Чернокнижники

Олег Качалов, 2018

Лишившись родителей, Алиса и Андрей даже не представляли, как в скором времени изменится их жизнь. Вчера обычные школьники, завтра – опасные маги-чернокнижники, проходящие обучение у парочки безумных кузенов, с рождения вовлечённых в вечную войну рас колдунов. Вчера подающая надежды спортсменка и завсегдатай библиотек, завтра – предводители армий диковинных созданий из иных миров, из которых демоны и суккубы – далеко не самые опасные. Этот бой был проигран ещё до его начала. Но что если кто-то сможет сделать шаг, который раз и навсегда изменит историю всех планов бытия? И как быть, если цена и за поражение, и за победу непомерно высока? Впереди новые тайны, обещающие ещё больше проблем, и новые враги, победить которых невозможно ни силой, ни знанием, ни мудростью, ни хитростью. Каждому из четверых героев предстоит свой собственный бой, от которого будет зависеть будущее семьи и судьба всех миров. Пришла пора переступить порог мрачного особняка, охраняемого голодной адской гончей, и вступить в игру, поставив жизнь на кон.

Часть третья. Алиса

Глава четвёртая. Волк — это хищник, и с ним я советую вам знакомиться на свой страх и риск

Ветки били по лицу, а бежать по кочкам оказалось почти нереально. К тому же скоро мы угодили в болото, в котором я чуть не лишилась брата. Спустя час такой гонки Андрей, обессилев, упал.

— Нужно торопиться! Мы почти не продвинулись, — в панике вскричала я.

— Пусть делают со мной что хотят! — объявил брат, морщась от боли в боку. Одышка, промокшие ноги, натёртые мозоли заставили его возненавидеть свой собственный план. — Может, наши кузены не такие уж и плохие. Может, в той комнате просто реалистичные муляжи на Хэллоуин?!

Он задыхался, и я была вынуждена остановиться на привал.

— Идём вон туда. Там земля суше, плюс из зарослей нас будет хуже видно, и я смогу прицелиться на возвышенности.

— Ладно, — простонал Андрей, и вскоре мы оказались на месте. У меня, кроме телефона, который садился и не ловил, а также винтовки с запасными патронами, ничего не было. У братца, вообще, имелся только перочинный нож. Наша одежда разорвалась, мы сплошь покрылись грязью.

— Я знаю пятьдесят шесть способов развести костёр без спичек. Но не могу использовать ни один, ведь нас заметят.

— Да, — я прикрыла глаза. — Что же нам с тобой так не везёт-то?

Низкий горловой рёв разнёсся по всей округе. И вдруг мы увидели их. Шесть чёрных волков подступали со всех сторон, их шерсть была столь жёсткой, что напоминала колючки ежа. Она с лёгкостью резала деревья, но не сминалась. На спине вдоль хребта у каждой твари горел синий огонь. Волки по размеру превосходили мишек гризли. Их глазницы были пусты, вместо глаз там сияло синее пламя. Вообще, более всего они напоминали собратьев Серого. Только он в сравнении с ними казался безобидным чихуахуа местного разлива, в то время как эти ребятки являли собой адскую разновидность громадных догов.

— Алиса, что это? — Андрей в ужасе уставился на быстро приближающиеся сине-чёрные пятна.

— Может, галлюцинация, — с надеждой в голосе предположила я, но на всякий случай прицелилась и выстрелила. Один из волков потерял равновесие и влетел в дерево, сломав его пополам. Но падение его не остановило. Он тут же поднялся, завыл так, что у меня заложило уши, и ринулся в бой.

Следующая пуля попала уже не в лапу, а в лоб вожака. Он с разбегу влетел в новое дерево и, сломав его, более не вставал. Следующий выстрел был «в молоко». Зато волки остановились, принялись кружить вокруг вожака и скулить.

Видимо, они не ожидали, что одного из них ранят, а второго убьют. До нас оставалась всего пара шагов, но они не решались напасть. Подталкивая друг друга и скаля зубы, четверо оставшихся тварей вдруг резко оглянулись в направлении, откуда мы пришли, после чего вновь ринулись на нас.

