Золотая, и в мехах

Ольга Александровна Коренева, 2021

Всё выглядит невероятно, но так было на самом деле! Ни капли выдумки, ну разве только вот чуть-чуть. Всё это произошло с моей лучшей подругой! Удивительная и полная событий и любви жизнь «золотой девочки», взбалмошной, страстной, талантливой, сумасбродной. Она недавно умерла, и её душа стояла надо мной, пока я писала этот мини-штрих-роман. Она на меня давила и требовала. Так что это – из первых уст.

Мини-штрих-роман

Просто когда ей исполнилось шестнадцать, она сменила имя и фамилию. С тех пор она звалась Дианой Дмитриевной Диамантовой. ДДД. Родители — сотрудники посольства — были не против, они всё ей позволяли и восхищались любым её поступком. Любимое балованное дитя. Почти до совершеннолетия она жила с семьёй в США. Она прекрасно знала английский, а мысли в её светловолосой крупной голове журчали сразу на двух языках — на родном русском и на американском тинейджерском сленге. Классику она не читала. Но могла отлично, по-взрослому, «спикать». Вращалась-то в дипломатических кругах. Она была очень общительна и порой неуправляема. Мы познакомились случайно в парке, выгуливали своих собак, и разговорились. Дружба возникла спонтанно. В её большой трёхкомнатной квартире царил кавардак, а в шкафах обнаруживались самые удивительные вещи, о которых она давно забыла и, когда они вываливались из глубин гардероба, ахала и предавалась воспоминаниям. В тот раз из шкафа выпала какая-то карнавальная американская штуковина. Дина схватила её, напялила на голову, и заявила:

— Шапочка из фольги защитит от мирового зла, а где защита от шапочки?

— Это что, шлем такой? — спросила я.

Потом мы переместились на кухню. На столе были какие-то объедки, готовые салаты в упаковках, бананы в вазе, конфеты. Я, как всегда, сунула в чашку чайный пакетик, а Динка плеснула себе в кружку водку. Это было её пристрастие, предпочитала дорогую.Пила не спеша, разбавляя водку томатным соком. По ней трудно было определить, пьяна она или нет. Она никогда не вырубалась, и речь у неё всегда была чёткая и правильная.

— Представляешь, — рассказывала она, медленно прихлёбывая из большой керамической кружки с нарисованной оскаленной волчьей мордой (Динка любила волков), — хотела я подбрить это, а зеркальце не подвернулось, не нашла, ну и стала зону бикини брить перед фронтальной камерой, смартфон всегда со мной. И тут по экрану поплыли сердечки. Я начала что-то подозревать…

— Ха-ха, — хохотнула я. — Ты попала в инет, и у тебя появились фанаты!

К разным выходкам Дианы я уже привыкла.

Она вытянула вбок свои длинные тонкие ноги, обтянутые золотистыми лосинами, достала очередную сигарету, и стала шарить взглядом по столу.

— Оль, ты не видишь зажигалку? Где-то здесь была.

— Да вот она, держи, — я достала из-под сахарницы сей предмет и подтолкнула к ней.

Она вытянула свою длинную тонкую руку в золотом браслете и перстнях, схватила зажигалку, щёлкнула, и затянулась. Медленно пуская сизые колечки дыма, она задумчиво глядела куда-то в пространство. Большеголовая, с крупными чертами лица, с тонким длинным ртом, который был слегка наискосок. Её широкое лицо заканчивалось неожиданно узким подбородком.

Сияло лето, и в распахнутое окно летел шум с детской площадки — она была внизу, и мне отсюда, со второго этажа, хорошо было видно мельтешение детей, слышны их голоса:

— А меня аист принёс, вот.

— А меня из интернета скачали.

— А у нас семья бедная, папа сам всё делает.

Пронзительно лаяла собака, щебетали птицы, кто-то остановился под самым окном и громко беседовал со смартфоном. Обычный летний шум.

Динка любила модные шмотки, меха и золото, всего этого у неё было очень уж много, а она всё накупала и накупала и не могла остановиться. Я удивлялась, откуда у скромной переводчицы деньги на всё это? В издательствах-то обычно платят не слишком. Переводчики стонут.Тут какая-то тайна. Наследство родителей? Но они давно уже умерли. Какие-то аферы? Но нет. Что же? Это я узнала спустя годы. Она сама мне рассказала. Но об этом потом.

