Швец. Второй шанс для бандита

Олли Серж, 2022

Мой ребёнок, здесь, в интернате?! – Девочка сирота? – шокировано рассматриваю родимое пятнышко на пальчике девчушки. Один в один, как мое… Совпадение? Да быть этого не может! Кто? Какая посмела родить? – Нет, что вы, – вспыхнув, отвечает воспитательница. – У Машеньки есть мама. Просто много работает… – Я… я стишок забыла, – собирается зарыдать девчонка. – Ничего, не плачь… Отдаю ребёнку новогодний подарок и машинально треплю по светлым косичкам. Мама значит есть… Незаметным жестом подзываю помощника. – Выясни, кто ее мать!

Глава 12

Новый день

Варя

Утро сваливается на голову неотвратимо. Как пыльный тяжелый мешок с верхней полки в подвале. И ты после этого удара, вроде, в себя пришла, а все равно не понимаешь, где ты и что ты…

Перед моими глазами дрогой глянцевый потолок, постель едва уловимо пахнет лавандой, а ещё, наконец-то мне не холодно, и в бок не впиваются пластиковые бутылки с водой.

Машуня спит, сбросив с себя одеяло. Я же наоборот — накрываюсь им с головой и издаю тихий стон. Господи, как дальше жить то? Что говорить дочери? Как решать вопрос с работой? Как вести себя со Швецовым? И после вчерашнего… как в доме то одном с ним находиться? Да, я не хотела его поцелуев и ласк, но только головой. Тело вспомнило хозяйские руки мгновенно. Потянулось, потекло, захотело остаться и ничего не решать… Господи, позорище какое.

— Мама… — начинает копошиться Маша и стягивать с меня одеяло.

— Доброе утро, мышка, — говорю с улыбкой и привстаю на локте.

Она удивлённо водит глазками, осматриваясь.

— Мы у дяди Саши дома, — решаю помочь ей восстановить в памяти вчерашний день. — Ты так нагулялась, что уснула в машине.

Встрепенувшись, дочь находит на кровати свои игрушки и забирается попой на подушку.

— А мы в интернат не пойдём? — склоняет голову на бок и хитренько прищуривается.

— Сегодня не пойдём, — отвечаю уклончиво.

Собираю растрёпанные волосы в хвост под резинку и поправляю халат. Интересно, который час? Нахожу телефон и, игнорируя звонки от коллег, смотрю на часы.

— Ого, Машунь, — восклицаю вслух, — уже десять часов. Вот это мы поспали.

— А тут пол тёплый, — радостно сообщает мне дочь, спуская с кровати ноги.

В ответ я вздыхаю. Это Марья ещё ванну не видела. Да, у Швецова дома гораздо лучше, чем у нас. И если уж быть совсем честной с собой, то мне бы очень хотелось, чтобы дочь здесь немного пожила. Потому что я пока не могу дать ей условий лучше. Неизвестно когда в нашем доме подключат стабильное тепло. Хоть президенту, хоть Богу пиши.

— Пойдём мыться и завтракать, — ловлю на руки топающую мимо меня Машу.

— В окошко посмотреть хочу, — требует она.

— Давай потом…

— Неть… — кривит губы. — Сейчас…

Подхожу с ней к окну и отодвигаю штору.

От соседей дом Швецова отделяет высокий деревянный забор с тяжёлыми металлическими воротами и плотная посадка высоких, заснеженных елей. На них едва заметно мигают огоньки. Красиво… В глубине двора имеются ещё две небольших постройки из сруба. Из трубы одной идёт настоящий дым. Интересно, кто там живет. Охрана?

С неба все продолжает валить хлопьями снег. Он ложится на землю и крыши плотными, глубокими сугробами.

Нарушают единство ровной снежной белизны только собачьи следы и расчищенная главная дорожка со следами шин.

— А мы гулять пойдём? — трогает Марья стекло ладошкой.

— Давай сначала сделаем все утренние дела, а потом посмотрим, — говорю ей строго и опускаю штору на место.

