Рыцарь понарошку

Олег Бондарев, 2006

Деревенщине Фэту, славному только тупыми «молодецкими» выходками и чудовищной ленью, выпал шанс стать владельцем поместья, герцогом и даже зятем короля загадочной Астарты. Для этого ему нужно всего-навсего притвориться благородным рыцарем и выиграть турнир. Долог и извилист путь в королевский дворец. Что только не встретится в фэнтезийной дороге! Но самое трудное, похоже, – выглядеть в любых ситуациях рыцарем. Пусть ты пока и рыцарь понарошку.

ПРОЛОГ,

или КАК ЗАВЯЗАЛСЯ УЗЕЛ

Нет ничего хуже в жизни, чем быть простым деревенским лентяем.

По крайней мере так считала покойная мать Фэта — Тюлейн.

Может, это даже были ее последние слова: сын тогда отказался ехать к лекарю, и вот результат…

Фэт помогал нести гроб.

А потом — понеслась сиротская жизнь…

Пришлось даже работу найти, чтобы с голоду не подохнуть: раньше все медяки мама зарабатывала, а он лишь в теньке спал да похрапывал. Вставал только раз в день, да и то — чтобы пожрать. Но обедал за троих, словно отъедаясь за пропущенный завтрак и забытый вечером ужин. А потом опять спал — комарам на радость.

Теперь про полуденный сон можно забыть, с горестью думал Фэт, возя шваброй в пыльном углу. Да и не наешься: корчмарь, зараза, все себе в прибыль выкручивает — и при деньгах, и работники не ропщут. Даст утром миску каши и хлеба черствого — вот и вся еда. В обед, правда, в супе и кости попадаются… Ну, да Фэт скоро и свои пощупает, на таком-то пайке! Впрочем, бывало, заходили в таверну проезжие герои-рыцари, которые угощали истекавшего слюной полотера светлым пивом да жареным мясом и рассказывали о приключениях, в какие их дорога бросала. После трех-четырех кружек рот сам собой открывался, и Фэт с жадностью глотал рассказы о дальних странах и бескрайних морях, о злобных огнедышащих драконах и их выродках василисках, о прекрасных принцессах и заговоренных мечах.

После пятой воображение услужливо рисовало огромное поле, усеянное телами поверженных ящеров. Восседал на этой куче, конечно, сам Фэт, с волшебным клинком, поднятым высоко над головой, и красавицей-принцессой, жмущейся к его волосатой груди.

На шестой и седьмой кружке сирота все еще мирно витал в облаках, мысленно любуясь собственным отражением на лезвии меча и тиская хихикающую наследницу престола.

Но на восьмой реальный мир сливался с придуманным, и Фэт, схватив подвернувшуюся под руку табуретку, начинал бегать за перепуганным рассказчиком с криком: «Куда прынцессу дел, хвостокрыл?!».

Благо в таверне все табуретки от разбития заговорены были.

Жаль, что на головы щедрых гостей таверны наложить подобные заклятия никто не додумался.

Впрочем, хозяин корчмы по этому поводу особо не горевал: клиенты иностранные и так редко появлялись, что ж о них жалеть? Своего люда хватает, не пожалуешься!

Однако ж и местные, не будь дураками, прознали, что Фэт-то на что лентяй и пропойца, а много историй увлекательных знает. Так, сначала один с ним пиво вызвался пить, потом еще и еще…

Ну, конечно, не совсем прямо перебил — живы остались, только без зубов да все в шишках. Да и грех было не уйти из таверны с синяками, если раздавать оплеухи брался такой дородный парень, косая сажень в плечах! И пусть нечесаные русые волосы до плеч и простоватый взгляд выдавали в нем обычного деревенского лопуха, увечий меньше не становилось: слишком уж был он силен, этот «лопух»!

Селяне, как и говорилось выше, дураками не были и в корчму ходить перестали.

И вот, в один прекрасный день, когда в таверне не было ни души, корчмарь окинул пустующий зал долгим взглядом и, тяжко вздохнув, позвал к себе Фэта.

— В чем дело, сэр Протти? — спросил озадаченный сирота, подходя к хозяину.

— Какой еще сэр, дубина?! — воскликнул разозленный до предела корчмарь. — Ты где этих обращений понабрался?! У нас тут что, королевский двор?!