Теперь они бежали не прямо, а петляли из стороны в сторону со звериной ловкостью и проворством. Подстрелить их не представлялось возможным. Лишь под самый конец одна из пуль нашла тело врага, и он, запнувшись, покатился по траве. Другой, тот, что предпочитал юлить по минимуму, оказался прямо передо мной. Одной лапой он выбил винтовку из моих рук, второй — ударил меня в грудь и пригвоздил к земле. Его когти впились в мою плоть, распахнутая челюсть нависла надо мной, зловонные слюни капали на лицо. И вдруг он упал замертво. Из горла монстра торчал перочинный нож, который вчера Эдик подарил Андрюше. Трое оставшихся волков, окруживших нас, кинулись в бой одновременно. Я вскинула руку, инстинктивно пытаясь защититься, и тут произошло нечто странное, не поддающееся логическому объяснению: вокруг меня и Андрея образовался красный купол, который разрезал тушу ранившего меня зверя на две половины. Алмазы в моём браслете засветились ярким светом, который в ту же секунду начал гаснуть вместе с защитным полем. Волки, стукнувшиеся о барьер, лишь еще больше разозлились и принялись скрести его когтями. Не задавая лишних вопросов и не пытаясь объяснить, что случилось, я ухватилась за спасительную соломинку и вскинула руку ещё пару раз, но поле не восстанавливалось, напротив, оно становилась всё тоньше и тоньше. Схватив винтовку, я решила отстреливаться, но оружие так же разрубило на две части. Выбора не было, пришлось изрядно рисковать — я все равно зарядила оружие и нацелила волку прямо в голову.

И вдруг прямо с неба на чудище слетели маленькие, премаленькие создания. Только благодаря увеличению на прицеле я поняла, что это крошечные феи, конечно, не такие, как в мультиках, но всё же. Они имели крылышки, как у стрекоз, синюю кожу, острые зубы и заостренные на концах эльфийские ушки.

Маленькая стайка без оптического прицела казалась просто синим роем каких-то насекомых, который, окутав волка со всех сторон, заставил его завыть от боли. Зверь попробовал бежать, но тут же упал. С него слезали кожа и мясо, обнажая кости, и в скором времени от монстра остался только скелет, который продолжал исчезать.

Двое других волков в ужасе отпрянули от нашего гаснущего барьера и ринулись в разные стороны. Но уйти далеко им было не суждено. Тварь, побежавшая в противоположную сторону от нашего дома, мгновенно затормозила и жалобно заскулила. Из леса, мерно ступая мощными лапами по сухим листьям и мелким веткам, ковром устилающим землю, вышла стая в ошейниках размером поменьше той, что чуть раньше атаковала нас. Волки были немного крупнее Серого, но, в отличие от него, не имели глаз. В их глазницах полыхало зелёное пламя. А слюна, капавшая из раззявленных пастей, разъедала растительность и делала землю чёрной, будто выжженной огнем. Семь страшных монстров накинулись на своего собрата и разорвали его на кусочки.

— Эй! — Эд выскочил из-за деревьев с обнажённым торсом и двумя небольшими топориками в руках невдалеке от последнего гигантского волка.

Тот зарычал, видимо решив: либо пан, либо пропал — и кинулся на врага. Добежать он сумел, игнорируя один из топоров, влетевший в его череп и застрявший в кости. Однако сделать ничего не успел. Эд вогнал оставшийся топор монстру прямо в горло и силой мускул повалил на землю. Выдернув второе оружие, он принялся молотить по врагу с неистовством обезумевшего берсерка.

— Скажите, что непонятного в просьбе посидеть дома?

Из леса на опушку не спеша вышел Пётр. Он даже не вспотел, хотя выглядел крайне раздражённым. Весь его вид говорил о недовольстве нами.

— Что это было!? — вскричала я, зажимая рану на груди, нанесённую волками. Я была даже не в панике. Я испытывала настоящий шок.

— Синие адские гончие. Одни из сильнейших в своём роде, — без всякого выражения пояснил Пётр, касаясь плеча брата, который всё ещё не прекратил молотить мёртвого врага. — Прости, что отвлекаю, но твоя стая смотрит голодными глазами на нашу семью, — тихо произнёс старший кузен. Эд, ударив брата по руке, повернулся к нам. Он был весь залит кровью, на лице застыла маска гнева и ярости. Однако, увидев нас, он расслабился и даже улыбнулся, а затем они с Петром, словно два безумца, начали петь на непонятном языке. Вскоре туман окутал псов Эда и рой фей, всё ещё круживших неподалёку.

— Вероятно, теперь вопросов у вас прибавилось, — заметил Пётр, хладнокровно оглядывая нас с головы до ног.

— Она ранена! — Эд сделал несколько шагов ко мне, но я автоматически отпрянула. Мне почему-то становилось тяжело дышать. — Лучше тебе её излечить. Ты же знаешь, я менее аккуратен, — бросил он старшему брату.

— Я знаю, — так же спокойно ответил тот. — Однако нам не следует предлагать ей лечение. Она может решить, что я пытаюсь манипулировать ими, чтобы вернуть в дом. А они ведь с таким трудом из него сбежали.

— Ты свихнулся? Она умрёт!

— И что? — Пётр безразлично посмотрел на брата. — Она сама подписала себе смертный приговор и отвергла нашу помощь.

Удар Эда был настолько силён, что менее накаченный старший кузен полетел вниз. Упав, он промочил свой костюм и испачкал идеально отглаженную одежду.

