Тринкет

Ольга Батлер, 2016

Совершив кражу из «Лавки Древностей», Джордж попадает в волшебную, но очень неприятную историю – за украденной им шкатулкой охотятся некие подозрительные личности, и, что ещё хуже, вдруг оживает сидящий на шкатулке человечек. Хотя этот человечек и предлагает мальчику интересную игру, призом в которой будет сокровище, слова его звучат зловеще. Как поступить, если тебе всего одиннадцать лет, отец твой добр, но небогат, и ты злишься на него, а заодно и на судьбу, не сделавшую тебя сыном миллионера или короля? «Тринкет» – это традиционная и вместе с тем неповторимая, добрая сказка, в которой всё заканчивается хорошо, и в которой зло обязательно бывает наказано. Это история о том, как трудно быть принцессами и волшебниками, что эта ноша не каждому по плечу. О том, какие ужасные последствия могут быть, если ты начинаешь испытывать большие претензии… к собственным родителям. О том, куда может завести кажущаяся такой невинной мечта о богатстве, власти и славе. За эту книгу автор получила почётный диплом 2-го международного конкурса детской и юношеской литературы имени Алексея Николаевича Толстого.

Глава первая

Счастливое семейство Скидморов

Джордж покрутился в постели и перевернул подушку, устраиваясь поудобнее. Он проснулся среди ночи, потому что кто-то явственно произнёс у него над ухом:

— Что потеряно — нашлось.

После этого голос сразу пропал, смешавшись с шумом ветра и бивших в окно капель ливня. Это, конечно, был кусочек недосмотренного сна.

Когда же прекратится дождь? Гремела сильная гроза, и мальчик подумал, что долгожданной поездки к морю теперь не будет.

Так и получилось. Наутро небо осталось серым, укрытым толстым слоем облаков, точно зимним одеялом. Вдобавок по радио сообщили о наводнении в Корнуолле. Высоко поднявшаяся вода накрыла рыбацкую деревню с рестораном, где в прошлом году Джордж с родителями и сестрой ели огромных креветок, и ферму, где им показывали, как из молока делают сыр. Всё там теперь поплыло и завертелось в грязи.

Недовольный, он спустился к завтраку и сонно поздоровался с отцом, который пил кофе и читал газету.

— Что новенького, Джорджи-Поджи? — спросил отец.

— Ничего, — угрюмо ответил сын.

Именно это его и огорчало.

— А у меня полно событий, — весело сказал мистер Скидмор. — Сначала я открыл один глаз, потом другой, потом потянулся, встал, почистил зубы, надел левый носок, надел правый носок, сварил кофе с пенкой, подобрал под дверью почту. Вот, читаю про Корнуолл. Давай, нарисуем метки?

— Какие метки? — чуть живее откликнулся Джордж.

— Уровня воды… — Отец приставил ладонь к низу стены. — Здесь напишем «не боюсь», здесь, — ладонь переместилась выше, — «всё равно не боюсь». А вот здесь — «я же не умею плавать»!

Мистер Скидмор рассмеялся своей шутке. Это было вполне в его характере. Он просто не умел унывать.

— Боишься наводнений? — обиженно нахмурился мальчик.

— Мы на возвышенности… — Отец сразу забыл о его вопросе, потому что теперь смеялся над новостями в газете. — Ты только послушай! Тут пишут: «Перед отъездом проверьте, нет ли под вашей машиной пингвинов». И это всерьёз! В Южной Африке развешивают такие объявления на автомобильных стоянках! — Скидмор-старший жизнерадостно похохатывал.

Но у Джорджа характер был послабее, и, подумав о сорвавшейся поездке на море, которую ждал целый год, он вновь с тоской протянул:

— Скукотища…

На сей раз отец понял его с полуслова:

— Ну, хочешь, поедем в Бэттлсбридж?

Он не шутил.

— Конечно, хочу! — обрадовался мальчишка.

Они оба любили ездить в Бэттлсбридж, потому что там была самая настоящая «Лавка Древностей». И Джорджу иногда удавалось упросить отца купить новый экспонат для его палеонтологической коллекции.

