Таежный Робинзон

Олег Николаевич Логвинов, 2015

Автор книги мой отец – Логвинов Олег Николаевич. Геолог. И романтик. Он умер в феврале 2016 года, не дожив до 84 лет месяц. Разбирая его электронный архив, я наткнулась на "рукопись" этого романа. В память об отце решила опубликовать.. Носкова Светлана Из его предисловия к роману: "Из «Робинзона» вспоминались обрывки. Обстановка заставила вспомнить давно забытую историю. Вспоминалось, в основном, главное направление без деталей, но иногда всплывали мелочи. Вначале специально не перечитывал, а когда прочитал, посмотрел кино, увидел – почти повторение. Хотел бросить, но потом подумал: «А что? Каждый, попавший в такую обстановку, делал бы почти то же». Только вот жаль было бросать его зимой в тайгу без необходимого комплекта…"

Глава 2. Удар.

Рано утром, передав по рации сообщение об установлении безветренной погоды, начальник участка со всем «населением» перебрался к штольне. Весь день трудился народ, окончательно подготавливая её к началу работы, надеясь, что, наконец-то «капризная» установка себя покажет. Поздно вечером, разместившись на двухэтажных нарах в двух бараках, люди заснули с чувством выполненного долга. Проспав ночь, утром досматривали последние сны. «Пассажирская» подвода мощностью в две лошадиных силы с двумя вспомогательными человеческими, была готова через час отправиться за специалистом…

Тайга, погружённая в тишину, изредка нарушаемую последними проявлениями ночной жизни, ожидала утра. Деревья с хлопьями снега, застрявшими на хвое и на голых ветках, затаились в преддверии перемен. Звёзд на небе почти не было. Их закрыла пелена толстых облаков, с небольшими просветами, которые готовы были в любую минуту высыпать на землю подготовленный заряд снега. Скоро должно взойти солнце, чтобы, пробившись в щели между облаками, приветствовать землю своими первыми лучами… Тогда лес начнет просыпаться и переходить к совершенно другой — дневной — жизни, с особенностями, непохожими на ночные… Неожиданно вспыхнуло небо, осветив землю сильнее, чем в яркий летний день. Сотни, а может быть, тысячи градусов обожгли землю, воспламенив лес и высохшие деревянные постройки. Этот день продержался не более пяти секунд, а потом его сменила абсолютная темнота. Через некоторое время спрессованное в несколько раз атмосферное давление с огромной силой обрушилось на тайгу, задушив зарождающиеся пожары. Воздушная волна ударила по постройкам, разрушив самые ветхие и тоже не дав зарождающемуся огню распространиться. Кровли устоявших домов распластались на крышах, разбросав вокруг шифер и железные листы. Окна и двери от разности давлений распахнулись, или, сорвавшись с петель, влетели внутрь. Затем по небу запрыгали перекрещивающиеся снопы молний. Часть из них ударяла по деревьям тайги и по посёлку. Матёрые сосны кусками разлетались в стороны или вспыхивали как свечки. Загорелись бревна разрушенных домов и, в довершение, страшный грохот ударил по ушным перепонкам всего, что еще оставалось живым. Через минуту природа окончательно успокоилась: поверхность тайги освещалась горящими домами и лесными деревьями. Спустя несколько секунд верхний слой земной коры, поглотив энергию атмосферного удара и спружинив, ответил ощутимым землетрясением: вздрогнула и затряслась тайга, что-то загудело в глубине и резкий удар снизу поставил точку свершившемуся.… Комнату, в которой находился Никита Денисович, на несколько секунд ярким светом озарила вспышка.

— О, свет дали, — подумал он, — значит уже приехали.

Не успел он додумать до конца эту фразу, как атмосферный удар с сильным стуком мгновенно захлопнул дверь комнаты, которую осматривал, приехавший по вызову специалист, предотвратив воздействие на него огромного давления. Потом он услышал отдаленный грохот, но только, когда задрожала земля в погребе, и что-то стукнуло снизу, он почуял неладное:

— Что это? Землетрясение?…

Схватив лампу, он кинулся к двери. Толкнул рукой — дверь не шевельнулась. Толкнул сильнее — тот же результат, хлопнул корпусом — никакого сдвига. Он начал лихорадочно искать что-нибудь тяжелое. Заглянув под нижнюю полку, увидел железную деталь какого-то приспособления. Вытащил — тяжелая. Подбежал к двери и принялся изо всех сил бить по ней этой деталью. После нескольких ударов дверь подалась, а затем и приоткрылась. Бросив железку, схватил лампу и протиснулся в первую комнату…

Заглушки отдушин, преграждавшие поступление в погреб холодного воздуха, не могли помешать атмосферному удару сделать своё дело: полки в подвале оказались поломанными, а на полу в беспорядке валялись коробки, ящики, разбитые при падении «закатанные» стеклянные банки. Через прочищенные отдушины сюда уже начал проникать запах горелого леса. Что произошло?

Никита бросился к лестнице. Поднявшись на две ступеньки, толкнул крышку люка. Она даже не шелохнулась. Спустился с лестницы. Поставив лампу, схватил лопату и начал бить черенком по крышке люка. Бесполезно. Осмотрелся. Ничего подходящего не увидел. Вернулся во вторую комнату, схватил знакомую деталь. Снова поднялся к люку и, упершись головой в бетонный потолок, попытался приоткрыть люк ударами этого тяжёлого куска железа.

Десять ударов, двадцать, короткий отдых, еще десять — из последних сил, увеличенных зарождавшейся паникой. Люк оставался на месте…

Спустился на пол. Постоял десяток секунд, успокаиваясь и начал соображать:

— Наверху случилось что-то серьёзное. Забыть про меня не могут, но искать здесь, в подвале, вряд ли будут. Криков отсюда тоже не услышат… Надо искать способ выбираться самостоятельно… Но как?…

Никита Денисович растерялся. Ему показалось, что выхода нет.… Через люк не получается — его почему-то заклинило. Бетонный потолок своими средствами не пробить, во всяком случае, быстро… Надо придумывать что-то другое. Он посмотрел вокруг. При слабом свете «летучей мыши» вырисовывались кирпичные фундаментные столбы и тёмные тени между ними.

— Есть выход! — обрадовался он. — Надо попробовать сделать проход в стене. Вытащить десятка два кирпичей и, убрав землю, прокопать выход на поверхность. Не к месту вспомнил аббата Фариа из книги: “Граф Монте Кристо“, который много лет копал выход из замка не в ту сторону. У него нет этих нескольких лет. Внимательно осмотрел стены.

— Печь стоит рядом с медпунктом, — вспоминал он, пытаясь определить место, где лучше всего делать подкоп. — Слева, если стать лицом к печке, находится прихожая, то есть коридор, — туда копать не стоит. Больше всего подходит стена против печки, она выходит на контору… Надо пробиваться в ту сторону. Лучше всего разбирать стену в центре, между двумя фундаментными столбами…

Из имеющихся инструментов, Никита Денисович выбрал кирку, которая больше всего годилась для такого дела… Вот, один кирпич расколот… вот части его уже валяются на полу… вот рядом лежит другой кирпич… После нескольких ударов немного сдвинулся третий — уже целый. Очень быстро Никита Денисович вынул и его, потом еще… еще… А дальше пошло совсем легко. Минут через десять — на часы он не смотрел — под ногами лежали тридцать кирпичей, а в стене образовался проём шириной почти восемьдесят сантиметров и высотой около семидесяти. Поблагодарив мысленно “проектировщика“ и строителей за толщину подвальной стены, Никита Денисович продолжил орудовать киркой, а потом заменил её лопатой. Немного углубившись, убрал обломки стеллажа, коробки, разбитые стеклянные баллоны и притащил от люка лестницу. Приставив её к проёму, продолжил вырубать в земле выход. Копал вверх под небольшим углом, чтобы быстрее добраться до поверхности. Вначале горка земли на полу погреба росла быстро, но усталость и недостаток воздуха, смешанного с запахом гари, вынудили уменьшить темп. Вдруг, лопата ударилась во что-то твердое.

— Что это? — испугался он. Расширив лаз, обстукал поверхность препятствия: оно оказалось плоским и без каких либо границ. Перестав копать, задумался… Вспомнил: отмостка, предохраняющая фундамент от замачивания. Объем работы увеличивался. Насколько? Какой ширины отмостка, какая её толщина? Что делать дальше? Пробивать её или продолжать копать в том же направлении, учитывая, что ширина вряд ли превышает полтора метра… Лучше копать…

Уменьшив до минимума огонь в лампе, Никита Денисович стал работать медленнее, размереннее, сберегая силы: неизвестно, сколько продлится работа и чего можно ожидать на поверхности. Обломал черенок лопаты, которая не умещалась в образовавшемся туннеле. Через пару минут подкоп расширил, так как приходилось далеко продвигаться вперёд, перекрывая телом доступ «свежему» воздуху. Из-за этого теперь приходилось часто выползать, чтобы отдышаться и выгрести землю. Продвижение замедлилось…

Вдруг, в поисках края отмостки, ударив лопатой несколько раз вверх по слабо замёрзшей почве, он почувствовал, что лопата куда-то «провалилась». Втянув её внутрь, Никита Денисович уловил приток свежего воздуха, смешанного с более сильным запахом гари.

— Что там? Что случилось?

Он лихорадочно продолжал прорываться к выходу, отбрасывая землю под себя, вбок — в обе стороны — даже за спину, заполняя мельчайшие «карманы» вокруг тела. Наконец, вверху образовалась дыра размером около пятьдесят на тридцать сантиметров. В рывке пленник вырвался в неё до пояса и…замер. Не слышно ничего кроме потрескивания горящих деревьев и звуков «стреляющего» шифера. Никита Денисович выбрался из лаза и обежал вокруг дома.

