Джеронимо & Сидящий Бык

Олег Викторов (2024)

Книга «Джеронимо и Сидящий Бык» — это первая работа Олега Викторова в жанре детектива. В легкой, непринужденной форме автор рассказывает о захватывающей истории, произошедшей с главным героем, возрастным сотрудником рекламного агентства, Сергеем Алехиным, и его помощи следствию в раскрытии загадочного преступления. Всё действие происходит в одном из самых замечательных морских городов.

Глава 3.

Две белых полицейских машины умудрились занять собой всё свободное пространство двора. За ними неуютно приткнувшись к самому забору, стоял черный внедорожник Саши Тихого. Сам он неподвижно сидел в салоне с открытым окном, положив руки на руль. Возле него курил пожилой сержант, цепко посматривая по сторонам и тихо завидовал парню с такой дорогой и красивой машиной.

— Так почему Вы решили, что пленка не ваша? — следователь устало опустился на ту же скамейку у входа с надписью «Место для курения».

Алехин стоял рядом, чувствуя, как спина становится деревянной. Он давно страдал от хондроза, но это нисколько не мешало ему часами простаивать у стола в мастерской, а потом, вечером лежать на острых иголках аппликатора, чтобы утром опять, по возможности бодро, идти в мастерскую.

— Плёнка черная матовая, ноль пять шириной, у нас она месяца два как закончилась.

— Могли купить. Вы ведь, как я понимаю, не относитесь к складу

— Нет, быстро купить негде. Литва границу закрыла. С Польшей тоже проблема. Да и потом, у нас Oracal, а в мусорном мешке лежит подложка от пленки фирмы Зенон. А мы его никогда не применяем.

— Какая подложка? Я ничего не понимаю…

— Это просто. Вся пленка изначально накатана на бумагу. Чтобы наклеить пленку, бумагу нужно отделить. Странно, что он бумагу просто в мусорный мешок выбросил.

— Кто он? Лейтенант! — следователь повернулся к выходу.

— Слушаю, товарищ майор.

— Всю бумагу из мешка изъять. Нет, лучше весь мешок.

— И еще, — одиннадцать часов утра, а Алехин уже устал, — если позволите, тело обмотано не единым куском пленки, пришлось разрезать. Чем? Порвать сложно, да и можно порезаться. На ножах и ножницах должны быть только мои отпечатки. Ну и того, кто после меня ими пользовался.

Следователь кивнул и грустно улыбнулся.

— Детективы любите? Да?

— Люблю, но не только. У меня отец был участковым.

— Типа, на генетическом уровне, — ухмыльнулся следователь.

— Типа, просто мысли по поводу…

— И много у Вас таких мыслей?

— Ну, если собрать все в кучку, то…

— Хорошо. А как Вы относились к своему… работодателю?

Лейтенант, на вытянутых руках, чтобы не запачкаться, тащил весь мешок с мусором в машину. Черный, он был похож на обмотанный пленкой труп, только покруглее.

— Никак.

–?

— Ну, посудите сами. Работу он не давал, зарплаты не платил. Какой же он работодатель? Так бездарно сгубить одно из лучших рекламных агентств.

— То есть, негативно?

— Нет. Просто никак — как все.

Следователь снял форменную фуражку. На густых темных волосах остался примятый след. Спереди были видны небольшие ранние залысины, но пока они не портили его, а лишь предавали его лицу некоторую мужественность.

— Но ведь Вы ходили на работу? Почему?

–Да. Ходил. Это было продиктовано моей внутренней потребностью, ну и потом, Звонарев был не против. В общем, низы не хотели, верхи не могли…

— Объясните?

— Пожалуйста. Просто здесь пересекались наши интересы. Я реставрировал бесплатно кое-какие его антикварные безделушки, ну и выполнял некоторые работы. Он позволял мне пользоваться цехом, мастерской и всеми инструментами, когда я хочу и сколько хочу. Ну и ещё привычка. Не забывайте, все-таки девять лет.

— Инструменты дорогие?

— Что бы Вам было более понятно. Его девиз был такой — лучше два сломанных лобзика за дешево, чем один хороший, новый за дорого.

— Интересная черта. Так за что его могли убить? Как Вы думаете?

Алехину захотелось сесть, но теперь это было неудобно, да и следователь сидел посредине, таким образом, занимая всю скамейку.

— Если как следует поразмыслить, то причину можно отыскать, и не одну.

Глава 4.

