Маленькие боги

Олеся Салунова

Разные истории про родительские и домовые чаты, людей в электричках и в магазинах, алкоголиков, продавщиц, мам и детей, про городские поликлиники с их терапевтами и регистратурой, Почту России и, наконец, про собственное несовершенство. Книга содержит нецензурную брань.

Магазин с лучиками

Совсем разучилась я писать. Меня вон уже люди перестали понимать. Это все оттого, что пишу мало, отвлекаюсь на работу и всякую жизнь.

А она у меня, между прочим, не только домашне-карантинная.

Я.

Хожу.

В магазин.

Кажется, я так это написала, как будто поход в магазин — это событие, которого я с нетерпением жду и которое наполняет меня смыслом.

Ну, как театр.

Или музей.

Или, на худой конец, какой-нибудь кружок макраме для рукодельниц (нет, не дай бог, сплюньте через левое плечо; в детстве я, конечно, одно розовое кашпо связала, и цветок там даже какое-то время болтался, но дальше — как отрезало от вязания).

Но вообще — да, событие.

Как там пелось у Митяева: лето (и магазин) — это маленькая жизнь.

Сегодня я зашла в одну такую жизнь недалеко от дома. В этом магазине я обычно беру творог для сырников. 140 рублей за кило. Рассыпчатый, некислый, правильный творог. И там работает моя продавщица.

Как-то зимой между творогом и докторской колбасой из Владимира мы разговорились. Она говорит: «Ох, эти мужчины… заходит один на днях и говорит: а можно батон пощупать? Я ему: что его щупать? А он мне: а вас можно? А я ему: разочаруетесь!» И смеётся, аж щеки краснеют.

Сегодня у нее щеки были спрятаны в маску. Маска, конечно, съехала немного, оттопырилась, нос виден, щеки красные, но глаза в лучиках — вижу, рада мне.

«Что-то вы давно не заходили», — говорит она мне и улыбается.

«Ага», — отвечаю я ей и тоже улыбаюсь сквозь маску. И думаю: я же в прошлый раз зачем-то взяла творог в «Пятерочке». В заводской упаковке, с напечатанными буквами и котом Матроскиным в полоску. Это сейчас я понимаю: нельзя экспериментировать, если ты знаешь, где продается лучший творог для сырников и где отношение к клиенту и сама продавщица — с лучиками. А главное — расстояние до «Пятерочки» и до вот этого магазина — примерно одинаковое.

К тому же до пятерочкинского творога так и не дошли руки. И срок годности вышел два дня назад. И кальций вот тоже не поступил в мой организм.

А потом подруга прислала фотографию с приемом пищи в 1500 калорий, и там среди этой пищи белела тарелка с творогом.

Если бы меня спросили (сейчас модно спрашивать об этом), мол, что послужило триггером, так вот это оно.

Да, я в магазине и прошу взвесить мне сколько-то творога.

В итоге сошлись на 700 граммах.

На сырники чтоб и поесть.

«Я с вареньем люблю его, очень вкусно», — говорит продавщица и лихо закручивает пакет в узел.

«А еще, докторской отрежьте мне во-от столько», — и пальцами показываю сколько.

«Ну, — говорит продавщица, — что ж так мало берете, только зубы пачкать!».

И лучики, лучики, лучики.

Я собираю все в сумку, иду домой и вспоминаю, что у меня на балконе есть варенье — какое хочешь, в разных банках. И хотя бы одну надо открыть и начать, потому что, если приедет мама и обнаружит, что мы даже не притронулись к варенью, она очень обидится.