Крепко сложенные деревянные срубы домов в усадьбе, устояли от разрушения, но небесный жар и огненные стрелы позволили огню прицепиться кое-где к наличникам на окнах и шероховатым доскам пристроек в доме продавщицы. На другой стороне балки огонь был сильнее. Только несколько особо крепких домов оставались целыми, но и они стояли без крыш, а некоторые даже дымились.

Обе части посёлка были окружены горящим лесом. Деревья, подобно свечам, стояли ровные, стройные, охваченные пламенем горящей хвои и боковых сучьев.

Ширина огненного моря не определялась. Казалось, ему нет конца. Что случилось? Война? Падение метеорита, подобного тунгусскому? Нападение инопланетян? А если это ядерный взрыв? Значит, он уже, практически, труп? Но, пока никакие симптомы не чувствуются, пока можно дышать, надо держаться, что-то делать, принимать какие-то срочные меры. А мера, пожалуй, единственная: бежать. Скорее и, по возможности, как можно дальше. Здесь могут быть еще удары. Один, другой, третий! Бежать надо далеко: за границу огня. — Километров за тридцать… И дальше: вдруг здесь радиация.

— Бежать!? Сначала надо пробежать по домам — может быть, кто-нибудь там есть живой? Нужна помощь… Подбежав к двери своего коридорчика, увидел, что она лежит на полу, как будто кем-то выдавленная. Ворвавшись в «гостиницу», увидел, что крышка люка в погреб засыпана кирпичами от развалившейся печки, посуда разбросана по комнате, но кровать и шкаф, установленные враспор между боковыми стенами остались на месте. Достав из, шкафа дублёнку и сумку, вытащив из-за кровати шапку, оделся и выбежал наружу. Прежде всего, перемахнул через балку. В поисках признаков жизни побывал в нескольких уцелевших домах, побегал среди развалин. Ничего, кроме трупов домашней живности: собак, кур, свиней не нашел.

— А может быть, люди все это предвидели и своевременно скрылись? — пришла в голову спасительная мысль. — Нет, — разочаровал он себя, — продавщица бы предупредила… А может быть уже, вообще, в мире никого живых не осталось? Я один? И скоро меня тоже не будет?.. Бежать!! Взять одежду, сумку, найти лыжи… Где я их видел?… А-а — В коридоре. Вернулся в комнату. Затолкал в сумку все, что там ранее находилось, повесил на плечо. В коридоре отыскал под дверью лыжи и выбежал из дома. Посмотрел вокруг. Дома в усадьбе еще не загорелись, лес горел не очень сильно, но устойчиво — мешал снег. Огонь был везде, где сильнее, где слабее, но везде. Немного пробежав, вспомнил, что мыло, зубная щетка и паста, а также бритвенные принадлежности остались в тумбочке. Возвратился, затолкал их в сумку и снова побежал. За пределами усадьбы, бросил на снег лыжи, вставил сапоги в крепления — хорошо, что они сразу подошли — увидел слева небольшой просвет в море огня и кинулся в него.

От тепла горящих деревьев снег местами подтаял и покрылся сажей. В таких местах лыжи только затрудняли движение. Это он почувствовал сразу, как только вошёл в лес. Сняв лыжи и обхватив их левой рукой вместе с палками, «нырнул» в огненное море. Добравшись до более или менее чистого снега, остановился. Распустив до предела ремень на сумке, перекинул его через голову, надел лыжи, взял в руки палки и снова побежал. Сумка сильно мешала. Остановился, достал из кармашка веревку, сделал вторую лямку и надел на оба плеча. Стало удобнее. Устав, перешел на быстрый шаг… Сверху продолжали сыпаться искры, изредка падали горящие головешки…

Лыжи не были для Никиты Денисовича новостью. Родился он на юге и прожил там почти половину жизни. Научился хорошо плавать, но за короткий зимний период ни лыжи, ни коньки освоить не смог. Зато в Москве вплотную познакомился со снегом, сдал в институте положенные зачёты по лыжам. Во время небольших переходов, когда выезжал за город с компаниями на прогулки, «мастерство» совершенствовал. Но тогда это было развлечение, а последняя такая вылазка совершалась два года назад. Постепенно успокоившись, Никита перешел на ровный, ритмичный шаг и начал присматриваться к лесу. Деревья горели, но проталин стало меньше. Причину и объём катастрофы, находясь в почти изолированной комнате подвала, Никита не мог знать. Поэтому, стараясь уйти как можно дальше, он на ходу обдумывал возможные варианты, перемывая виденные детали. Прошло минут 10. Ноги машинально двигались, а в голове кружилась какая-то сумятица. Что случилось, что делать, куда бежать, как жить, где все люди, как их найти? В этой мыслительной каше вспыхивали разные тревожные мысли. Одна из них заставила остановиться. Он, вдруг, произошедшее осознал с другой стороны и чётко представил свое будущее. Куда он бежит? Зачем? С чем? Давно бросив курить, он сейчас имел в сумке только одну коробку спичек. По одной спичке в день — и на два месяца не хватит. А потом? А чем питаться? Оружия нет никакого, да и охотиться он не умеет. Это гибель. Верная и очень тяжелая,… если сразу не съедят звери. Остановившись, Никита Денисович стал обдумывать ситуацию. Он идет в тайгу, совершенно незнакомую по своим особенностям, условиям жизни, погоде. Идет один, практически без предметов жизнеобеспечения. Имея только небольшой карманный нож и бритву, пусть даже «опасную». В сумке есть ещё много разных вещей, которые, конечно, можно будет для чего-то использовать. Но все это не то. Чтобы выжить в тайге нужно очень много. Много по значению хотя и мало по количеству. А взять хоть какую-то часть из этого «много-мало» будет негде. Ножи, топоры, лопаты на каждом шагу не валяются… Сейчас есть только одна возможность достать всё необходимое для выживания. Это то место, откуда он только что убежал…

— Следует вернуться — думал Никита Денисович, — собрать то, что удастся, и уже тогда уходить.…А может быть всё уже сгорело? Или к тому, что осталось уже не подступиться? Всё равно надо будет побегать по развалинам и подобрать остатки.

— Магазин! — вспомнил Никита Денисович, — если он ещё не сгорел, то там можно будет многое найти.

— Надо снова пройти через горящий лес туда, а потом обратно. Как будет вести себя всё это время огонь? Затухнет или разгорится до полновесного лесного пожара, из которого не выберешься?.. А если будет новый удар?… А если останусь только с тем, что есть у меня сейчас?… Надо рисковать! Он развернулся и быстро пошёл обратно. Сразу же напомнила о себе сумка. Она мешала двигаться: тянула назад, била по локтю, цеплялась за сучки — теперь он это чувствовал. Остановился.

— Оставить здесь? — начал искать решение. — Там она мне не нужна, а сюда всё равно надо будет возвращаться… А вдруг не вернусь, не найду сумку или кто-нибудь её утащит? Или огонь подберется к дереву — много ли сумке надо? — Рассматривал он возможные варианты. — Но стоит ли тащить её туда, а потом опять сюда, вместе с новыми вещами? А если буду возвращаться другой дорогой?… Нет, лучше возвращаться этим же путём — он уже немного изучен.

Никита Денисович выбрал дерево, больше всего удаленное от огня и повесил сумку на сук, расположенный на уровне головы, окончательно решив этот сложный вопрос. Все сомнения относительно целесообразности такого решения, ещё долго продолжали копошиться в его голове, но это было только для очистки совести… Посмотрел на часы и налегке, уже более спокойно, хотя немного быстрее, двинулся назад к посёлку. Мысли, наслаиваясь одна на другую, продолжали толкаться в голове. Что нужно будет в тайге? Где это взять? Остались ли в лесу животные? Где жить? Куда отсюда идти? Что с остальными людьми? Эти вопросы заполоняли мозг: все его закоулки, извилины, точки, — оттесняя прежние заботы, становившиеся ненужными. Совершенно посторонними. Сейчас он уже не бежал, а просто спешил. Первую половину обратной дороги, обходя проталины и спрямляя путь между деревьями, Никита Денисович шел на лыжах, не желая тратить время на то, чтобы снимать их; но потом всё же снял и понёс в руках: ногами идти привычней и пока легче.

— Пока дойду надо все обдумать, чтобы точно знать, что искать. — Сделал он основной вывод из «сумятицы» в голове… Кстати, надо будет запастись бумагой, — начал он с самого ненужного предмета. — Чтобы потом начертить какой-нибудь план, записывать основные события, составить календарь — не делать же зарубки на дереве. Карандаш и ручка в сумке есть.

— Сейчас особенно нужен источник огня, — Сделав десяток шагов, продолжил он выявление необходимых вещей. — Затем хороший нож, топор; нужен… Нет, так не годится, — остановил он себя. — Надо все упорядочить: выделить приоритеты, распределить их по назначению, с учётом значимости и необходимости каждого предмета, установить очерёдность поисков. Прошагав десяток метров, обдумывая детали, начал заново:

— Разделы должны быть такие: 1. Огонь; 2. Жилье — зиму у костра не проживешь; 3. Питание; 4. Одежда; 5. Самозащита… Порядок может быть другой, скажем, питание должно стоять впереди, но все пять разделов остаются обязательно. Разница только в их качестве и насыщении деталями.

