Паранормальная лингвистика. Роман о сверхвозможностях, любви и верности

Олег Жданов

Роман об идейном и физическом противостоянии учёного, открывшего сверхвозможности новой науки, со спецслужбами. Новая Библия пишется вами прямо сейчас. Будущее уже здесь.

Мертвая Нарциновская. Случилась счастливая бездна

Анна уже понимала, что Лариса Нарциновская интересует ее не только по служебному делу. Признавалась ли она себе в жгучем интересе к личности Дмитрия? Действительно ли он поразил ее женское воображение и своими чудесными способностями, и всем прекрасным миром, который он так красиво носил в себе? А еще у него было облако, которым он управлял. Дмитрий направлял облако на Анну, и молодая женщина купалась в запахах неба, куталась в белый несбыточный мякиш, совершенствовалась в мечтательности. В руках у Оного были молнии.

Ларису легко нашли в тот же вечер, доставили в кабинет. Для вида вместе с Анной сидел полицейский в форме, но он почти сразу ушел. Так Лариса и Анна остались наедине. Они некоторое время смотрелись друг в друга, изучали по лицам историю прошлую и будущую. Очень странной может показаться следующая деталь — Анна в волнении встала и даже сделала движение навстречу Ларисе, когда ту вводили. И что же увидели они друг в друге? А увидели они сходство, и сходство было динамическое: так Лариса более походила бы на Анну, будь у Ларисы иной образ жизни и та строгая дисциплина, в которой держала себя Анна. У Ларисы сбылись несколько припухшие глаза и губы — от вина и темной жизни, от бесконечной и ни разу не случившейся любви, и глаза были влажные от невозможности плакать. У Анны взор был чуть суровый и губы сухие и жесткие от повышенных требований к себе. Лариса начинала полнеть, Анна же изнуряла себя тренировками, потому выглядела несколько скованно даже. И глаза у Ларисы потускнели и были пусты, как надоевшая книга, у Анны же, несмотря на суровый взор, в глазах еще таилось детство и живой интерес ко всему вокруг.

«Вот и Она… Та, что была у Оного… А я кто здесь?» — так подумала Анна, именно с заглавной буквы назвав Ларису. В Нарциновской чувствовалась усталость и похмельная растерянность, она так и не успела надеть на себя маску, коими так богата коллекция женщин, решивших жить весело и без слова «нет». Они встретились, и взоры их обменялись какой-то тайной информацией, и молодые женщины вдруг почувствовали себя сестрами. Случилась тайна, и не было теперь в этой служебной комнате порочной карьеристки и той, что выбрала веселую бездну. И разговор получился у них необычным.

— Садитесь, вот сюда. Удобно ли?

— Спасибо, очень удобно! Впервые так удобно здесь…

— Простите, уж пришлось вот так…

— А говорите мне «ты»! Не привыкшая я…

— Вот славно, и я о том же прошу…

— Я Лариса.

— Анна я.

Дежурный полицейский, словно почувствовав настроение их беседы, внес чайник с душистым чаем и баранки.

— Вот как диковинно и хорошо… Чай! — Лариса улыбалась. И по-служебному закрытая Анна не могла не откликнуться на такую приятную и добрую улыбку. Тут она вспомнила, как открыто и хорошо улыбается сам Дмитрий — навстречу всему миру, словно волшебным ярким лучом пронзает весь горизонт тьмы… И вот теперь Лариса улыбнулась очень похоже. У них какое-то тайное общество улыбчивых людей.

— Анна, зачем я здесь?

— Ничего страшного, Лариса. Формальности. Но все уже решилось, мы просто поговорим.

— Обожаю разговаривать. Раньше я совсем нелюдимой была, молчуньей. То есть я отвечала, но не вслух. Вслух я стеснялась. Я одного мальчишку обожала, он неместный был. То есть совершенный инопланетянин, у него уста медовые были, он словами зачаровывал. И как же много мы с ним так говорили! То есть он вслух говорил, а я внутрь себя. Но мне казалось, он эти мои слова внутрь очень хорошо слышал. Знаешь ли, Анна, а я ведь до сих пор с ним разговариваю, хотя уже много лет мы не видимся. Да и не свидимся, зачем я ему, хорошему, такая нужна?

