, и бультерьер бросился ей под ноги.

— Ну что, крысеныш, давай будем разбирать, — обратилась Таня к щенку, ставя коробку на пол. — Рассказывай, как ты себя вел? Безобразничал, конечно же? Хочешь карандашик?

Бультерьерка потешно зарычал, принял очень храбрый вид и, обнюхав предложенный ему кохиноровский карандаш, тут же вцепился в него зубами. Чем не косточка?

— Ой-ой, я пошутила! — засмеялась Таня.

— Тань, подойди на минутку, — позвала секретаршу Кира. — Как думаешь, это от кого?

Она показала погрызенную открытку.

Таня взяла послание и повертела в руках.

— Кто это ее так?

— Думаешь, я? — с серьезным лицом спросила Кира. — Можешь почитать. Но, боюсь, мне теперь не удастся выяснить, кто прислал бультерьера.

— Что это за «с», «ц»? — удивленно спросила Таня, ознакомившись с посланием.

— Представления не имею, — пожала плечами Кира.

— А я думаю, мы это в два счета выясним. Посылку же должны были зарегистрировать. Наверняка на ресепшене остались все данные.