— Самое главное, пожалуй, — огонь. — Приступил он к разработке одного из разделов. — Первобытным способом — трением деревьев — я вряд ли овладею. Значит, спички. Но они могут подмокнуть, и когда-нибудь закончатся. Нужно попытаться отыскать что-то надежнее и долговечнее… Хорошо бы найти зажигалку с запасными камушками и бензин. Их хватит надолго, тем более, что огонь надо будет постоянно поддерживать любыми возможными способами. Например, сохраняя в костре тлеющие угольки. Ритмично передвигая ноги, Никита Денисович продолжал обдумывать способы добывания и сохранения одного из главных предметов жизнеобеспечения зимой — огня. Следующий раздел был не менее важен, точнее, один из самых важных — жилье:

— Нужно иметь крышу и стены, чтобы можно было спать, не опасаясь нападения.

Для того, чтобы их сделать, потребуется, как минимум, лопата и топор. Их надо искать в первую очередь.

Жильё — это очень нужный элемент, но самое главное: каждый день надо что-то есть, и Никита принялся разрабатывать раздел «Питание»:

— На первое время можно найти что-то в магазине или в домах — лучше всего калорийное, потому что оно занимает меньше места. Например, мясные консервы: они не испортятся и железные банки никто не съест. Но особенно надеяться на магазин не следует: на всю жизнь не запасёшь.

Бездумно прошел несколько шагов, приходя в себя от напрашивающейся неприятной перспективы, и продолжил:

— Надо готовиться добывать питание самому. Как? Чем? Вот это и есть самый главный вопрос. Всего будет много, а без еды загнёшься. С другой стороны: будет что есть, даже без жилья и огня до лета можно дотянуть… А как это питание здесь добывать, я не представляю. Проще всего ставить силки, капканы. Но как это делать? Из чего? Где ставить?… Хорошо бы иметь какое-нибудь огнестрельное оружие. Но вряд ли они здесь есть. Может быть, удастся найти какое-нибудь завалящее охотничье ружье? — Обрадовался он вспыхнувшей надежде. — Здесь ведь все должны охотиться.… Нужно будет поискать. Если найду ружьё, то всё будет зависеть от количества зарядов… А если не найду?…

Этот вопрос очень расстроил Никиту, и он непроизвольно увеличил скорость.

— На мелкую дичь хорошо бы сделать рогатку, — успокоившись, посмотрел на проблему с другой стороны. — Запомнить — поискать подходящую резину.… Хорошо бы «соорудить» лук, — продолжил он наращивать список оружия. — Но это уже весной: сразу, как только появятся гибкие прутья.… Впрочем, можно попытаться сделать и зимой. Несколько секунд прошел, припоминая детали следующего раздела:

— Одежда. Того, что на мне, хватит не надолго, да этого и мало. Надо обязательно найти валенки и какие-нибудь лёгкие туфли на лето, и ещё сапоги. Хорошо бы отыскать летний костюм — брюки, куртку и какую-нибудь кепку, чтобы дольше сохранялась зимняя одежда. Без остального можно и перебиться. Не помешал бы к дубленке ещё хороший полушубок…

Оставался последний раздел, который требовалось обсудить до подхода к усадьбе:

— Защита или оборона. В моих условиях, без оружия, охотник сам является дичью и это может случиться раньше, чем он станет охотником… Нож — ухватился Никита за вещь, которая первой пришла в голову. — Хороший охотничий нож. Пожалуй, здесь его можно найти. В крайнем случае, крепкий, толстый кухонный нож, достаточно длинный. Даже два — на случай потери… Топор уже учтен, ружье тоже. А что еще?… Он шагал, вызывая мысли и, настраивая их на нужный раздел.

— Можно сделать пику. Если вырубить крепкую, длинную палку и привязать к ней нож получится прекрасное оружие… Пика это очень хорошо, но в первую очередь нужна простая дубинка. Крепкая, удобная — как у первобытного человека. Правда, топор её может заменить, но им не удобно размахивать и постоянно носить с собой. И, вообще, удастся ли найти топор, а дубинку можно вырезать в любое время…

Итак, Никита Денисович с минимальным набором определился. Удастся собрать этот минимум, до лета можно будет прожить, а там уже более капитально подготовиться к следующей зиме, если всё окажется так серьёзно. Впрочем, к лету, может быть, и обстановка прояснится в лучшую сторону…

Вдруг, от внезапно пришедшей мысли, Никита остановился:

— А посуда? Без нее трудно будет существовать. Параллельно буду искать и посуду. Надеюсь, что-нибудь подходящее попадётся. Хвоя и мелкие сучья на окружающих соснах к этому времени уже обгорели. Одни деревья ещё дымились и постепенно затухали, другие как бы раздумывали, что им делать дальше, а некоторые, решив для себя этот вопрос окончательно, стремительно разгорались. Войдя в калитку, Никита Денисович остановился и посмотрел на часы:

— 8-55. Вышел я в 8-30, повернул обратно в 8-45. Значит, туда с сумкой «бежал» в шоке пятнадцать минут и мог пройти около тысячи метров или чуть больше. Обратно уложился в десять минут, так как шёл быстро без сумки и по известной дороге… Значит, сумка висит отсюда где-то в километре.

За балочкой, рассыпанные бревна домов, хорошо подсохшие за несколько лет, почти все догорали. Некоторые сохранившиеся там дома, а также стены зданий в усадьбе, начинали гореть. Никита Денисович перечислил в уме названия разделов, а их элементы сами разлеглись в мозгу по полочкам, выделив более мелкие подразделения — «Темы». День только начинался, но он собирался, покопавшись немного в магазине, быстро пробежать по домам, собрать где, что можно и, менее чем через час убежать из этого страшного места с набором самых необходимых для лесной одиночной жизни вещей. Подбежав к магазину, сбросил лыжи и, через зияющий дверной проём, рванулся внутрь. В «торговом зале», приходя в себя от увиденного разгрома, задержался на несколько секунд и через другой проём проник в складскую пристройку. Она оказалась разделенной на три части. Левая — шириной около двух метров, с несколькими широкими стеллажами — предназначалась для промтоваров, правая — такой же ширины и с такими же стеллажами — для продуктов. В оставшемся между ними метровом отсеке размещались наиболее ходовые товары. Стеллажи там были намного уже. Многое из того, что размещалось на полках, воздушной волной было сметено и валялось на полу.

Никита вернулся к прилавку, где полуминутой раньше заметил керосиновую лампу с разбитым стеклом, разжёг её и вернулся в склад. Свободной рукой очистил одну полку, и установил на ней лампу. Время пошло. Никита Денисович начал хватать и выбрасывать в дверь склада все, что было «записано» в мысленном списке, а так же то, что по его интуитивному экспресс-решению, могло пригодиться в будущем.

Моток толстой веревки — он даже не мог представить, сколько в нём может оказаться метров — десять, двадцать, но веревка будет очень нужна: как он раньше об этом не подумал. Порылся поблизости и отложил несколько мотков капроновой веревки и два мотка тонких, но крепких шнуров разной толщины, размера и вещества, из которого они сделаны. Лопаты! Вот что самое основное — иметь топор и лопату и в тайге можно уже надеяться выжить. «Штыковые» — одна, вторая, третья. Подумал 3 секунды — они ведь ломаются, а в лесу их не найдешь — четвертая… и пятая. Подборные» — две. Этих достаточно. А вот большая алюминиевая. Для снега. Пригодится. Тоже две. Всё по очереди полетело в коридор.

— Летом подносом будет служить — полетела вслед за снеговой лопатой, мысль, а может быть и сковородой…

— Сковорода!… Надо искать сковороду. Основной пищей в тайге у меня может быть в это время только мясо. А на чем его жарить? Вертел — не выход — жир будет стекать в огонь, да и не привык я к такому способу приготовления мясных блюд. А будет сковорода, уйдет много проблем. К тому же, нужна хорошая — чугунная — сковорода. Пусть она будет тяжёлой, но толстой и крепкой. Здесь такой сковороды не видно, только легкие, импортные. А они на костре быстро сгорят…

Этот умственный, бессловесный монолог молнией пронесся в мозгу, но успел раскрыть суть проблемы — надо найти чугунную или просто толстую железную сковороду… Вдруг, в углу — на нижней полке — Никита увидел два каких-то цветных мешка из крепкого материала. Раскрыл один — рюкзаки!

— Они-то здесь зачем? Впрочем, это ведь смешанный магазин. Здесь может быть все, что угодно — и старое и новое и, конечно, импортное. Сейчас в любом магазине может оказаться и деготь и мед. Был бы спрос. А мало ли что понадобится здешнему контингенту. При формировании магазина, которое происходило, очевидно, совсем недавно, сюда могли завести самые новые вещи и «сбросить» старые, залежавшиеся, а то и ненужные. Здесь их всё равно когда-нибудь купят. А в тайге рюкзаки как раз и нужны. — Объяснил он себе причину разнообразия товаров. Вытряхнул оба мешка. В первом: туристский рюкзак, с множеством карманов. Его емкость литров 70, во втором — альпинистский. У него емкость больше, и вместо карманов снаружи вшиты завязки, а на спине вмонтированы алюминиевые полосы для устойчивости и вшит пояс, позволяющий за спиной распределять вес рюкзака. Плечевые лямки, помогают переносить вес на плечи. С этими рюкзаками он познакомился, когда помогал дочери собираться летом в турпоход. Она тогда взяла — туристский. Покопавшись ещё, нашел третий, без чехла. Это был брезентовый рюкзак зеленого цвета, старой конструкции. Размер его меньше, а вес на единицу вмещающего объёма, больше. Это было видно «невооруженным глазом».

