На краю земли

Ольга Кентон

Московская журналистка Мария Ульянова, расставшись с женихом накануне свадьбы, решает кардинально изменить свою жизнь и отправляется в далекую Новую Зеландию. Доверившись удивительным поворотам судьбы, Маша надеется, что они выведут ее в правильном направлении.Только стоило ли ради этого уезжать на край света или счастье было совсем близко?

4

Так судьба или собственная прихоть забросили меня в Новую Зеландию.

Может быть, потому, что время перемещения сейчас значительно сократилось, невыносимые чувства скитания и тоски были не так ощутимы. Множество раз представляла себе, что, живи я в девятнадцатом веке и даже в начале двадцатого, когда люди были вынуждены тратить по полгода на путешествие, наверное, моя тоска носила бы постоянный характер.

За несколько часов полета трудно понять, что вот еще совсем недавно ты была «там», а сейчас уже нет. Какая-то часть тебя все еще застревает в пространстве недалекого прошлого, заполненного лицами знакомых людей, запахами, погодой, а пропадает не тогда, когда самолет приземляется на новом месте, а когда твои собственные ноги ступают на чужую землю, когда начинаешь дышать другим воздухом, слышишь новые голоса.

Может быть, вся прелесть долгих, тягостных путешествий именно в том, что они дают возможность свыкнуться с перемещением, прошлое уходит медленно, растворяясь в туманной дали, разрезаемой белоснежным кораблем, плывущим по океану. Да, только в путешествиях на корабле или на поезде можно почувствовать, как замедлилось время, ощутить его во всем величии и неподвижности.

Но находиться во власти прошлого во время полета до Окленда мне не удалось. Когда после очередной пересадки, третьей по счету, я вошла в самолет и заняла свое место, то услышала: «Значит, вы тоже в Окленд собрались? А мы с женой гадали, сошли вы в Австралии или летите дальше с нами».

— Как видите, дальше с вами. — Я улыбнулась своим попутчикам — молодой паре. Они показались мне приятными, и я бы с удовольствием с ними пообщалась, будучи обыкновенной туристкой, летящей на заслуженной отдых, а не сомневающейся в своих истинных желаниях и потребностях девушкой, решившей искать спасения в Аотеароа¹.

Но избежать общения все же не удалось, потому что эти двое, выспавшись во время предыдущего полета, сейчас были полны сил и энергии.

— Только три часа осталось, — сказал мужчина. — Это такие пустяки. Все самое тяжелое уже позади. — А вы надолго в Зеландию?

— Не знаю, как получится, еще не планировала.

— А что виза говорит?

— Не знала, что визы умеют разговаривать.

— Ха-ха, — рассмеялся мужчина, — хорошая шутка. Глупая, но хорошая.

«О боже», — подумала я.

— Алекс, — вмешалась его жена, — ну что ты пристал к девушке. Едет человек отдыхать или работать, какая разница?

— Просто интересно. Может быть, мы могли бы чем-то помочь.

— А вы уже не первый раз туда? — Я решила быть вежливой.

— Второй, — сказала девушка. — Кстати, меня зовут Лида. А это мой болтливый муж — Саша, но лучше звать Алекс, чтобы привыкал, что уже не в России.

— Навсегда туда?

Алекс кивнул.

— Пэ-эм-жэ. — Он рассмеялся. — Как всегда, слово из трех букв меняет жизнь русского человека.

— Круто. А почему Новая Зеландия?

— А куда еще? — сказала Лида. — В Америку? Там и без нас русских хватает. В Англию не въедешь, в Европу — Саша никакими языками не владеет, кроме английского. Ему много не надо — регби да пиво, а погода лучше, чем у нас. Как тебя зовут? Ты так и не представилась.

— Маша.

— Значит, наша. — Видимо, это был стиль Алекса — говорить шутками-прибаутками. — А ты чего забыла в такой дали?

— Ничего, захотела увидеть страну.

— То есть ты уже весь шар земной объездила?

— Нет, но это же еще не причина не ехать в Новую Зеландию.

— Не понимаю, как можно ехать в такую даль, да еще и одной. Как же тебя отпустил твой парень?

Я увидела, как Лида слегка ударила Сашу по руке. Да, вопрос был не самый приятный.

— У меня нет молодого человека, в графе «отношения» написано «single».

До чего же я не люблю это сочувствующее выражение лица, которое появилось у них после сказанной мной фразы: уголки губ опустились, а на лбу образовалась по-детски трогательная складка-домик. Возникло ощущение, что я сообщила о неизлечимой болезни и это последние дни в моей жизни. Неужели окружающим так страшно слышать подобные фразы? Ведь я не одинока, а именно одна. У меня есть мои друзья, у меня есть родители, у меня есть…

Тут-то я и задумалась: есть ли у меня еще что-то? Не было ни любимого дела, хобби, страсти, не было того, ради чего ты можешь не спать сутки напролет, за что ты переживаешь, того, что делает счастливой. Но разве могла я объяснить это двум попутчикам?

