Грань

Олег Артюхов, 2023

«Грань – граница, предел, конт, край, кромка, конец и начало, черта раздела…». Толковый словарь Даля.Никто не знает, что случится с ним в следующий миг и куда его забросит чужая воля, почему-то называемая судьбой. Мог ли подумать 32-летний москвич Антон Латов, что причина и следствие, жизнь и смерть вдруг поменяются местами, а он окажется в центре невероятных событий…Фото на обложке моё из личного архива.

Глава 6

Так начался мой путь в бесконечность.

Осознав себя, как себя, первым делом я оценил своё состояние. Руки-ноги целы, зрение в порядке, слух… не знаю. В ушах, словно стая мошкары, звенела тишина. Я сморщился, прислушиваясь, и хлопнул в ладоши. Резкий звук взлетел к куполу и тотчас обрушился вниз, собравшись в фокус. Под черепом колыхнулась волна шума, который я наивно попытался заглушить, закрыв уши ладонями.

Более-менее очухавшись, я посмотрел под ноги. В отличие от того запылённого куба этот сиял ослепительной полировкой, и я, как в зеркале, увидел своё отражение во всей красе кверху тормашками. Возникла неприятная иллюзия отсутствия опоры под ногами, отчего накатил легкий приступ тошноты и головокружения. Я вскинул голову, пару раз глубоко втянул воздух пока не пришёл в себя.

Зеркальная плоскость казалась очень скользкой, и, чтобы не навернуться, я осторожно шмыгнул ногой. Полиуретановая подошва башмаков более-менее цепко держала поверхность. Но, не желая рисковать, на всякий случай я мелкими шагами прошмыгал к краю, вступил на лестницу и облегчённо вздохнул, только спустившись на пол и присев на нижнюю ступеньку.

Когда шум в голове совсем утих, на его место вернулись мысли. Это означало, что мозговые извилины опять заплелись в обычный узор. Первым заговорило эгоистичное и несдержанное сознание, выплеснувшее волну глухого раздражения. «Ну, что придурок, поздравляю тебя с очередной глупостью. Привык совать нос, туда, куда собака свой х… хвост не совала. Теперь хлебай полным ртом и ни в чём себе не отказывай. Поистине, ветер в голове попутным не бывает». Следом в диалог вступило мудрое подсознание, которое уравновесило разум и завершило процесс мыслительного восстановления, включив логику и самооценку. И тогда гнев сменился изумлением.

Уверяю вас, вид зала не мог не поразить. Впрочем, этому помещению больше подходило другое название — дворец. Я во все глаза разглядывал сдержанную роскошь убранства, и с каждой секундой всё более убеждался, что это сооружение не принадлежало ни к одной известной земной культуре. В своё время я прочитал немало книг по истории архитектуры, но ничего подобного не встречал.

Сам кубический портал, окружённый пологими ступенями, являлся смысловым центром. В радиусе метров десяти от него поднималось сплошное ажурное кольцо высоких тонких арок. Вторым ярусом метров через пятнадцать параллельно стенам возвышались мощные колонны, перекрытые поверху блоками, образующими сплошное кольцо внутреннего карниза. В стенах, выстроенных в виде правильного восьмигранника, крестом располагались ниши стихий, а между ними поблёскивали металлом высокие двери. На карниз и стены опирались ребристые арки ажурного купола, состоящего из нескольких ярусов. Проходящий через щелевидные отверстия свет многократно отражался в гладких поверхностях и создавал феерическое зрелище. По идеально ровным белым стенам, и по карнизу проходил затейливый чёрный орнамент, подчёркивающий сложную геометрию пространства.

Обойдя дворец, я заглянул в каждую из ниш стихий и не поверил глазам, когда в нише Металла увидел свой меч. Я зажмурился и снова уставился на лежащий на полу клинок, но видение не исчезло. Осторожно потрогал оголовье. Точно он… она. Баалат! А, ну-ка иди ко мне, голубушка! Взявшись за рукоять, я хотел осторожно вложить меч в ножны, но замер, поражённый его видом.