— Давай! — вскричал Эд, готовый принять ответный удар.

— В этом нет для меня выгоды, — без интереса пожал плечами Пётр.

— И ты бросишь её?! — уточнил темпераментный кузен, когда старший из братьев встал и повернулся спиной к нам.

— Если они хотят нашей помощи, теперь пускай просят сами. И больше могут так не спешить, словно мы звери какие-то! Если им ничего от нас не нужно, что ж, это их выбор. И мне всё равно, что с ними будет.

— Отец бы… — начал Эд.

— Он мёртв. Умер нелепой смертью, как глупец. Так же умрёт и она. Но почему бы тебе ей не помочь?

— Потому что я могу ошибиться, — капли крови капали с рук берсерка, с его одежды, лица… я не выдержала и упала.

Лишь глаза Петра выказали страх, но не один мускул не дрогнул на его теле.

— Помоги нам! — вскричал Андрей.

— Хорошо, — Пётр вновь запел, и из тумана вышли три настоящих грифона. Однако песня на этом не закончилась. На их шеях появились ошейники. Или я просто бредила от шока и потери крови? — Эд, она твоя.

— А если я её уроню? — парень побледнел.

— Она умрёт, — безразлично сообщил Пётр.

— Только не урони, — с мольбой прошептал Андрей.

Вскоре мы уже были дома, и одна из вечно закрытых комнат распахнула перед нами свои двери. Сама я горела, словно на костре. Пот не капал, а лился с меня ручьями. Эд аккуратно возложил меня на каменный помост. Вокруг на полках стояли различные склянки, валялись книги, испачканные кровью.

Пётр держал в руках одну из голов, затем кинул её в тарелку, сбрызнул зелёной жидкостью и поднёс спичку. Та вспыхнула. Закрыв дверь и взяв нож, он потянулся к моей груди. И моя рука, несмотря на слабость, схватила его, подобно кобре, хватающей кролика. Он поморщился от боли, так как я в принципе не ощущала, с какой силой сжимаю его запястье.

— Ты же понимаешь, что по-другому никак? Поверь, я вполне могу прожить, не увидев тебя топлес. Это тебе надо, а не мне. И если хочешь, я могу позвать Эда.

— В таком деле лучше систематический подход холодного робота, чем берсерк-псих. Но я скажу тебе так: если кому-нибудь расскажешь, я тебя застрелю, — предупредила я, уже смирившись с неизбежным.

— У меня никогда не было сестры. И какие же славные это были времена! — он улыбнулся, будто мысль о том, как я совершаю братоубийство, его забавляла.

Избавив меня от одежды, кузен снова затянул свою странную песнь, и вскоре я ощутила, будто по мне что-то ползает.

— Что это? — уточнила я, не решаясь поднять голову.

— У тебя есть татуировка в виде паучихи? — пробормотал Пётр, смешивая что-то в ёмкости, где горела одна из голов. — То есть татуировщика ты не стесняешься, а меня, как врача, — да.

— Это была девушка, — отмахнулась я. — Что по мне ползает?

— Ты не поверишь, если я скажу… — он задумался. — Кто тебе больше нравится: Бред Пит или Сильвестр Сталлоне?

— Бред Пит.

— Так вот, ты поверишь, если я скажу, что это он?

— Это что-то склизкое, и оно проникает под кожу! Таких штук много, — сообщила я вместо ответа. Подняв голову, я обнаружила белых червей, ползающих по моей груди в таком количестве, что, казалось, будто они окутали меня, как покрывало. — Черви!

— Это так ужасно? — с любопытством уточнил Пётр. — Я с ними ванную каждый день принимаю. Эд их не особо любит. Только лечится, и то не всегда. Однако в последнее время он всё чаще к ним прибегать стал. Раньше просто промывал и зашивал раны. А теперь тоже вошёл во вкус. Но ты, я смотрю, не вскакиваешь и не орёшь от ужаса.

— Скажем так: моё сердце колотится очень быстро, но я потерплю.

Вскоре черви отползли, да и сам Пётр перестал смешивать с пеплом различные порошки. Обмазав место на моей груди, где раньше была рана, он сообщил, что я могу одеться.

— Пётр…

— Я знаю, что у тебя тысяча вопросов, и понимаю, что на этот раз нам придется на них ответить, — холодно заметил он. — Одевайся и иди на кухню. Я не хочу повторять дважды, объясняя по очереди тебе и Андрею.

— Я не это хотела сказать.

— Тогда что? — его глаза, словно маленькие льдинки, впились в меня.

