Рыжая для бандита

Ольга Которова, 2021

Он – богач с криминальным прошлым, который оплакивает смерть жены и сына. Она – мать-одиночка с непростой судьбой и перебивается с копейки на копейку, чтобы прокормить своего ребенка. Казалось бы, у них нет шансов встретиться. Они живут в разных мирах, проживая каждый свою судьбу. Но в один момент все меняется… И их судьбы уже никогда не будут прежними. Кто бы мог подумать, что их встреча может стать для них отправной точкой в новую жизнь? Содержит нецензурную брань.

Глава 6

Виктория

Или мне кажется, или я сошла с ума. После того, как Артём нас с сыном подвёз до дома, я стала повсюду видеть его машину. Может это, конечно, только из-за того, что все мои мысли только о нём? Я даже стала опасаться ходить по улицам, а вдруг опять покажется эта машина со своим хозяином и он заведёт свою шарманку про то, что хочет всё возобновить.

Даже звучит смешно. До сих пор помню, что он мне тогда сказал, когда я объявила о своей беременности. Как сейчас помню. Я несколько дней чувствовала недомогание, и в один из дней мне на глаза попался календарь, где я вычёркивала дни месячных. Только тогда я поняла, что у меня задержка. Было страшно делать тест. Я долго сидела и просто его гипнотизировала своим взглядом, а потом сделала тест дома, и он оказался положительным.

Даже сейчас я помню те чувства, которые у меня возникли. В первую очередь это был страх и вопрос: «А что теперь?» Ведь на тот момент я и понятия не имела о детях, и что с ними нужно делать. Меня никто не учил, что я когда-то могу забеременеть, да я и не думала об этом. Я мечтала окончить школу, которая у меня на тот момент была в приоритете, и поступить в институт. Ну и, конечно же, со временем обзавестись семьёй, где моим мужем будет Артём, и только потом уже думать о детях. А всё получилось наоборот. Что стояло самым последним в моих планах, перешло в первые ряды. Я ужасно боялась рассказать родителям и пошла к нему. К тому, кто, как я думала, меня поддержит, ведь он как-никак принимал своё участие в том, что так получилось.

Но реальность оказалась совсем другой, не той, какую я себе представляла в своих мыслях. Я на дрожащих ногах пошла в дом Беловых. Долго стояла около ворот и думала, как зайти и рассказать всё это. Но, постояв минут пятнадцать и обдумав всё за и против, я всё-таки сделала шаг. Ведь назад ничего уже не вернуть, и я беременна, а Артём должен об этом узнать. Я думала, от моей новости, он как минимум задумается о происходящем, и мы вместе решим, как поступить. Но я очень в этом ошибалась.

— Артём, мне нужно с тобой поговорить, — произнесла я, заходя в дом, а сама в это время вся дрожала от страха так, что даже язык заплетался.

— Говори, ягодка, что случилось? — Артём сразу же увидел моё состояние и взял в свои руки мои ладони. — Вика, ты вся дрожишь.

— Я… я… я беременна, — еле выдавила из себя эти слова, а в ушах всё зазвенело и дышать становилось всё труднее.

— Что? Ты шутишь? — он с удивлением и неверием посмотрел на меня. Я очень даже понимала его эмоции. А каково мне было это узнать?

— Нет! — замотала я головой из стороны в сторону, смотря прямо ему в глаза. А вот его следующие слова привели меня в ступор. Никак я не ожидала от него такое услышать. От кого угодно, только не от него.

— Если беременна, то уж точно не от меня! — прорычал он мне в ответ и отстранился от меня.

— Что? — эти его слова я запомнила на всю оставшуюся жизнь. Они до сих пор мне в кошмарах снятся.

— Я всегда предохранялся, а это значит, что точно не от меня. — Я ещё раз попыталась ему возразить, но он стал орать на меня. На его вопли, которые были слышны даже на соседней улице, прибежали его родители, которые начали тыкать в меня пальцем и говорить, что я специально это придумала, чтобы женить на себе их сыночка. А потом сказали сделать аборт и оставить их семью в покое, а если буду доказывать своё, то мне и моим родителям не поздоровится.

Я тогда из дома Беловых выбежала вся в слезах, соплях и униженная с ног до головы. Домой идти боялась. Стыдно было смотреть родителям в глаза, а ещё больше я боялась, что они мне могут сказать. И все мои страхи были не зря. В тот день я увидела настоящие лица людей, которых называла своими родителями и которых считала самыми близкими на всём белом свете. Это как говно весной из-под снега выходит, когда он тает, начинает вонять и своей вонью напоминает, что это на самом деле говно, а не конфетка. Так и тут получилось.