По тёмно-серой части узоров металла пробегали фиолетовые искры! Образующие гарду крылья поднялись, приблизившись к лезвию под 45 градусов. На навершии рукояти голова змеи перестала кусать птичью лапу и повернулась в другую сторону, а в глубине её глаз мерцали фиолетовые огоньки. Сосредоточившись, внутренним зрением я увидел, что меч окутан энергетическим коконом, а из его оголовья ко мне тянется энергетический канал. В ответ на мои эмоции от меча пришла тёплая волна симпатии.

Я немного полюбовался великолепным оружием и осторожно вложил клинок в ножны. Приятная тяжесть меча добавила уверенности, но в голове продолжали кружиться разные вопросы, и восторженное настроение постепенно начало портиться. Действительно, какого лешего я поставил свою единственную и совсем не бесконечную жизнь на карту? Как распоследний идиот, влез в опасную авантюру, и в итоге оказался в совершенно неизвестном месте при неизвестных обстоятельствах, с неясной перспективой и непонятной миссией. Зашибись! Задача с четырьмя неизвестными. Решайте юноша и можете воспользоваться справочниками и помощью консультантов.

Стоп. Я немного оживился, сообразив, что, действительно, могу обратиться к замечательным помощникам и консультантам. Однако пектораль выдала мне густой коктейль из разных эмоций и неясного шёпота. Ничего конкретного. Жаль. Зато браслет сразу же закачал в меня порцию энергии, от чего в зале стало чуть прохладнее, а скипетр, шевельнув лепестками, прислал тёплую приятную волну, разошедшуюся по всему организму. И хотя ситуация не прояснилась, но артефакты отреагировали по-своему, за что им, конечно, большое спасибо.

На самом деле, я стал чувствовать себя намного лучше, бодрее и увереннее. Ладно, Антошка, не вешай нос, усё будет в шоколаде. Я дотронулся до кармана, в который утром засунул шоколадную плитку, и вспомнил, что подарил её Елене. Милый образ девушки навеял приятные воспоминания, которые совсем не вовремя прервал посторонний звук.

Створки одной из дверей распахнулись, и в освещённом проёме появились три тёмные фигуры огромного роста. Ну, очень огромного! Нечеловечески!

Спрятаться негде, да, и поздно. Бежать некуда, да, и незачем. Я встал лицом к вошедшим. Инстинкты и ускоренный обмен веществ моментально подняли энергетику. Ноги сами заняли устойчивую позицию. Я гордо вскинул голову и поднял руки: согнутую в локте левую (с браслетом) — открытой ладонью вперёд, а правую (со скипетром) — высоко вверх. Отреагировавшие на стресс артефакты заморгали огоньками и начали издавать тихие мелодичные звуки. Наверно, со стороны я выглядел очень грозно. Однако, когда незнакомцы вышли на свет и встали в проёмах арок внутреннего кольца, я сильно усомнился в своих возможностях.

Передо мной стояли три человека (?) не меньше трёх метров ростом, и по сравнению с ними я выглядел подростком. Вперёд вышел один из них, пожилой гигант с длинными светлыми волосами, перехваченными чёрной диадемой с синим камнем.

Его слишком правильные черты лица подчёркивали гладко выбритый подбородок и густые свисающие бакенбарды. Одежда незнакомца не отличалась изощрённостью: длинная синяя рубаха до колен с рукавами до локтя и квадратным вырезом, высокие, почти до колен мокасины со шнуровкой. Рубаху перетягивал чёрный чешуйчатый пояс с тремя бляхами из жёлтого металла, а оба запястья украшали широкие браслеты. Правая рука гиганта опиралась на чёрный посох, увенчанный синим камнем.

По бокам и чуть сзади великана стояли двое охранников. Их головы защищали сферические шлемы, на груди и плечах лежали нагрудники и наплечники. Широкие чешуйчатые пояса спереди скреплялись большими выпуклыми бляхами. В руках оба держали круглые щиты и копья со сверкающими лезвиями мечевидных наконечников длиною не меньше метра. Чёрные доспехи в отражённом солнечном свете слегка отливали багрянцем, а под ними виднелись чёрные туники без рукавов.

