Трэшачок. Сборник рассказов

Олег Боровин, 2020

Создал Бог Землю и Олега Боровина и увидел, что это хорошо. Дал Бог Олегу перо и сказал писать. Прочитал Бог сборник рассказов Боровина и сказал: «Что это еще за хрень?» И отобрал Бог перо у Олега. Осторожно, книга была запрещена к изданию в раю! Но на Земле доступна. Не упустите свой шанс. Олег Боровин родился в семье простых рабочих, много болел, в школе отставал, в армию не попал по состоянию здоровья. Начал писать рассказы во время лечения от наркотической зависимости. Героями его книг становятся люди, выброшенные на обочину жизни. Олег не имеет соцсетей и ведет затворнический образ жизни. Содержит нецензурную брань.

Ставка

Миша очнулся от того, что вокруг начали орать.

— Бляха, заткнитесь, дайте поспать, — сказал он.

Среди гама он расслышал слова: «Россия, вперед!». И где-то в дальнем уголке опьяненного разума возник образ бегущего по зеленому полю мяча.

«Ах, черт, я, кажется, уснул во время игры», — подумал он и попытался разлепить глаза.

Миша очнулся за столом. Голова покоилась на столешнице. Она превратилась в пресс-папье, только вместо бумаги он придавил руку. Миша поднял тяжелую голову и огляделся. Люди бесновались.

— Что, какой счет? — спросил он Гришу, — какой счет, я спрашиваю!

Гриша орал во все горло, размахивая стаканом пива.

Миша схватил Гришу за футболку и притянул к себе.

— Какой счет, придурок?

— Пять — ноль! — завопил Гриша.

— Я же говорил, — сказал Миша. Язык заплетался, и разобрать слова мог только точно такой же пьяный. — Я же говорил, что мы просрем опять. Да еще и с таким…

— В нашу пользу, идиот! — заорал ему в лицо Гриша.

Россия выиграла у Саудовской Аравии. 5:0.

— Чего? Россия? — сказал Миша. — Да как же это? Черт.

Он поставил на то, что родная команда проиграет. Он не помнил, делал ли ставку на определенный счет, но точно знал, что не верил в победу наших.

Когда они с друзьями вошли в бар, он подошел к стойке, где принимали ставки. К тому моменту он уже всосал несколько банок пива, а когда он выпивал, в нем просыпался азарт. Он кинул на стойку несколько бумажек и попросил сделать ставку против России. Девушка протянула ему квитанцию, и он засунул ее в карман джинсов.

— Вот блин, опять пролетел, — сказал Миша.

Он посмотрел на огромный экран, где кучковались футболисты. В глазах стояла муть. Но Миша был уверен, что это наши футболисты. Потому что они радовались.

— Может, еще успею поставить на них, — сказал Миша и достал кошелек. Там он нашел только пару сотенных. — Не понял, а где же все мои бабки? Гриша, где мои бабки? Кто-то украл их!

— Ты дурак, — сказал ему Гриша, — ты идиот! Ты поставил все деньги против наших. Это тебе наказание, вот теперь будешь жрать весь месяц одну землю и навоз!

Миша смотрел на друга несколько секунд с тупым выражением лица, а потом схватился за голову.

— Ой, Наташка порвет меня, порвет, — стонал он. Голова начала трещать, хотя похмелье еще не наступило. Но сильнее боли от похмелья была боль от Наташкиных ударов сковородкой.

Наташка была серьезная женщина. И она очень разозлится, узнав, что ее мужик проиграл все деньги в спортбаре, делая ставки на футбол. Однажды он пропил четверть зарплаты, пока шел с работы. Тогда он просто заглянул в бар выпить пива, но потом подъехали кореша, они вытащили его в другой бар, потом в третий, и так он остался почти без денег.

Последние несколько месяцев зарплата у Миши была неплохая. Он продавал спецодежду. Полгода назад на него вышел очень хороший клиент. Тот позвонил сам, наткнулся сначала на Катьку, такого же менеджера, как и Миша, но она красила ногти и решила, что от одного клиента у нее не убудет, и перевела звонок на Мишу. Ногти важнее работы.