Фэт смущенно шмыгнул носом.

— Ты и так тут допрыгался, герой легенд, твою… Видишь, к чему твои подвиги с табуреткой привели? Нет в таверне никого, все тебя боятся, дома пиво варят и пьют!

— Ну, а что мне поделать, если пиво на меня так действует?

— Так и не пей его!

— Не могу. Нельзя людей обижать — они же от чистого сердца!

— Скорее от грязных почек. — Корчмарь пошарил в карманах и, выискав серебряную монетку, бросил ее Фэту: — На вот тебе, и иди на все четыре стороны!

— Как — «иди»? — так и обомлел парень. — Я ж еще не везде убрал! Или у меня сегодня выходной по случаю того, что посетителей нет? Вот и деньги вы мне, чтоб погулял, за ваше здоровье выпил, дали… Так же ведь?

— Пошел вон, — процедил Протти, едва сдерживая праведный гнев. — А не то позову братьев Хилых, уж они тебе все объяснят и покажут! Чего встал? Выгоняю я тебя, недотепа!

Глаза Фэта разом намокли, и первая, самая отважная слезинка разбилась о грудь.

— Да как же?.. — пробормотал он жалобно. — Я ведь сирота!

— Ну и что? — пожал плечами Протти. — Я вон тоже сирота, но тут либо ты без работы останешься, либо мы с тобой оба. А я, знаешь, не для того таверну открывал, чтобы из-за пропойцы и дебошира все дело коту под хвост спускать. Так что — уж извини!

Фэт, посмотрев в невозмутимое лицо корчмаря, решил, что уговорами своего не добьешься — только делом. Собрался уже мебель ломать, но сразу вспомнил, что заговорили ее маги, по просьбе Протти. Посуду? Та же беда… Подумав еще немного, Фэт махнул рукой и, на всякий случай сунув кулаком в проттское рыло, вышел прочь из таверны.

К слову, рыло то, им подбитое, одно во всей корчме заговоренным и не было.

Но Фэт об том уже не думал: одолели его неожиданно мысли, что здорово было бы купить себе меч. Да не простой, а заговоренный. Чтобы, если нечисть какая увидела — вмиг шарахалась, а то и пеплом обращалась.

Хотя где такой меч в их захолустье найти?

А еще важней — денег на него?

За серебряную монетку ему по большой щедрости дадут заговоренного пинка в любой кузне. Да только пинком тем Фэт и сам владел в совершенстве и отлично знал, что таковым орудием неугодную Богу тварь не прибить.

И тут в спор решил вмешаться желудок.

Урчание бросило Фэта в уныние: жрать хотелось жутко, а монетка была всего одна, пусть и серебряная. И неизвестно теперь, когда хоть медяк подвернется: отведавшие Фэтова «гостеприимства» посетители корчмы (а это были по большей части все жители деревни) вряд ли станут брать на службу нестойкого к пиву лентяя, совсем недавно избивавшего их до полусмерти.

С горя Фэт купил у старой бабки на рыночной площади с пяток пирожков да немного кваса и пошел домой, уныло чавкая и прихлебывая из кружки.

Не успел он, однако, отдалиться от площади и на десяток шагов, как сзади послышались крики:

— Пожар! Пожар!

— Ироды Фросю жгут!

Фэт злобно сдвинул брови: уж родную деревню он никаким драконам жечь не даст!

А жгли, несомненно, хвостокрылы: из-за забора то и дело вылетали огненные их плевки.

«Вот где силу рыцарскую покажу!» — обрадовался без пяти минут спаситель и стремглав бросился домой — снаряжаться на бесчестный бой с подлыми ящерами.

Естественно, в старой бревенчатой избе не нашлось ничего лучше пары ржавых крышек от кастрюль, сита да сковороды с кочергой. Облачившись, Фэт долго разглядывал себя в зеркало и не мог понять: то ли у него от пива зрение испортилось, то ли он действительно походил на вешалку для кухонной утвари. Впрочем, выбирать не приходилось, и недоделанный рыцарь, лихо раскручивая кочергу над головой, устремился на рыночную площадь.

В деревянной ограде, окружавшей город, зияла гигантская дыра; большинство домов, у этой прорехи стоявших, горели на зависть всем кострам мира. А из дыры то туда, то сюда сновали черные всадники на вороных жеребцах. Хотя, может, это и мерины были — Фэт особо не приглядывался.

