Правдивые истории провинциальных девочек

Олеся Леонидовна Бережная, 2019

На Дальнем Востоке России расположился миниатюрный Благовещенск с населением примерно в 200 тысяч и Китаем "через дорогу". В городе великое множество кафе, стоматологических клиник и представительниц прекрасной половины человечества. Последние – крайне образованные, необычайно красивые и вполне себе умные. Истории, собранные в этой книге – о них. И каждая основана на реальных событиях. Не ищите в этих историях глубокий смысл. Они простые и местами банальные. Зато правдивые. Даже если с первого взгляда покажется, что нет.

История первая. Про орангутана и бабье невезение

Танька — невысокая худющая девица в возрасте 26 лет с глазами оленёнка Бэмби из мультика — всегда считалась в нашей компании невезучей. Ещё со студенчества.

К примеру, на экзамене у самой стервозной преподши именно она из всего потока попалась со шпаргалкой. Причём, не со своей, а с подружкиной. Та на свою голову попросила «незаметно передать» крохотный листик одногруппнику.

В результате отличницу Таньку выгнали из аудитории, а за экзамен, который она потом пересдавала пять раз, влепили «тройку». Именно эта «тройка» помешала Таньке получить красный диплом. Но пересдавать её на пятом курсе она не стала. Хотя декан лично уговаривал. Просто Танька уже тогда была не только невезучей, но ещё и гордой.

Поэтому и бойфренда — свою первую большую любовь — не простила, когда он изменил ей с соседкой по комнате, а потом раскаялся. Долго каялся. Где-то с полгода. Затем плюнул, женился на той самой соседке и укатил в Австралию. Мы ещё потом несколько лет на Таньку «цыкали», нудя в ухо о провороненном счастье.

После вуза у неё случилась вторая сильная любовь. Которая сначала дарила охапками розы, а потом уговорила взять на своё имя кредит. И получив наличные, испарилась бесследно. А чтобы тот кредит выплатить, Таньке пришлось устроиться на вторую работу, пожертвовав субботой и воскресеньем.

Мы снова «цыкали», на этот раз по поводу её излишней доверчивости. Но та — знай себе — работала, да выплачивала этот самый кредит. И, по-моему, даже не сильно переживала.

Вот только розы возненавидела.

А третья большая любовь у Таньки случилась с каким-то женатиком. Правда, целый год строившим из себя холостяка. Он даже в нашу компанию был вхож. Весь такой серьёзный, с благими намерениями. Пока однажды в этой же самой компании не встретил сестру своей жены, приехавшую из другого города на встречу однокурсников (Амурская область компактная, все жители — как одна большая семья).

Такая встреча, казалось бы, случайность совершеннейшая. Но раскрыла и статус женатика, и его враньё. Правда, женатик не отчаивался. Настойчиво блеял Таньке в ухо про тяжёлую судьбу и предстоящий развод. Но Танька не слушала. Она же гордая.

Хоть и невезучая.

Так и жила. Неплохо зарабатывала, всем своим близким помогала. А после трёх неудачных попыток обзавестись любовью всей жизни совершенно перестала обращать внимание на ухаживания мужчин. Редкие свободные вечера проводила с нами, своими друзьями. Обычно по большим праздникам. Например, когда случался чей-то день рождения.

Как, например, тогда, когда Маринка — весёлая девица с мужем, сыном и широкой душой — решила закатить в честь своего тридцатилетнего юбилея пир на весь мир в квартире нашего общего друга. Друг недавно переехал в большие и просторные апартаменты, в которых на тот момент успели побывать все, кроме Таньки.

Купив хризантемы, Танька поехала на день рождения подруги. Добралась до подъезда, озадаченно почесала затылок, затем достала сотовый и набрала Маринкин номер.

— Мариш, напомни квартиру, а? — попросила Танька.

— Я сама не помню, — весело проверещала Маринка, — мы сейчас всей толпой в магазине. Поднимайся на пятый этаж. Там дверь должна быть открыта. Заходи, мы скоро будем, — и отключилась.

Танька поднялась на пятый этаж, где одна из трёх входных дверей действительно оказалась незапертой.

— Есть кто живой? — осторожно спросила Танька тишину, заглядывая в первую попавшуюся комнату. А в следующий момент обернулась на чьи-то шаги сзади.

Из комнаты напротив вышел здоровенный — ростом под два метра — блондин. С не менее здоровенными руками, плечами и блондинистым хвостом на затылке. Из видимой одежды на нём были только джинсы, от чего Таньке стало как-то неловко. «Орангутан», — чуть не сорвалось с Танькиных губ.

