Швец. Второй шанс для бандита

Олли Серж, 2022

Мой ребёнок, здесь, в интернате?! – Девочка сирота? – шокировано рассматриваю родимое пятнышко на пальчике девчушки. Один в один, как мое… Совпадение? Да быть этого не может! Кто? Какая посмела родить? – Нет, что вы, – вспыхнув, отвечает воспитательница. – У Машеньки есть мама. Просто много работает… – Я… я стишок забыла, – собирается зарыдать девчонка. – Ничего, не плачь… Отдаю ребёнку новогодний подарок и машинально треплю по светлым косичкам. Мама значит есть… Незаметным жестом подзываю помощника. – Выясни, кто ее мать!

Глава 4

Швецов…

Варя

Это ад? Я горю? Мамочки, за что? Мне хочется нырнуть головой в снег, чтобы хоть как-то успокоиться. Оказывается, истерика может быть тихой. Иду и ничего перед собой не вижу. Колени трясутся, падаю на раскатанном ледяном островке, больно бьюсь коленом и наконец-то начинаю рыдать. Господи, он действительно подумает, что я алкоголичка! Да какая разница, что он подумает?! Если Швецов что-то решил, то он не даст возможности оправдаться.

— Вставайте… — меня неласково дёргают вверх мужские руки.

— Спасибо, — говорю машинально тому самому мужчине, который ещё совсем недавно угрожал мне оружием.

Сейчас ни с кем из них не стоит ругаться. Ради дочери. Ради того, чтобы остаться в ее жизни.

Я знала, что Швецов может быть жестоким, циничным и принципиальным. Он всегда принимал решения круто и не сворачивал с пути. Он и меня взял самым обычным измором. Харизмой, властностью, помощью, своей тотальностью и тем, что стал первым и единственным мужчиной. Я сама не заметила, как заболела им. Это была даже не любовь. Я просто смотрела ему в рот. Могла, как кошка сидеть в углу его кабинета и готовиться к экзаменам, пока он работал. Он же был прохладным и снисходительным, но меня это нисколько не беспокоило. То, как жадно он любил меня в постели говорило больше слов.

Все рухнуло в тот день, когда его арестовали по обвинению в убийстве. Я до сих пор не поняла кого. Наш с мамой дом перевернули вверх дном. Сломали даже деревянные полы.

Ее ещё не оправившийся после операции на почки организм снова дал сбой. Только уже осложнением на сердце. Меня разрывали между больницей и допросами.

Я не хотела верить, что девушки, сидящие со мной в коридоре возле кабинета следователя, имеют к Швецову такое же отношение, как и я. Это было больно. До жара, тремора и тахикардии. А когда от духов одной из них меня просто стошнило в туалете, я поняла, что беременна. Машкой…

Человек Швецова заходит в здание интерната вместе со мной. Охранник пропускает его безропотно. По разносящимся запахам и шуму на первом этаже, я понимаю, что у детей ужин. Желудок сводит.

Поднимаюсь на второй этаж в младшую группу и оглядываюсь на своего конвойного.

— Подождите здесь, пожалуйста, — стараюсь звучать твёрдо, но голос предаёт и ломается.

Мужчина, просканировав меня тяжёлым взглядом, кивает.

— Не задерживайтесь. Александр Николаевич не любит ждать.

Открываю дверь и быстро забегаю в раздевалку. Трясёт. Но ради дочери нужно взять себя в руки.

— Мамочка! — Дочка вылетает из комнаты, сбивая меня с ног. Утыкается носом мне в бедро и обижено сопит. — Ты не пришла… А я стишок забыла и конфеты потеряла.

Присаживаюсь к ней и заглядываю в глаза.

— Машунь, прости. Мама работала…

— Не работай… У тебя плохая работа, — ее губешки начинают дрожать.

— Мышенька, — обнимая ее, целую в нежную щечку. — Ты же знаешь, что это не возможно. Кто маме тогда денежки даст?

— Почтальон, — упрямо и обижено. — Тете Кате нашей соседке носит почтальон.

— Он только совсем стареньким, как тетя Катя носит, малышка…

Дверь за моей спиной открывается. Я вздрагиваю, выпрямляясь в полный рост, и оборачиваюсь.

— Господи, Варя, наконец-то! — тётка заходит в группу, гремя вёдрами с кашей и рыбными котлетами.

Ставит их на лавку, с опаской оглядываясь на дверь, за которой стоит человек Швецова.

— Иди одевайся, — отправляет Машу в группу, и когда дочь убегает, дергает меня подальше от входа за детские шкафчики. — Варя! Это какой-то ужас! Что это за люди?! Заведующая а панике. Боится расследования теперь служебного, — шепчет испуганно. — Пригрозила меня уволить, если ты ещё раз Марью приведёшь! Ой, так кричала! Какой-то депутат перевернул ей весь кабинет, пока из медкомнаты карту не принесли. Личного то дела нет, а я как раз на фруктовой базе была. Два ящика яблок не довезли нам сегодня. Старшие без полдника остались. На одном кефире… Сейчас, — тетя Ира суетливо залазит рукой в карман белого халата и достаёт оттуда кусочек записки, — я фамилию это ирода записала. Швецов, — зачитывает, прищуриваясь, и поднимает на меня глаза. — Знаешь такого?

Киваю, закусывая губы. Главное — сейчас не зарыдать.

— Это Машин отец… — отвечаю шепотом.