Игры с волками

Олеся Рияко, 2019

Алена Шапкина даже не представляла в какой переплет попадет, едва сделав шаг к новой жизни. И, казалось бы, чего стесняться, когда ни с того, ни с сего появляется человек, который готов весь мир положить к ее ногам? Но вот незадача – ходят слухи, что этот красавец вовсе не тот кем кажется на самом деле и обязательно потребует за свое внимание огромную цену…

Глава 4

Холодные струи воды немного отрезвили меня, заставили перевозбужденное сознание оставить в прошлом отголоски сна — принять, что все это было только плодом моего буйного воображения, а не реальностью. Ведь, если подумать, все предельно логично! Могли ли все обстоятельства минувшего дня подарить мне иное ночное видение? Нет, однозначно не стоит на сон грядущий слушать бывших следователей — вот тебе Алена и весь рецепт от диких, кровавых кошмаров.

И все же сны — это дети нашего подсознания. Но как тогда мне расшифровать этот ребус, в котором я была зверем, который живет в теле Зловского?

Я заварила себе крепкий чай и села на кухне, обхватив горячую кружку заледеневшими после душа руками.

Нужно просто разобраться в себе, вот что! Разложить мысли по полочкам и принять освободительное решение. Почему освободительное? Потому что оно избавит меня от груза сомнений, ведь нет ничего хуже, чем делать выбор, не будучи уверенной в нем до конца.

Зловский хочет отношений со мной? Уф… Еще вчера я готова была бросить все, чтобы не дать ему и шанса вновь увидеть меня, но тот поцелуй, он все изменил… тело ведь не может врать, правда?

По крайней мере одно я знала точно — если сейчас сбегу, то ни за что себе этого не прощу. «Это начало» — сказал он, и я действительно невыносимо хочу знать, каково продолжение. А что? Я свободная женщина, он холостой мужчина. Кроме того, красив, богат и не глуп. Да, я бегала от него, как мышка от голодного кота, но в сущности, даже если это и приключение на один уик-энд, то какое! Ммм… этот поцелуй просто сорвал паруса с моего корабля и теперь он лежит на мели, не имея сил сдвинуться хоть в каком-нибудь направлении.

Ах, Егор… настоящий злодей. И фамилия-то у этого подонка говорящая!

Но с другой стороны, какова цена его поцелуев? Что, если Илья Охотников прав и она слишком высока?

Мне вспомнились яркие серые глаза моего ночного кошмара и то, как алым вспыхнули в них карие крапинки, рассыпанные по радужке.

Может, я слишком глубоко копаю и подсознание пытается сказать мне именно это? Егор Зловский — настоящее животное. Кровожадный хищник, который запустит когти мне в брюхо, как только насытится играми в обольстителя и невинную деву.

Я отхлебнула горький чай, напрочь сжигая небо. Забыла, что он все еще горячий! Расстроилась больше прежнего и выплеснула остатки в раковину, попутно залив свой банный халат.

Эта неопределенность точно не идет мне на пользу. Уж скорее она убьет меня, чем Зловский. Нельзя, нельзя держать в голове столько вопросов… слишком много вопросов! Нужно было начинать искать на них ответы, и по крайней мере один я точно знала где достать.

Небрежно ополоснув кружку, я наспех натянула на себя то, что вывалилось из шкафа и, схватив сумочку с документами и ключи с трюмо, поспешила на другой край города.

Надеюсь, у Сашки найдется что-то покрепче горячего чая, ведь такую историю без пары бокалов подруге не расскажешь.

Я стояла под подъездной дверью Сашиного дома и звонила в домофон минут пять, пока мне навстречу не вышла девушка с фигурно постриженным черным пуделем. Так, в наглую воспользовавшись моментом, я и проскользнула мимо нее, а также злобной вахтерши, которая без ключа не пустила бы меня дальше коридора с лифтами.

По правде говоря, я не совсем понимала, что изменится, если постучу прямо в дверь, а не буду стоять и трезвонить в домофон. По сути, все это было ничуть не эффективнее прослушивания монотонных гудков в трубке, до раздражающей реплики робота, о том, что абонент не абонент.