— Хочешь компот? — говорит Динка. — Папа у меня любил варить компоты. Сварил как-то папа компот, решил процедить его от ягод. Достал дуршлаг, слил компот в раковину и стоит, думает…

— Забавно, — говорю я. — Предпочитаю крепкий чай. Расскажи что-нибудь смешное.

— Ну, не знаю, смешно ли. Случай такой. Еду я как-то в поезде. На остановке в купе заходят женщина с маленькой дочкой. Женщина рассказывает: надо ехать, а у дочки зуб разболелся. Слава Богу, вылечили, успели. Врач хороший — у него дети не плачут.

Я спрашиваю у дочки:

— Ты девочка смелая, вырастешь — наверно, космонавтом будешь?

— Нет, я буду зубным врачом.

— Почему?

— А я всем буду говорить:"А ну заткнись, чего сопли распустила! Сейчас как дам по морде, родная мать не узнает!"

— Ну, не смешно. Но интересно, — сказала я. — психологический момент. Некоторые родители перед походом к врачам с детьми покупают им игрушки.

— У меня была куча игрушек в детстве, — сказала Динка. — и поэтому много подружек. А ещё, я придумывала всякие страшилки и рассказывала им. С продолжениями. Я вообще люблю ужастики. А мой первый жених в раннем детстве был Дракула — я посмотрела о нём фильм, влюбилась — актёр был потрясающий, — и мысленно стала его невестой. Я до сих пор влюблена в Дракулу.

— Ну, ты даё-ошь! — протянула я. — Ты Дракулита!

Да, точно, Дракулита! Такое порой устраивала! Это было ещё в советские годы, её, юную и взбалмошную, родители пристроили в МГИМО. Студентка Института Международных Отношений, это да-а-а!!! Ну, там она и отжигала! Родители в то время работали в Турции, и она оставалась одна хозяйкой огромной — по тем временам — квартиры в элитном доме. Там жили наши дипломаты и сотрудники КГБ с семьями. У Динки собирались все парни факультета, пили виски, слушали заграничную попсу, играли на гитаре, болтали обо всём на свете, спорили, дрались, и оставались ночевать. А с утра — всё по новой, в дни, когда не было занятий в институте, а иногда их и прогуливали. Курили кальян — в то время это была редкость, недоступная обычным гражданам. Такое безобразное поведение Динки донесли до слуха её родителей соседи. И мать с отцом, посовещавшись, решили выдать её замуж. Выбор пал на отцовского подчинённого, сотрудника КГБ. А что оставалось делать, Динка уже была беременна, но знакомиться с потенциальным мужем наотрез отказалась.

— Не хочу замуж за Алексеева. Дурацкая фамилия. Не буду я Алексеевой никогда! — она топнула ногой и скривила физиономию.

— А за кого же ты хочешь, назови хоть этого счастливца, — заинтересовалась мать.

— Хочу за сантехника Ящикова!

— Ты знакома с сантехником? — опешили родители.

— Не знакома, но хочу! Найдите мне сантехника Ящикова!

Родители сделали вид, что усердно ищут, но потом заявили дочери, что во всей Москве нет ни одного Ящикова. Ни сантехника, ни вообще.

— Тогда ищите в других городах! По всей стране! В Сибири посмотрите!

Но ни там, нигде совсем не оказалось в СССР сантехника Ящикова.

— Тогда купите мне шубу из леопарда, — заявила Динка.

И мать достала ей такую шубу — она стоила как хорошая кооперативная квартира. Квартиру ей тоже купили — на Арбате. Свадебный подарок. А Виталий Алексеев — красавец, умник, великолепно образованный молодой мужчина — подарил ей кольцо с диамантом. Динка хотела именно диамант, — это был бриллиант, что, в сущности, одно и то же. Мужа Динка любила целых два года. Это был рекорд! Потом бросила, испортив парню карьеру.