— Мне, пожалуй, больше подойдет альпинистский — он больше, крепче и для этих условий — удобней. Это то, что сейчас нужно. Рюкзак полетел в коридор.

— А это что? — Продолжал он осмотр, — спальные мешки? Как же я без них буду жить?… А ну, что здесь есть? Мешок на вате — туристский — старой конструкции. Другой — тоже ватный, но побольше. Есть ещё меховой… А нет ли пухового спального мешка?

Порылся в груде упаковок:

— Нет, только три. Не завезли или он очень дефицитный для такого места. А вот ещё какой-то очень легкий — на синтепоне, что ли? Может пригодиться летом, да и для многодневного похода подойдет.… А это что? — Никита развернул свёрток. — Подстилка. Легкая, прочная. Лида перед походом опробовала. Подойдет. Меховой и лёгкий импортный рюкзак, полетели в дверной проём. Подстилку отнес сам: лёгкая — могла не долететь.

Огонь на здании магазина давно зацепился за слабые места. Наличники на окнах уже горели и, расширяя площадь, огонь по заусенцам на стенках перебрался на потолок. Всё начиналось с образования дыма, который чувствовался уже повсюду. Дышать стало труднее, и Никита Денисович испугался, что не успеет выбрать все, что нужно. Увеличил темп. Движения стали резче, время на изучение предметов сократилось до минимума.Поднял тяжелый мешок, раскрыл — резиновая лодка. Вот, что может понадобиться,.. но очень тяжелая. С сожалением опустил на место.

— А это? Палатки!! Все старого образца: еще советские: из парусины. Хорошо бы одну прихватить. Перебрал свёртки — два больших и два поменьше.

— Шестиместная палатка — не годится: большая и очень тяжёлая. Четырёхместная — тоже не подойдёт. Двухместная. Пожалуй — это то, что надо.А вот импортная — легкая. Развернул, несмотря на недостаток времени. Двухслойная, почему-то колоколом. Внутренний слой воздух пропускает — он из тонкого материала. Наружный, тоже тонкий. Ооо… слои одеваются на крестовину из пластмассы, образуя воздушную прослойку. Наружный слой, значит, может надеваться не всегда. Так. Развернул дальше. Дверь внутреннего слоя имеет сетку и закрывается наглухо. У наружного слоя дверь откидывается.

— А это что?… Внутренний слой имеет пол, пришитый к стенкам. В обоих слоях имеются окна из пленки. Закрывает площадь около два на два метра и это укладывается в чехол с ручкой, размером около полметра на двадцать сантиметров. Там же помещаются стержни. Это какая-то игрушка. Такую он тоже видел раньше. Здесь не подойдёт.

Бросил в дверь двухместную палатку в чехле и импортную — в мешочке. Может пригодиться.

Сдвинулся в сторону: топоры маленькие и большие, все еще в смазке.

— Они ведь тоже ломаются, и их тоже в тайге не найдешь. Места занимают мало, а польза от них огромная — могут служить клиньями, грузом, наковальней, даже секиру можно сделать. Возьму столько, чтобы хватило на все случаи жизни. — 5 больших топоров и 3 маленьких по очереди полетели в проём.

— А теперь еще нужны и напильники. Точить топоры, лопаты, ножи обязательно надо, учитывая, что работать они будут много. Да и дерево ими можно обрабатывать. Здесь их, кажется, нет. Надо поискать в домах.… Не забыть бы.

В углу среди инструментов увидел 2 косы — большую и поменьше. Скользнул по ним взглядом и отвернулся. Но в голове молнией пронёсся бессловесный монолог, закончившийся конкретным действием:

— Сено — это же хороший утеплитель, с ним не замерзнешь. Особенно, если его будет много. Поэтому летом нужно будет косить траву. Коса это не нож, тем много не нарежешь. Никогда не пользовался? Научусь. Видел, как косят. — И кинул за дверь меньшую косу.

«Окунулся» в мысленный список:

— Что там у меня намечено? Спички, зажигалки? Есть ли они здесь? — Перетряхнул какой-то ворох вещей. — А… вот спички — пять упаковок по десять штук — громоздкие. Возьму три упаковки. Тридцать коробок — маловато на всю жизнь, но места они занимают много.

Покопавшись, нашел бензиновые зажигалки. — Сунул в карман три штуки. Туда же отправилась и упаковка из десятка камешков к ним.

— Не забыть поискать бензин — кинул он в запоминающий карманчик серой микроскладчатой массы своего мозга — и продолжил копаться в горе сваленных атмосферным ударом вещей.

— А это что? — вытащил он маленькую, но плотную картонную коробочку. Открыл. — Иголки? Не нужны… Стоп! Как не нужны? А одежду ремонтировать, новую шить. Можно даже снаряжать ими стрелы… Очень нужны. При большом количестве, места они занимают мало и веса почти не имеют. Коробочку можно взять… Нет, не коробочку, а много разных иголок в одну коробочку.

Всё это, просматривая многообразие намеченных разделов, проносилось в голове с обычной скоростью, на которую способна только мысль. Порылся еще, раскопал несколько коробочек с иголками разного размера и одну с готовыми наборами. Отобрал по щепотке из всех коробочек и сложил в одну…

А время шло. Мысли Никиты были напряжены до предела. И разбегались. Мало того, что он держал в голове весь список, он еще и должен был моментально, как компьютер, определять для чего понадобится тот или иной непредвиденный предмет и проследить цепочку, связывающую его с другими, которые теперь требуется отыскать…

— К иголкам нужны нитки. Они здесь тоже должны быть. — Снова поиски, «перелопачивание» свёртков, коробок, мешков. — Вот они. Тонкие вряд ли будут нужны. №10 в самый раз. Их всего 10 катушек. Взять все. И пару катушек №40 — пригодятся.

Время!! Пора заканчивать!!.. Нет, ещё немного.

— А где охотничьи ножи? — Порылся. — Вот они! Новые, в чехлах. 3 штуки. Беру все… Два чайника — эмалированный и из нержавеющей стали. Вопросов нет — эмалированный обобьется, а стальной будет служить вечно. Чайник небольшой, наверное, двухлитровый. Кастрюли эмалированные 6-ти и 2-хлитровые. По одной, хватит. А это? Тарелки из нержавеющей стали? Хорошо. Буду обедать, как в ресторане. Двух достаточно. — Вынес в коридор, а оттуда всё перенёс на снег между домами: дальше от огня. — Пока хватит. Надо переходить к продуктам… Бегом вернулся в склад.

— Стоп! Вон, кажется, постельное белье. Это не главное, но иметь его в лесной жизни будет совсем неплохо. Взял две простыни — если что случится, пойдут для ремонта.

— Хорошо бы найти вкладыш для спального мешка. Но они вряд ли здесь есть. А может быть, в спальных мешках? — Вытряхнул из чехла ватный мешок, развернул. Нашел. Перед следующим предметом успел подумать:

— Спать буду с комфортом.

Покопался ещё немного. Нашёл ящик с хозяйственным мылом. В нём оставалось девять кусков. Порылся еще поблизости, наткнулся на коробку с туалетным мылом. Положил десять брикетов к хозяйственному мылу, добавил шесть пачек стирального порошка, пять зубных щёток, по столько же тюбиков зубной пасты и крема для бритья. Нащупав под коробками кожаный кошелёк, открыл его. Это оказался несессер, с ножничками, пилочками и т.д. Положил в коробку и его. Всё вынес на снег. Потом ещё какое-то время продолжал по инерции выбрасывать в дверной проем различные предметы, не особенно вникая в их назначение и не задумываясь — понадобятся ли они в лесу. Хватал все подряд. Задержавшись на пару секунд взглядом на том, что схватил, выбрасывал в дверь или клал, на место. Рукавицы рабочие, меховые, вафельные полотенца, трусы, футболки, водолазка, стопка носовых платков, летние носки — все замелькало в дверном проеме, а потом переместилось на уже чёрный от сажи снег. Среди них тяжело, как бы размахивая крыльями, пронесся парусиновый плащ, за ним две верхние сорочки. Разлетелись стаей два комплекта летних камуфляжных костюма, вслед за которыми очередью вылетели две пары сапог и три пары связанных шнурками летних туфель. И, наконец, рядом шлепнулись на снег две пары ботинок.

— Потом разберусь — каждый раз где-то глубоко шевелилась мысль, подкрепленная общим оправданием — может быть это сейчас и не нужно, но в тайге ничто лишнее не будет… Только схватив валенки, он успел обрадоваться и мысленно упрекнуть себя в том, что вообще забыл о них. А какая зима в тайге без валенок.

Продукты размещались в другой стороне склада.

Оглядев последний раз вещевое нагромождение, заметил в стороне угол чёрного полушубка. Вытащил из кучи, быстро осмотрел. Вот это мне очень пригодится. По пути к продуктам, свернул в коридор и бросил полушубок в образовавшуюся на чёрном снегу горку. Оглянувшись, увидел валявшуюся на полу куртку. Поднял. Лёгкая. Тоже на синтепоне.

— Весной будет в самый раз, — прошептал обрадовано, и куртка тоже замахала рукавами и полетела на снег.

В продуктовой части склада тоже были коробки и ящики. Многие, сгрудившись на полу, были опрокинуты и демонстрировали своё содержимое: смотри и выбирай. Никита Денисович обратил внимание на «заграничные» фрукты: апельсины, лимоны, даже бананы и другие лакомства, очевидно очень недавнего завоза. Подумав, что он на всю зиму может остаться без витаминов, положил в карман 2 лимона и апельсин. А пока разбирался с продуктами, сжевал четыре банана. Но вкуса почти не почувствовал — не до этого было. Вскрыв небольшую коробку, обрадовался: развесной шоколад в плитках.