— Ну, я живой, — лениво ответил «орангутанг», откровенно с головы до ног рассматривая гостью.

От этого его взгляда Таньке ещё больше стало не по себе.

Зато блондин демонстрировал спокойствие удава под наркозом.

Медленно прошагав к входной двери, он закрыл её на ключ и сунул его в карман джинсов.

Почувствовав где-то в районе груди зачатки тревоги, Танька проговорила:

— Я на день рождения к Марине пришла.

— Тут нет Марины, — невозмутимо ответил блондин и сделал шаг к Таньке.

— Но она должна сюда прийти, я с ней только что разговаривала… — почти шёпотом проговорила Танька.

— Я никого не жду, — ответил блондин и сделал ещё пару шагов в сторону гостьи, не отрывая от неё глаз.

Танька невольно пятилась назад, пока, наконец, не упёрлась спиной в стену.

— Я на день рождения… Мне сказали сюда прийти… — приступ паники мешал думать и формулировать мысли.

— Очевидно ты ошиблась, — блондин почти вплотную подошёл к Таньке.

— Тогда, можно я пойду? — прижав к груди хризантемы, услышала она свой хриплый голос.

— Пока не знаю, — он подошёл так близко, что, наверное, слышал, как бьётся Танькино сердце. Оперевшись обеими руками о стенку, перекрыв ей все пути к отступлению.

Несколько секунд они вот так, молча, стояли, уставившись друг на друга. Танька — в страхе, блондин — в интересе, старательно разглядывая свою пленницу.

Затем вдруг также молча отошёл назад, достал из кармана ключи, прошагал к двери, открыл её и едва заметным кивком головы указал Таньке на выход.

Танька тут же рванула из квартиры и помчалась вниз по лестнице, чувствуя, как слёзы подкатывают к горлу.

С первого этажа доносились весёлые голоса шумной компании.

— Тань, ты чего? — озабоченно глядя на подругу, спросила Маринка, когда та чуть не сбила её с ног. — Куда летишь-то? Пошли наверх. Серёга, оказывается, закрыл квартиру, так что мы поторопились обратно, чтобы ты нас не ждала под дверью. Ну, пошли же! Да что с тобой?!

Но Танька едва могла разобрать её слова, пытаясь угомонить стук собственного сердца. Затем пробормотала «всё в порядке», и компания поднялась наверх.

А через пятнадцать минут уже сидела за праздничным столом в Серёгиной квартире, располагавшейся напротив той, в которую угораздило нечаянно попасть Таньке.

— Я тебя сегодня с Серёгиным другом детства познакомлю, — воодушевлённо болтала Маринка. — Неделю назад вернулся в Благу по делам. Оболденный человечище! И красивый, зараза! Лёхой зовут.

Танька молча кивала, накладывая себе в тарелку селёдку под шубой.

— А вот, кстати, и он, — Маринка расплылась в улыбке и под всеобщую приветственную радость кинулась к только что вошедшему гостю.

Танька оторвала глаза от селёдки и в изумлении уставилась на вошедшего.

А вошедший — на Таньку.

Орангутан из квартиры напротив.

Он же — Лёха.

Веселье было в разгаре. Все шутили, смеялись, кто-то играл на гитаре. А Лёха, специально севший поближе к Таньке, смотрел на неё, наблюдая за тем, как она изо всех сил старается его игнорировать.

— Лёш, ты чего на Танюшу нашу смотришь? Понравилась? — игриво поинтересовалась Маринка.

— Очень, — не отводя глаз от Таньки, ответил Лёха.

— Взглядом соблазнить пытаешься? — хихикала Маринка.

— Пытаюсь, — ответил Лёха, затем наклонился к Таньке и почти шепнул ей на ухо, — у меня получается?

— Пока только раздражать, — сквозь зубы прошипела Танька. Затем, почувствовав, что не в состоянии больше выносить общество «орангутанга», поднялась со своего места, пробормотала «извините» и вышла из квартиры.

Лёха догнал её у дверей подъезда.

— Да подожди ты, куда летишь? — осторожно схватив Таньку за руку, прижал её к стене и снова перекрыл пути к отступлению.

— Пусти, а? — не поднимая глаз на Лёху, попросила Танька.

— Да перестань. Ну? Посмотри на меня. Разве я похож на маньяка?

— Зато ведёшь себя как маньяк.

— Извини. Я не хотел тебя напугать. Когда понял, что ты боишься — сразу открыл дверь и выпустил. Ну что я, по-твоему, мог с тобой сделать? Ну? Да посмотри ты на меня!