Клиент оказался крупным покупателем. Две сети заправочных станций объединялись под общим брендом, им требовалась узнаваемая спецодежда для сотрудников. Также клиент занимался добычей нефти и газа на Севере. На производстве были механики, слесари, монтажники, сварщики и еще миллионы разных трудяг, и каждому требовался костюм, каска и перчатки. Миша чуть не упал, когда Сергей сообщил, на какую сумму будет контракт.

Теперь Миша получал хороший процент и мог позволить себе посетить 4 бара за вечер.

Когда вернулся домой, его ждала очень злая Наташка. Она устроила ему разнос. Отобрала оставшиеся деньги и сказала, что будет выделять ему только на обед по 200 рублей в день.

— А как же сигареты? — спросил он.

— У меня будешь брать, — ответила Наташка.

Она курила легкие. Но они ему не нравились. Все равно, что взять с собой на футбольный матч только 0,3 пива. А что он будет делать следующие полтора часа? Пить собственную слюну? Разве так смотрят футбол?

Миша боялся жену. Она не была красивой, но строгой — это уж точно. Как училка по физике. Она не давала ему расслабиться. Как и теща. Та была намного опаснее. Если Наташка была как змея — ядовитая, хитрая и скользкая, то мамаша ее была как медуза Горгона. Окинет взглядом, и ты сразу обратишься в камень. Стукнет по лбу, и ты рассыплешься на мелкие куски.

Миша убрал кошелек в карман и подумал, что сейчас самое время бежать. Сбежать из города, затеряться, уехать куда-нибудь подальше. Он мог бы рвануть к Косте на Север. Тот говорил, что есть хорошие места в «ЯмбургГазДобыче». Только кто его туда возьмет? Что он умеет? Говорить по телефону? Впихивать спецодежду? Ну и что это ему даст? Там же в основном рабочие профессии, где надо руками работать, а не языком. Да у него и языком-то не очень получается. Менеджер по продажам из него так себе. Ему просто повезло с единственным клиентом. Остальные клиенты были мелочь.

Он ударил себя по лбу.

— Вот я идиот, — сказал Миша, — может, наврать Наташке, что меня ограбили? Тогда нужно и внешность поправить.

Он посмотрел на друга.

— Гриша, — крикнул Миша. В баре приходилось орать, чтобы сосед по столу тебя услышал. Вокруг стоял футбольный галдеж.

Гриша уже уселся на стул и продолжил распевать:

— Россия, Россия! Мы победили! Им нас больше не догнать!

— Гриша, — крикнул Миша, — дружище, ударь меня по лицу…

Он хотел объяснить, для чего это ему, но Гриша тут же влепил ему в нос кулаком.

Миша не удержался на стуле и грохнулся на пол. Он так опешил, что даже разозлился. Гриша его ударил, а он даже объяснить не успел, зачем ему это. А если он не успел объяснить, значит, друг хотел его ударить. Он был готов к этому!

Это возмутило Мишу.

Он кое-как поднялся, пока друзья ржали над его неуклюжими попытками, подошел к Грише и ударил по уху.

— Э, ты че? — завопил Гришка.

— А ты че? — спросил Миша.

— Ты же сам просил.

— Да, я просил, и че?

— Ну вот, ты же просил, а я тебе ударил. Ты же сам попросил!

— Ну и что, что попросил. Мог бы и узнать, для чего попросил. А ты уже и рад ударить друга, да? А вдруг ты не так ударил, вдруг мне надо было как-нибудь по-другому?

— И че? Я тебя не так ударил?

— Нет, нормально ударил. Как надо.

— Ну а че тогда? Придурок.

За ними наблюдали Эдик и Саня и хохотали во весь голос.

— Вы че, парни? — крикнул Эдик.

— Че, драться вздумали? Валите на улицу тогда! — крикнул Саня.

— Не, не, все нормально, — сказал Миша, — ладно, братан, прости. Я че-то вспылил. Давай еще раз ударь меня.

Он присел на стул рядом и подставил лицо Грише.