«Та-а-к, пожаловал хозяин со стражей. Наверно будут бить» — подумал я с досадой, лихорадочно прокачивая ситуацию: — «Судя по одежде, доспехам и оружию — это прошлое время, но, судя по порталу, архитектуре и артефактам — будущее. Судя по росту — это не люди, а судя по облику — собратья по разуму. Ничего не понимаю».

Когда внутренний голос беспристрастно сообщил, что меня ждут большие проблемы, я приготовился к самому плохому, но то, что произошло дальше, меня буквально ошеломило. Человек с посохом вдруг преклонил колени, а двое других повернулись спиной и, широко расставив ноги, положили копья сзади на шею и закинули за них руки.

Я по-прежнему ожидал подвоха, но волнение почему-то улеглось, и появилось предчувствие, что всё обойдётся. Я медленно опустил скипетр, и во все глаза продолжал таращиться на незнакомцев, стараясь сохранять важный вид. И тут стоящий на коленях человек, не поднимая головы, что-то произнёс низким голосом. Пектораль переморгнула светом, и буквально через полсекунды в моей голове прозвучал полный перевод, дополненный смысловым, эмоциональным и подтекстовым комментарием:

— Прошу неизвестного повелителя умертвить меня без боли, ибо я не нанёс ему вреда и оскорбления словом и делом.

Слова незнакомца совсем доконали меня, но на моём лице не дрогнул ни один мускул, и, сохраняя видимость спокойствия, я начал лихорадочно соображать. Секунды шли за секундами, а я так и не смог выработать линию поведения, поскольку не знал, за что зацепиться. Но сколько можно сохранять глубокомысленное молчание?

И тут в ответ на мои эмоции и бесчисленные вопросы отреагировала пектораль. В понятных мне терминах она «объяснила», что передо мной хранитель зала «Явления Великих» и, что он очень боится, поскольку портал сработал внезапно, вызвав перегрузки энергетического контура в этой части дворцового комплекса и сбой работы некоторых механизмов. Меня он принял за одного из Повелителей, из-за того, что я владею их атрибутами. Также пектораль «подсказала», что говорить мне надо коротко и властно.

— Встань и назовись, — я быстро вошёл в роль и громко произнёс это по-русски, но к удивлению мой язык сам проговорил это на местном наречии.

— Хранитель Нингирпак, — ответил незнакомец, и страх слегка исказил его лицо.

— Кто с тобой?

— Дворцовые стражи. Назвать их имена?

— Нет. Иди к выходу. Я следую за тобой, — приказал я низким от волнения голосом, прозвучавшим под сводами зала гулко и грозно.

Хранитель поднялся и двинулся к открытым дверям. Стража опустила копья и отправилась следом, отстав от меня метров на десять. Пока мы пересекали зал, я понял, что перевод пекторали перестал восприниматься, как посредничество. В считанные минуты артефакт перестроил моё восприятие, создал новую смысловую и словарную базу и фактически сформировал новую языковую доминанту! Сначала по инерции я прислушивался к отголоскам перевода, но ситуация требовала сосредоточенности, и я перестал обращать внимание на всё более редкие подсказки. Кстати, как позже выяснилось, уже через четверть часа общения я не нуждался в переводчике. Пектораль «замолчала» и изредка подключалась к диалогу, только если требовалось объяснить термины, понятия или уточнить двойной или тройной смысл.

Уже в дверях хранитель повернулся и, слегка склонив голову, произнёс:

— Как прикажешь доложить твоё имя Повелителю Энки (интерлингвер перевёл: «повелитель Земли»)?

Я задумался, но пектораль подсказала, что по местному закону переход через портал является важным событием, равноценным визиту главы другого государства. А, значит, предстояла официальная встреча с местным владыкой. Именно поэтому хранитель перетрусил, прозевав визит на высшем уровне.