Когда Алехин не вовремя обедал, у него начинала болеть голова. Вот и сейчас, после почти четырех часов всей этой нервотрепки, начинало ломить затылок и резко отдаваться в висках при каждом его шаге. Жена уже два раза звонила, Сергей сбрасывал звонки, ждал, когда следователь закончит предварительный опрос.

— Жду Вас завтра в Следственном комитете, в девять, для официальной дачи показаний.

Следователь протянул Алехину визитку. Вадим Вадимович Грипалис. Интересно, как его дразнят за глаза? Вадь-Вадь или Грипа?

— Ты где был? Я что с голода должна умереть? Позвонить не мог?

Алехин тяжело опустился на кушетку, не в силах разуться.

— Что у тебя? Опять спина болит?

— У меня всё…

— Ну, всё это ничего. Мой руки, пошли быстрей обедать.

Жена убежала на кухню и еще долго что то говорила, но Сергей не мог разобрать из-за шума воды, пока мыл руки.

–… или со сметаной? Ну, ты скоро?

Сергей вошел на кухню и полез в холодильник, доставая бутылку самогона.

— Чево эта? Какой сегодня праздник?

— Поминки. — Алехин грузно опустился на стул, — Нет, это просто свинство! Вот так вот взять и убить Звонарева!

— Какого Звонарева? Это вашего? Да ладно! Как это? Когда?

— Такого, нашего! У меня в цехе. Представляешь? — Сергей давно привык считать цех и мастерскую «своими», и не любил, когда туда кто-то заходил.

— Подозревают тебя? Или ты свидетель? Тебя посадят… — жена медленно села на стул.

— За что? — Сергей открыл бутылку, — За то, что я его первый обнаружил? — Ну ты же мент…

— Вот именно. Там подозревать больше некого, ты да Саша.

— Ну да, ну да. А брат? А жена с любовницей? А Рыбалко? У меня только пять вариантов, и каждый имеет право быть. Мне нужно срочно пятьдесят грамм.

— Тут, пожалуй, все сто. Мне тоже накапай.

.

–… труп замотан в черную пленку и сидит в кресле. Как мумия. Представляешь!

— Какой ужас. А в каком кресле?

— Да я решил сломанное кресло слегка оживить. Семидесятые годы. Прошлый век.

— Оживил… Его задушили? Или застрелили? Может, зарезали, крови много?

— Я видел только сверток, черную мумию. Потом лицо показали для опознания и все.

— А вдруг это нацисты, — жена повернулась к окну, — уже проникли к нам?

— Да какие нацисты? О чем ты? Кому он нужен?

— Ну, кому то он оказалось нужен.

Сергей выпил маленькую рюмочку. Сегодня был борщ, как всегда очень горячий, они с женой любили очень горячий.

— Да, — чуть сметану не забыл, — Не понятен этот маскарад с обертыванием. Труп ведь оставили.

— Может это послание? — жена аж голос понизила. Все-таки сказывались годы службы в милиции.

— Лен! Кому?

— Саше, или тебе, или еще кому.

— Голова очень болит.

— Ты ешь, ешь. Остывает все. Потом цитрамончику примешь, если твой самогон не поможет. А ты ничего интересного не заметил?

— Все как всегда. Да нет, ничего. Я когда зашел и увидел его, думал, меня кондрашка хватит.

— Надо давление померить. Хотя, ты уже принял, чего теперь мерить.

— Главное, он же практически безобидный… и бесполезный. Но за это не убивают. Надеюсь.

— А милиция что говорит?

— Полиция только спрашивает. На завтра следователь повестку выписал. Пойду, может, что-то узнаю.

— А следователь приличный?

— Молодой. Лет тридцать пять.

Ленка отложила ложку в сторону.

— Да, такой может сделать дело.

— Да ладно, я ж не виноват.

— Не виноват. Ты за языком следи, а то начнешь опять… Будут на старости лет по допросам таскать, или ещё хуже.

— Ничего. Меня больше волнует, кто теперь хозяйничать будет? Он, интересно, с любовкой своей расписан?

— Все перейдет жене.

— Вот. И я о том же. Жене, если они не развелись. Или брату?

— Ну а коммерческий?

— Рыболко что ли? Нет. Его доля копеечная, десять процентов, как учредителя.

— А ты откуда знаешь?

— Как-то учредительские документы пересылал — он же даже сканировать не мог.

— Слушааай…! а как же теперь ты? И Саша?

Да, как же теперь мы? Сергей тяжело вздохнул. Ясно, что как раньше не будет.

— Этому то нечего боятся? Склад по любому останется, а вот я вряд ли. Будем ждать. Я пойду, прилягу.