— Нет, не буду. А то ты опять зарядишь мне в ухо.

Гриша приложил ладонь к уху, будто это могло помочь, и обиженно смотрел на Мишу. Футбол на какое-то время был забыт.

— Да не, я не буду, — сказал Миша, — Я че-то… Затупил. Братан, ну давай, ударь. Ну че те, сложно?

— Да зачем? Вон иди подерись с кем-нибудь из них.

Гриша кивнул на соседний стол, где сидели два здоровенных качка. Они пили что-то крепкое. Судя по бутылке, что-то дорогое, с несколькими звездами, или даже с двузначным числом на этикетке.

— Не, они меня убьют, — сказал Миша.

Он не был большим и уж тем более спортивным. Однажды он заглянул в спортзал, но штанга оказалась тяжелой, а на беговой дорожке было скучно. Он пробежал две минуты и весь вспотел. Ему стало неприятно, что рабочая рубашка и джинсы пропитались потом. Тогда он пошел в душ. Сердце так стучало, что он испугался, как бы не умереть от инфаркта. «Долбаный спортзал», — подумал он, выпив бутылку пива после занятия, чтобы успокоить нервы. И ему стало легче.

— Да зачем тебя бить? — спросил Гриша.

— Блин, да я все деньги поставил на то, что наши проиграют, а они… Вон! Блин, да как так? Они никогда не выигрывали, а тут на тебе! В тот самый момент, когда я решил поставить против них, да еще и все деньги! Они взяли, да и выиграли. Как так?

— Ну и что из этого? Ну, проиграл и проиграл.

— Наташка убьет меня, как ты не понимаешь? Мне хана! Она выгонит меня. Это же не моя квартира, это ее мамки, две мегеры. Две стервы сожрут меня, а на улицу выплюнут бедного Михалыча с пустыми карманами. Конец мне, конец!

— И что ты предлагаешь? Побить тебя, типа тебя обокрали?

— Да, это и предлагаю. Будет отмаза. Может, еще проживу немного. А может, займешь мне денег? — спросил Миша, — если займешь, то будет еще лучше. Скажу, что отобрали только половину, а остальное я спас, как настоящий герой.

— Не, Мишаня, у меня нет денег. Остался последний косарь, я сам против наших поставил. Правда, не пятьдесят с чем-то косарей, как ты, — Гриша засмеялся, — а все остальное пропил. И тебе, кстати, пиво тоже я купил, но я не прошу возвращать долг, у тебя все равно нет ни черта.

Он снова засмеялся. На этот раз так громко, что перекрыл крики футбольных фанатов.

Миша снова начал злиться. У него такое горе, а этот придурок еще и смеется над ним. Он залепил Грише кулаком в челюсть. Тот уронил стакан, и пиво разлилось по столу. На них закричал Эдик, мол, хватить бузить.

Миша сказал остальным, чтобы они шли в жопу. Он встал из-за стола и пошел к выходу. Пока пробирался через толпу, он шарил в карманах. Может, он сунул деньги куда-нибудь еще, а не в кошелек? Не мог же он поставить все. Не мог!

Но в карманах было пусто. Там лежала лишь одна бумажка. Он достал ее.

Долбаный чек. Квитанция. Ставка. Долбаная ставка против нашей команды.

Миша пригляделся, ему стало интересно, на какой счет он поставил.

Он различил цифры 5:0.

«Вот черт, я почти угадал, — подумал он, — только с командой ошибся».

Он смял бумажку и бросил в урну. Он вышел на улицу, стрельнул сигарету у каких-то пацанов, курящих рядом. Сигарета была со вкусом дерьма. Он подумал, что чувствует вкус разочарования, вкус поражения. Он зашатался и закашлялся. Его мутило. Он протянул руку и оперся о стену. Его стошнило. Никто ему не мешал. Никто не подошел и не сказал, что здесь не надо гадить. Но если бы кто и сказал, он бы послал его на хрен. У него горе, и он мог позволить себе блевать где угодно.

Наконец он оставил половину выпитого пива на асфальте и пристроил сигарету между зубов.

