Тринкет

Ольга Батлер, 2016

Совершив кражу из «Лавки Древностей», Джордж попадает в волшебную, но очень неприятную историю – за украденной им шкатулкой охотятся некие подозрительные личности, и, что ещё хуже, вдруг оживает сидящий на шкатулке человечек. Хотя этот человечек и предлагает мальчику интересную игру, призом в которой будет сокровище, слова его звучат зловеще. Как поступить, если тебе всего одиннадцать лет, отец твой добр, но небогат, и ты злишься на него, а заодно и на судьбу, не сделавшую тебя сыном миллионера или короля? «Тринкет» – это традиционная и вместе с тем неповторимая, добрая сказка, в которой всё заканчивается хорошо, и в которой зло обязательно бывает наказано. Это история о том, как трудно быть принцессами и волшебниками, что эта ноша не каждому по плечу. О том, какие ужасные последствия могут быть, если ты начинаешь испытывать большие претензии… к собственным родителям. О том, куда может завести кажущаяся такой невинной мечта о богатстве, власти и славе. За эту книгу автор получила почётный диплом 2-го международного конкурса детской и юношеской литературы имени Алексея Николаевича Толстого.

Глава вторая

Кража из «Лавки Древностей»

Приятно гулять по Бэттлсбриджу — сельской местности с извилистой широкой рекой, мостиками и деревенскими коттеджами. Но Джорджу не терпелось пойти к деревянному «небоскрёбу» с чайной на пятом этаже башни. Прежде в этом здании был элеватор для хранения зерна. С помощью транспортёра зерно спускали вниз и загружали на баржи, которые приплывали по реке. Теперь здесь, внизу, находился заветный для мальчишеского сердца магазин «Лавка Древностей».

Джордж ни с чем бы не спутал запах этой лавки — сладкий и тяжёлый одновременно от множества собранных здесь старых вещей, повидавших разных хозяев. У каждого предмета тут своя история, и все вместе они образуют одну большую — историю Англии.

Немногочисленные покупатели со знанием дела и благоговением ходят по комнатам, протискиваясь между старинными сундуками, комодами, зеркалами, картинами. Рассматривают столетней давности табакерки; надписанные в прошлом дамами любезные открытки; привезённые их кавалерами из дальних тропических стран затейливые восточные вещицы. В продаже имеются даже древнеримские монеты, зубы динозавра и трофеи Второй мировой войны.

Непостижимо, но сторожит всё это богатство один-единственный продавец. Да и у того сонный вид: подперев голову руками, он то ли дремлет с открытыми глазами, то ли слушает радиоспектакль. Рядом с продавцом стоит клетка, из неё таращит свои кроткие бусинки-глазки морская свинка. «Свинка не продаётся», — написано на бумажке, прикрученной проволокой.

Побродив по лавке, мама выбрала из расставленного вокруг добра старую садовую табличку с надписью: «Гусеницам и слизнякам вход воспрещён! Сад находится под охраной», — а также красивую металлическую банку и несколько старых открыток.

Детей заинтересовала игрушечная лошадка с повозкой и кучером. В спине у неё торчал ключ. Чей-то прадедушка заводил её, когда был мальчиком, и лошадка двигала передними и задними ногами. «99 фунтов. Уценка. Механизм неисправен», — значилось на картонном ценнике, который висел на шее кучера. Понятное дело, колёсики и зубчики износились за долгие годы.

А старший Скидмор задержался возле музыкальных тринкет-шкатулок викторианской эпохи^[3]. Среди них попадались занятные — с фарфоровыми фигурками.

Долгий путь прошла эта белая глина — от первых слепленных проб до обжига в печи, через эмали, лаки, — чтобы стать раскрашенными фигурками играющих детей, собак и котят.

Мистер Скидмор склонился над тщательно вылепленным лопоухим человечком, который сидел в белом кресле с листком бумаги. Ноги человечка не доставали до пола, потому что кресло было ему велико. Но оно и не могло быть другим — как раз в его основании находилась шкатулка. Филипп Скидмор осторожно перевернул её, разглядывая клеймо мастера.

— Ммм… непонятно, что тут написано. — Он потянул человечка за туловище, и шкатулка открылась. — Хотя забавно… И камень зачем-то в неё положили.

Ларчик оказался с музыкой. Внутри что-то ожило — как будто железные бабочки заскребли крыльями, и усталый механизм выдал завораживающую своим однообразием мелодию. Джордж дожидался её окончания, поёживаясь от непонятно откуда налетевшего сквозняка и недоумевая про себя, как можно всерьёз интересоваться такими старушечьими вещами.

Мама с Брэндой всё любовались открытками. Джордж уже хотел потянуть отца в свой любимый отдел, где лежали окаменелости. Но вдруг заметил, что внутри шкатулки, которую отец не закрыв поставил обратно, лежит не простой, а удивительный камень.

Мальчик вынул его и внимательно рассмотрел. Справа камень казался красным. А если поглядеть слева, то он становился коричневым. Камень мерцал тёплым светом, словно подсвеченный изнутри огоньком. Покрывавшие его отпечатки древних растений напоминали рисунки и даже письмена. Как будто очень терпеливый мастер корпел над камнем месяцами, выбивая узоры. От него трудно было отвести взгляд.

