Кана чудес

Ольга Евгеньевна Сквирская

Вся новейшая история российских католиков – как на ладони. Столько лет работы на сибирской католической киностудии!Люди как люди, испорченные квартирным вопросом: не до идей – каждый стремился обустроить свою задницу, в меру своей испорченности. Тем сильнее потрясали чудеса, которые с нами происходили – неожиданные встречи, интересные находки, опасные приключения. Недаром студию назвали по имени города Кана, что на Святой Земле, где Иисус совершил первое чудо – из простой воды сотворил вино.

Профессиональные свидетели

Совпадения с реальными людьми считайте случайностью.

Вот так новость: Винарские покидают наш сибирский город! Навсегда.

Не могу сказать, что я опечалена, но и не могу сказать, что рада. Мне грустно, ведь с ними прошел большой и очень важный кусок жизни. Вот и он ушел в прошлое.

Галя и Витя Винарские явились лидерами первой в моей жизни христианской общины.

Винарские стали героями моего первого телевизионного сюжета.

Винарские поделились со мной опытом совместной молитвы живому Богу.

Винарские оказались свидетелями чудес молитвы в моей жизни и сделали меня свидетелем чудес в их жизни.

Винарские предали меня. Вернее, регулярно предавали меня все эти годы.

Впрочем, герои моих сюжетов почему-то довольно часто предают меня. Но Винарские были первыми.

«Профессиональная свидетельница»

Галя была композитором. Когда мы с Шуриком учились в консерватории, Галя уже закончила ее. Я никогда не слышала ее произведений, их исполняли не часто.

Галя была маленькая, плотная, круглолицая, не особенно приметная.

Однако в Католической церкви Галя вдруг оказалась в числе самых больших активистов. В конце 80-х вдруг возникла такая мода в консерваторской среде — посещать часовню на улице Мира, петь в хоре. Это было странное время: там водились немцы, еще не эмигрировавшие; представители интеллигенции, позже отхлынувшие; стукачи, никуда не исчезнувшие, а также вечные любители всякой иностранщины. Вот какая разнонаправленная компания до отказа заполняла маленький деревянный храм, а Галя-органистка тонко и нежно пела над всеми.

— Мое место — второе после алтаря, — говаривала она. — Когда священник возносит руки, мне кажется, что он поднимает их к органу, и хоры — это почти как небеса.

Позже я познакомилась с ее мужем Виктором, преподавателем мединститута, солидным мужчиной, всегда в костюме и при галстуке. При них неотлучно находился маленький мальчик Ванечка, которого они усыновили. Все говорили об их поступке с восхищением, тем более что мальчик был больной, — это было видно по его неверным движениям и невнятной речи.

Эту троицу так и подмывало назвать Святым Семейством. Они выглядели очень дружными и здорово дополняли друг друга. Когда Витя вел занятие малой группы или делился своими мыслями, Галя влюблено смотрела на него и при этом часто-часто моргала. К причастию Галя с Витей всегда шли, держась за руки. И вообще, оба всячески подчеркивали любовь друг к другу и «единство во всех отношениях».

Галя в церкви раскрылась для меня с новой стороны. Сроду бы не подумала, что она обладает такой сильной личностью. При более близком общении я моментально попала под ее невероятное обаяние, и мне она даже показалась по-женски привлекательной.

На Богослужениях она пела песни собственного сочинения, и я удивлялась их мелодической красоте, гармонической изобретательности и в то же время простоте. Все-таки она была талантлива как композитор, только проявилось это не в симфониях и квартетах, а в песнях. Они были немного в стиле западной эстрады 70-х, и все же такие русские. Среди них попадались настоящие шедевры. Например, молитву «Радуйся, Мария» много лет поют во всех католических церквах страны и даже за ее пределами, при этом мало кто вспоминает, кто ее написал, — песня давно уже стала интернациональным фольклором. Голос у Гали был высокий, как у ребенка или ангела. И вообще она придерживалась имиджа «маленькая собачка до старости щенок», и для всех была Галей, даже после сорока.

Но самое сильное впечатление на меня произвело то, как Галя говорила о Боге. В ход шло все — могучий вербальный интеллект, женское обаяние, подкупающая искренность. Каждое свое свидетельство она оформляла в захватывающий сюжет с драматургией, кульминацией и обязательным чудом в конце. Не поверить ей — и после этого в Бога — казалось кощунством. Сколько людей обратилось благодаря ее свидетельствам! В том числе и я.

Конец ознакомительного фрагмента.