Она родила сына Гену, и сразу же подкинула младенца родителям. Те были счастливы! С него пылинки сдували бабушка с дедушкой, тёти и дяди часто навещали и одаривали, растили как принца, помогала домработница. Ребёнок рос задумчивый, необщительный, друзей у него не было. В тот день, когда он пошёл в первый класс, родичи устроили ему грандиозный праздник! Дина не пришла — у неё был очередной роман, ей было не до сына. Мальчика поздравляли, осыпали подарками! Но проучился он не долго. Всего пару недель. Как-то пришёл домой с убитым видом. Лёг на диван лицом к стене, и всё. Словно окаменел. Потом заявил, что в школу больше не пойдёт никогда. С тех пор он был на домашнем обучении. Аттестат ему потом купили.

Лето сияло, лучилось, пестрело яркой зеленью, цветами, нарядами москвичей. Шумели восьмидесятые, Советский Союз доживал свои последние годы, но этого никто не подозревал. Такое даже представить себе было невозможно. Динка в американских джинсах и яркой импортной майке вышагивала своими тонкими длинными ногами по мостовой. Она была снова влюблена. Влюблялась она каждые три месяца. В крови бушевал адреналин, в душе — счастье, чувство собственной неотразимости, полёта! На сей раз она влюбилась в парализованного парня, длинного, скелетообразного, с тонкими чертами красивого лица, обрамлённого мягкими золотистыми волосами. У него было редкое генетическое заболевание, он постепенно умирал. Он был лёгкий, слабый, умный, талантливый. Динка, после ряда посещений, — с разрешения его родителей — забрала его к себе домой. Любовь была изысканной, нежной, пылкой. И вот сейчас она шла, вся переполненная чувствами, ветер взвихрил её светлые короткие волосы, и они торчали надо лбом в виде множества мелких рожек. На плече болталась золотистая кожаная сумочка на длинном ремне, а в ней была банка чёрной икры (из родительского спецзаказа) — для Стаса. Он ждал её дома, в постели. Она не думала о том, что скоро любовь её пройдёт, будет новая, что Стаса она вернёт его родителям, что он будет очень благодарить её за последнее счастье, она не знала, что через месяц после расставания он умрёт. А сама она, работая на практике переводчицей — будет водить по Москве иностранцев, и снова сломя голову влюбится. Полюбит так же страстно, головокружительно, безоглядно! Но не иностранца. Она влюбилась в парня из пятиэтажки, токаря с завода. Он жил в другом районе, в хрущовке. Выглядел он не типично для рабочего. Высокий красавец с причёской под битла, в кожаной куртке, и с дипломатом в руках. Рабочие в те времена зарабатывали весьма значительно, и могли себе позволить многое. Но, увы, большей частью всё пропивали. Владислав был не таков. Он много читал, писал интересные стихи, на работе тайком делал из металлических стружек необычную и весьма изысканную бижутерию и загадочные люстры. Всё это он раздаривал.

— Слушай, а давай это продавать? — предложила Динка. — Зачем такую красотищу просто так раздавать, за здорово живёшь?

— Ну и как ты себе это представляешь? — спросил Влад.

— Очень просто. Я даже знаю, где это лучше всего делать.

— Ну и где?

— В Измайлово. Я вчера с приятельницей гуляла, знаешь, как там много всего предлагают, всякого разного! Давай, в субботу, ну?

— Нет, ты чего, я не смогу. Да и зачем?

— Развлечёмся! Это же интересно!

Ей просто хотелось что-нибудь для него сделать. Дарить ему что-то — нет, он не принимал подарки принципиально. Как-то заинтересовать? И вот придумала. Измайлово!

Динка уговаривала его несколько дней. И уломала. С утра они туда и отправились. Взяли раскладной стол, бижутерию. Динка всё разложила красиво. А Влад встал в сторонке, будто он тут не при чём. Бижутерия пошла нарасхват. Динка взяла с собой термос с чаем, он очень пригодился. Через пару часов она отошла в туалет, а Владислава оставила вместо себя. Но он отвернулся, отошёл немного в сторону. Его то и дело спрашивали, где продавец, он мрачно бросал, что не знает. Вскоре Динка снова появилась.

— Ну и что ты стоишь спиной к столу? Почему не продаёшь? — спросила она.

— Да ну тебя, пойдём домой, не по мне всё это, — буркнул Влад.

— Погоди, сейчас распродадим остатки, тут мало уже, — ответила Динка.

— Да ну.

Солнце путалось в его шелковистой каштановой шевелюре, отражалось ярким блеском в его карих глазах. Нежный румянец играл на его щеках. Она им любовалась, и хотела как можно дольше задержать его здесь.