Мочевой пузырь заныл от давления. Тогда Миша зашел за угол, расстегнул ширинку и уставился на стену. Струя ударила в кирпичи. Перед глазами все еще плыло. Он видел футболистов, видел мяч, летящий в ворота.

— Вот черт, черт! — заорал он.

Сигарета выпала изо рта в лужу. Она тут же потухла.

— Мне пофиг, я докурю и такую, — сказал Миша и заржал.

Он увидел перед собой лицо девушки, которая принимала ставку.

Вот зараза. Зачем она взяла деньги? И как так получилось, что она не отговорила его делать такую большую ставку? Разве ей идет какой-то процент с проигрыша? Наверняка. Конечно!

Он вспомнил ее довольное лицо, когда она взяла деньги из рук. Вот сучка. Она еще и улыбалась. Он вспомнил, как она дала ему бумажку, чек, и он различил на нем ставку «58 тысяч рублей», 5:0. Россия — Саудовская Аравия.

Струя застыла в воздухе. Дыхание остановилось. В голове прозвучал гром. И Мишу ударило молнией. Нет, молния пришла не с неба, а изнутри. Руки тут же затряслись, и он попал на штаны. Сердце забухало.

«Неужели моя ставка…» — прозвучали в голове слова.

Миша застегнул ширинку до того, как закончил мочиться, и на штанах расплылось пятно. Он бросился обратно в бар, забыв про мокрую сигарету, которую хотел докурить. Он добежал до двери, поскользнулся на блевотине и рухнул на парня, стоящего рядом. Парень удержал его.

— Извини, братан, — сказал Миша.

Братан поморщился, он почувствовал запах мочи, пива, сигареты и чего-то очень едкого. Перед ним маячило мятое лицо, к которому прилип отпечаток руки и разбитый нос. Из носа текла тонкая струйка крови.

Миша бросился к дверям бара. Его трясло от волнения.

Люди все еще кричали и бесновались. Матч окончен. Фанаты распевали гимн, все были счастливы. Миша кинулся к урне, куда бросил квитанцию. Он стал рыться в куче мусора. Тут было море квитанций, которые выбросили другие неудачники. Он наткнулся на что-то липкое. И измазался в чьих-то соплях.

— Да по фигу! — закричал он. — Потом вымою руки.

Люди, стоящие рядом, начали над ним смеяться.

— Если ты ищешь бутерброд, который тут лежал со вчерашнего дня, то я его уже доел, — крикнул кто-то. За этими словами последовал приступ смеха.

— Заткнись, — прошептал Миша, — иди в жопу, козел. Идите все в жопу.

Он нашел. Смятую бумажку. Он развернул квитанцию и увидел ставку.

5:0

Россия — Саудовская Аравия.

Ставка 1 к 32.

Один к тридцати двум, твою мать!

Один!

К тридцати двум!

Миша тут же протрезвел. Никогда он еще не чувствовал себя так хорошо. Он сделал ставку против наших, причем на такой разгромный счет. Да еще и с таким коэффициентом! И поставил все деньги, что были у него в кошельке, все, мать его! Пятьдесят восемь тысяч. А эта овца с улыбочкой на идиотском лице за кассой все перепутала и поставила на другую команду. Дура, сделавшая его богатым.

Богатым!

Миша заорал во все горло:

— Я выиграл, козлы вонючие! Я выиграл!

Но никто не обратил на него внимания, потому что в баре орали все. Они радовались победе нашей команды. А Миша радовался больше всех.

Он подбежал к стойке, где принимали ставки. Тут уже выстроилась очередь из победителей. Каждый из них получал выигрыш. Кто-то пару сотен, кто-то пару тысяч. Но не было среди них никого, кто бы сорвал такой куш, какой достался Мише. Он нетерпеливо переминался и шептал:

— Ну давайте быстрее, твари, продвигайтесь.

Девушка за стеклом зевала. Амбал за ее спиной, которого поставили сюда, чтобы никто из пьяных посетителей не дал волю грязным рукам, посматривал на каждого с недоверчивым прищуром. Особенно подозрительно он смотрел на Мишу. Но Мишу это не волновало. Он победил законно. Правда, благодаря ошибке оператора, но тем не менее. Ставка сделана, поздно пить боржоми, когда почки отпали, — скажет он им, когда они не захотят ему платить.

