Не моя жена

Олли Серж, 2020

Красивая соседка будоражит мое воображение и лишает сна блеском постоянно заплаканных глаз. Мне нужен только повод, чтобы вмешаться. Только шанс попробовать ее губы. И судьба мне их преподносит… – Ты не будешь жить с ним, а спать со мной. Завтра же напишешь заявление о разводе! – Завтра воскресенье, – отрицательно качает головой. – У меня сын. Муж выиграет любой суд. Он отберёт Лешку! – Ну что за бред! – Скольжу своими губами по ее. – Суд всегда на стороне матери. Она осторожно накрывает мои губы пальцами, тормозя поцелуй. – Официально я безработная, Илья. Прописана у мамы в Туле. А муж… он многое может.

Глава 11. А кто у нас муж?

Илья

— Это что такое? — Дядька строго стреляет глазами на мои руки со сбитыми в кровь костяшками.

Черт! Перекрыло. Лупил эту грушу так, пока не прострелило запястье. Даже Рейч сидел тихо и не носился, как обычно.

— Перестарался… — жму плечами.

— Голова, — проседает его голос, чтобы не слышали домашние. — Всегда должна работать первой. И отдавать приказы всем остальным конечностям. Промыть и за стол!

Я тихонько проскальзываю на кухню. Беру перекись и заливаю ею руки прямо над раковиной, испытывая практически удовольствие от легкой покалывающей боли.

Никогда бы не подумал, что можно вот так — ради одного поцелуя женщины быть готовым на все. Нет, не в финансовом плане, чтобы потом разок «поиметь» во всех позах, а по-настоящему, когда воздух из легких вышибает, и хочется нежным быть. Мне, да. Это смешно. А ещё за спину ее задвинуть и всех вынести, кто обижает.

Да ты гонишь, Витязев… Она ведь даже не дала понять, что ты ей симпатичен. Остальное — тело. Ты врезался в неё расслабленную своим поцелуем. И ещё бы не так врезался, потому что голова рядом с ней не соображает, а тело двигается на чистом тестостероне и желании присваивать.

Вот только она тебе в руки доверилась, а ты тут же смел к чертям все границы. Теперь хрен к ней подойдёшь! Особенно, если чего-то боится. А она своего долбаного мужа боится, я уже почти уверен. Не бегают хорошие девочки в лес одни погулять и не рыдают там, если дома все хорошо.

Кстати странно, мы и здесь почти соседи? Прямо ирония судьбы…

— Илюш, — в кухню заходит тётка и забирает со стола два салатника, — ты чего здесь топчешься? Все за столом сидят, тебя ждут.

— Сейчас я… — отзываюсь, смывая, кровяную пену водой.

— Ох… — она заглядывает мне через плечо, — вот, казалось бы, всю жизнь с этим живу. А никак не привыкну. Ночевать то останешься?

Я закрываю воду и задумываюсь, медля с ответом.

Как вообще теперь жить в той квартире, зная, что в соседней есть Тая?

И она периодичности ходит там голой, спит с мужем, он ее целует… В губы, которые я уже попробовал… Кровь моментально вскипает ревностью от этих мыслей. И мне становится просто тошно…

— Да… — выдыхаю, кивая тетке. — Останусь. Чем помочь?

— На, отнеси, — она подаёт мне в руки салатники, а сама достаёт хлеб, чтобы нарезать.

В моей голове вспыхивает сотня решений в минуту, поэтому хотя бы сегодня мне стоит быть от своей соседки подальше. От греха… и от соблазна.

— Матвей, — окликаю дядьку. — А как фамилия того пацана, которого я сегодня в тренерской латал?

— Горбунов, — хмурится дядька. — А тебе зачем?

— Да вот встретил их пока с Рейчем гулял. Ты не говорил, что вы соседи. — Стараюсь говорить как можно легче, но чувствую, что привлекаю своим интересом излишнее внимание всех участников ужина.

— У нас за озером посёлок генеральских дач, а дед у пацана полковник ГИБДД был… — задумчиво тянет дядька. — История там была некрасивая. Вроде как проверка прижала, а его на этой почве инфаркт свалил. Но я никогда сам с ним не контачил. Это все мамашки, — хмыкает, — в раздевалке. Любят чужих мужиков обсудить.

— А что? — Я напрягаюсь. — Есть кого обсудить.

— Обычно они тихонько тренеров наших облизывают и мужиков из зала, — Матвей хмыкает. Да, у него прямо аллергия на развязных женщин. — А тут отец за Горбуновым приезжал после тренировки. Дождь влил. Видимо, мать вести машину сама побоялась.

— И кто он? — Стискиваю зубы.

— Ну ничего особенного, но бабам такие нравятся. — Отмахивается от меня дядька и засовывает в рот кусок селедки с картошкой. — Обычный нервный безнемен с бегающими глазами. Салоны автомобильные у него.

Я едва сдерживаю себя, чтобы не присвистнуть. Ну да, чего уж. Ради такого можно много чего потерпеть. Понимая, что просто захлебнусь сейчас своим ядом, наливаю себе стакан компота и опрокидываю его в себя, чтобы остыть.

Ловя неодобрительный взгляд тетки, дедукция которой работает получше, чем у любого следака, от дальнейших расспросов воздерживаюсь.

Да и что это поменяет? Я всего за сутки вообразил себе, что влюбился. Так может, меня и таращит от того, что женщину нельзя? Ну трону я, а дальше что? Уеду назад в Питер? Даже если позову ее собой, вдруг не захочет? Был бы я мужем, просто двери перед ее носом закрыл. Таю к стенке прижал и отлюбил бы так, чтобы кроме моего имени, ее губы больше ни одного мужского не произносили.

Вечерние процедуры Нины с Тохой дают представить, чем сейчас занята Тая. Я начинаю ощущать себя сталкером.

Вот она пытается засунуть сыну детский творожок или молоко на ночь. Купает, читает, ругается, потом снова читает. Выключает свет и идёт в постель к мужу…

Агонизируя от своих маньячках мыслей, я уплываю. Вспоминаю запах волос Таи, хрупкие плечи и шею, глаза с поволокой, от которых крышу сорвало…

Падаю в упор лёжа возле дивана и начинаю отжиматься. Костяшки ноют, потому руки стоят на кулаках, по телу стекает пот, мышцы немеют от боли в колене. Вот такой вот у меня мазохизм. Вкалываю себе дозу обезболивающего и иду в душ.

Я не представляю, как мне это сделать, но я должен поговорить с Таей. Получить ее уверенное «нет» и успокоиться. А вот если ее «нет» покажется мне недостаточно убедительным. Похрену мне кто ее муж! Я переиграю все по-своему…