— Спасибо, что спас мне жизнь. И прости, что мы считали вас ненормальными маньяками. Обещаю, больше я не усомнюсь в вас. И как сестра, я постараюсь быть чуть мягче. Прости за старинную бутылку вина, которую я открыла и вылила. Она была испорченной, — я поцеловала Петра в щёку. Он покраснел, видимо, хотел что-то сказать, но затем передумал. Я же чувствовала себя на удивление легко.

— Извинения приняты, одевайся и выходи, — кузен улыбнулся мне. — Я, будучи за тебя в ответе, клянусь никому не рассказывать про паука. Но, как твой брат, должен предупредить, что обещания я редко сдерживаю.

Он озорно подмигнул и вышел из комнаты до того, как я успела, что-либо ответить.

Глава пятая. Объяснение — это когда один человек пытается одурачить второго

Вернувшись на кухню уже одетой, я обнаружила, что Эд доедает очередную упаковку чипсов, а Пётр беседует с Андреем о книге, параллельно делая роллы и суши. Сам же братик сидел перед миской с мороженым, залитым вареньем, и, постоянно поправляя очки, пытался не выдать, как сильно волнуется за меня. Но как только он меня увидел, сразу вздохнул и расслабился.

— Итак, вы вроде обещали мне всё пояснить, — напомнила я.

— Сначала выпей! Эту бутылку коньяка я хранил для чего-то значимого, — заявил Эд, вскакивая с места и хватая стаканы. — Вообще, я думал её раскупорить, когда Пётр найдёт нормальную девушку, которая в итоге не захочет его убить, но, видимо, это никогда не произойдёт, так что выпьем за тебя. Ты убила своего первого монстра. Андрея мы уже поздравили мороженым.

— Она несовершеннолетняя, — вмешался Пётр, и я чисто из вредности осушила предложенный мне стакан. — Класс! Ты спаиваешь нашу кузину, — вздохнул он.

— Она залпом выпила стакан! — обрадовался Эдик, будто я только что совершила какой-нибудь подвиг. — Я просто потрясён, СЕСТРУЛЯ! Алиса — мой герой. Не то, что ты, Пётр, — только красное сухое, и то бодяжишь его водой!

— Погоди, я выпила за первого своего монстра? Выходит, есть и ещё? — запоздало сообразила я.

— Ну, как бы да. Я своего первого убил в пять. Из арбалета застрелил, — похвастался Эд. — Лунако — довольно-таки агрессивная кошка.

— Куда опаснее Сет. Этот пёс был моим первым. Я убил его в четыре, и, в отличие от Эда, меня не прикрывал старший брат, и, вообще, я победил монстра своим умом, заманив в ловушку.

— Это не ты его убил, а ловушка. Твоей первой тварью был неясыть, которого ты уничтожил в шесть!

— Вы спорите о том, кто раньше убил? — даже удивилась я.

— Нет никакого спора, я прав, — отрезал Пётр.

— Но… — начал Эд.

— Доказывай свою правоту им. А мне не нужно.

— Я тебя ненавижу, — объявил парень и налил себе ещё коньяка.

— С чего ты хочешь, что бы я начал рассказ? — уточнил старший из кузенов, обращаясь ко мне. Его руки работали, не переставая, хотя глаза смотрели в окно, наблюдая, как лес просыпается от страшной ночи.

— Моя рана зажила. Как? И зачем нужны те головы? — вопросов было слишком много. Они вырывались, помимо моей воли, в хаотичной последовательности.

— А ты, Андрюша, о чём хочешь услышать? — обращаясь к брату, спросил Пётр.

— О тех тварях. Они вернутся? Их много? — Андрей перестал поедать мороженое и, отодвинув вазочку, уставился на Петра. Тот ласково улыбнулся кузену.

— Твои вопросы мне больше нравятся. Но начну с раны… и голов. Головы принадлежат заклинателям. Пепел из их тел, смешанный со специальными порошками, дает различные эффекты, порой очень полезные. Именно поэтому мы всегда имеем парочку про запас, чтобы сжечь в нужный момент. Почему мы сразу не превращаем их в пепел? Ответ опять же прост — эффект пепла снижается со временем. Это так же, как с едой: она вкусней свежеприготовленная, а если долго лежит, может испортиться. Тебя излечили черви, они высосали яд и заживили плоть. Однако на тебе осталось духовное проклятье, и если бы ты вновь столкнулась с синими адскими гончими, то почувствовала бы жар и невыносимую боль, а после использования пепла ничего подобного не случится. — Он закончил готовить и принялся красиво выкладывать роллы на тарелку.