Но тут он подумал: «А что, если он что-то перепутал, вдруг ошибся?»

Он взглянул на квитанцию. Да нет же, все верно. Он выиграл.

Миша дрожал от волнения. И все время поглядывал на бумажку в руках, боясь, что она изменится и станет просто бумажкой, которой можно только вытереть зад.

За секунду до того, как передать чек девушке, он еще раз взглянул на нее.

«Все в порядке, — подумал он, — я выиграл, выиграл, мать твою, слышишь меня!»

Но девушка за стойкой не слышала мыслей. Она выжидающе смотрела на него и протягивала руку.

— Ну что у вас там? — спросила она.

Он передал квитанцию.

«А вдруг она ее порвет прямо при мне и скажет, что ничего не видела? А этот здоровяк подтвердит. Есть тут камеры? Где камеры?»

— А вы ведь против наших ставили? — спросила девушка у Миши, разглядывая квитанцию.

— Да с чего это? — сделал он возмущенный вид. — Посмотри на мою футболку, красавица, видишь? Россия! Это моя команда, я всегда болею за них.

Она посмотрела на Мишу, на грязную футболку, потом на листочек в руках, потом на амбала за спиной.

— Че, думаете, я этот чек сам сделал?

— Сейчас разберемся, — сказал здоровяк.

Они рассмотрели чек под специальной лампой.

— Нет, все в порядке, — сказал девушка, — выдайте ему.

Амбал кивнул:

— Иди за мной. Мы здесь такие деньги не выдаем.

Миша выпрямил спину и с выпяченной грудью миллионера из трущоб поперся за здоровяком. После Миши в очереди еще стояли несколько человек.

Пока он следовал за качком в служебное помещение, то пытался высчитать сумму, которая ожидала в спрятанном от посторонних глаз сейфе. Он мысленно увидел огромный металлический шкаф за картиной, как в классических фильмах о миллионерах. Амбал введет пароль на крутящейся штуке, потом откроет дверь и отсчитает приличную сумму. Сколько ему полагается? Если он сделал ставку в пятьдесят восемь тысяч (О, боже мой! О, боже! Вот это счастье! Да как так? Неужели он заслужил? О, господи!), а коэффициент был один к тридцати двум, значит, надо пятьдесят восемь тысяч умножить на тридцать два. С математикой у Миши дружба не складывалась, хотя он любил считать деньги. Миша любил высчитывать премию перед зарплатой, правда, он почти никогда не получал верные цифры, обычно он пересчитывал в свою пользу, но никогда не возмущался, когда получал меньше. Хоть и подозревал, что его обманывают. Он просто боялся показаться глупым.

В седьмом классе Галина Петровна выгнала его с алгебры, потому что Миша хихикал, зарисовывая в учебнике «многочлены». Каждый член этого многочлена был напряжен, а некоторые выстреливали в глаз какой-нибудь букве или цифре.

Учитель вызвала маму в школу. Рассказала, чем он занимается на уроках. Мамка отполировала его задницу кожаным ремнем, оставшимся от отца, который сбежал куда-то с молодой и пухлой цыпой.

Миша не любил математику. Кое-как сдал экзамен на три и обиженно выбросил из головы все формулы, цифры и многочлены, о которых все-таки вспоминал, смотря японские мультики. Он не жалел, что остался без математики. Кому она нужна? Ведь есть калькуляторы и бухгалтерские программы, они сами все посчитают. Математика уже никому не нужна.

Миша прикинул, сколько ему достанется. Чуть больше полутора миллиона рублей. Вот это да!

Вот это ДА!

Он хотел от радости хлопать в ладоши, но боялся, что амбал про него подумает: «Смотрите-ка, радуется, как ребенок. Наверняка он пустоголовый болван, недомерок. Попробую его обмануть».

