Истории о любви

Олег Хлебодаров, 2021

Случайная встреча двух бывших одноклассников в аэропорту самого романтичного города мира – Парижа – связывает воедино события в прошлом и настоящем. Перед читателем предстаёт калейдоскоп историй, проходящих в суровой Бретани, солнечной Сицилии, сказочном Брюгге, уютном Вильнюсе, никогда не спящей Москве, Золотом кольце, а также безвестных городах и весях европейской части России. Все они связаны общей темой, имя которой – Любовь. Именно она объединяет художника-авангардиста и сутенёра, топ-менеджера автосалона и аристократа, чиновника и рядовых граждан. Истории, описанные в книге, – весёлые и грустные, с хэппи-эндом и без всяких признаков такового, загадочные и не очень, поучительные и просто занимательные. А в конце читателя ждёт весьма неожиданный финал. Содержит нецензурную брань

Отступление

Тут, допивая очередную чашечку весьма неплохого кофе, Пухлый как-то особенно пристально взглянул на меня.

— Кстати, на самом деле такая фигня в Интернете творится или это всё-таки лажа?

— Не знаю, — я действительно задумался, не зная, что и сказать вновь обретённому старому знакомому.

Сам я, если честно, считаю, что знакомство по Интернету — это, конечно, не верный шаг к резиновой женщине, а-ля питьё безалкогольного пива, но что-то вполне близкое к этому…

— Но ведь ты висишь в «паутине»? — кажется, этот вопрос действительно заинтересовал Пухлого.

— Ты знаешь, когда-то я даже зарегистрировался на «Одноклассниках». Это сейчас там, как я слышал от знающих людей, висят в основном три группы населения: скучающие домохозяйки, менеджеры очень среднего звена, обожающие вывешивать фотографии с рыбалки, охоты, Турции и на фоне чужих автомобилей, и сидельцы из мест лишения свободы. Селфи там, на фоне барака, и всё такое прочее… А тогда на них висели буквально все. Модно было…

— И какими были успехи?

— Ну, сначала мне принялись писать поклонники творчества. Я даже честно отвечал на их письма. А месяца через три началось…

— И что же, стесняюсь спросить, началось? — спросил Пухлый с улыбкой, поглощая кофе и, кажется, выражая тем самым искреннюю радость от жизни.

— Сначала стали писать городские сумасшедшие. Им не нравилось буквально всё — «тема сисек не раскрыта», «да у вас одна порнография», «а где сюжеты на фоне Акрополя», «почему герой не похож на своего прототипа» и т. п.

— То есть невзлюбил ты критику…

— Да если б критику… Впрочем, дальше пошло круче. Стали пописывать какие-то деятели, просившие «смешную для меня сумму в пятьдесят тысяч рублей». Естественно, на лечение больного ребёнка. Нет, понятно, я детей люблю и вообще человек доверчивый. Но было такое ощущение, что к тебе подходит на улице крендель, который вручает тебе визитку, где написано, что он замгендиректора Вселенной, а из контактов там только банковские реквизиты. И затирает он тебе на полном серьёзе, что после перечисления на них суммы от пятидесяти тысяч и больше мне начнёт капать отпущение грехов.

— Слушай-ка, а ведь это прямо идея для бизнеса! — Пухлый отпил ещё кофе. — Я даже думаю подарить её одному засранцу. Вместо выходного пособия. Мне про него подчинённые не раз рассказывали. Шельма он редкостная, пора от него избавляться. Он, понятное дело, не в курсе, что я знаю. Думал, просто через месяц-другой пинка под зад ему дать (не самолично, разумеется — много ему чести!), а теперь думаю ему твою идею, так сказать, презентовать.

— А потом, помнится, написал мне какой-то бешеный грузин. Написал ни много ни мало, что зарежет меня из-за моего отношения к грузинам вообще и к Саакашвили в частности, как только моя нога ступит на святую грузинскую землю. Не шучу — именно на «святую грузинскую землю».

— И за что ж ты так, позволь полюбопытствовать, грузин-то? — усмехнулся Пухлый.

— Да то-то и оно, что героев-грузин у меня в книгах раз-два и обчёлся. И ни один, заметь, ну никак не похож на Саакашвили! А интервью на тему политики я сроду не давал…

— И на выборы, поди, не ходишь?

— Уже не помню, когда последний раз и был, — тут я реально не кривил душой.

— И за кого голосовал тогда, тоже не помнишь? — опять же с улыбкой спросил Пухлый.

— Отчего же не помнить — очень даже помню. Убедившись, что ни одна из предложенных на выбор рож и харь не отвечает моим эстетическим запросам, я тупо испортил бюллетень.

— А ещё смешные персонажи были?

— Был. Как раз через день после грузина. Написал какой-то деятель из Тмутаракани. Щеголял знанием отборной фени и под конец переписки заявил, что натравит на меня братву.

— А ты, деятель культуры?..

— А я, как ты верно заметил, как деятель культуры попросил его оставить номер телефона, чтобы договориться о встрече. После этого он не просто ушёл в несознанку, но даже удалил профайл.

— Хм, а если б он написал, что тогда? — кажется, этот вопрос, а точнее, ответ на него действительно заинтересовал Пухлого.

— Осталась пара контактов со времён молодости. Вроде как при встрече они обещали помочь, в случае чего… Но, как видишь, обошлось, ибо «храбрость ковбоев Хаггис не знает границ».

— А потом?

— А потом, недельки эдак через две, как сейчас помню, перед поездкой с одной красоточкой в Доминикану я удалил свой профайл напрочь. Там, кажется, было около тридцати неотвеченных писем, но я даже не стал заморачиваться.

— А «Фейсбук» как тебе? У меня многие, кстати, там зависают постоянно, — Пухлый повертел уже пустую чашечку и, кажется, пытался что-то увидеть в оставшейся там гуще.

— Знаю только, что там есть что-то вроде моего фан-клуба, но так и не удосужился там зарегистрироваться…

— Понятно, тогда слушай дальше…