— А как его звали? Какой он был? — вопрошала Анна, хотя уже давно все поняла и приготовилась удивляться.

— Почему звали? Почему был? Что с ним?! Что с ним?!

— Лариса, остановись: с Дмитрием все хорошо. Он занимается исследованиями, совершил прорыв в науке…

— Да, это его дорога. Он и тогда был выше других. А сейчас, наверное, рядом с ним голова кружится… Кружится?

— Кружится.

Лариса улыбнулась на это признание Анны.

— Что он? Женат, дети? Хотя вряд ли.

— Ему эта область неинтересна, кажется.

— Да, Митю интересовали чудеса сами по себе. Помню, как он взялся словом исцелить моего пса. Тот старый совсем был и умудрился под машину попасть, — ох, я убивалась тогда!

— Исцелил?!

— Вот еще! В тот же день псина издохла. Митя же сокрушался, но недолго: сказал, что будет работать в этом направлении. И через некоторое время сможет оживить собакевича. Фантазер!

— Лариса, как доказал Дмитрий Андреевич, он близок к решению ряда нечеловеческих задач. Он поражает воображение. Это какой-то светящийся поток, радуга…

— Втюрилась в него?

Анна уловила в голосе Ларисы вдруг проявившуюся периферийную враждебность.

— Не-ет, что ты! Мы просто вместе работаем…

— Не думаю, чтобы он мог быть с кем-то вместе. Рядом — да, около — да, но вот вместе… Нет, не думаю.

Анна молчала. Потому Лариса продолжила.

— Ты берегись его. Он когда рядом ходит, горячо становится. Но жар-птица улетит, и все тускло кругом и холодно. Навсегда.

— Лариса, но ведь он не виноват, что ты… Разве он?

А Лариса ничего не ответила. Ни да, ни нет. Карающее умолчание.

— Но Анну такой ответ не устраивал. В чем же, в чем же виноват Дмитрий? Он поразил воображение девочки, но разве свеча в ответе за сияние? Свеча ли виновата, что кромешная ночь вокруг?!

— Лариса, это очень серьезное обвинение. Я думаю, оно необоснованное. Ведь если рассуждать логично…

— Упаси нас Боже. А ты и вправду втюрилась в Диму… Расскажи, какой он сейчас.

— Он такой… такой… такой…

А какой? Совсем не многое могла сказать Анна о Дмитрии. Вспомнилось сразу, как она увидела его впервые, — Хамитов вводил ее в дело, показывал слайды. С фотографии смотрел совершенно счастливый мужчина, юный и вихрастый. Вот он в костюме спускается по лестнице после лекции, а вот он вечером совершает пробежку. Вот фотография, где Дмитрий Оный у окна своей комнаты в студенческом общежитии, смотрит в синюю даль, наблюдает простор за окном, зачарованный.

Вот Дмитрий Андреевич в библиотеке, среди книг, в глазищах поиск и радость открытия. Кажется, он уже знает, все сбудется — все то головокружительное и невероятное, что он возмечтал. Потом Анна видела его каждый день, когда она устроилась в университет. Дмитрий всегда здоровался с ней, но, кажется, сразу понял, для чего она здесь. Он, видимо, давно почувствовал вокруг себя сгущение атмосферы, и принял эту игру. Вполне вероятно, что и это вознесение в ночное небо он затеял для того, чтобы соперник наконец-то обнаружил себя, легализовался. И теперь Оный знает, с кем имеет дело. Теперь он может наметить план действий и определить серьезность ситуации. Или он думал, за ним охотятся криминальные структуры? Большая ли разница? — так размышляла Анна. И тут она впервые задумалась о том, что ее организация хочет от Оного и какими методами будет добиваться этого…

— Он высоченный. Рядом с ним весело и страшно. И понимаешь, что «навсегда» уже наступило.

Наутро Ларису найдут мертвой в том самом овраге, куда она и Димка ходили много лет назад, — тогда они сидели над бездной, свесив ноги, и долго и светло разговаривали. То есть говорил исключительно Митя, Лариса же отвечала, но внутрь себя. В голове мертвой Ларисы будет вплетена алая лента, как тогда. Взгляд у нее покажется странно счастливым… Наверное, перед тем, как сигануть во тьму оврага, она переживала некие далекие и приятные мгновения. Случилась счастливая бездна.