— А почему, собственно, только ты рассказываешь?! — опомнился Эдик. — Теперь я! Короче, там это… Волки они, в общем… — он задумался, явно потеряв нить разговора, когда на экране его мобильного высветилась реклама какой-то компьютерной игры, которая продавалась со скидкой. — В общем, ты это…

— Я понял, — Пётр, одетый в новый отглаженный костюм, протянул мне китайские палочки и жестом пригласил начать трапезу. — Отвечая на вопрос о волках — они, вероятнее всего, не вернутся. Этих тварей запустил в наш мир ваш отец. Он, как и мы, все присутствующие в этой комнате, являлся чернокнижником. И именно эти адские гончие разорвали его и вашу мать. Я, если честно, не понимаю, зачем он, не практиковавший столько времени, вызвал такое количество сильных тварей. И с одной-то сложно совладать, а он призвал шесть.

— Погоди, наш отец работал в нефтяной компании, — поправил кузена Андрюша.

— Я, кажется, поняла! — воскликнула я. — Может, наш отец на самом деле входил в тайную организацию этих самых чернокнижников. Он боролся со злом и уничтожал жутких монстров, изредка призывая собачек на помощь! А потом у него родилась я, и он отошёл от дел. Но монстры нашли его и убили, так как он мог спасти наш мир! И теперь мы вчетвером должны унаследовать его дело!

Я и сама понимала, что моя теория звучит как сценарий к какому-нибудь фильму. Эд даже зааплодировал, Андрей покачал головой, как бы говоря, что он к моим словам не имеет никакого отношения. Пётр же ударил себя по лбу, но не сильно — так, легонечко, чтобы выказать некую издёвку и себе не навредить.

— Ты пересмотрела подростковых фэнтези и фильмов о супергероях, — уверенно заявил он. — Мир мы в жизни не спасали, да и, поверь, это глупо. С монстрами тоже редко сражаемся, по большей части мы их используем, они наше оружие. А теперь я предлагаю вам двоим помолчать и позволить мне рассказать нашу историю целиком и в подробностях. Так что ешьте, а глупые вопросы и предположения оставьте на потом.

Все закивали, соглашаясь, и устроились поудобнее, особенно Эд, которому было не менее любопытно, чем нам с Андреем.

— Мы не знаем, когда всё началось и как образовывалось, да это и неважно. Главное, что вам надо усвоить, — магия существует. Есть три расы людей, использующих её, — кузен о чём-то задумался, затем пояснил: — Под расой я имею в виду не цвет кожи, а типы использования магии, можете называть их классами или как хотите. Первая раса — повелители элементов. Они управляют пятью стихиями. При жизни каждый избирает одну и ей служит, повелевая огнём, водой, ветром, землёй или молнией. Я не знаю, при чём тут эти стихии, ведь мир состоит из элементов таблицы Менделеева, — он поморщился, будто этот вопрос мучил его сильнее зубной боли. — Просто примите как факт. Иногда повелители элементов могут использовать две стихии, но на это способны лишь самые талантливые. Насчёт трёх есть упоминание в истории — ныне такие особи не существуют. Что касается второй расы магов, то они поинтересней. Именно их головы висят у нас в медпункте. Именно их я препарировал чаще других. Их называют заклинателями, или же зачарователями. Они могут околдовывать предметы. К примеру им по силам сделать заколку, которая способна открыть любую дверь.

— Стоп! — Эд даже подскочил. — Ты не просто так оставил ей ту заколку! Ты знал, что она её выберет. Ведь все остальные были чересчур роскошными и дорогими. Ты… — он сжал кулаки, — ты хотел, чтобы она обнаружила наши комнаты, чтобы испугалась и убежала, чтобы в итоге мы их вернули и нам пришлось всё объяснить! Хотя мы изначально договорились, что дадим им нормальную жизнь!

— Ты, правда, думаешь, что я настолько умён, чтобы всё просчитать?

— Тебе просто нужны были новые бойцы! Я так и знал! Ты всегда поступаешь так, как тебе выгодно.

— Я случайно забыл убрать магическую заколку, которая открывает замок, а ты из меня монстра делаешь, — голос Петра был холоден, как воздух на похоронах родителей. — Сядь, братец, и более не перебивай меня всякими глупостями!

Эд разглядывал брата, ища в его лице доказательства своей теории, но я, взяв младшего кузена за руку, легонько потянула на стул. Тот сел, а затем, решив, что всё-таки перегнул палку, неохотно извинился. Лицо Петра не выдало ни одной эмоции, даже серые глаза не отразили никаких чувств.

— Итак, как я говорил, заклинатели могут создавать самые разные артефакты. Зачаровать браслет, который сделает силовое поле. Оно, кстати, одноразовое. Или околдовать перочинный нож специальным ядом, что убьёт любого. Всё это проявление их дара. Они сильны и опасны. Обычно одеваются в непробиваемые доспехи и используют всёразрезающие топоры. И вы отчасти зачарователи, — его глаза, как две хищные кобры, при этих словах впились в меня и Андрея, будто искали слабость или страх в наших сердцах. — Ваша мать была одной из них. А ваш отец относился к чернокнижникам. Мы третья раса — можем призывать на помощь жутких тварей и иные формы жизни, а потом подчинять их нашей воле. И прошу раз и навсегда запомнить: мы не герои, мы просто спасаемся и заботимся о своих шкурах.