Вместо этого он, залихватски крича что-то ругательное и устрашающее, бросился на ближайшего конника.

Черный, заметив этакое чудо, на него несущееся, только хмыкнул и, скривив небритую физиономию в довольной ухмылке, вытащил из ножен меч. Видимо, он ожидал, что Фэт окажется полным дураком и пойдет с всадником в ближнюю.

Однако сирота, резко остановившись в трех шагах от деревенского разорителя, что есть силы запустил в него сковородой.

Всадник, ошарашенный, не успел даже качнуться в седле: бронебойный снаряд снес его с коня в дорожную пыль. Фэт скривился в победной усмешке: на лбу поверженного врага уже вздувалась большущая шишка, а глаза сошлись на переносице.

«Что-то хлипкие нынче драконы пошли! — с некой грустью подумал обвешанный крышками герой. — Сковородок на вас нет!» Погрозив сраженному всаднику, Фэт отправился в прореху — добивать остальных драконов.

Впрочем, те явно подготовились к встрече: едва нога героя ступила за невидимую черту, отделявшую Фросю от остального мира, как на великана набросили крепкую рыбацкую сеть и разом прижали к земле чем-то тяжелым, а именно — четырьмя всадниками.

Сколько Фэт ни дергался, только сам устал и руки веревками в кровь растер. Решив сбить врагов с толку, сирота закрыл глаза и прикинулся мертвым.

— Буйный малый! — усмехнулись сверху.

— Да пошел ты! — процедил сквозь зубы «мертвый» Фэт.

— Да еще и грубый какой! — хохотнул другой голос.

Фэт приоткрыл один глаз и глянул на парочку, так опрометчиво решившую посмеяться над ним, великим победителем драконов.

Надо признать, увиденное его несколько удивило.

Вместо двух огнедышащих тварей, которые оплевывали Фросю полчаса тому назад, перед ним, поверженным, стояли самые обычные люди (а может, и перевоплотились, гады, — кто их разберет?). В количестве двух штук, как сказал бы привереда-корчмарь.

Один — высокий, аристократичный, с короткой бородой, тонкими усиками и густой шевелюрой, прикрытой сверху грязно-серой шляпой с пером. Про себя Фэт тут же прозвал красавчика Щеглом.

Второй же был словно антиподом спутника: пусть и того же роста, но коротко стриженный, с кустистыми бровями и трехдневной щетиной на лице, а в плечах — что старый комод из Фэтовой избы!

«Вот пусть теперь Комодом и будет!» — со злостью решил Фэт.

Тем временем, пока лентяй раздавал клички, парочка успела что-то обсудить: Комод увлеченно нашептывал Щеглу на ухо, и тот, выслушав и почесав затылок, согласно закивал — мол, почему бы и нет? Великана, судя по всему, согласие приятеля весьма обрадовало, так как он расплылся в довольной улыбке. Однако под суровым взглядом Щегла Комод опомнился и, мигом посерьезнев, бросил слугам веревку:

— Свяжите его покрепче и перекиньте через седло придурка Варта!

— А самого Варта куда?

— Пусть пешком идет, если умудрился сковородкой по лбу получить!

Всадники одарили Фэта уважительными взглядами — подбитый им Варт, судя по всему, был среди них в почете — и, подхватив веревку, связали сироту согласно приказу начальства.

— Чего тебе надо от меня, скотина? — закричал плененный рыцарь, оказавшись «в седле». Только сейчас он понял, в какую лепешку вмазался, и от того стало ему очень боязно.

— Не скотина, а сэр Кушегар, неуч! — поправил его Комод. — Мой тебе совет: замолчи, пока не поздно, а то мне собственноручно придется тебя затыкать!

— Тебе? Меня? Да такое дерьмо, как ты, я ем на завтрак, обед и ужин! — надменно ответил Фэт.

— Мы не ослышались, сэр Ровэго? — спросил Кушегар, едва сдерживая смех. — Он ест дерьмо?

Тут уж они оба не удержались и громко захохотали, а Фэт понял, что сморозил глупость. Поэтому он решил поменять тему беседы, как бы сложно это ни было (в таком-то положении, да на спине клячи!):

— Зачем вы напали на Фросю?

— Фросю? — наморщил лоб Кушегар.