— Ух ты! — сказал наконец Джордж.

Он долго лежал животом на витрине, она даже стала тёплой. В этот момент мальчик понял, что не хочет ничего другого, кроме этой окаменелости. Он готов был всю свою коллекцию за неё отдать!

«Камень, хотя он и находился в шкатулке, наверное, можно купить отдельно», — подумал Джордж. Он уже решил, что дома положит его на самое видное место на полке — среди окаменелых трилобитов^[4]. И обязательно похвастается им перед Питером Вэстом.

— Пап, а пап… Купи мне его на день рождения, — осторожно попросил мальчик.

— Булыжник? — пошутил Филипп. — Хорошая идея — недорого и сердито.

Они подошли к сидевшему за конторкой равнодушному продавцу.

— Ну, давай сам, — подтолкнул старший Скидмор сына.

Джордж спросил цену. «О Боже! Если бы я мог повернуть время назад, чтобы предотвратить это страшное злодеяние!» — прозвучал возглас из транзисторного приёмника. Продавец нехотя убавил громкость и ответил, что в лавке не торгуют подобным товаром.

— Да он вот тут лежал, — показал Джордж на шкатулку.

Продавец подошёл к витрине, раскрыл шкатулку, а затем с удивлением отдал камень Филиппу.

— Впечатляет, — сказал отец, взвешивая его в руке. — Почём у вас десяток таких?

Джордж счастливо рассмеялся — он уже держал наготове пакет, чтобы положить туда покупку. Но продавец задумался, как будто первый раз видел окаменелость, а затем назвал немыслимую цену.

— Сколько??? Сто пятьдесят девять фунтов?! Сто пятьдесят девять фунтов?! — страшным голосом переспросил отец, кладя камень обратно в шкатулку.

По его лицу Джордж понял, что вероятность покупки равна нулю.

— Пап, ну пожалуйста.

— Слишком дорого, — сердито ответил мистер Скидмор.

— Ну пап… — Слёзы уже готовы были закапать из глаз мальчика.

— Нет.

Джордж знал, что такое «нет» означает не «нет… хотя возможно», а именно окончательное «нет».

Подумаешь, сто пятьдесят девять фунтов, большие деньги! Он бы на месте отца не стал жадничать. Правильно тётя Мэри однажды сказала: глупо вкалывать с утра до вечера, если не можешь купить себе, что хочется. Мамина сестра — настоящая миллионерша, и притом не работает. Она знает, о чём говорит.

Как же заполучить камень? Похоже, в лавке этим товаром особенно не дорожат, хотя и запросили огромную цену. Джордж даже готов был украдкой сунуть его в карман, притом что в жизни не воровал.

И тут в магазине погасло электричество. Лавка погрузилась в полумрак, какой бывает дождливым днём в заставленных мебелью помещениях. Стало тихо и тревожно, только транзисторный приёмник еле внятно продолжал причитать: «Слишком поздно, и нет пути назад!» От волнения Джорджу померещилось, будто через зал пролетела и уселась на стену доисторическая птица с дамской шляпкой в клюве.

Потом свет вспыхнул с новой силой. Зажглись все выставленные на продажу старинные лампы на бронзовых ножках. Там, где Джорджу померещилась птица, оказался обыкновенный настенный светильник с абажуром.

И опять всё погасло.

— Ничего себе, иллюминация, — сонно заметил продавец и направился к электрическому щитку. Мигающий свет волновал его чуть больше, чем оставленный на прилавке товар.

— Филипп, мы с Брэндой выходим! — крикнула мама.

— Мы тоже! — И отец пошёл к выходу.

— Ещё разок только взгляну, — тихо сказал мальчик.

Он не мог найти в себе силы расстаться с камнем. Словно кто-то нашёптывал ему: «Возьми»…

— Джордж? Пакет у тебя? — Отец неожиданно повернул обратно.

— У меня, у меня…

Прыгающими от волнения руками Джордж подёргал крышку шкатулки с лопоухим человечком. Но она не открывалась, словно была заперта изнутри. Что теперь делать?..

— Догоняй! — Мистер Скидмор вышел из магазина.

Когда после этого они поднимались по крутым ступенькам в башню, отец заметил:

— Что-то пакет заметно потяжелел. — Его лысина блестела от капелек пота. — Прихватил камушек с собой?

Сердце Джорджа ухнуло и покатилось вниз по ступенькам. А что если отец заглянет в пакет прямо сейчас и увидит в нём даже не камень, а целую украденную шкатулку?

— Не расстраивайся. — Филипп Скидмор похлопал сына по спине. — Разбогатеем, все окаменелости на свете скупим.

Он даже не представлял, как близок был к истине, когда шутил минуту назад. Отец пребывал в глубокой уверенности, что Джордж на кражу не способен.

«Разбогатеем! Как же!» — едва не фыркнул мальчик.

Примечания

3

Викторианская эпоха (1837–1901) — период правления Виктории, королевы Великобритании и Ирландии.

4

Трилобиты — вымерший класс морских членистоногих.