Правдивые истории провинциальных девочек

Олеся Леонидовна Бережная, 2019

На Дальнем Востоке России расположился миниатюрный Благовещенск с населением примерно в 200 тысяч и Китаем "через дорогу". В городе великое множество кафе, стоматологических клиник и представительниц прекрасной половины человечества. Последние – крайне образованные, необычайно красивые и вполне себе умные. Истории, собранные в этой книге – о них. И каждая основана на реальных событиях. Не ищите в этих историях глубокий смысл. Они простые и местами банальные. Зато правдивые. Даже если с первого взгляда покажется, что нет.

История вторая. Бескорыстная женская

Их дружбы никто никогда не понимал. Ни друзья, ни соседи, ни родители.

Во всяком случае Катькины. Те всячески недоумевали, что их примерную девочку связывает с распущенной Людкой? Кстати, распущенной, по мнению Катькиных же родителей, Людка была из-за вседозволенности. А вседозволенность уже досталась Людке бонусом, в довесок к чрезмерной занятости её родителей.

В детстве их связь объяснялась жизнью в соседних подъездах. Понятно, что с младенчества знакомы, катались на одной карусели, дразнили одних и тех же мальчишек…

А потом ещё и в один первый класс пошли. И за одну парту сели. И по умолчанию стали лучшими подругами.

А потом пришли девяностые, и всё вокруг менялось с такой скоростью, что далеко не все успевали адаптироваться.

Катькины родители, к примеру, не успели.

И потому пополнили ряды «оставшихся на обочине». Катькин отец месяцами не получал заплату, а Катькина мама варила бульон из капусты и кубика «Магги».

Зато Людкины родители быстро сообразили, что делать.

Открыв пару магазинов, регулярно мотались на другой берег, в Хэйхэ, за товаром и складировали дома еду, шмотки и денежные купюры. Сами же дома практически не бывали. И Людка творила что хотела.

Быстро съехала по учёбе, связалась с дурной компанией и начала пробовать всё, что в 14 лет запрещено пробовать на законодательном уровне.

А Катька училась.

Потом приходила домой, делала уроки, хлебала капустный бульон и мечтала о новом платье. Катька мечтала, а Людка приходила к ней в гости и хвасталась. Новым платьем, джинсами и новостью об отпуске за границей. И при этом вопрошала: «Есть что пожрать?», сетуя на отсутствие в родном доме семейного тепла и домашней еды.

Доедала остатки капустного бульона и отправлялась на встречу со своими друзьями.

Без Катьки. Во-первых, Катьку всё равно бы не отпустили родители. Во-вторых, Катька всё равно бы не пошла, ибо друзья Людкины одевались с иголочки и на таких, как Катка, смотрели свысока. А в-третьих, Людка никогда не звала Катьку с собой. Не нужна ей была подруга в той компании. Слишком она, Катька, для той компании занудная. Не пьёт, не курит, на мальчиков не смотрит.

А в школе они по-прежнему сидели за одной партой.

Людка списывала у Катьки алгебру, рассказывала о новых приключениях, после уроков пёрлась к Катьке на обед, а затем по своим разгульным делам.

Так и дружили.

И что их связывало, понять никто не мог.

А Катькино окружение даже пыталось развести девок по разным углам.

— Ты что, не понимаешь, что она тебя использует? — кричала Катькина мать, доваривая бульон из капусты. — Она ничего тебе не даёт! Только берёт! Уроки списывает, объедает тебя! У самой денег вагон, а ни разу не принесла вшивой шоколадки!

Это было чистейшей правдой. Людка никогда ничем не помогала Катьке.

Пунктик был в голове у Людки: боялась она «дружбы из-за бабла», поэтому никогда ничего Катьке не давала. Боролась за чистоту отношений, так сказать.

Катьку иногда это бесило. И они ссорились. Как раз из-за бабла.

— Была бы ты нормальной подругой, не стала бы перед моим носом шмотками новыми трясти! — вопила Катька.

— А ты была бы нормальной — порадовалась бы за меня, а не завидовала!

Катька зеленела от злости, Людка прогуливала школу, чтобы не видеть соседку по парте.

А спустя несколько дней звонила ей и предлагала мир. И Катька предложение принимала.

Потому что искренне подруге сочувствовала.

Ведь обе прекрасно понимали: завидовала на самом-то деле вовсе не Катька Людке, а Людка Катьке. Всегда сваренному обеду, домашнему уюту и семье.

У Катьки, живущей в прямом смысле за чертой бедности, была семья.

А у Людки была лапша быстрого приготовления, куча разложенных прямо в её комнате коробок с всевозможным товаром, новенький «двухкассетник» из Китая и видеоплейер оттуда же. А семьи не было.

Катька была её семьёй. До самого одиннадцатого класса.

Людка боялась потерять Катьку, слушала её занудные нравоучения про учёбу и даже принимала их во внимание. Вероятно, поэтому дурная компания не засосала Людку основательно, и та умудрилась прилично закончить школу.

А после выпускных экзаменов они разъехались в разные стороны земного шара.

Людка, благодаря родительским деньгам, свалила в Америку.

Катька, благодаря хорошему аттестату — на бюджетное место в соседствующий с домом вуз.

В следующий раз подруги встретились уже в двухтысячных.