Миша сделал, как ему показалось, взрослое лицо. Он опустил уголки губ вниз, будто был недовольной бабкой из избушки на курьих ножках, будто он разбирался в математике и в выигрышных ставках, и его даже дьявол не проведет. Так он шел за здоровяком.

«Полтора миллиона», — крутилось в голове. Он представлял себе целую кучу банкнот. И все они принадлежали ему. Да они даже в карманах не поместятся! Офигеть. Ну ничего, у него много карманов. Растолкает. Купит пакет. Это не самая большая проблема, с которой ему предстоит столкнуться.

А что ты будешь делать с такими деньгами?

Как что? Для начала я… О, это самый сладкий момент — представлять, как будешь тратить халявные деньги. Что может быт лучше?

Миша умел это делать. Он был мастер таких фантазий, ведь всю жизнь только о том и думал, как найдет на улице деньги и будет их тратить.

Для начала свалю от Наташки. Пошла она в задницу. Если я скажу ей, что выиграл полтора миллиона, она тут же их отберет. А если я не буду их отдавать, то прискачет Горгона и заморозит меня. Тогда они отберут мои деньги.

Мои деньги!

Они мои, и уж точно не их. Не этих двух кошелок. Две дуры. Не удивительно, что Наташкин батя ушел от них. И я уйду. Пошли они в задницу! Пошли! А я теперь миллионер!

Он слегка подпрыгнул. Он с удовольствием бы хлопнул подошвами ботинок, если бы умел. И если бы не здоровяк впереди. Но даже от небольшого прыжка у Миши заболела поясница.

«Надо сходить к врачу, — подумал он, — провериться. Теперь ведь у меня есть бабки. Да, есть! Буду делать что хочу. Возьму отпуск, завтра же. Нет, не отпуск. Уволюсь на хрен. Скажу этому козлу Дегтяреву, что он мудило из Нижнего Тагила. Может, даже нассу на стол. Нет, это слишком. Он мне тогда не выдаст расчет. А ну и хрен с ним, с расчетом. Кому нужны эти копейки? Уволюсь и открою фирму. Я ведь знаю, где наши заказывают одежду. Буду через них же работать. Клиент уже есть, а у него еще впереди столько планов и заказов, так что на первое время мне хватит. Найму людей. Да, найму! Сам буду проводить собеседования и не буду нанимать всяких идиотов типа Вероники и Славика. Вот уж кто действительно тупые бараны, так это они. И как они, вообще, школу закончили? Они даже Excel-ем пользоваться не умеют. Даже вложение в электронном письме не могут сделать. Вот уж таких я вычислю на раз и разверну прямо на пороге. Пошли они. Идиоты.

А после того, как уволюсь, сниму себе хату, большую, с лоджией, в центре города. И буду смотреть на снующих по утрам муравьев с балкона и пить крепкий кофеек. Куплю себе кофемашину, не как у директора. Круче. И буду заваривать себе кофеек. О да. И смотреть на идиотов, спешащих на работу. А я буду работать из дома. Телефон у меня есть, компьютер тоже будет. Куплю себе этот, который с яблоком. Да, он дорогой, а значит крутой и мощный. Там, наверное, и в игрушки можно поиграть. Тем более что меня не будет больше Наташка доставать. Разведусь с ней. Ведь и правда разведусь. Ну ее на фиг.

А потом… Потом… Фирма моя будет работать, я лишь два раза в неделю буду приходить и проверять порядок. Найму себе секретаршу. И чтобы с сиськами, и с задницей, очень большой и аппетитной. Куплю ей абонемент в спортзал и скажу, что если будет пропускать, то уволю. Будет очень стройная, и я буду драть ее, когда захочу. Да, когда захочу. Так все директора делают. Они спецом таких секретарш и нанимают. Чтобы драть их.

Так, с этим понятно. А что дальше?

Когда фирма принесет кучу бабла, куплю себе дом, за городом, около Верхнего Пруда. Я видел там несколько дворцов, когда мы с парнями на шашлы гоняли. Вот где богатые живут. Ну, ничего, готовьте землю и двигайтесь, к вам едет Мишаня!»