Собрав для ванны необходимые вещи из вчерашних покупок, увожу Марью из спальни, и уже на лестнице я понимаю, что дома мы не одни. В воздухе витает запах еды и свежего кофе. Нет, ну не сам Швецов стал к плите, в самом деле? Может быть, домработница?

Диван, на котором вчера обосновался Александр, убран и заправлен. Я прохожу до кухни и замираю прямо на пороге, увидев возле плиты девушку лет тридцати в фартуке поверх обтягивающего короткого платья.

Ого, нечего себе «домработница». Или это женщина Швецова? Тогда почему он вчера целовал меня?

— Мам, а зубки чистить? — Марья сдаёт наше присутствие с потрохами.

Девушка оборачивается и начинает улыбаться прохладной, натянутой улыбкой.

— Доброе утро, завтрак готов, — она окидывает нас цепким взглядом с легкой неприязнью. — Александр уже уехал, но просил передать, что будет в двенадцать.

— Спасибо, доброе утро, — киваю я девушке, не осмеливаясь уточнить статус, но тоже разглядываю ее.

Для обычного обслуживающего персонала слишком фривольна, для любовницы Швецова слишком сдержана и неуверенна. Очень интересно…

— Кушать хочу, животик бурчит, — начинает дергать меня за руку Марья.

— Мы сначала в ванну, — говорю я девушке, приходя в себя. — А потом с удовольствием позавтракаем.

— Да пожалуйста, — фыркает она, отворачиваясь к плите.

Провожу дочь в ванную, наливаю ей в джакузи немного шампуня, и пока она с удовольствием плескается в пене, тоже привожу себя в порядок.

— Мамочка, а я плаваю, — счастливо повизгивает Марья и пытается дуть на мыльную пену. Переворачивается в воде со спины на живот, запускает шампунь корабликом и топит его.

— Бабах!

— Не брызгайся, — качаю я головой.

Сушу феном волосы и втаскиваю дочь из воды, завернув в большое полотенце.

Надеваю ей новое платье, оставляя вчерашний комплект трусиков с маечкой. Наше новое белье я закладываю в стиральную машину и запускаю стирку, вспоминая, что мои вчерашние трусики пропали с неё совершенно магическим образом.

Извращенец Швецов! Особенно если спит с этой домработницей… то это вообще отвратительно.

Завтракаем мы с Марьей, слава Богу, в одиночестве.

— Фу, — морщится дочь, ковыряясь в каше, — не хочу.

— Ешь, что за глупости, — привычно рычу на неё я.

Ставлю на стол две кружки с кофе и чаем и сажусь на стул.

Отправляю в рот ложку каши из своей тарелки и тут же выплёвываю ее обратно, почувствовав горечь прокисшего молока и знакомый привкус ванилина.

— Так все ясно, — подхватываюсь на ноги и уношу тарелки к раковине.

Заглядываю в шкафчик, где по предположению должна быть мусорка и подтверждаю свою догадку, находя в ведре два контейнера от полуфабрикатов.

Нет, если Швецову нравится жрать этот суррогат, то своему ребёнку я буду готовить нормальную еду сама.

Наглея, распахиваю холодильник и вываливаю из него упаковки с нарезками. Нахожу хлеб, делаю нам с Марьей обычные бутерброды и возвращаюсь за стол.

Из глубины дома доносится звук пылесоса. Мне почему-то становится неприятно от мысли, что эта девушка будет убирать в комнате ребёнка. Лучше я сама… Да и вообще. Швецов может платить за уборку мне. Все равно на работе меня никто держать с таким количеством прогулов не станет, а деньги нужны…

Неожиданно дом наполняемся топотом и шумом новых голосов.

— Располагайтесь в гостиной, — слышу властный бас Швецова, — я пока схожу за ребёнком.

Напрягаюсь от формулировки и чувствую, как пульс моментально подлетает, начиная стучать в ушах. Александр не пошутил? Он что действительно привёл для Марьи медицинскую комиссию? Ну и сволочь!

— Зайка, ты доедай пока, — поднимаюсь из-за стола и целую дочь в макушку, — а я пока на минуточку отойду…