— Ооо! Это уже спасение… Десять плиток, нет, надо взять всю коробку. Сколько в ней может быть? Открыл, быстро прошелся пальцами по рёбрам. Штук тридцать. Это 3 килограмма. По половине плитки в день и два месяца можно прожить на одном шоколаде… Сахар рафинад — тоже нужный продукт. В тайге сахар не растет. Десять полукилограммовых пачек достаточно. Шоколад и сахар вынес на снег. Вернулся. Продолжил поиски:

— Сгущеное молоко! — замечательно! Буду с коровой. Сложил в пустую коробку одну из двух трехкилограммовых банок и десять маленьких. Высыпал рядом с остальными продуктами и бегом вернулся с коробкой в руках.

— Тушенка свиная и говяжья. В свиной много жира, а к жиру нужен хлеб. Только говяжья. Вынес две трехкилограммовых банки и десяток мелких. Маленькие банки отбирал разной формы — будет разная посуда.

— Открыть одну большую банку, — сразу объяснил себе, — зимой на морозе тушёнка не испортится. Экономно расходовать, тоже на полмесяца хватит.

Две маленьких баночки говяжьей тушёнки, на всякий случай, заменил свиной. Взял, попавшую на глаза стеклянную банку топленого сливочного масла и связку сырокопчёной колбасы килограмма на три. Отобранные продукты выносил в коробке к образующейся продуктовой горке.

— Хорошо бы запастись хлебом… Но он будет занимать много места, а уйдёт быстро. Что-то хлебное нужно, но компактное и лёгкое, чтобы при небольшом весе занимало мало места и долго не портилось.

Порылся в коробках:

— Печенье, пряники… Галеты. Это то, что надо. Если размочить, будет хлеб.

Сбегал к прилавку, поднял под столом несколько полиэтиленовых пакетов, вернулся и нагреб из коробки полный пакет галет.

— Сколько здесь штук?… Надо будет посчитать. Добавить ещё? Всё же это хлеб… — Нагреб ещё один пакет. — Теперь хватит, хотя неплохо бы взять всю коробку…

От галет отключился, следующее. Вода зимой у меня может быть только из снега, если не набреду на речку и не узнаю её по снегом. Надо поискать какую-нибудь заварку. — Ещё раз прошелся по коробкам, быстро открывая их.

Он встречал очень много нужных продуктов, но старался не обращать на них внимания — уже много было набрано, как бы не пришлось откладывать. Наконец, нашел залежи чая в стограммовых пачках. Копнул коробки в другом месте. Какао, тоже в пачках и тоже по 100 граммов. Отобрал по пять штук. Еще покопался, нашел четверть коробки с кофе: молотым, в небольших пакетах. От радости отсчитал 10 пакетов и, довольный, отнес всё к горе.

Больше ничего подходящего не увидел. Быстро осмотрелся. Показалось, что опустошил склад почти наполовину…

Опасаясь, что потолок скоро может обрушиться, а коридор из гладко струганных досок, за которые огню пока трудно зацепиться, от общего жара может вспыхнуть весь сразу, Никита побежал в контору. «Влетев» в большую комнату резко остановился: столы, стулья, скамейки разбросанные в беспорядке по комнате, были похожи на баррикаду. Большой телевизор валялся на боку в дальнем углу, а из-под него выглядывал угол видеомагнитофона. Но не это интересовало Никиту. Он, прежде всего, кинулся подбирать листы чистой бумаги, карандаши, некоторые другие канцелярские принадлежности, которые складывал у выхода. Вбежал в кабинет начальника. Окинул взглядом стол и кинулся в кладовку. Там на стеллажах лежали стопки бумаги, коробки карандашей, шариковых ручек, кнопок, скрепок и еще много разной мелочи. Для зимовки ничего необходимого не было, но многое могло пригодиться позже. Прежде всего, загреб рукой, две пачки бумаги формата А-4, прижав их к туловищу. Потом добавил к ним две общих тетради по 96 листов и две каких-то «амбарных» книги. В карман с апельсином затолкал по коробке простых и цветных карандашей. К лимонам добавил пучок шариковых ручек, коробку кнопок, жменю стиральных резинок, несколько точилок и прищепок. Больше здесь ничто его не интересовало. Вынес все к горе между домами и побежал в гостиницу. Начал шарить в «морозилке», потом в столе, на полу. Вытащил за ручку из груды кирпичей над люком сковороду, на которой два раза жарил яичницу.

— Вот она, родная. — Отложил в сторону. — Чайник эмалированный.… Уже есть. Ковш металлический, нержавеющий, литра на полтора.… Взять, очень пригодится. Схватив сковороду и ковш, кинулся в медпункт! Там тоже всё валялось на полу. Покопался — нашел коробку с лекарствами. Прочитал:

— Не то.… Аспирин — подойдет.… Но болеть все равно не надо.

Наткнулся на рулончик мягкой резины:

— Попробовал: тянется хорошо.… Для рогатки подойдёт. Резиновый жгут… Пригодится. Универсальная аптечка. — Не читая перечень, отложил: нужна. В углу увидел эмалированное ведро. Сложил в него всё, что успел отобрать, добавил, валявшиеся на полу десять бинтов, шесть бутылочек йода, два флакона с зеленкой. Обвёл вокруг глазами. Под поваленным белым шкафом увидел перевязочные пакеты в герметичной упаковке и ещё какие-то пакеты, рулончики, бутылочки. Добавил к бинтам пять перевязочных пакетов, четыре пятидесятиграммовых рулончика ваты и три целых медицинских термометра. Положил сверху ковш и сковороду, машинально взял в другую руку десятилитровую канистру из нержавеющей стали, подвернувшуюся под руку; по пути отодрал от оконной рамы уличный термометр и перебежал к горе. Оставил всё там и бегом — к дизельной. Ворвавшись в комнату радиста, увидел очень нужный предмет, о котором впоследствии мог только мечтать. Это был бинокль в чехле, висевший на гвозде, вбитом в стену. Повесил на плечо и обогатился ещё несколькими очень нужными предметами: большими ножницами, на всякий случай безопасной бритвой с двумя запасными лезвиями и зеркалом размером 24х36 сантиметров. Увидев на столе около передатчика железку с характерным изгибом — магнит — быстро прикинул:

— Пригодится.

Убегая загрёб четыре щётки: одёжные или сапожные — разбирать не стал, и рулон одножильного провода метров двадцать пять, голубовато-синего цвета:

— Будет антенной — объяснил себе. Просунул в рулон руку и подтянул его на плечо. Щётки и всё остальное разложил по карманам дублёнки, зеркало взял в руку. Заглянул к дизелю. Там увидел пол-литровую бутылку с жидкостью. Вытащил пробку, понюхал — бензин. Взял в другую руку и выбежал.

Выложив новые «приобретения», поспешил на другую сторону балочки — к жилым домам. В тех, которые ещё стояли, были продавлены крыши, выбиты двери. Часть разрушенных домов уже догорала, остальные продолжали разгораться. Всюду разбросан шифер, который еще изредка постреливал на оставшихся крышах. Вбежал в один дом — ничего подходящего. В другом увидел алюминиевый бак, литров на тридцать. Кастрюля металлическая литра на 3. Всё закопченное, но целое. Кастрюлю положил в бак. Вспомнил — нужны ещё ложки. Вдруг, кто-нибудь встретится «пустой».

— Надо добавить еще хотя бы 2 столовых, 2 чайных и 3 вилки…

Аппетит разрастался. Он уже думал о том, чтобы встретить товарищей по несчастью не с пустыми руками… Перебегая из дома в дом, вспоминал, что еще надо.

— Кухонные ножи. Разделывать шкурки, привязывать к пике. И вообще, без ножей нельзя. Охотничьи ножи уже есть. Они подойдут для всего, но лучше ещё иметь специальные — кухонные.

Начал искать целенаправленно. Покопался в столе какого-то дома. Ничего подходящего нет. В другом нашел карманный нож с ножницами и вилкой.

— В сумке у меня есть, но с другими предметами, а нож в таких условиях никогда лишним не будет… Почему-то не вижу кухонных ножей, — расстроился Никита Денисович.

— Мясорубка! Интересно! Молоть мясо для котлет, как же без этого — и улыбнулся, но совсем не весело. — Только мясорубки мне не хватает. — Но взял. Перед уходом в углу увидел какую-то тряпку, к которой уже подбирался огонь. Поднял, развернул.

— Рыбацкая сеть! Это спасение, если доживу до лета. И как же я забыл о рыбе? Нужны еще рыболовные крючки. Поискать в магазине? Всё там уже обыскал. Нет их. Но здесь, наверное, все рыбаки, крючки могут быть в любом доме. Перебежал в соседний дом: еще не совсем разгоревшийся. В кухне крючков нет. Заскочил в другую комнату, уклоняясь от падающих искр. Открыл один ящик, другой — инструменты!

— Про инструменты я забыл… да… всего не упомнишь. Начал быстро перебирать. Молоток, даже три разных: один большой, другой поменьше, третий еще меньше.

— Надо взять — чем больше, тем лучше. Кувалда килограмма на четыре с рукояткой. Рукоятка лишняя, её собью, а сама кувалда пригодится — хороший, ровный кусок железа… Пила-ножовка — тоже две, разного размера. Клещи — большие и средние, плоскогубцы — одних хватит. Напильники — трехгранный, плоский, ромбический, квадратный, круглый. Разного размера — целое богатство. Два рашпиля тоже разного размера. Взял средние и большие напильники и оба рашпиля. Всего двенадцать единиц. В третьем ящике оказались рыболовные принадлежности. Под столом увидел ручную дрель, коловорот и рассыпанные свёрла. Взял дрель и коловорот. Собрал все свёрла.