Вся доброта и любовь моих родителей в один миг исчезла, и передо мной показались совсем чужие люди, которые не знали ни жалости, ни пощады. В тот день отец первый раз поднял на меня руку. Сначала он дал мне пару раз по лицу, а потом схватил ремень от маминой сумки, который висел на вешалке, и избил меня им. А мама просто стояла рядом и молчала. И когда отец закончил и швырнул меня в комнату на пол, мать принялась убивать меня словами.

Всю ночь не спала, провалялась в слезах и соплях. На теле выступили синяки от побоев. А утром, когда немного успокоилась, ко мне в комнату зашёл отец и сказал, чтобы я собирала свои вещи, так как через пару дней перееду. И так всё совпало, что в то время я уже сдала все экзамены, и оставалось только получить аттестат, за которым я не пришла на торжественную линейку, а который мне принесла мать. Она не позволила идти мне позориться, потому что всё лицо было опухшее от слёз, а тело покрывали синяки.

Они мне купили билет в один конец, в руки положили расписку на квартиру и ключи от моего нового жилья. И вот после этого у меня и началась весёлая самостоятельная жизнь. Я никогда не могла понять, как один неправильный поступок или решение могут перевернуть твою жизнь с ног на голову. И именно в тот момент, в момент одиночества, с ещё нерождённым сыном на руках и с множеством мыслей в голове, вот тогда я поняла, что это такое жизнь. Она мне открылась во всей красе.

— Мам, а ты за мной во сколько сегодня придёшь? — поинтересовался Никита, когда мы уже подошли к дверям школы.

— После работы, — ответила я ему и поцеловала сына в щёку.

— Хорошо, пока! — сын пошёл в здание, а я смотрела ему вслед и думала о том, как же быстро растут дети. Вот, кажется, совсем недавно он родился, был таким крошечным, что было страшно до него дотронуться. Через какое-то время мы пошли в садик, а сейчас он уже в пятом классе, и кажется таким большим, самостоятельным и взрослым. Иногда так и хочется закричать: «Остановите время хоть на чуть-чуть, чтобы насладиться моментом!»

И когда сын скрылся за дверью школьного здания, я развернулась и пошла на работу. Но далеко мне уйти не дали. Около меня резко остановился чёрный внедорожник, тот самый, который меня преследовал в моих мыслях. Я взглянула на автомобиль и сквозь стекло увидела улыбающегося Артёма. Он, как всегда, выглядел потрясающе. Иногда складывается такое ощущение, что с утра он не сам одевается, а его собирает команда стилистов. Ну нельзя же выглядеть так прекрасно с самого утра.

— Ягодка, садись, довезу до работы, — предложил Артём, опуская стекло, и улыбнулся мне из салона автомобиля. Он был довольный как кот, объевшийся сметаны.

— Спасибо, я сама могу дойти, — и тут всё произошло так быстро, что я даже не успела никак среагировать.

Артём вышел из машины, открыл передо мной переднюю дверь и, как тряпичную куклу, запихнул меня в машину, пристёгивая ремнём безопасности. А когда я только пришла в себя и поняла, что он сделал, мужчина уже садился рядом и заблокировал двери автомобиля.

— Мы вроде уже с тобой говорили по поводу встреч. Или ты не помнишь?

— Помню, только я не давал на это своё согласие.

— Ах, у тебя ещё и согласие надо спрашивать? Может тебе напомнить, как мы расстались? Ты вроде тогда всё сказал. — Я посмотрела на мужчину, который был спокоен как удав. Он сидел, следил за дорогой и делал вид, будто меня не слышит. А я вот в его присутствии не могла сдерживать себя в руках.

— Я помню. А ещё прошу прощения за это. Мы были молоды и наделали много глупостей.

— Ну да. А сейчас ты что от меня хочешь? Неужели всё исправить?

— А если это так, не простишь меня?

— Нет! — резко ответила я и отвернулась к окну. От злости тело ходило ходуном. Никогда бы не подумала, что Артём способен всё решать за чужих людей. А раньше ему было не наплевать на моё мнение. Сильно он изменился за двенадцать лет и, видимо, не только внешне. Своим поведением он пугал и давал задуматься о том, на что он ещё способен.

— А если я докажу, что изменился?

— Нет, Артём, не изменился. Если только стал ещё хуже. Я тебя прошу, отстань от нас с сыном. Найди себе другую, нормальную девушку без детей и катай её на своей машине, и делай всё, что хочешь, но от нас отстань, — почти умоляющим голосом проговорила я ему.

— И всё-таки я докажу, что изменился! — на его слова я только промолчала. Очень не хотелось с ним спорить, а ещё лучше, если бы он исчез. Но, видимо, моё желание было неисполнимо. Больше всего я боялась последствий, которые может принести этот мужчина. Не факт, что он не исчезнет из моей жизни, когда сын узнает о нём, и они подружатся. Тогда в этот раз будет больно не только мне, и я должна предотвратить это знакомство. Чего бы мне это ни стоило.

— Приехали, — произнёс он и остановился около моей работы.