— Ну, деревня, откуда мы увальня тащим! — подсказал Ровэго.

— А! — обрадовался Комод. — Так налоги не платят вовремя!

— Какие еще налоги? — обиженно воскликнул Фэт. — Мы каждый месяц отправляем мешок серебра Его Величеству!

— Так то Его Величеству! — хмыкнул Кушегар. — А нам кто платить будет? Или на большую дорогу идти прикажешь?

— Идите, — Фэт хотел безразлично пожать плечами, но вовремя вспомнил, что так и недолго сверзиться. — Мне-то что?

— Уж извини, но мы — потомственные дворяне, и не пристало нам грабить! — ответил Ровэго с честью.

— А деревню жечь можно, да? — опять насел Фэт.

— Экий ты глупый! — фыркнул Кушегар. — Расскажем мы тебе, почему вся эта кутерьма приключилась… Только не сейчас, а как в усадьбу доскачем!

Фэт решил, что Комод предложил это очень вовремя, потому что седло порядком натерло живот и даже дышать, а уж тем более говорить стало трудно. Расслабившись, сирота почувствовал себя немного лучше и даже почти задремал, когда один всадник из авангарда радостно сообщил:

— Усадьба, сэр Ровэго! Сэр Кушегар…

Фэт кое-как повернул голову, чтобы полюбоваться на достославный особнячок дворянской парочки. Увиденное заставило его изумленно открыть рот.

Посреди поляны стояла обычная бревенчатая изба, отличавшаяся от его собственной только наличием второго яруса. Шторки на окнах — в ромашку, ставни — болотно-зеленые, крыльцо — из старых полусгнивших досок. Дверь на пудовом амбарном замке, без прикрас.

Да если это усадьба, то у Фэта в деревне каждый второй — дворянин!

Комод и Щегол, впрочем, ничуть не смущались такого жилища. Спрыгнув с коней, они передали уздцы слугам.

— Сгрузите этого и отнесите в дом, на лавку! — велел Ровэго, сладко зевнув.

Четверо подневольных тут же ухватили Фэта и поволокли его в обиталище разбойных дворян. Герой не сопротивлялся, только изредка лязгал самодельным доспехом, если несли слишком грубо.

Лавка оказалась на редкость твердой, да и несуразные доспехи больно врезались в кожу даже через одежду. Фэт еле упросил носильщиков снять надоевшие жестяные бляхи, после чего, наверное в благодарность, ловко ударил головой одного из них. Оставшиеся трое все же сироту утихомирили и, подхватив сраженного товарища, потащили его наружу. От удара в лоб парень потерял сознание, и его товарищи резонно решили, что «на воздухе быстрее отойдет».

Связанный герой остался в одиночестве. Мало что неудобно, так еще и скучно… От нечего делать, Фэт стал озираться вокруг, изучать дворянские хоромы. А посмотреть было на что…

По стенам висели головы медведей, оленей, лосей, а над самой дверью нашлось место даже маленькому белому зайчонку. Рядом с косым находилась табличка: «Заяц, бешеный, безмозглый. Убили еле-еле». Фэт усмехнулся (если даже грызуны дворян пугают, понятно, что это за «дворяне»!) и пошел взглядом дальше.

Под остальными трофеями тоже блестели ные таблички, но текст сирота разобрать, как ни старался, не смог. И дело не в том, что Фэт плохо учился грамоте у старика Мухомора — нет, чтением он владел изрядно. Только вот зрения орлиного ему никто преподать не сумел, а шрифт на табличках был, кроме того, что мелкий, так еще и готический — с закорючками и плетением.

У противоположной лавке стены высился дубовый стол о трех ножках. Фэт так и не понял, сломали четвертую ненароком или все изначально было так задумано. У стола стояли три стула: один — тонконогий, с гнутой спинкой — наверное, Щегла, второй — грубый и громоздкий — Комода. А третий — самый обычный табурет — видимо, для гостей. Может, и для таких, как Фэт, — нежданных.

Связанные члены уже порядком затекли, и сирота тихо пробурчал под нос что-то не очень лестное в адрес негостеприимных хозяев. Словно по заказу дверь отворилась, и в избу вошли Щегол, Комод и тот самый, Варт, на лошади которого довелось ехать Фэту.

— О! Лежит! — ухмыльнулся Ровэго, вешая шляпу на вешалку у двери.