Но Алекс тут же решил мою проблему:

— Тогда еще круче, найдешь себе классного парня. Ходи на регби. Это очуметь какая игра, и одни мужики.

— Да они просто гориллы, — возмущенно сказала Лида, словно ее муж подсовывал мне что-то второсортное.

Я рассмеялась:

— И, наверное, в зелени. Это моя специализация.

— В каком смысле? — спросила Лида.

— Потом как-нибудь расскажу, долгая история.

Так мы и подружились. Вначале я подумала, что Алекс и Лида очень занудная пара, но они оказались веселыми и незаурядными. Всю дорогу Алекс шутил, и я не заметила, как быстро прошло время — и вот уже самолет пошел на снижение.

Добрались-таки! После тридцатидвухчасового перелета с остановками в Дубае, Бангкоке и Сиднее. Если подумать, маршрут короткий — «три остановки — на четвертой», но в реальности оказалось очень-очень долго.

В Бангкоке пересадка длилась всего лишь час, но успела изрядно вымотать. Почти весь этот час я провела стоя в очереди — сначала на проход через терминал для прибывших рейсов, затем через терминал на посадку, где снова проверяли, а в довершение всего — перед посадкой в самолет. Здесь ручную кладь просматривали досконально, выворачивая наружу все содержимое, не брезгуя залезать в пакеты с грязным бельем, рыться среди объедков, свернутых в кулек, с тем же равнодушием доставали бюстгальтеры, пересчитывая их, словно в магазине, и громко спрашивали: «А это что? А зачем?»

Пассажиры сменились: большинство русских вышло на первой остановке в Дубае, салон самолета заполнили арабы и азиаты. В Бангкоке же посадки ожидала новая партия пассажиров — индусы. Вынужденно выстаивая в очереди, я вдыхала слежавшийся аромат карри, исходивший из разноцветных баулов и старых потрепанных чемоданов, слышала шелест сари по полу, ловила мелодичные, похожие на струи капающей воды, звуки голосов… Как поняла потом, индусы отправлялись в Новую Зеландию в поисках лучшей жизни, так же как в Москву и Санкт-Петербург едут из всех бывших республик и других развивающихся стран.

Об Индии я всегда имела какое-то возвышенное представление, но тут поняла, что правильно сделала, не выбрав ее местом моего паломничества, а ведь этот вариант тоже рассматривала. Я представляла себе, как уеду в какой-нибудь ашрам, буду проводить все дни в молитвах, поститься, изучать мантры, медитировать. Но попробовав сделать это в квартире родителей, не выдержала и десяти минут — стало скучно. Нет, мое тело не было готово к безмятежному погружению в нирвану, помимо духовного роста ему нужно было что-то еще… В аэропорту Бангкока я только обрадовалась своему решению: не будучи никогда расистом, я ощутила, что мне противно находится в окружении этих людей, большинство которых не знало элементарных правил поведения в общественном месте, не говоря уже о гигиене: один из индусов, сидящий в одном ряду со мной, начал есть принесенную еду руками, даже не удосужившись их перед этим вымыть. Но самым неприятным был момент, когда я спала и почувствовала, как кто-то меня толкает под локоть. Сначала я подумала, что это играет ребенок. Но когда это снова повторилось и я решила обернуться, то увидела рядом с собой уродливую грязную ступню в разорванном носке с длинным отросшим почерневшим ногтем на большом пальце. Это была нога старой женщины, сидевшей позади меня.

Когда самолет подлетал к Окленду, я стала размышлять: что же меня ждет в этой стране?

— Куда ты сейчас? — спросила Лида, когда мы уже шли по длинному серому коридору с множеством стеклянных дверей. Первое, что бросилось в глаза, — это надписи на совершенно непонятном языке и фотографии людей, лица которых были раскрашены замысловатыми зелеными татуировками. Еще более угрожающей выглядела надпись на плакате, запрещающая провоз еды, жидкостей и растений.

— Меня тетя встречает, поеду к ней. Лида, а что все это означает? Я ничего не понимаю. Что за язык?

— Маори, — ответила Лида. — Ты здесь повсюду с этим столкнешься. Это второй официальный язык. Ты разве не знала?

К своему стыду, я действительно не знала. В этом плане мое путешествие в Новую Зеландию было совершенно спонтанным и неподготовленным. Я не взяла с собой путеводителей, не прочла ни одной книжки по истории страны. Помню, как, потратив минут двадцать на поиск информации в Интернете, решила, что разберусь на месте. Побросала в чемодан всего понемногу, надеясь, что этой одежды мне хватит на первое время, планируя вернуться из новозеландского лета в московское.

— А есть еще и третий — язык жестов, — продолжила Лида, протянув мне листок с написанным на нем домашним адресом и е-майлом. — Телефонов у нас пока нет, нужно подключить. Ты не пропадай. Давай встретимся и пообщаемся.

— Да, конечно. — Я почему-то не верила, что снова пересекусь с ними, но контакты взяла.

Примечания

1

Новая Зеландия (маори).