— Это дом какого-то умельца. Не он ли разрисовывал наличники на окнах? Не успел закончить… Все, пора бежать. Выходя увидел на стене двуручную пилу. Вернулся за баком, принес его к дому умельца, сложил всё в бак, привязал к ручке веревку и потащил бак на буксире, держа в руках длинную пилу.

У одного, почти сгоревшего дома, увидел сани. Как он забыл? Как все, что набрал уносить? В одном рюкзаке? Или взять два? А может четыре? Куда их цеплять? Подбежал к дому. Прекрасные широкие сани на лыжах, немного укороченных. Они одиноко стояли в стороне и потому избежали огня. А рядом лежали лыжи.

— Еще одна пара! О, подбитые мехом, Прекрасно, две пары лыж, одна из них с мехом и очень хорошие сани. Теперь проживу, только бы успеть убежать.

Настроение повысилось. Он набрал всё, что наметил и даже гораздо больше. С таким набором можно прожить не только до лета, но и несколько лет.

— Не забыть про ножи: четыре штуки не меньше. Разного размера. Лучше сейчас поискать.… Они есть у всех. На кухнях. Никита вбежал в дом, ещё не совсем сгоревший и нашел то, что искал. Теперь все. Поставил на сани бак, схватил веревку от саней и быстро зашагал к усадьбе. Уже у самого края, в одном из дворов почти сгоревшего дома, увидел двухколесную тачку. Мелькнула мысль:

— Нужна!?… Сейчас на тачке далеко не уедешь.… Но ведь за зимой будет лето, когда не уедешь на санях, а вот тачка как раз пригодится. Как же быть?

Несмотря на отсутствие времени, Никита Денисович оставил сани и подбежал к тачке. Подумал:

— Главное здесь — колёса — к ним из дерева можно приделать все, что угодно. Перевернул. Оба колеса насажены на толстую ось, и закреплены с обоих концов гайками, которые к тому же ещё фиксируются шплинтами. Диаметр колес — около 25 сантиметров. Изготовлены из дюралюминия и «обуты» в толстые резиновые полосы. Небольшая толщина металла делает их относительно легкими… Лучше взять с осью, будет очень крепко. Но железная ось тяжелая, а в лесу её можно будет заменить деревянной… Гайки не откручивались. Никита сбегал к саням, нашел клещи, вернулся, вытащил шплинты и, с трудом отвернув гайки, снял колеса. Подумал и… вместе с осью отнес в сани. Впрягся и…

— Теперь у меня все есть. Его надо только уложить и скорее бежать, пока огонь не доберётся до моих горок или не произойдёт очередной налёт.

Перебравшись с санями через балочку, Никита Денисович «подъехал» к магазину, сложил все в общую кучу, посмотрел на нее и, обмякнув, опустился на сани. Навалилась паника. Никита смотрел на эту груду истинного богатства, гарантировавшего, если не комфортное, то, во всяком случае, сносное прозябание в течение длительного времени. Теперь предстояло решить главный вопрос — никогда в жизни у него еще не было вопроса главней:

— Как все это увезти?

Паника вынудила отвлечься от главной проблемы:

— Но где же все люди?… У домов только трупы собак, и прочей домашней живности. На штольне? Может быть, скоро они появятся? А если нет?… Но что же произошло?… А если налет повторится? А если это все же радиация и каждая минута пребывания здесь приближает меня к мучительной смерти в одиночестве, без еды, на морозе, в постоянной опасности… А может быть, вообще все погибли и я остался один. Один во всем мире… Тем более надо все предусмотреть. Представилась будущая жизнь в тайге, в полном одиночестве. Медведи, волки, рыси, тигры и кто знает, что здесь еще водится из тех, кто может тобой попользоваться, бродят вокруг голодные и облизываются, чувствуя его запах. Но возможно, они тоже все мертвы. А если нет? Ведь я собираюсь уйти туда, где осталась жизнь. Иначе, какой смысл куда-то бежать, если там нечего будет есть?

— Тем не менее, надо скорее уходить, но всё равно взять с собой как можно больше. Потом, когда здесь все сгорит, нигде ничего уже не найдёшь… Но уносить надо только самое необходимое. Не учтешь чего-то, забудешь о чем-то и дорого за это заплатишь. Но и не жадничать. Надо брать столько, сколько можно унести и увезти…

Успокоившись, Никита попытался прикинуть, сколько это будет — «унести и увезти»: ведь можно от жадности нахапать в два раза больше возможного, и не двинуться с места.

— Так сколько же я смогу взять с собой?…. — Мысли в панике метались в поисках истины.

— Тридцать килограммов в рюкзаке, наверное, унесу.… Надо унести.… На санях ещё пятьдесят. Всего восемьдесят. Больше не следует пытаться — расстояние большое: можно не донести ничего… А что брать?… Это только сказать — восемьдесят килограммов, а на самом деле сколько наберётся?.. Нужны весы…

Магазин уже разгорелся не на шутку. Никита со страхом подумал:

— В него уже и не войдешь, а войдешь — не выйдешь. Но всё же кинулся внутрь магазина, принёс тарелочные весы и набор гирь к ним. Сравнив возможности весов с весом намеченного для транспортировки груза, подумал, что перевешивать на них всё очень долго, а времени уже потеряно много. На этих весах можно взвешивать важную мелочь — на будущее, а для определения общего веса нужны большие весы… Вернулся в магазин и подтащил их к горкам, едва не сломав при спуске с крыльца. Прежде всего, несмотря на отсутствие времени, встал на весы сам, и определил свой вес. Оказалось восемьдесят девять килограммов. Прикинув вес одежды — ориентировочно пять килограммов — вычислил свой «живой вес» в начале бегства. Он составил около восьмидесяти четырёх килограммов. Затем быстро за три приема выяснил вес всего «богатства». Получилось 197 килограммов.… Значит, оставлять надо больше половины. Но, как и что оставлять? Как отрывать «от сердца» то, что недавно радовало своим количеством и «номенклатурой»?… Но оставлять надо! Для того чтобы без ошибок произвести отбор, Никита Денисович потратил еще несколько минут и быстро разложил всю гору на несколько мелких кучек по разделам и темам: инструменты, снаряжение, одежда, приборы, посуда, канцелярия, аптека, продукты. Все стало ясней. К приборам — для эталона веса — сразу переложил из магазинного набора две гирьки: килограммовую, и двестиграммовую. Теперь требовалось определить, что лучше выбрасывать: лопаты, топоры или тушёнку, шоколад?

— Еду, пусть с трудом, но в лесу добыть можно, а вот инструмент там не найдешь… Лучше сокращать продукты. — Так решил он этот жгучий вопрос, но с одним комментарием: пропорций всё же следует придерживаться.

Тема — «Инструменты» — раздела «Жильё», весила почти пятьдесят килограммов. Она была самой тяжелой, но, в тоже время, состояла из самых важных предметов. Это то, что в первую очередь вместе с продуктами может обеспечить сносное выживание.

— Из инструментов надо брать необходимое, но при этом вес должен быть минимальным. — Определил Никита Денисович две основные задачи при отборе и начал безжалостно откладывать все, без чего можно обойтись: что брал с запасом, на всякий случай, или, если что-то очень понравилось.

Из трех молотков оставил один — забивать будет нечего. Под эту статью попала и кувалда. Убрал коловорот, оставив ручную дрель. Она хоть и тяжелая, но с ее помощью можно просверлить отверстие в лопате или в любом куске металла.

Из двух ножовок, двух буравов и двух клещей оставил по одному. Оставил также по одному комплекту сверл и напильников. Двуручную пилу — «дружбу-2» — после недолгого размышления тоже оставил. Успел подумать: «вдруг встретится товарищ по несчастью, тогда она очень пригодится». Взял оба долота — это инструменты для дерева. По этой же причине оставил и меньший рашпиль. Плоскогубцы решил вообще не брать: зачем они в тайге — достаточно будет клещей. Секунд десять размышлял о топорах. Хорошо оставить все пять. В доказательство вспомнил, что когда-то видел, как топор сломался. А остаться в тайге без топора — беда, ни с чем не сравнимая. Но ведь топор тяжелый — весит два килограмма. Это ведь пять банок консервов, или четыре пачки сахару, или двадцать плиток шоколада. Вместо каждого топора, сколько не надо будет выбрасывать разной другой нужной мелочи.

— Обойдусь двумя, — окончательно определился Никита. — Ведь будет еще малый топорик. В походы его буду брать, и для тонких плотницких работ подойдёт.

Так, перебирая каждую вещь, взвешивая ее в руке, а то и на тарелочных весах, он отбросил две штыковых и одну подборную лопату, единственные вилы. Но, как бы не боялся лишнего веса, снеговую лопату и пешню оставил. Все же это Сибирь, а значит много снега и льда. Пешнёй можно рубить корни на глубине; и как оружие можно использовать. С косой долго не возился — оставил сразу: её «подробно» обсуждал перед тем, как взять. Неожиданно столкнулся с простой вещью. Из ящиков на складе он набрал много гвоздей разного размера: ведь это второй основной материал при работе с деревом. Когда стал вопрос их сокращения, он зачерпнул рукой по грудке мелких гвоздиков: слесарных и сапожных. Взвесил на тарелочных весах, оказалось всего шестьсот грамм, зато сколько штук!