Но Влад махнул рукой и ушёл. «Вот всегда так», — с досадой подумала она. Динка никак не могла сотворить из него бойфренда, как ни старалась. Он просто был приятелем, любителем потусоваться, почитать свои стихи, поговорить о книгах — увлекался серией ЖЗЛ, он любил демонстрировать свои поделки из металлических стружек. А Динка была влюблена, и хотела всего сразу. Приглашала в гости, ставила на стол водку, селёдочку, красную икорку, и много всего вкусного. Пили, ели, говорили. Потом он уходил. Однажды Дина спросила, о чем он мечтает. Он ответил:

— О своём жилье. Ты не представляешь, каково это — жить в двушке-хрущёбе вчетвером. Родители и мы с братом. У нас проходная комната. Санузел совмещён. Квартирка маленькая, теснота жуткая. Всё время натыкаемся друг на друга. Давно стоим на очереди. А очередь-то дли-инная. Ты когда-нибудь была в хрущёбе?

— А, это хрущёвские пятиэтажки? Внутри не была. Но у тебя же прекрасный район — улица Новаторов, через дорогу чудесный парк, там такие яблони, вишни дикие, орешник, каштаны, столько деревьев, пруды, такой воздух!

— Ну и что? А я существую в гадкой мышеловке! Если бы я там жил один…

— Ты можешь жить у меня. Давай поженимся, — выпалила она.

— Нет, двум медведям в одной берлоге не место.

— А вот Гарик, художник с Арбата, сделал мне предложение.

— Ну и?

— Отказала. Он не в моём вкусе.

С Гариком она познакомилась полгода назад, он продавал на Арбате свои картины — странные, сумрачные, неожиданные. Их иногда покупали, денег хватало на водку и на краски, оргалиты, подрамники. Это был коренастый брюнет, одинокий и мрачный. Вскоре он стал приятелем Динки, она купила пару его картин, порой подкармливала, опекала. Приходила с едой и водкой в его неуютную квартирку-мастерскую. Пили, она болтала, выговаривалась, он слушал. Но он — те тот, кто ей нужен. Вот Владислав — это да! Однажды она ради него совершила подвиг — поменяла свою квартиру на Арбате — на совершенно другой район, поближе к Владу. Она стала жить на улице Академика Челомея, в панельном доме, в трёшке. Район считался не ахти какой, обмен был явно не равноценным, но Дина была рада — через парк обитал Влад, и они теперь чаще встречались, бродили по аллеям, гуляли вокруг прудов, беседовали.

Был праздник — День Рождения Динкиного сынишки. Она пришла с подарками — с заводной железной дорогой, с машинками, с конструктором. У Гены всего этого хватало, но она накупила ещё. Много — не мало, как говорила бабушка. Дома уже стол был накрыт, вся родня и гости собрались. Мальчик обрадовался, увидев мать, она так редко появлялась! С радостным воплем бросился он к ней. Она вручила ему большие коробки с игрушками, сын был в восторге! Он очень любил подарки. Потом она заглянула в свою бывшую комнату, и увидела на тумбочке забавную статуэтку в виде головы какого-то мифического существа, не то античного Пана, не то сказочного чёрта. Динка взяла её, повертела в руках, рассмотрела, статуэтка была само совершенство, красивая голова с густой кудрявой шевелюрой, с изящными рожками, а взгляд такой пронзительный, проникновенный, мудрый и ироничный, словно в саму душу глядит! Статуэтка была бронзовая, увесистая, и так приятно было её держать в руках!

— Что это? — спросила она отца.

— Это Мефистофель. Сувенир из Италии, — ответил он.

— Какая прелесть! Можно, я возьму?

— Ну конечно, бери, — улыбнулся отец. — Тут всё твоё.

Дина сунула это в сумку, и вошла в гостиную. Всё было как обычно — длинная шёлковая скатерть до пола, изысканный сервиз на много персон, множество еды и напитков, куча родственников и друзей семьи, шумные разговоры, тосты, радостные прыжки на диване сына. А у Динки не выходил из головы Влад. Она всё время думала о нём. Чем бы его пронять? Может, этой статуэткой? Чем больше она пьянела, тем навязчивее были мысли о нём.