— Ага, как тогда, когда мы с отцом спасли тех людей на мосту! — вставил комментарий Эд. — Говори всю правду — это ты не герой.

— Если бы ты не призвал Мегадонда, то и людей спасать бы не пришлось, — холодно отрезал Пётр. — И я вроде просил не перебивать! — он закрыл глаза, игнорируя Эда, показывающего брату неприличные жесты. — Чернокнижники могут вызывать самых разных тварей, — в качестве демонстрации он пропел небольшой куплет, и на столе появилась маленькая полоса тумана. Когда она исчезла, мы увидели небольшое розовое и мохнатое существо с круглыми громадными глазами и пушистым хвостиком.

— Круто! Можно его потискать? — первым подал голос Андрюша, опередив меня. Существо казалось таким милым, что иного желания не вызывало.

— Да, — Пётр улыбнулся ему, и розовый пушистик двинулся к моему братцу. — Правда, большинство существ, с которыми мы имеем дело, агрессивные монстры, такие, как адские гончие.

— Они просто животные! — вмешался Эд. — Их можно приручить, в отличие от разумных тварей. И — да, есть и такие демоны, суккубы…

— Куда опасней и лучше всяких зверей, — холодно отрезал старший кузен. — Животное, брат, есть животное. Не покормишь вовремя — сожрёт, а с разумной тварью можно договориться.

— Ага, как ты тогда с суккубками? Мы с отцом дважды ели успевали тебя спасти.

— Я всё равно умру — улыбнулся Пётр. — И поверь мне, смерть в женских объятьях от экстаза лучше, чем от зубов адской гончей, которая теперь бегает у нас во дворе.

— Серый нас не тронет, я контролирую его уже несколько лет!

— Как скажешь, брат. — Петр хладнокровно пожал плечами и вновь замолчал, а затем, видимо решив что-то, продолжил: — Одно вы должны усвоить — ваша сила не безгранична, нельзя призывать очень могущественных демонов, они не только разорвут вас на кусочки, но и весь наш мир сотрут в порошок. Также нельзя вызывать сразу много тварей. Вы должны контролировать каждого и всех держать в поле зрения. Оптимально — семь плюс минус два монстра на вашей стороне. Я вас ещё не запутал?

— Нет, — покачал головой Андрей, который был сосредоточен так, будто ему потом надо было сдавать экзамен по основам магии.

— Прекрасно, тогда вернёмся к истории. Существовали, значит, эти три расы в покое и порядке, но у нашей всё время происходили сбои. Или же монстры появлялись сами собой. Не много, конечно. Так, одна адская гончая в год объявится. Или демон возьмет да сбежит из-под контроля. Или призовут по ошибке из иного плана бытия какую-нибудь жидкость, которая отравит воду в озере. В общем, у магического сообщества были постоянные проблемы с чернокнижниками. И по большей части со смертельным исходом. Постепенно заклинатели и повелители стихий начали от нас отдаляться и избегать. Они говорили, что наша магия самая опасная и нестабильная, ибо призвать легко, а покорить трудно. В общем, отношения накалились до такого предела, что началась война. И она была кровопролитной. Вначале представителей всех рас было примерно одинаковое количество: чернокнижников столько же, сколько заклинателей. Но они-то воевали двое против одного, так что мы несли большие потери по всему миру. Нас вытесняли и зажимали. Истребляли и уничтожали. Мы, правда, тоже немало им насолили. В итоге численность магов упала очень сильно. Но всё кончилось тем, что нас выжали в Санкт-Петербург. Именно этот город мы защищали более всех остальных. Здесь мы и решили вызвать могущественного суккуба, чтобы вместе контролировать его и с его помощью одержать верх. Ещё никогда никто из нас не объединялся таким количеством для контроля над существом. Четыре гигантских круга создали наши предки и прочли сильнейшие заклятья. Но они не знали, что самый искусный из них запланировал иное. Он знал: если дела пойдут плохо, им не одолеть существо. Слишком много личностей, слишком мало единства. Он обманул союзников, в решающий момент произнес не ту фразу и отнял жизни у тех, кто читал заклятье. Другими словами, он уничтожил всех чернокнижников и забрал их магию себе. А когда появился суккуб, он сумел надеть на него ошейник подчинения и в одиночку уничтожил вражеские войска, готовящиеся напасть на чернокнижников. Он победил в войне, используя лишь одну фигуру. Но победа обошлась дорого: он остался последним из своего рода. Позже он породил близнецов, которым перешла часть его силы. А когда он скончался, то и вся его мощь перешла в них. Те близнецы, когда пришло время, отправились своими путями, и каждый породил своих двух детей. Младший — девочку и мальчика. Старший — двух сыновей. Один из них и рассказывает вам эту печальную историю. После смерти наших отцов вся накопленная магия передалась нам. Таким образом, в нас четверых сокрыта мощь сотен жизней.