Амбал остановился, и Миша ударился носом в спину. Нос тут же пронзила боль. Гришин кулак не зря старался. Все мечты тут же вылетели из головы.

— Ой, извините, — сказал Миша.

— Можешь отойти? — спросил здоровяк, и Миша отступил.

Мужик открыл дверь, и они вошли в кабинет. Под потолком горела флуоресцентная лампа. Свет был бледный и неуютный. При таком хотелось лечь на пол и умереть.

Амбал обошел стол, сел на офисное кресло с высокой спинкой и начал ковыряться под столом. Что-то звякнуло. Похоже на ключи. Или на нож-«бабочку».

Миша взглянул на окно. Плотные жалюзи и тонированные стекла. И решетка.

— Присядь, — сказал амбал.

Миша сел на твердый неудобный стул перед столом. До них доносились крики пьяных болельщиков из зала. Амбал достал металлический ящик с ручкой, как у чемодана, открыл его маленьким ключом, потом взял калькулятор, потыкал огромным пальцем и стал отчитывать деньги. А Миша смотрел и думал, что это сон. Это не может быть правдой. Он уснул за столом, пока смотрел игру, и это ему снится.

— Рот закрой, а то напускаешь мне слюней на стол, — сказал здоровяк, — заставлю вытирать твоей же футболкой.

Миша закрыл рот. Он считал деньги вместе с амбалом.

Пятитысячные купюры мелькали перед носом. Миша чувствовал их запах. Запах бумаги, грязи, рук миллионов людей. Запах чистящих средств, которыми отмывают деньги в банках, запах пресса, который отглаживает банкноты, запах водяных знаков и запах богатства.

У Миши чесались руки. Он видел, что на каждой бумажке нарисованы мечты. Вот крутая тачка, вот квартира, вот блондинка в короткой юбке, которая снимает трусы. Вот костюм от Армани и крокодиловые туфли. Золотой браслет и крест размером с кулак, как у X-zibita. Да он теперь круче, чем любой репер. Круче!

Амбал закончил отсчет.

— Держи, — он придвинул деньги к Мише.

— А че так мало? Тут даже не полторашка! — спросил Миша, но в голосе не было силы, на которую он рассчитывал. Голос был жалкий и тихий.

— Какая полторашка? — спросил здоровяк.

— Полтора миллиона.

— А с чего я должен давать тебе полтора миллиона?

— Ну как… один к тридцати двум… а если посчитать… я поставил пятьдесят восемь…

— Ты о налогах слышал, сынок? — спросил здоровяк, — Ты должен тридцать процентов государству, так что вот, держи один миллион семьдесят пять тысяч. А проценты я отдам за тебя. Я тебе так даже одолжение сделаю.

— За что налог? Какой налог? Это же мой выигрыш! — удивился Миша. — Почему я должен что-то платить? Я ведь свои деньги поставил.

— Ты законы читаешь? Если нет, то это твои проблемы. Вот, держи бабки и иди жалуйся президенту. Мне мозги не парь, понял?

— Да понял, понял, — сказал Миша. Настроение немного поблекло, но не до конца. Все же у него оставались деньги. Но обида все равно кольнула. Аж до слез.

Ладно, придется немного умерить пыл. В любом случае мне хватить открыть фирму. И послать на хрен жену.

Он начал рассовывать деньги по карманам, не замечая странный блеск в глазах амбала. Тот радовался не меньше, чем Миша, ведь он обсчитал его на двести двадцать тысяч.

На двести двадцать!

Не на косарь, и не на пять кусков. Но наш Миша математику послал куда подальше в далеком прошлом и совершенно не умел высчитывать проценты. За него ведь считал калькулятор. А он видел, как здоровяк использовал калькулятор, значит, все верно.

Он сложил деньги по карманам.

— А теперь вали отсюда, — сказал мужик, — и советую тебе вызвать такси. С такими деньгами люди быстро уходят на дно.

— Я так и сделаю, — сказал Миша и поспешил убраться из этого бледного и мрачного кабинета.

Здоровяк закрыл дверь и вернулся за стойку к девушке.