А вот когда узнал вес пятидесяти штук самых больших гвоздей: двадцать сантиметров в длину и шесть миллиметров диаметром, ужаснулся. Никогда не думал, что строительные гвозди такие тяжелые. Оказалось, что они весят 2 килограмма.… И все же отложил для транспортировки двенадцать штук: полкилограмма. Промежуточные размеры гвоздей не стал даже обсуждать: надо довольствоваться тем, что отложил. Горку мелких вещей под грифом «принадлежности» перебрал, сокращая количество, потом положил на весы и взвесил — три с четвертью килограмма вместо одиннадцати — сойдёт.

Раздел «Одежда» тоже дал приличную экономию веса. Было двадцать шесть килограммов, а осталось всего десять. Оставил валенки, по паре сапог и летних туфель, парусиновый плащ и один камуфляжный костюм. Разошелся было, швырнул в сторону и его, но потом опомнился.

— Костюм нужен, возьму сверх меры. Буду тащить сколько можно. В крайнем случае, надену на себя.

Убрал из одежды две сорочки и две футболки. «Споткнулся» на полушубке:

— Он-то как раз здесь и нужен. Что же делать? Иметь дублёнку и полушубок очень хорошо, но у них большой объём и вес немалый. — Чтобы быстрее решить этот вопрос, задал себе его в лоб. — А что здесь нужнее? — Ответ напросился сам собой: — конечно же, полушубок. Поменяю дублёнку на него и возьму лёгкую куртку с подстежкой. Быстро снял дублёнку и надел полушубок. Он оказался немного великоватым, но это даже лучше. Перешёл к теме «снаряжение» в том же разделе. Тоже тяжелая, но очень нужная тема. Зажигалки и камешки к ним, конечно, обсуждения не заслуживали, а вот пол литра бензина для заправки зажигалки — многовато. Здесь достаточно и пятой части. Надо только найти тару. Побежал в медпункт, схватил какой-то мелкий пузырек, не читая, вылил содержимое, вернулся и перелил туда часть бензина. Учитывая вес бутылки, это была экономия в половину килограмма. Потратил целых пять секунд, решая судьбу подстилки. С одной стороны — надежная и удобная, с другой — легкая, а с третьей, очень объемная. По большинству «голосов», оставил.

Из этого раздела удалил меховой спальный мешок, а от брезентовой палатки оставить только тент.

… Все длинные монологи, в процессе которых Никита Денисович решал важнейшие вопросы, определяя необходимость той или иной вещи и ее связь с другими вещами, проносились в голове в течение нескольких секунд. Пересматривая в подробностях все «за» и «против» он принимал окончательное решение. И всё это производилось без слов, а с помощью каких-то мысленных сгустков, мгновенно формировавшихся в мозговых извилинах…

Много заставила поволноваться тема: «Посуда». Сложил на весы — двадцать один килограмм. Хорошо бы все взять с собой, но тогда и двигаться никуда не стоит столько не увезти.

— Надо тоже сокращать… Бак, конечно остаётся…

Пришлось выбирать между ведром и канистрой: оставил канистру. Убрал мясорубку — она весила как топор; — шести и двух литровую кастрюли, одну металлическую тарелку. Потом отставил термос с широким горлом и пол литровую кружку-термос, которые вместе весили почти килограмм.

Больше ни на что не решился. А ведь, когда при возвращении составлял список, о посуде, вообще, забыл.

О теме «Канцелярия» и говорить нечего. Из двух пачек бумаги по пятьсот листов, взял меньше половины пачки, что составило экономию около четырёх килограммов. Убрал амбарную книгу, решив, что бумаги и одной девяноста шести листовой общей тетради вполне хватит. Остававшаяся мелочь почти ничего не весила.

«Аптеку» сокращать не стал.

Остальное перебрал быстро, отложив для транспортировки бинокль, магнит, который можно было и не брать, но с его помощью можно будет искать мелкие железные предметы, например, иголки и гвозди. Положил к саням моток провода для антенны, кусок плёнки около семи метров, отмотав его от рулона, который ранее принёс из склада. Отложенные стопки полиэтиленовых пакетов, разделил пополам и положил к саням. Добавил к ним два кружка скотча и две одёжных щетки, хотя и не смог быстро придумать — зачем они ему нужны. На «Продуктах» застопорился. Они весили 40 килограммов — почти на все сани. Но:

— Как прожить без хлеба, без соли, даже, если будет мясо. От этого не уйдешь. Хлеб можно не брать — громоздко, тяжело и очень не оправдано — сейчас увезешь, а уже через несколько дней он исчезнет — и опять останешься без хлеба. А ведь брать его надо за счет чего-то другого, более «долгоиграющего».

Вместо хлеба можно варить траву. Вспомнил, что где-то читал — можно из какого то дерева или какой-то травы варить лапшу. Но навряд ли это были сосны.

— А вот галеты взять надо. — Взвесил оба пакета на тарелочных весах: почти два килограмма. Все взвешивания производились в сумасшедшем темпе, сопровождаемом мыслительными ураганами. — Хорошо бы взять всё, но надо довольствоваться одним пакетом.

Посмотрел на часы — почти 10-00. Прошел уже почти час, как он возвратился в поселок!

— Часы!! Без них нельзя — уж очень прочно они вошли в нашу жизнь. Мои часы ведь электронные, то есть, без батареек далеко не вечные. Здесь нужны механические часы с ручным заводом…

Одна стена магазина горела уже в полную силу. Появилась опасность, что, когда еще и другая подгорит так же, может обрушиться потолок и похоронить под собой всё и всех.

Времени не оставалось. Пока магазин не завалился, Никита прервал выбор продуктов и бросился в склад, рискуя там и остаться. Сейчас он лихорадочно искал мелкие коробки, на которые раньше не обращал внимания. Наконец, наткнулся на коробку с несколькими разными часами. Сунул в брючный карман четыре штуки — они легкие и места занимают мало. В другой коробке увидел механические будильники.

— Пригодится, одного хватит, — подумал с сожалением, сразу мысленно отбросив второй, который раньше бы взял «про запас». Под руку попались пружинные весы на 20 килограммов.

— Очень хорошо…

Теперь кроме часов и весов он имел следующий набор «приборов»: почти невесомые термометры — один уличный, а другой — пружинный, в виде брелка; две разных рулетки, туристский и наручный компасы и двухсотграммовую гирьку. Всего по одной штуке. Килограммовую гирю убрал… Вернувшись из «магазина», продолжил работу с продуктами:

— Шоколад надо оставить полностью, сахар убрать: на всю жизнь не напасешься, вес у него большой, а уйдет быстро. — Одну пачку рафинада, на аварийные случаи, все же взял. — Соли возьму две пачки, на первое время хватит, а там что-нибудь придумаю… Обойдусь одним килограммом колбасы. Лучше бы иметь три, за счет какой-нибудь вещи, но «обидятся» другие продукты.

Каждый грамм, штуку он отрывал от сердца, обрекая себя, может быть, на голод, но превышать общий вес не следовало.

— Консервы и сгущенное молоко, тоже надо сокращать. Беру одну банку сгущенки — на крайний случай, одну трехкилограммовую банку говяжьей тушенки и пять маленьких.… Какая будет экономия веса!

Завершением раздела «Продукты» оказалась банка топленого масла, которую Никита оставил для восстановления сил, так как больше всего калорий именно в жире. Да и единственная стеклянная банка в хозяйстве пригодится.

— Все это на первое время, — успокаивал себя Никита Денисович, — а потом питание надо будет добывать самому — для чего же я намереваюсь тащить всю эту массу несъедобных вещей.… Надо будет срочно постигать азы охоты.… Охота… — Никита замер. — С моим опытом и моими средствами? Была бы винтовка, пистолет, хотя бы охотничье ружьё и неограниченное количество патронов, можно не бояться голода — что-нибудь в достаточном количестве добуду,… если это количество, конечно, осталось. Но с рогаткой, дубинкой, моим знанием здешнего мира и повадок зверей — будет очень трудно… Я могу не успеть изучить всё, что надо, раньше, чем умру с голоду. Что же делать? В сгустке панических мыслей высветилась одна нужная: он вспомнил, что в конторе видел книги. Хотя она уже хорошо горела, он вбежал внутрь, пошарил по столам, в ящиках, просмотрел названия книг, валявшихся на полу. Понравились две — «Грибы» и «Энциклопедия охоты». Схватил и бегом назад. На бегу, вспомнил ещё, что в одной из изб на той стороне видел мешок с пшеницей, очевидно, корм для кур.

— Можно бы летом посеять. Надо будет перед уходом еще раз сбегать туда и что-нибудь поискать…

Продолжая мучения около продуктов, он, вдруг, в одном из домов на другой стороне балочки, услышал едва слышный взрыв. Вздрогнул, привстал и глянул в сторону взрыва. Обратил внимание на один дом, запылавший более ярко.

— Что это может быть? — забеспокоился Никита Денисович, но быстро нашел правдоподобное предположение. — Возможно, где-то взорвался бензин или керосин. — А потом ему пришло в голову другое объяснение: — а может быть, это взорвался порох или запас охотничьих патронов?

И снова напоминание из базы списка: он ведь еще не отыскал себе ружье. В магазине его точно нет — давно бы нашел. Надо сбегать поискать в домах пока они полностью не сгорели, а патроны не взорвались. Ружье являлось одним из главных предметов обеспечения выживания. Оставив всё у разгорающихся домов усадьбы, он побежал через балку. Пробегая мимо дома, в котором видел корм для кур, завернул в него. Действительно, в углу коридора стоял наполовину израсходованный, засыпанный обугленными головешками, обгоревший в верхней части, мешок с зерном,

— Потом разберусь — подумал Никита Денисович и, запустив руки в самое дно мешка, зачерпнул два раза то, что там было, и высыпал в карман полушубка. На кухне увидел полмешка картофеля. Взял 3 штуки, показавшиеся ему более надёжными.