— А что стало с суккубом? — уточнил Андрюша.

— Дедушка решил, что не сможет его контролировать всегда. К примеру, во сне контроль сильно ослабевает, именно поэтому я свою комнату оберегаю специальным артефактом, на случай если Эд перестанет контролировать Серого. А осознав, что его силы однажды может не хватить и существо вырвется на волю, дед запечатал его, избавив мир от жуткой напасти.

— Супер, — пробормотала я, заметив, что нам Пётр подобный артефакт не предлагал.

— Он просто не любит церберов, — нахмурился Эд.

— А во что дед её запечатал? Она у вас? — снова спросил мой братик.

— Нет. Он сокрыл суккубу в каком-то предмете, который был в тот день на нём. Когда дед умер, наши отцы поделили его вещи между собой. И у нас её нет. Так что мы с Эдом ещё собираемся навестить вашу квартиру и поискать артефакт там.

— А зачем она вам? Ты же сказал, что она опасна, — заметила я.

— У нас война вообще-то идёт, — напомнил Эд.

— Но Петр говорил, что дед победил.

— Войска были уничтожены. Но дети павших остались. Они выросли и напали на деда снова, — пояснил старший кузен. — К тому моменту он уже лишился своей мощи из-за рождения наших отцов, которые забрали две третьих его магии.

— А когда мальчики выросли, ваш отец, козёл, влюбился в вашу мать и послал дедушку и нашего отца на три буквы. Проклятые Ромео и Джульетта в гробу видели все эти магические войны. Они начали жить, как нормальные люди, игнорируя магию, и даже не рассказали своим детям правду о нашем мире. А затем, как мы полагаем, их нашли, и ваш горе-папочка зачем-то призвал шесть синих адских гончих! — Эд даже стукнул кулаком от возмущения. — С ними он, конечно же, не справился, и они загрызли не только преследователя, но и ваших родителей.

— Вот что происходит, когда долго не практикуешь, — назидательно заметил Пётр.

— А как погиб ваш отец? — не удержалась я от вопроса. Их отвращение к моему отцу задело за живое.

— Как идиот, — холодно ответил старший кузен.

— Нет! — вскричал Эд, на его глаза даже слёзы навернулись. — Отец был великим чернокнижником. Он знал, что ту суккубку уже не вызовешь и стал вести подпольную войну вместе с нашим дедом. А потом с нами! Он погиб, потому что был милосердным и не смог убить ребёнка. А тот вонзил ему нож в сердце. Но не беспокойтесь, того пацанёнка разорвали мои адские гончие, хорошей ночью мне снится его крик, — Эдик прикрыл глаза, вспоминая сладостные для него звуки.

— Как вы понимаете, сложно не тронуться умом в этой войне. Мы остались вдвоём против целого мира. И кто угодно мог быть нашим врагом. На нас нападали в туалетах, в магазинах и даже здесь, у нас дома. — Пётр сверлил брата немигающим взглядом. — Хотя это, конечно, не оправдывает жестокость. Но у моего брата другие представление на этот счет.

— Ты хочешь сказать, что тот уб…

— Брат, прошу не при Андрюше, — перебил Эда старший кузен.

— Что, тот очень-очень плохой мальчик не заслужил своей судьбы?!

— Я ни в коем разе не хочу уменьшить твою злобу, брат. Просто когда дело становится личным, ты начинаешь ошибаться. Но не в том тема нашего разговора, — Пётр улыбнулся мне и Андрею, как бы говоря: не бойтесь Эдика, он псих, но он наш псих. — Вот так мы и воюем. Изредка появляются монстры из иного плана бытия. Сами по себе они проходят в наш мир и на инстинктах идут к нам, чтобы убить тех, кто может их вернуть домой. Это даже удобно, так как за ними не приходится охотиться. А пробки подсказывают, где они побывали.

— Неужто их не видят обычные люди?! — изумилась я.

— Нет. Существует некая завеса, которая застилает взор простых смертных. Они, например, вместо трупов адских гончих будут видеть всякий мусор, с которым не захотят поиграть и взять домой. Что-нибудь мерзкое, сломанное и старое. Например, ржавую банку из-под кофе, в которой ползают всякие жуки. Точно природа завесы не известна. Отец считал, что это заклятья наших врагов-заклинателей воздействуют так на мир. Но я в ходе экспериментов, скорее, уверовал в то, что это природное явление, некая физиологическая особенность.