— Эй, ты гд-д-де бы-ы-ыл? — крикнул Гриша, когда Миша пробирался к выходу, — погнал-л-ли к Эдику, он сегодня всех зобет к беве… ой… пробовать в честь нашей бобеды домашний самогон. Погнали? А жену в топку. Ниче она тебдбе не сделает, ты же бужик!

Гриша был пьяный и шатался, будто балансировал на тонком рельсе на высоте двадцатиэтажного дома.

— Не, не поеду. Мне надо домой, — сказал Миша и направился к выходу.

Он уже чувствовал, как по углам бара распределились шпионы, наблюдатели, воры, которые ждали удобного момента, чтобы наброситься и отобрать все деньги.

— Ну и лабдбно, — сказал Гриша и обиделся. Обиделся настолько, что приобнял совершенно незнакомого парня за плечи и сказал, — так и жибем, братан.

Парень нисколько не удивился и сказал в ответ:

— Россия — чемпион!

— Чемпион! — заорал Гриша, и Миша был забыт.

Миша вывалился на улицу. Тут было людно. Он пробрался через толпу орущих фанатов. Все были пьяные. Настоящие любители спорта. Истинные.

Миша держал руки в карманах. Сердце дрожало. Он обнимал денежки так же нежно, как детей. Правда, детей у него не было, да он их и не хотел. А теперь и подавно. Зачем ему дети, когда есть деньги? Это почти то же самое. Деньги, дети. Только деньги не гадили в подгузники и не орали посреди ночи. Деньги были лучше. Они дадут ему все, что нужно. Все.

Он шел по улице, крики фанатов остались позади. Он смеялся. Улыбка пыталась дотянуться до ушей и подергать за них. И была все ближе и ближе. Миша был счастлив. Второй раз в жизни он был счастлив. Первый раз, когда парень в телефоне назвал сумму контракта.

Стоп. А не был ли он счастлив, когда женился на Наташке?

Нет, конечно, нет. Он женился на ней из-за квартиры. Да и не нашел бы он себе девки лучше. Эта толстуха все равно никому не нужна была. Так что все честно. Она получила мужика, а он — квартиру. Правда, теперь эта услуга ему не требовалась. Теперь у него есть все, что нужно.

Он шел в сторону дома и представлял, какой завтра будет отличный день. Затем остановился.

Зачем идти домой? Там же эта стерва. И наверняка ее мамаша тоже там. Она часто приезжает к ним без предупреждения среди недели.

Нет. Переночую в гостинице. Деньги же есть.

Он похлопал по карманам. Да, есть.

Он повернул направо и пошел по темной безлюдной улице. Правда, она не была тихой. Отовсюду из окон доносились крики: «Россия — чемпион!»

«Какой отличный день, — думал Михалыч, — это лучший день в жизни. Лучший».

Он прошел мимо очередного дома, как вдруг внимание привлекла вывеска над дверью какого-то заведения.

«Казино».

— Ха, хреново казино, — сказал он, — место, где неудачники оставляют всю зарплату, а потом надевают петлю на шею.

Он рассмеялся и зашагал прочь. Но через секунду замер на месте.

Неудачники!

Это ведь не про него.

А что про него?

Он — не неудачник. Он — счастливчик. Он выиграл сегодня миллион, совершенно случайно. А еще его команда победила с таким разгромным счетом. Да, он — счастливчик. А когда тебе везет, то везет по-крупному. И поскольку везет ему не часто, а крайне редко, то он должен использовать этот момент везения, пока он не уплыл вместе с этим днем.

Ты че, идиот? Ты что хочешь сделать? Даже не думай об этом!

Почему? Сегодня у меня отличный день. Тем более денег у меня полные карманы. Что будет плохого, если я проверю пару косарей на удачу? Что? Тем более у меня их еще полные карманы.

Не делай этого. Ты выиграл, довольствуйся этим. Вали в гостиницу, проспись, а завтра пойди в банк и начни делать по-настоящему важные дела. Открой счет, сними квартиру, позвони Наташке и пошли ее в задницу вместе с ее тупой мамашей.

Конец ознакомительного фрагмента.