Взрослые, с дипломами и планами на жизнь.

Людка планировала отдохнуть полгода в России и вернуться в штаты, а Катька — выйти замуж за Дениса и уйти в декрет.

Денис, кстати, очень понравился Людке!

Такой прям мужчина!

Высокий, красивый, серьёзный — весь из себя надёжный.

— Везёт тебе, Катька, — вздыхала Людка, любуясь будущим мужем подруги. — У тебя семья будет. А у меня — работа в стерильном офисе, статус иностранки и жизнь подальше от родителей, которые готовы заплатить любые деньги, лишь бы за океан меня выслать.

— Не говори ерунды! — отвечала Катька. — Найдёшь в штатах свою любовь, будет и у тебя семья! Главное — немного подождать.

И Людка действительно немного подождала — буквально чуть-чуть, до ближайшего отъезда Катьки на один денёк к родителям. Тем же вечером нарисовалась в гости к Денису, угостила его дорогущим ромом из «Дьюти фри» и осталась до утра.

Их в одной постели Катька по утру и застала.

По-моему, звон разбивающегося на осколки Катькиного сердца можно было даже услышать. Но внешне Катька держалась молодцом. Многозначительно взглянула на бывшего жениха и такую же бывшую лучшую подругу, не сказав ни слова, развернулась и ушла.

Денис тем же утром протрезвел, схватился за голову и побежал молить Катьку о прощении.

Молил где-то с полгода. Но так ничего не вымолил.

Видимо, с горя женился на Людке и свалил вместе с ней в Америку.

А Катька родила Веронику, устроилась на работу учителем математики и жила себе мирно, никого не трогая.

Пока спустя пять лет после рождения Вероники на пороге её квартиры не нарисовалась Людка со своим выгодным, как она считала, предложением.

А заключалось оно в следующем.

В Америке уровень жизни несравним с Российским.

Веронике наверняка будет лучше жить там, нежели здесь.

К тому же Денис её биологический отец и очень хочет жить с дочкой.

И с Людкой.

Поэтому Катька должна отбросить в сторону эмоции, включить холодный расчёт и отдать Веронику отцу.

— Так будет лучше для всех, — подытожила Людка.

Катька молча смотрела на бывшую подругу.

В тот момент в Катькиных извилинах вдруг всплыла вся их с Людкой многолетняя дружба вместе с невысказанными обидами, накопившейся злостью и отчаянным желанием врезать Людке по её наглому ухоженному лицу. За всё, оптом.

Противиться этому желанию у Катьки не было сил.

Она и не стала противиться.

Сняла с кухонного крючка старую чугунную сковородку, замахнулась и что есть силы зарядила Людке в лоб.

И проделала всё это настолько быстро, что Людка даже опомниться не успела.

От удара в ушах зазвенело у обеих.

И на Людкин лоб тут же поползла шишка.

— Я думала, ты умнее, — скривившись от боли, но сохранив при этом гордое выражение лица, Людка ушла из Катькиной квартиры.

А чуть позже — из жизни Дениса.

Как-то так получилось, что детей у Дениса с Людкой не сложилось. А Денис очень хотел семью. И постоянно по этому поводу ныл. И пил. Если первое Людка ещё терпела, то второе терпеть сил уже не было, и Людка Дениса бросила. Правда, сначала через американского друга пристроила бывшего мужа охранником в баре, а уж только потом бросила. Работу Денис потерял по той же причине, что и Катьку с Людкой — из любви к алкоголю. Любовь эта его в могилу и свела. В тридцать пять лет Денис умер в собственной квартире от алкогольной интоксикации.

Катька к тому моменту отметила дочкино 10-летие и, в общем-то, жила счастливо.

Пока однажды её дочурка не упала в обморок на уроках. Потом ещё и ещё.

Четвёртый обморок случился у ребёнка уже в больничном коридоре.

А озвученный диагноз довёл до обморока саму Катьку.

Рак. У её Вероники, у её кровиночки. У единственной славной девочки.

Лечение требовалось не где-нибудь, а за границей.

И деньги на него требовались не малые.

Но откуда им взяться у учительницы математики?

Зато им было откуда взяться у Людки, которая за свою жизнь научилась хорошо зарабатывать (а может, унаследовала эту способность от родителей).

Людка никогда не переставала интересоваться Катькиной жизнью, всегда украдкой спрашивала у общих знакомых, как там дела у подруги. Поэтому о Катькиной беде узнала практически сразу. Как позже сказали врачи — своевременно. Именно своевременно на Катькин счёт поступила вся необходимая Веронике сумма в американской валюте.

И Вероника поправилась.

Полгода провела в лучшей клинике Европы, потом ещё год — в самых прогрессивных реабилитационных центрах мира.

Сейчас живёт, радует маму и сама радуется жизни.

А Катька безуспешно пытается связаться с Людкой. Но телефон Людкин не доступен, в скайпе она не появляется, и следов её вообще нигде не видно.

Всё, что у Катьки осталось от Людки — письмо, которое та прислала ей на электронную почту после того, как перевела деньги: «Вероника поправится обязательно. Ты сама там, главное, не раскисай. И насчёт денег не беспокойся. Ты мне ничего не должна. Это я тебе возвращаю долги. Прости за всё».