— Не хочу, — отводя глаза, сердилась Танька.

— Вредина.

— Орангутан.

Лёха хихикнул.

— Ладно если ты так хочешь домой — я тебя отвезу.

— Спасибо, сама доберусь.

— Это не предложение, — завершил разговор Лёха и за руку повёл Таньку к своей машине.

Всю дорогу они молчали. Танька злилась на себя и на спутника. Лёха едва заметно улыбался. Подъехав к Танькиному дому, вышел из машины, открыл дверцу с её стороны и помог выйти:

— Увидимся, — сказал он на прощанье.

— Да пошёл ты! — фыркнула Танька и стремительно зашагала домой, услышав за спиной лёгкий смешок.

А вечером следующего дня на зазвонившем телефоне высветились циферки:

— Ты что предпочитаешь: комедию или драму? — вопрошал из трубки Лёхин голос.

— Ужасы, блин! — огрызнулась Танька, отчаянно ненавидя Маринку за то, что раздаёт номер её телефона всем подряд. — Тебе чего надо?

— Через двадцать минут заеду, пойдём на ужасы значит.

— И не мечтай, — последнюю фразу она сказала уже гудкам.

Ровно через двадцать минут Лёха стоял у Танькиного подъезда и методично названивал ей на телефон. Танька сердито нарезала круги по квартире, отключив звук на сотовом, и что-то бормотала себе под нос. Пока не услышала протяжный звук клаксона и возмущённый голос бабушки с нижнего этажа.

— Ты что творишь? — прошипела Танька, выйдя, наконец, на улицу.

— Использую все средства, чтобы выманить тебя из квартиры. На цивилизованные ты не реагируешь. В кино поехали? Скоро начнётся твой ужастик. Будешь стоять тут передо мной в позе сахарницы — опоздаем.

— Я никуда с тобой не поеду.

— Почему?

— Потому что ты мне не нравишься.

— Врёшь.

Танька обречённо вздохнула… Лёха тоже.

— Слушай, ну дурак я, зря тебя вчера напугал. Но это ведь не повод ставить на мне крест? Давай подружимся?

— Я не дружу с волосатиками, — заявила Танька, и Лёха от неожиданности потерял дар речи. А Танька, внутренне смакуя маленькую победу, поспешила ретироваться домой. Уже заходя в подъезд, услышала, как отъехала Лёхина машина. И от этого ей почему-то стало грустно.

И весь последующий час ей было грустно. Она гипнотизировала телефон, пыталась прогнать необъяснимое чувство вины. Боролась с желанием позвонить и начать извиняться перед этим самовлюблённым самцом, и злилась сама на себя за это своё желание.

Но через час телефон зазвонил сам:

— Выходи. Я подъехал. Если поторопишься, успеем на следующий сеанс.

Танька выглянула в окно. Оперевшись на авто, стоял Лёха, и волосы на его голове были не длиннее сантиметра.

— Ну, теперь-то мы можем дружить? — улыбаясь, спросил Лёха, когда Танька подошла к машине.

— Зачем всё это? — подозрительно спокойным голосом поинтересовалась Танька. — Затем, чтобы со мной переспать?

Лёха перестал улыбаться:

— Это всё затем, что ты мне нравишься.

— Ну… то есть, чтобы со мной переспать.

— Хватит нести чушь! В кино опаздываем!

— Послушай…, — Танька очень серьёзно посмотрела на Лёху. — Давай ты сейчас уйдёшь. И мы будем жить дальше, каждый своей жизнью.

— Но я не хочу уходить. Я хочу в кино с тобой. Потому что ты мне нравишься. Я хороший парень. И если ты тоже будешь хорошей девочкой, скоро сама в этом убедишься.

— А если я не хочу понимать? Не хочу, чтобы ты мне нравился?

— Это ещё почему?

— Да потому что ты всё равно уйдёшь. Не сейчас, так потом. Но потом мне, возможно, уже будет больно. А я не хочу, чтобы мне было больно. Понимаешь?

Лёха внимательно посмотрел Таньке в глаза.

— Но ведь ты тоже можешь уйти. Не сейчас, так потом. И мне, скорей всего, тоже будет больно. А может быть, тебе не захочется уходить. И ты останешься со мной. И никому больно не будет. Я ведь тебе нравлюсь, Тань. Я это чувствую. И ты мне нравишься. Давай сегодня просто сходим в кино. М? Я и так заплатил за свою вчерашнюю выходку, — сделав страдальческое выражение лица, Лёха повертел стриженной головой. — Может, смилостивишься, и мы-таки поедем смотреть твой ужастик?