Она не помнила, как пришла домой. Была пьяна основательно, но по ней это не было заметно. Таково уж её свойство — сколько бы ни выпила, держалась отлично. Спала крепко и почти без сновидений. Нет, что-то снилось, но она сразу же забыла, как только проснулась. Настроение было прекрасное, бодрость и уверенность. И вдруг пришло озарение — она поняла, как завоевать сердце Влада!

Был яркий солнечный день, самый разгар лета! Время словно застыло, стало весело на душе отчего-то, и хотелось, чтобы это состояние длилось и длилось! Вся её жизнь до сегодняшнего дня казалась ей стремительной, плоской, ненасыщающей, словно изнуряющая жажда. Она всё время жаждала чего-то настоящего, сильного, пронизывающего! Она хотела наполненности!

Плюхнулась в массивное мягкое кресло, сняла телефонную трубку, и принялась названивать друзьям. Оживлённо болтала, звала в гости в ближайшее воскресенье. Она была словно наэлектризована. Потом включила магнитофон, и принялась танцевать возле большого зеркала, любуясь своим отражением.

Воскресенье серебрилось дождём, сверкало резкими молниями, веяло свежестью и острыми запахами листьев. В квартире Дианы было сумрачно и загадочно. На окнах задёрнуты массивные шторы с ковровым рисунком. В гостиной на столике из красного дерева горели большие витые свечи, лежал ножик с тонким лезвием. И красовалась бронзовая статуэтка в виде головы Мефистофеля. В креслах и на диване сидели гости: Владислав, Гарик, и давняя Динкина подружка, бывшая однокурсница, экскурсовод Аня. Дина была в золотистом костюме, с массивным золотым браслетом на левом запястье, в золотых кольцах. Вид у неё был мрачновато-торжественный.

— Я пригласила вас по особому поводу, — объявила она. — Я посредник между миром могущества и миром людей. Каждый из вас через меня может исполнить любое своё желание!

— Это как же? — спросила с недоумением Аня. На ней был лёгкий лиловый брючный костюм, он очень шёл этой симпатичной брюнетке, крепко сбитой, с сильными кривоватыми ногами, обтянутыми узкими брюками.

— А так. Обратите внимание, на столе среди свечей находится тотем, бронзовая голова сатаны, — она кивнула на статуэтку Мефистофеля. — Я являюсь его посредником. Покупаю для него души в обмен на любое, заметьте, любое желание продающего. Самое сокровенное желание будет исполнено.

— Бред! Никаких потусторонних персонажей не существует, это всё мифы! — воскликнул Владислав.

— Ну, давай проверим! Что, слабо? — ответила Динка.

— А давай! — ответил он. — Вот я хочу Нобелевскую премию. Получу?

— Да. В обмен на душу.

— Согласен.

— Тогда пиши. Вот бумага. Пиши: Я, Владислав Бронин, продаю свою душу Князю Мира Сего в обмен на нобелевскую премию…

— И ещё, хочу жить в квартире один!

— Ну, так и напиши. Написал? Теперь скрепим это кровью, сложим листок и положим под статуэтку, — сказала она и взяла ножик. — Всего лишь небольшой разрез, не бойся, немного крови.

— А я верю, что исполнится, — сказал художник Гарик, глаза его горели, на бледных щеках вспыхнул румянец. — Я хочу, чтоб у меня был очень верный друг, и очень большая любовь, и ещё, чтобы много красок и холстов, и красивые рамы, и всегда была выпивка!

Дина протянула ему листок бумаги.

— А я хочу путешествовать, — сказала Аня. — По всему миру! Всюду! Но как, ведь железный занавес? Хочу мужа иностранца! И путешествовать вместе!

— Значит, сможешь. Всё у всех исполнится, — заверила Дина.

За окном сверкнула молния, раскатисто прогремел гром.

— Ах, какая чудесная гроза! — воскликнула она. — Как волшебно!