— Вот лодырь! — Кушегар затеплил печь и для верности подбросил ненасытному пламени еще несколько березовых чурбаков. Варт проскочил мимо лавки, на лентяя даже не глянув, и принялся за стряпню: наверное, у дворян он был за повара. — Мы думали, ты нам обед сготовил. А то Варт, бедолага, после твоей сковородки сейчас такого наварит!..

— С чего это я должен его выручать? — спросил Фэт с лавки. — Он тогда сам напросился, меч достал… Вы меня развяжите — я все в лицах покажу!

Варт едва котелок не уронил.

— Тише-тише, не пугай повара! А тебя сейчас развяжу, так и быть, — смилостивился Комод и, сняв с пояса кинжал, разрезал связывавшие деревенского героя путы.

Фэт разом сел. Мышцы от этого вроде бы совсем невинного движения начали стонать и болеть. Размяв затекшие руки, Фэт уже собирался дать в глаз близстоящему Комоду, однако, едва подняв руку, тут же безвольно ее опустил.

«Что за чертовщина? — пронеслось в голове со скоростью того дракона из рассказов проезжих героев. — Заклятье, что ли, наслали, чтоб не зашиб их, освободившись?»

— Чего? Не получается драки? — усмехнулся Ровэго.

«И чего они все время смеются? — подумал Фэт с любопытством. — Не пришибленные, часом?» А вслух сказал:

— Ну вас: раз ударю — вот и развалитесь! К тому же вы мне что-то сказать хотели…

— Да уж, конечно, «развалимся»! — Комод хлопнул Фэта по плечу так, что тот чуть с лавки не свалился. — Вот, смотри! — и сунул лентяю под нос круглый медальончик.

Ничего особенного в кругляше Фэт не разглядел. Только буквы на непонятном языке по всей поверхности — и больше ничего.

— У нас таких у каждой девки навалом, — сказал он из противности, правда, не особо уверенно. — А у столичных дворян хоть и такие же по виду, но размером больше и из чистого золота. Чего хвастаться?

— Ну, у столичных, может, и есть, — нехотя согласился Кушегар. — А вот у девок ваших, деревенских, на эти магулеты ни денег, ни сил не хватит!

— А чего, такая штука дорогая и тяжелая, этот ваш магулет? — не поверил Фэт. — Что дорогой — ладно, но что тяжелый — так у нас хозяйки еще те!.. Помню, пришел я пьяный домой — год назад это было — и прямо в дверях свалился и захрапел. Так мать — светлая ей память! — мало что меня в дом втащила, так еще и умыла-накормила, обсушила — спать уложила! И это в ее пятьдесят пять!

— Да, мощная старушка… была… — согласился Кушегар. — Но магулет не то чтобы тяжелый… Вернее, совсем не тяжелый. Он на самом деле силу пьет из владельца.

— Как вампир? — ужаснулся Фэт.

— Как вампир, — подтвердил Комод. — Но пить силу он может только у дворян — есть у нас особая жилка… Зато, пока магулет активирован, ни ты, ни кто-то другой нас и пальцем тронуть не может!

— Хитро! — присвистнул сирота. — А я думаю: как это вы без единой царапинки, в лесу-то!

— Да мы тут, собственно, всего три месяца обитаем. Пока дом выстроили, пока то, се… А потом нужда в деньгах появилась, и к вам в деревню отправились.

— Ну, и попросили бы, как все нормальные попрошайки! — пожал плечами Фэт.

— Уж кто-кто, а мы с сэром Ровэго попрошайками отродясь не были! — хмыкнул Комод, усаживаясь за стол. Возле него, на столе, уже дымилась миска горячего супа: Варт, похоже, очень хотел, чтобы хозяин поскорее забыл случившееся во Фросе. — Ты присаживайся, поешь с нами… Заодно и поговорим.

— А вы мне отравы никакой туда не кинули? — голодным взглядом посмотрев на плошку Кушегара, осведомился Фэт. Но на табурет все же сел, одолеваемый прямо-таки зверским голодом.

Тут же у стола возник Варт и, поставив миску с похлебкой перед лентяем, спешно ретировался из избы.

— Нужен ты нам для одного предприятия, — подал голос Ровэго, зачерпывая суп ложкой. Держал он ее как-то по-особенному, как держат в высшем свете, наверное. — Так что не бойся, травить тебя незачем.