— Посажу — и положил их в другой карман.

Теперь оставалась одна — самая главная задача — найти ружье. Он побежал к тому дому, в котором видел взрыв.

Крыша дома уже провалилась, некоторые бревна догорали, но по обеим комнатам можно было передвигаться.

В одной из них в самом углу, под «головешками» он нашел то, что искал — староватую, курковую двустволку 16-го калибра. Рядом валялся пустой патронташ, приспособления для снаряжения патронов, Это было то, что надо. Не хватало только того, без чего эта двустволка не имела смысла — патронов.

В этом доме они вряд ли могли остаться, и он кинулся обшаривать остающиеся более или менее целыми 2 дома. Пока патронов не было. В первом доме увидел на стене маленький образок. Подумал:

— Сгорит ведь. Надо взять, повешу где-нибудь в углу своей норы, если удастся её вырыть.

В последнем доме нашел. Запрятанный за тлеющим уже сундуком, лежал патронташ с заряженными патронами, перевязанный тонкой проволокой. Проволоку раскрутил и отбросил в сторону. Патроны пересчитал — 18 штук. Сказал себе вслух:

— Надо будет разобрать один, чтобы посмотреть, с чем они.

Патронташ снова скрутил, и обвязал, подняв отброшенную проволоку.

— Самое лучшее — пули, — думал Никита Денисович, шаря по углам. — Они нужны для защиты, а для охоты всё равно что-нибудь надо придумывать. Вот, если бы найти ещё дробь и порох, тогда можно охотиться. Но ничего этого не было. Или не было, или всё сгорело, или было очень хорошо запрятано.

Теперь предстояло распределить поклажу между рюкзаком и санями. Вернулся к весам и приступил к укладке. Сначала рюкзак. В него на самый низ положил спальный мешок, который занял почти четверть объема. Отыскал тент от палатки, положил сверху.

— Жилье есть. Но, вообще надо сначала определиться — остановился Никита: — Что в рюкзак — с собой, а что — на сани.… С собой обязательно топор. Лучше с ручкой. В магазин заходить было уже опасно, но в углу у самой двери валялся большой топор, которым рубили дрова для печки, а рядом маленький топорик, очевидно, для таких же малых надобностей. Взял большой и малый. Вернувшись, один большой топор без ручки из груза убрал.

— Топорик привяжу сверху — подумал Никита, продолжая распределять вещи. — Туда же валенки с портянками.

— Оба больших топора, включая тот, который с ручкой, оставил для саней. Там же должны находиться и штыковые лопаты, но тоже одна с ручкой.

Побежал в «свою» комнату, которая уже была объята огнём с трёх сторон, кажется, видел в коридоре такую лопату. Коридор уже почти сгорел, но он, с трудом нашёл там лопату с обгоревшей ручкой, а заодно прихватил и маленькую лопатку, тоже с ручкой. Из горы, подготовленной к вывозу, убрал одну лопату, заменив её принесённой.

— Маленькую лопатку тоже надо привязать к рюкзаку, остальные положить в сани. Ручки имеют лишний вес, но это уже не страшно. Позже обгорелые ручки заменю.

Чтобы железные вещи в санях не расползались, нанизал на кусок толстой проволоки лопаты и топоры и скрутил большую — чтобы удобней было раскладывать на санях — петлю.

— Один охотничий нож взять с собой, другой — спрятать на санях. Все кухонные ножи пока пристрою тоже на санях. Карманный нож пусть находится там, где ему положено быть — в кармане. Мелочь уложить в чехол от палатки и положить на сани, рыболовные крючки, иголки — на самое дно рюкзака, чтобы легче было искать Вспомнил об овощах и фруктах. Три картофелины сунул в рукавицу, которую затолкал между спальным мешком и тентом. Рядом пристроил вторую рукавицу из запасной пары — с лимонами. Вторую пару новых меховых рукавиц, положил на сани сверху, чтобы были под рукой. В полиэтиленовый мешочек ссыпал пшеницу и тоже затолкал в рюкзак.

— Чайник с привязанной кружкой обязательно с собой — при «чаепитии» кружка всегда будет нужна в первую очередь и не стоит искать её внутри, — распределял Никита поклажу. — Бинокль, компас и 20-ти метровую рулетку надо положить вверху…Он быстро двигал руками, перебирая вещи, а мысли в голове метались, забегали вперёд, прыгали с одной темы на другую, цеплялись за ненужные мелочи, отвлекая от главного направления. Время! — стержнем торчала мысль, затушевывая все остальные… Все три упаковки спичек, которые взял в погребе, завернул в три полиэтиленовых пакета и отложил для саней, а одну коробку положил в карман. Потом передумал, достал одну упаковку, завернул её в пакет и положил в рюкзак. Осмотревшись, затолкал в рюкзак ещё камуфляжный костюм и моток капронового шнура.

— Так будет надежней.

Пузырек с бензином отложил для саней, одну зажигалку, протолкнув с ней руку до дна, оставил там, а другую — опустил в карман. Заправлять зажигалки сейчас не было времени. Привязал к рюкзаку снаружи, как и намечал, малый топор, лопатку, валенки, чайник с кружкой. Заряженное ружье решил положить сверху рюкзака, чтобы было под рукой. Два патрона на всякий случай спрятал в карман полушубка, а остальные в рюкзак. Рюкзак был полный. Взвесил — двадцать три килограмма. Можно добавить еще семь. В оставшееся место улеглась трехкилограммовая банка говяжьей тушёнки, баночка сгущенного молока, пачка галет, а с боков разместились три баночки тушенки, и пять плиток шоколада.

— Это всё на первое время, если что-то случится непредвиденное.

Снова поставил рюкзак на весы — двадцать девять с половиной килограммов.

Натянул его на себя, попрыгал, прошел десяток шагов:

— Ничего, двигаться можно.

Снял рюкзак и посмотрел на сани.

— Сюда пятьдесят килограммов, не больше.

— Скорее, скорее! — громко требовали все клетки его тела.

После удаления всего «лишнего» и укомплектования рюкзака, быстро перевесил всё, что должно было пойти на сани. Получилось чуть больше 60 килограммов, но это уже был самый минимальный минимум. Лучше ложиться и здесь ожидать окончания всех катастроф.

Но ложиться здесь он не собирался. Небольшие предметы, остатки мелочи, железо, кроме лопат и топора, чтобы не растерялись, сложил в баке, который поставил на сани. Пристроил рядом, как можно плотнее, остальные предметы, накрыл развёрнутой подстилкой, сверху положил немного раскрученный сверток полиэтиленовой плёнки и вторые лыжи. Отошел, посмотрел. Огромный рюкзак с подвязанным топориком, лопаткой, чайником и валенками выглядел страшно. Сани смотрелись лучше, но они были очень-очень огромными. Хотя верх их из-за чехла от палатки, канистры, подстилки и прикрывающей пленки выглядел почти плоским и смотрелся даже красиво. Закончив сборы, бросил двухсотграммовую гирьку в рюкзак:

— Если дом сгорит, весы, может быть, останутся целыми… хотя, кому они теперь будут нужны… Оставил их на снегу, перетащив подальше от горящего дома.

Вспомнил, что надо хорошо поесть. Побежал в «гостиницу», поглядывая наверх и уклоняясь от искр и головешек. Нашёл в опрокинутом столе три целых сырых яйца и недоеденный кусок хлеба. С сожалением посмотрел на остающиеся в горящем коридоре два круглых килограммовых хлебных каравая и решётку с куриными яйцами. Очень бы не помешали, но уже некуда. Увидел в снегу пустые бутылки от пепси-колы:

— Хорошая тара и, главное, ничего не весит. Взял все засыпанные четыре двухлитровых бутылки и обнаруженную пол-литровую. — Можно носить в них воду.

Выбежал. Около саней, выпил сырыми три яйца, открыл и съел банку свиной тушенки с хлебом, может быть последним в своей жизни. Чай кипятить было уже некогда, съел на бегу, болтавшийся в кармане апельсин.

— А что я буду есть в дороге? А сразу после неё? — вдруг осенило его, — мне ведь некогда будет охотиться, а на соснах булки не растут… Он кинулся назад, схватил решётку с восемью яйцами, оба каравая хлеба и кусок сала: всё, что оставалось на нижней полке в коридоре. Там же в углу увидел запечатанную пачку какой-то крупы. Прихватил и её. Подбежал к весам и перевесил все продукты, чтобы позже определить количество порций и дней, которые можно на них продержаться. Отнес все к саням и затолкал по свободным щелям. Отвязал от рюкзака малый топорик, быстро решил, что обойдётся большим, положил вместо него крупу и сало. Поставил на весы — тридцать килограммов с третью — это допустимая «норма».

От жара в дизельной канистра с бензином раздулась и лопнула. Раздался взрыв, пламя взметнулось вверх, и дом полыхнул костром. Почти следом за канистрой взорвалась ёмкость с соляркой, которой не хватало последнего штриха. Теперь уже настоящий костер мог по цепочке перекинуться на остальные дома усадьбы. Через калитку, прорезанную для подхода к цистерне с горючим, Никита отнес за забор рюкзак. Расширив проход в калитке, вернулся к саням и почти бегом оттащил их к рюкзаку.