Впервые с момента их знакомства Танька улыбнулась. И они поехали в кино. А потом в кафе. А потом к Лёхе в квартиру. И Таньке в Лёхиной квартире уже не было страшно.

А на следующий день он исчез.

Подвёз утром на работу, поцеловал на прощание, улыбнулся, сел в машину и уехал.

И больше не звонил.

И на следующий день тоже.

Зато позвонила Маринка.

— Танюш, ты уже знаешь новости?

Об этой аварии тогда долго судачила вся область. Сразу четыре машины по вине одного водителя маршрутного такси. Двое пострадавших с серьёзными травмами. Один из которых — Лёха.

— Пострадал позвоночник, — сухо откомментировал доктор, — пока сложно делать прогнозы. Будем надеяться на лучшее.

И Танька всю последующую неделю надеялась на лучшее, в ожидании пока Лёха придёт в себя. А когда Лёха пришёл в себя, выяснилось, что он парализован ниже пояса.

— Надежда, конечно, есть, но на реабилитацию могут уйти годы, — с этими словами врач вышел из палаты.

А Танька посмотрела на Лёху и беззаботным голосом подытожила:

— Что ж, всё могло быть намного хуже. Значит, будем трудиться.

— Будем?

— Да. У тебя много дел. И у меня тоже. За неделю, пока ты был в отключке, тебя потеряли на работе. Я переписала все звонки и фамилии с именами. Будь добр, разберись с этим.

— Ты чего тут раскомандовалась?!

— У нас новые правила. Кто ходит, тот и командует.

— Чего?!?

— Кстати, у тебя сегодня консультация мануального терапевта и ещё нескольких врачей. Будут составлять план твоей реабилитации.

— И что, ты всерьёз собралась теперь всё время торчать здесь, со мной?

— Вообще-то «здесь, с тобой» я собралась торчать ещё недели две, до твоей выписки. А потом я буду торчать с тобой в квартире, которую сняла специально для тебя на первом этаже. Всё, что выше первого этажа, тебе сейчас не пригодится. В квартире, кстати, кровать уже куплена — тебе понравится. Надо будет после всех консультаций правильно измерить расстояние до потолка, чтобы прикрепить к нему тренажёр над кроватью. И вообще, хватит разговоров. Мне пора на работу, а у тебя скоро консультации, — и Танька направилась к выходу.

— Надрать бы тебе задницу, — сквозь зубы прошипел Лёха.

— Ну, так встань и надери, — с этими словами Танька вышла из палаты.

А никто и не ждал, что будет легко. Танька знала, что здоровенному орангутангу Лёхе будет трудно чувствовать свою беспомощность рядом с маленькой худой девицей. Поэтому его попытки прогнать её из палаты и из своей жизни она пропускала мимо ушей.

Он говорил, она язвила.

Он выгонял, она не уходила.

— От тебя можно хоть как-то избавиться? — злобно рычал Лёха на Таньку.

— Разумеется. Попробуй мне изменить, и я исчезну. Только сейчас тебе это вряд ли удастся, — и Танька отправлялась варить суп с курицей и строгать салат из свёклы с капустой. Орангутану Лёхе требовалось правильное питание.

Воевать они перестали через месяц. А ещё через пять друзья подогнали Лёхе инвалидную коляску. Потому что он уже мог сидеть и даже научился самостоятельно спускаться и подниматься в этой самой коляске на первый этаж.

Встал на ноги он ровно через год после аварии. А через неделю перевёз Танькины вещи в свою квартиру на пятом этаже. В ту самую, где впервые увидел Таньку.

На церемонию бракосочетания они явились в джинсах. Поставили печати в паспорте и прыгнули с друзьями в автобус, который увез всех нас за город на шашлыки, отмечать рождение новой семьи.

Через три года Танька родила второго сына, Елисея. Первому, Богдану, на тот момент уже исполнилось два года. Хотя Танька мечтала о дочке.

— Ну, ничего, третьей точно рожу девочку! — авторитетно заявляла счастливая Танька.

— Обязательно, милая, — улыбался муж и нежно целовал Таньку в губы.

Очевидно, в рождение дочки он мало верил. И оказался прав. Третьим родился Ванечка.

Но Танька не сдаётся. И лично я до сих пор верю — будет у Таньки дочка! В четвёртый раз точно!

Ну, должно же ей хоть раз в жизни повезти?