— А как люди видели битвы, в которых чернокнижники бились с двумя другими расами? — задумался мой братец. — Такое бы точно заметили. Разрушенные здания, куча трупов…

— Они видят землетрясения, тайфуны, наводнения… В общем, всё, что угодно, только не истину, — радостно сообщил Эд.

— Ты сказал, что наши предки призывали воду, которая отравляла озёра. А до этого рассказал, что мы призываем опасных тварей, — сказала я, и Пётр одобрительно кивнул, подтверждая мои слова.

— Я не совсем точно описал наш дар. Мы призываем всё, что угодно, из иных измерений. Пределов нет. Просто обычно мы не можем вызвать достаточно воды, чтобы утопить врага, а вот зверушку, способную разорвать его, — запросто.

— Вы научите нас этому? — спросила я, не уверенная в том, какой ответ хочу получить.

— Конечно, — мягко улыбнулся Пётр. — Мы научим вас всему. Это куда интереснее школы. Я рассчитываю, что вы нам поможете в войне. Мы даже купим тебе, Алиса, новую винтовку, чтобы ты пользовалась ей до тех пор, пока не станешь достаточно могущественной чернокнижницей. А тебе, Андрей, необходимо подкачать мускулатуру. Сильное тело сделает тебя более выносливым, да и большинство наших оппонентов считает, что мы слабы в ближнем бою. Хотя это не так, у нас прекрасная реакция и сила чуть выше обычной. И всё же устоявшийся стереотип не раз помогал моему брату.

— Ты сказал, что мы наполовину заклинатели, — задумался Андрей. — Значит, мы можем не только призывать, но и околдовывать. Ты и этому нас научишь?

Лицо Петра стало каменным, на секунду лишь мелькнула всепоглощающая зависть.

— К несчастью, я не умею зачаровывать предметы и не могу помочь овладеть этим искусством.

— А почему бы вам нас не убить и не забрать всю мощь магии себе, как это сделал дедушка? — резко спросила я, разглядывая старшего родственника.

— Как тебе такое вообще в голову пришло! — мгновенно вспылил Эд. Он даже вскочил с места. — Мы бы никогда так не поступили, мы одна семья!

— К тому же, магия нам не передастся, она просто рассеется, — спокойно продолжил Пётр. — Магический поток течёт от отца к детям, от первого поколения ко второму. Но не наоборот и никак не по развилке. Так что даже если бы я убил Эда, магия мне бы не досталась, она бы просто развеялась, и контроль над суккубкой, получив которую мы бы победили в этой войне, был бы недоступен. Так, по крайне мере, объяснял отец, — Пётр говорил так, будто уже не раз задумывался: а не убить ли ему всех нас. — Ты ведь это хотела услышать? — вдруг уточнил он, будто проникнув в мою голову. — Ты хотела услышать рациональные доводы, почему вам ничего не угрожает? — теперь его слова не были холодными, они били, как плети, прорубающие кожу до мяса. — Что ж, перед тем как спрашивать, ты бы задалась вопросом: зачем мы спасли ваши жизни. Ведь так просто было опоздать. А если думаешь, что все благодаря моему братцу, то вспомни, что излечил тебя я. Ему я мог бы наврать, что рана была смертельная или что яд слишком сильно отравил организм… — он резко встал, обрывая разговор, и вышел всё с таким же непроницаемым лицом, как обычно.

— Класс! Ты его обидела, — проворчал Эд.

— Скажи, зачем нам сражаться? Мы можем жить наверняка и среди других родственников, — заметила я.

— Где были твои другие родственники, когда умерла твоя мать? — парировал он. — Они её преследовали. Мы ваша семья, Алиса. Прими уже это, — он посмотрел на дверь, за которой скрылся его брат. — Тебе нужно ещё многому научиться, но в первую очередь вам обоим надо определиться, кто вы — чернокнижники или заклинатели. Потому что если второе, то вам не место в этом доме, — Эд тоже встал, прихватил бутылку с коньяком и, насвистывая, ушёл из кухни.

— Умеешь ты обидеть единственных людей, которым на нас не плевать и которые пытаются о нас позаботиться, — заметил Андрюша.

— Или же пытаются завербовать нас на чужую войну. Мы спокойно жили без убийств. Я спортсменка, а не солдат. А ты… ты просто школьник. Мы не созданы для призыва демонов и прочих смертоубийственных штук.

— Родители тоже спокойно без них жили, но на них напали, — заметил Андрей. — Сестра, у нас нет выбора. Нужно учиться магии. Но вначале тебе придётся извиниться перед кузенами.

— Эд сумасшедший, — заявила я. — А Пётр… я не понимаю, играет он роль бесчувственного парня, который ощущает очень сильную боль, или он бесчувственный чурбан, который играет гнев и остальные эмоции.

— Они наши кузены. Родню не выбирают, сестра. Как и сторону в войне.