Фэт охотно поверил и взялся за ложку, тем более что желудок его, учуяв запах съестного, призывно заурчал.

— У, как лопает! — хохотнул Кушегар. — Сразу видно — герой!

— Да уж, герой — валялся под горой, — заметил Щегол с издевкой. — Имя-то у тебя какое, Жруно?

— Фэт, — ответил сирота, с трудом оторвавшись от вкуснейшего супа.

— Да уж, именем он тоже на героя не тянет… — раздосадованно надул губы Ровэго. — И чего мы его с собой взяли?

— Ничего, имя не проблема, — отмахнулся Комод и закатил глаза. — Жруно, говоришь? Фэт?.. А что если… сэр Жруно де Фэт?

Сэр Жруно де Фэт от этих слов чуть ложкой не подавился.

— Это кто тут дефект?! — грозно сдвинув брови, спросил он у Кушегара.

— Да при чем тут дефект? Де Фэт! Де — это… слово такое, перед вторым именем дворянина идущее! Понял? — принялся втолковывать тот.

— А зачем дворянам второе имя? Их чего, по одному не отличают? — озадачился новоиспеченный «сэр».

— Ну, представь: у тебя три брата, и всех трех Фэтами зовут. Как бы вас мать различала?

— Да никак. Кто не спит — того и за доктором в город!

— Каким доктором?

— Да болела мать сильно.

Комод уронил голову на стол.

— Бог ты мой, родился же! Сэр Жруно, чертова круча… — простонал он, зажмурившись.

Ровэго, вдоволь похихикав в кулак, решил помочь товарищу.

— Фэт, смирись с тем, что второе имя у дворянина быть должно. Так что тебе, если хочешь помочь нам и прослыть героем, придется свыкнуться.

— Ага, теперь понял! — радостно оскалился лентяй.

— Отлично, — Ровэго откинулся на спинку стула и, сложив пальцы в замок, потянулся. — Объясняйте дальше, сэр Кушегар, это я ему истолковал.

Комод медленно-медленно поднял глаза на «понявшего все» сироту и, вздохнув, продолжил:

— Так вот, насчет твоей деревни, Фэт… Первый раз мы решили поступить честно и открыто: мы просто пошли к старосте…

— А как звать его? Хузагнут?

— Не знаю, загнут или нет, но, когда мы спрашивали о старосте, все указывали на самый нарядный дом посреди рыночной площади.

Сухощавый дедок, вышедший к нам, поначалу был принят мной за дворецкого (или у вас, в деревне, это по-другому называется?), и я попросил его доложить о нас хозяину. На это старик обиделся и сказал, что, дескать, он тут сам себе хозяин и, как этот самый хозяин, докладывает на нас с самой высокой колокольни и велит убираться ко всем чертям. Такого оскорбления я, конечно, снести не мог… и сэр Ровэго кинул в лицо зарвавшемуся дедку перчатку, вызывая его на дуэль. Тут ваш староста повел себя совсем уж странно: он подобрал дуэльную перчатку и, посмотрев на нее через треснутый монокль, быстро запихнул в карман. На наши недоуменные взгляды старик ответил что-то вроде «Хороший подарок и ссору сгладит!» и пригласил зайти к нему в дом.

Усевшись в кресло и предложив нам с сэром Ровэго диван, староста задымил трубкой и спросил, чего же хотят от него двое почтенных господ. Говорил, как водится, я.

И говорил, естественно, о деньгах.

С каждым новым словом староста зеленел все больше, а под конец моей речи и вовсе взорвался фонтаном брани.

«Выметайтесь вон! — орал он, брызжа слюной. — Никаких денег я вам платить не намерен! Люди, бейте гренадеров!!!» — проорал он, уже закрывая за нами дверь.

Живо вскочив на вороных, мы, подгоняемые тухлыми яйцами (и почему на такие случаи у каждого жителя их оказывается припасено чуть ли не два десятка?), понеслись прочь из деревни.

Стирка плащей отняла у нас целый день. С утра, злые, без медяка в кармане, мы встали с кроватей с твердым намерением разнести, если понадобится, вашу деревеньку, но деньги за защиту получить.

Вот такая вот печальная история, Фэт. Дальше ты наверняка видел.