Перед этим семья обычно заезжала на стоянку яхт, гуляла по берегу, слушая звон металлических деталей на мачтах. Отец со знанием дела обсуждал чужие лодки. Филипп Скидмор был прекрасным шкипером и два раза в году брал семью в плавание на арендованной яхте вокруг острова Уайт. Если налетал сильный ветер и яхта кренилась, он успокаивал маму — мол, пока парус не коснётся воды, бояться нечего. Он очень хотел, чтобы их дети тоже полюбили море: может быть, Джордж и Брэнда поплывут когда-нибудь в Австралию? И тогда он наполнится радостью от осознания, что его самая большая мечта осуществилась!

У Скидмора-старшего не было денег на покупку своей яхты — вся зарплата уходила на нужды семьи. Единственный парусник, которым он владел, стоял дома на подоконнике. Поэтому, осмотрев чужие яхты на стоянке и прикинув в уме их стоимость, отец вздыхал и переводил разговор на другую тему.

После этого наступала очередь мамы. Она тут же вспоминала, что в городке есть ещё и блошиный рынок^[2], и радостно принимала решение — отправиться туда за сверхдешёвыми покупками. «Мальчишки играют в свои игры, а девочки — в свои», — говорила она, увлекая семью в поход за всякой, по мнению Джорджа, ерундой. Она называла папу мальчишкой, а купленные им во время таких поездок вещи игрушками, хотя мистер Скидмор был лысоватым сорокадвухлетним мужчиной, и покупал он вовсе не игрушки, а крючки к новой леске или детали к компьютеру.

Однажды сын и дочь соблазнили отца раскошелиться на большой китайский телескоп. Они установили его в саду, и вся семья долго ждала безоблачной ночи, чтобы приступить к изучению жизни на Марсе и колец у Сатурна. Но телескоп оказался очень слабым, и всё, что им удалось — рассмотреть лишь кратеры на Луне.

Отец всегда говорил, что умный человек умеет ограничивать свои желания. И приводил в пример себя. Вот он, Филипп Скидмор, свои самые высокие, самые поэтические мечты связывал с морем. И что же, разве он наложил на себя руки оттого, что так и не добрался на собственной яхте до Австралии?..

В сотый раз повторяя всё это сыну, Скидмор-старший вёз семью на машине в «Лавку Древностей». По дороге они привычно осматривали красивые дома, живописно расположенные на холмах между лесом и морем. Вот где им всем хотелось бы жить! Джорджу даже казалось, что именно в таком районе и должны селиться самые особенные, самые умные и самые счастливые люди.

Отец и тут «распускал хвост», по выражению мамы, которая подсмеивалась над ним. Он с важным видом записывал адреса владений, выставленных на продажу, словно собирался их купить. Но Джордж знал, что денег на особняк у них никогда не хватит. И окончится всё, как обычно, лишь разговором родителей о том, как они всё-таки бедны по сравнению «с некоторыми другими людьми». Например, по сравнению с тётей Мэри. Правда, и эти выводы неунывающий отец всегда делал со смехом и шутками.

Джордж никак не мог решить: счастливая ли у него семья? Вроде бы да. Им так хорошо всем вместе сиделось на любимой прибрежной скамейке с памятной медной табличкой в честь некоего покойного Гэри Бойли — «доброго отца, мужа и настоящего джентльмена», — скамейке, поставленной у моря на средства его вдовы. Так здорово было болтать там о чём-нибудь, разглядывая море и чаек, а потом заглянуть в ресторанчик и купить жареной рыбы с картофельными чипсами. Но это всё, что они могли себе позволить. И Джордж всем своим организмом, каждой своей клеточкой, а не только душой, ощущал неизбывную бедность их семьи. Мама не работала, а отец, кормивший семью, не мог работать и получать больше, чем сейчас. Ведь в этом случае он совсем бы не видел жену и детей.

Отец даже не делал попыток найти дополнительную работу. И страшно гордился той единственной, которую имел. Вот и сейчас он с мальчишеской улыбкой следил за тем, как кружили над берегом привыкшие к угощениям упитанные чайки, и, блаженно щурясь, говорил:

— Видите вон ту большую баржу? Это повезли на материк машины с нашего завода.

Но Джордж иногда думал, что лучше бы отцу трудиться побольше, вместо того чтобы годами бесплодно мечтать. Может, тогда они хоть раз в жизни купили бы билеты на огромный пароход, который отвёз бы их в Австралию.

Примечания

2

Блошиный рынок — место, где люди продают и покупают старые, бывшие в употреблении или просто не пригодившиеся вещи. Также там продаются и покупаются антикварные вещи, предметы старины и прочие специфические товары по интересам. Товары, как правило, достаточно недорогие.