— Спасибо. И пока! — не слушая, что он мне скажет, я открыла дверь автомобиля и вышла, быстро прибавляя шаг в сторону здания.

Зайдя к себе в кабинет, я рухнула в кресло и начала глубоко дышать, в надежде, что страх, паника и злость от меня уйдут. И только когда выровняла дыхание, я почувствовала себя лучше. Встав с кресла, я распахнула посильнее окно, впуская утренний прохладный воздух в свой маленький кабинет и налила себе чашечку кофе. Капнула пару капель валерьянки в кружку и села в своё удобное кресло в надежде расслабиться, а то работать точно спокойно не смогу. Времени было без пяти девять, как в мой кабинет постучались.

— Войдите! — проговорила я и, не смотря на пациента, продолжила заполнять бланк посещения. — Пожалуйста, присаживайтесь. Дайте мне минуту, и мы начнём. — Клиент молча прошёл в кабинет и сел в кресло. Всё это время я на него не смотрела. Знала только, что на сеанс записан некий Беркутов Андрей Александрович. Как только закончила с бланком, я подняла свои глаза, чтобы посмотреть на мужчину, и так обомлела от увиденного, что даже дар речи пропал.

— Вы? — с удивлением я смотрела на него, а он, видимо, не понял, почему я так на него среагировала.

— Я, — подтвердил он. — Это у вас что, приветствие такое или что? — непонимающе мужчина осматривал меня.

— Вы меня не помните? — смотря на Беркутова, казалось, что он явно был чем-то недоволен.

— А должен? — он ещё раз внимательно на меня посмотрел, напрягая свои извилины в надежде, что хоть что-то вспомнит, но, видимо, у него ничего не выходило.

— Вы меня чуть не сбили на прошлой неделе.

— А-а-а… Лиса-хамка! — с усмешкой произнёс он и расслабился, а моя утренняя злость, которая почти прошла, опять начала расти с силой цунами.

— Вы мне уже и прозвище дали, да?

— И мне кажется, оно вам очень идёт, — с улыбкой на лице проговорил тот.

— Вы точно хам! — вынесла я ему свой вердикт.

— Это я хам? — он скрестил руки на груди, удобнее устраиваясь в кресле и, кладя ногу на ногу, произнёс. — Если меня не подводит память, то это вы на меня наехали с обвинениями.

— Я-то только с обвинениями, а не на машине вас переехала.

— Но не переехал же. Вы вон какая сидите, красивая и здоровая, да и язычок у вас на месте.

— Так! — стукнула я ладонью по столу. — Я прошу вас, обратитесь к другому психологу, я с вами работать не смогу, — посмотрела я на своего пациента, но он, похоже, был не согласен с моими выводами и уходить не собирался.

— Что именно вас не устраивает во мне, как в пациенте?

— У нас с вами вряд ли получится правильный диалог и дальнейшая работа.

— А мне кажется, у нас уже диалог получился.

— Вам это только кажется.

— Я хорошо заплачу, если мы начнём работать.

— Вы беспокоитесь за моё финансовое положение? — я внимательно на него посмотрела.

— Вы же мать-одиночка, и я думаю, вам не помешает пара лишних купюр в кошельке.

— Откуда вам знать, кто я?

— Если бы я не знал о вас ничего, я бы к вам не пришёл. — И тут у мужчины раздалась телефонная трель, которую он не проигнорировал. Беркутов разговаривал недолго, и почти все его слова это был блатной матерный лексикон. И вообще, этот мужчина нагонял страх. А больше меня пугали его глаза. Всё это время я только один раз в них взглянула, и мне было этого достаточно, чтобы понять, кто он на самом деле.

— Виктория Романовна, — обратился он ко мне. — Простите, но я должен идти. На работе возникли кое-какие неотложные дела. — И, не дожидаясь моего ответа, он вышел из кабинета, оставляя после себя аромат одеколона, которым пропитался кабинет, и звериную энергетику, от которой становилось не по себе.

Знал ли этот мужчина, кто я такая, когда шёл ко мне на приём? Если да, то зачем так искусно притворялся, что видит в первый раз? И что у него за проблемы такие, что пришлось обратиться к психологу?

Беркутов ушёл из моего кабинета, оставив множество вопросов. Я никогда не видела подобных мужчин. Он словно выкован из стали. Крупное мужское телосложение говорило о том, что он много времени проводит в спортзале. А его татуировки, которыми были покрыты руки, говорили, что он был в местах не столь отдалённых за какие-то «заслуги». Такие татуировки я видела на руках нашего соседа, дяди Вани, когда он вышел из тюрьмы. Мне отец запрещал с ним здороваться и подходить к нему близко. А я ребёнком не понимала вражду отца к этому мужчине. Он мне не казался каким-то злым или плохим, наоборот, он был дружелюбный, несмотря на его отталкивающую внешность.

Конец ознакомительного фрагмента.