— А за какую защиту вы хотели деньги получить? — поинтересовался Фэт.

— Ну… — замялся Комод и стрельнул взглядом в сторону Ровэго.

— За защиту вашей деревни от нас самих, — четко и ясно, будто целый год разучивал эту фразу наизусть, ответил Щегол.

— Как это? То есть вы получаете деньги и вы же за это деревню не трогаете? Через месяц приходите: если платят — у наших еще месяц свободы, если нет — вы нас огненными шариками закидываете?..

— Стрелами, — поправил Комод. — Не шарики то были, а стрелы, тряпками подожженными замотанные.

— Ну, пусть так, — не стал спорить Фэт. — Только все равно — нечестно это! Пойти вас, что ли, деревенским сдать?

— Можешь и сдать, — пожал плечами Ровэго. — Только вот у нас магулеты есть, не забыл? Так что мы вдвоем хоть всю деревню вырежем, а сами даже не оцарапаемся!

— Если эти магулеты силу всю из нас раньше не высосут, — пробурчал Комод, но его никто не услышал.

— Э! Не надо деревню! — опомнился лентяй. — Уж этот месяц перебьетесь! К тому же, я так понял, у вас на меня планы были?

— Да? — скорчил удивленную физиономию Щегол.

— Ну, имя ж мое в дворянское вы не просто так переделывали!

— Да не такой уж он и глупый! — довольно усмехнулся Кушегар, подмигивая Ровэго. — А планы самые простые и связанные с нашей и, вполне возможно, твоей судьбой… Скоро при дворе Его Величества Стронция Бария Третьего пройдет рыцарский турнир. В награду победитель получит титул герцога Ростисского и солидный кусок земли, собственно, Ростисском и зовущийся. И нам нужно, чтобы ты любыми способами турнир этот выиграл.

— Но зачем мне целое герцогство? — удивился Фэт.

— А затем, чтобы вернуть нам наши баронские земли! — сказал Комод.

— Какие «ваши»? — не понял сирота. — Разве это не ваша земля? Не ваша… усадьба? И при чем тут герцогство? Оно что, раньше вам принадлежало?

— Чего растрепался? Наша это усадьба, наша. Но временно, — объяснил Кушегар. — Если ты получишь герцогство Ростисское, мы сможем запросто разорить ближайших соседей. По счастливой случайности именно эти соседние земли и есть — бывшие наши!

— А почему бывшие? В лесу, что ли, пожить захотелось?

— Пропили мы их, вместе! История короткая, но печальная, — вздохнул Комод и принялся рассказывать…

— Была у нас с сэром Ровэго такая традиция — каждый свободный день друг к другу в гости ездить и выпивать за встречу.

Подлый сэр Холиган, наш общий сосед, прознав о таких посиделках, задумал хитрый обман: пригласив нас обоих в гости, он направил в наши баронства своих людей. Те быстренько захватили власть — тем более что народ не сопротивлялся: надоели им бароны-пропойцы, видите ли! — и, когда на следующий день я вернулся домой, меня погнали из моих же земель смачными пинками. Не убили лишь потому, что магулет на шее болтался. Хотя, может, и струсили просто: все ж таки на потомственного дворянина руку поднять — не собаку вшивую пнуть!

К счастью, мы встретились с сэром Ровэго. Ему повезло чуть больше: удалось прихватить дюжину легких кавалеристов, не решившихся нарушить присягу. Таким отрядом мы и отправились в ближайшее баронство Шальк, где и поселились в лесу.

— Вот такая вот история, Фэт. Поможешь нам — получишь титул герцога и землю, а мы — свое вернем. Не поможешь — не обессудь: нам терять нечего! Что скажешь? — Кушегар выжидающе уставился на лентяя.

Деревенский герой посмотрел на Ровэго, презрительно меряющего его взглядом. На Кушегара, взгляд которого полон надежды. Откашлялся.

— Конечно, вы сами виноваты, что без земель вверенных остались — внимательнее надо быть… Ну, да я и сам хорош — на работе так пил, что хозяин, сколь терпелив ни был, но все ж в шею погнал. Так что, можно сказать, мы с вами братья по несчастью. А братья должны помогать друг другу. Так что, — Фэт ухнул кулаком по столу, — согласен!

Кушегар радостно оскалился, а Ровэго еще раз презрительно фыркнул.