Со вчерашнего вечера Сашин телефон был отключен, так что и эти звонки стали бессмысленными. Наверно, в тайне даже от самой себя, я рассчитывала увидеть сцену кровавого преступления, как это бывает в фильмах. Ну, когда кто-то навещает кого-то давно не выходившего на связь, толкает незапертую квартирную дверь, а там… ух!

Я была почти рада, когда убедилась, что так просто мне тайну исчезновения подруги не раскрыть.

Потопталась возле запертой двери, позвонила и даже постучала на всякий случай, но эффект был прежним. Вот такая несправедливость, даже на этот вопрос я не смогла найти ответ.

В результате настроение испортилось окончательно. Я почувствовала, будто тот лютый зверь из моего ночного кошмара встрепенулся где-то внутри, наполнив меня злобой и яростью. Хотелось по-девичьи заплакать и одновременно разбить что-то вдребезги, разметать, разорвать на части! Уж не иначе ранние признаки ПМС… а, впрочем, совсем не смешно.

В отличии от меня, у Сашки были живы родители. Правда жили они отдельно и в противоположных частях страны, но, уж если с их дочерью что и случилось, им точно об этом должны были сообщить. Этот план, в самом деле был куда лучше прежнего — припереться к ней домой и скрестись в дверь, не особо надеясь на результат. Осталось только придумать как разыскать номер Сашиной матери или отца.

— Девушка, вы откуда? — проскрипела мне вслед знакомая дама в цветастом халатике и домашних тапочках на носки.

Я все никак не могла запомнить, как зовут эту генеральшу Сашкиного подъезда, а потому просто широко улыбнулась и, невинно распахнув глаза, поздоровалась:

— Здравствуйте. А я Саши Бабкиной подруга. В девяносто первой квартире тут живет. Вы меня не помните?

Женщине этой в равной степени могло быть как сорок пять, так и шестьдесят пять. По лицу было видно, что дама не брезговала крепкими напитками, хотя и блюла фигуру, да к тому же, к ее чести сказать, на работе все же не употребляла. Склочная, вредная, озлобленная — об этих чертах характера любой, даже не знающий ее наблюдатель, мог сказать просто по внешности вахтерши. Длинный нос, будто учуявший над тонкой губой аромат свежего навоза, маленькие злобные глазки…

— Очень надо мне всех вас помнить. Ты от разговора-то не увиливай! Знаю я вас, подруг. Приходите такие, пока ваших товарищих дома нет и ныкаете себе по трусам, да лифчиам, что плохо лежит. Или по мужьям их прыгаете, сучки течные. Что, раскусила я тебя?

Я аж опешила от такого наезда, буквально дар речи потеряла, хотя обычно за словом в карман не лезу.

— Ну, давай, рассказывай, что там делала? Ведь специально же мимо меня прошмыгнула? У меня, чтоб ты знала, и на затылке глаза, иначе бы сюда не посадили сторожить. Какая же из тебя подруга, если не знаешь, что Сашенька на моря с кавалером уехала?

— На моря… — прошептала я, роняя челюсть. — В смысле? С мужчиной?

Женщина подбоченилась и надменно хмыкнула.

— Вот оно и видно, какие вы подруги.

— А когда? Когда она уехала?

— Допустим, позавчера. Тебе-то что с того?

— А как он выглядел? Мужчина, с которым вы видели Сашу?

Вахтерша прищурилась и хитро улыбнулась.

— Что, думаешь хахаля твоего увела? Вот я и говорю, женской дружбы не бывает. Да только я на чужих мужиков не пялюсь, вот что! В отличии от вас, шлюшек, знаю себе цену. — Добавила она весомо, но тут же сделала шажок ко мне, и понизив тон добавила. — Высокий такой был, видный, по всему понятно, что бизнесмен — в самый раз нашей кукле ухажёр! И чемоданчик-то за нее понес, и в щечку-то поцеловал. — Женщина мерзко рассмеялась и не сводя с меня ехидного взгляда отступила в сторону, пропуская вперед. — Давай, иди. Ищи-свищи теперь подруженьку свою с хахалем, на каких-нибудь этих ваших БоХАмах!