Динка уже год как закончила институт, но пока нигде не работала. Хватит с неё практики в ВУЗе, наэкскурсоводилась уже, надоело! Её направили на стажировку, но она отвертелась. Родители достали ей справку о болезни и дальнейшей реабилитации. Поэтому в понедельник она с наслаждением гуляла в парке. Встретила своих соседей, молодожёнов Нину и Славу, они шли кормить белок. Поболтала с ними, потом загорала и купалась в пруду. Вечером купила три бутылки пива, сидела в парке на скамейке и пила. К ней подсел симпатичный женоподобный парень. Разговорились. Она угостила его пивом. Саша — так звали парня — оказался очень разговорчив. Он болтал безостановочно на самые разные темы. Речь его была быстрая и эмоциональная.

— А чем ты больше всего увлечён? — перебила его Динка.

— Космосом, — ответил он. — Это же такая мощная штука! Вот представляешь, что будет, если скафандр вдруг перестанет защищать человека от вакуума? Научно-фантастические фильмы любят изображать людей, взрывающихся в космосе, но этого не произойдет! Вместо этого, знаешь, жидкости внутри тела станут расширяться, тело раздуется вдвое, и человек успеет все это почувствовать перед гибелью! Ужасно! А вот если ты доберёшься до одной из планет Солнечной системы, то будешь очень разочарована, — продолжал он. — Меркурий находится так близко к солнцу, что зажарит тебя заживо. Венера обладает удушающей атмосферой, которая может растопить свинец. На Марсе ты найдешь только углекислый газ, а на Юпитере бушуют ураганы, которые Земле и не снились! В космосе есть черные дыры, которые просто разорвут человека на молекулы. К тому же, даже в Солнечной системе, на содержащих воду естественных спутниках, может обнаружиться внеземная жизнь!

— Стоп-стоп, — не выдержала Дина. — Слишком много инфы. Давай, Саш, просто молча погуляем, допьём пиво, и пойдём ко мне смотреть видАк.

— О, у тебя есть видак? — обрадовался Саша. — Это же роскошь какая!

(Напомню, всё происходит вСССР, это конец восьмидесятых).

Саша ушёл за полночь, жил он рядом. Динка упала на диван и уснула. Снился высокий красавец с лицом её бронзовой статуэтки. Он улыбнулся ей, поздравил с чем-то, и попросил называть его Люцифер.

На следующий день Динке позвонил взволнованный Влад.

— Слушай, я получил премию, — проорал он в трубку.

— Ну, вот видишь, сработало! — отозвалась Динка. — Ты же заказал премию.

— Да, но я хотел Нобеля, а дали заводскую.

— А ну, дуй ко мне, посмотрим, что ты там заказал?

Владислав примчался через четверть часа. Дина достала из-под статуэтки листок, развернула. Да, всё, как он написал, но на слове «Нобелевская» капля крови склеила бумагу. Когда Дина её разъединила, названия премии не было.

— Ну вот, так вышло, Нобель испарился. Зато другое желание осталось. Ты хотел квартиру свою, жди. А премию-то хоть хорошую дали?

— Стандартную.

— Ну, так обмыть надо, — и Динка полезла в шкаф за бутылкой. — И жди квартиру.

— Шутишь? Какая квартира, ты что, в мистику веришь, во всяких сказочных персонажей?

— Нет, конечно. Это просто игра. А премия — совпадение. Но забавно всё, правда?

Половина ночи прошла в хмельном кайфе, в курении кальяна, в душевном общении и объяснениях в любви. Но плотской близости не случилось. Динка вдруг поняла, что больше не любит Влада. Да, прошло ровно три месяца с того самого дня, когда вспыхнуло её чувство. Всё кончилось, и она ощутила опустошение. Влад ушёл, а Дина провалилась в сон. Ей снова снился Люцифер, он был так прекрасен, что сердце Дины дрогнуло. Она почувствовала безумную тягу к этому существу. Он усмехнулся и сказал:

— А ты сама-то чего желаешь? Скажи уж. Сделаю.

— Я… я хочу, чтоб у меня всегда были деньги, золото и меха, мне так нравится всё это! И ещё, хочу настоящую любовь! Не влюблённость на три месяца, а настоящее чтоб, и погрузиться в это чувство полностью, как в океан! Навсегда! И чтоб мой избранник был хоть чуточку так же красив, как ты!

Люцифер кивнул. Он стоял на шахматном полу. Рядом с ним за круглым столом, тоже с рисунком в виде шахматной доски, сидел Дракула.

— Жизнь, это всего лишь шахматная партия, — сказал он. — Играем людьми.

Конец ознакомительного фрагмента.