— Моё имя — Антон.

— АН-ТИ-АН-НИ?! — с нарастающим страхом переспросил хранитель.

Я кивнул и «спросил» у пекторали, что его так встревожило? Оказалось, что буквальный перевод моего имени на местный язык. А означало оно: «небесный житель, отвергнувший небо». Проще говоря — мятежник! М-да. Но оправдываться было поздно, а объясняться — глупо. Будь, что будет.

— Да, — я театрально вскинул голову и нахмурил брови.

Хранитель кивнул головой, повернулся и вышел в дверь. Я направился следом. Стражи отстали и шли в отдалении. Перебирая разные варианты развития событий, я недовольно крутил головой, понимая, что с именем мне явно не повезло, ведь репутация мятежника не добавит мне авторитета и удачи. Неважное настроение уже достигло стадии отвратительного, когда мы вышли на открытую галерею с колоннадой, откуда открылся потрясающий вид. Поражённый зрелищем, я забыл о своих переживаниях и замедлил шаг, невольно любуясь окрестностями.

Судя по положению солнца, сейчас полдень, но разные сооружения и конструкции почти не давали теней! Тоесть солнце стояло в зените. Экватор! Так, так, кое-что проясняется. Справа простирались зелёные волны тропического леса, над которым возвышалось несколько башен непонятного назначения с гладкими острыми зубцами по верху. Слева вниз убегали ступени широченной лестницы, ведущей к окружённой цветниками площади. Далее на фоне сине-зелёного водного простора виднелись разные постройки, террасами спускающиеся к берегу. Вдоль кромки воды взметнулись в небо ещё четыре высокие цилиндрические башни с поблёскивающими на солнце зубцами. Башни соединялись арочными мостами, а у основания каждой теснились плоские строения, издалека напоминающие пчелиные соты.

Глядя на этот фантастический пейзаж, я абсолютно не понимал, куда меня зашвырнула судьба. В голове одна за другой проносились разные догадки, которые сплелись в бессмысленный клубок, поскольку зацепиться за хоть какую-то отправную точку было невозможно. В конце концов, я пришёл к неутешительному выводу: поскольку куда меня занесло неизвестно, нет смысла и голову ломать, гоняя по кругу бестолковые мысли, а придётся набраться терпения и выдержки.

Галерея упёрлась в высокую стену с огромными дверями, возле которых стояли облачённые в доспехи привратники, как две капли воды похожие на тех, что шагали позади. Хранитель поднял свой посох, и стражи медленно распахнули тяжёлые створки. Я поправил камуфляж, шляпу и вступил во дворец.

За короткой колоннадой открылся грандиозный зал, великолепие которого напрочь затмевало зал «явления Великих». Высота сооружения угадывалась приблизительно, поскольку сложный арочный купол уносился далеко вверх и терялся в потоках света. Приглядевшись, я поразился ажурной сложности этого венчающего дворец свода. Непропорциональную длину зала скрадывали три яруса пола, выложенного большими квадратными плитами.

Белоснежное покрытие первого яруса расцвеченное понизу красным и немного чёрным орнаментом, начиналось прямо от входа. На этом уровне смысловым центром являлся бассейн, эллиптическое зеркало которого окружала широкая окантовка из красных плит, а вода переливалась нежно розовым цветом. Сзади к бассейну дугой примыкал похожий на сиденье выступ красного цвета, по краям которого в углублениях пола росли пышные цветы. Вдоль стен за изящными арками, оплетёнными цветущими лианами, едва различались полукружья скамеек.

В десятке шагов за бассейном во всю ширину зала поднимался трёхметровый уступ, который по краям и в центре разрезали три лестницы, ведущие на второй ярус. Здесь в самой середине пола на фоне белого покрытия выделялся большой светло-розовый квадрат, внутри которого виднелся квадрат поменьше ярко-розового цвета, а в самом центре стоял полутораметровый куб тёмно красного цвета. Этот пьедестал с двух сторон подсвечивали большие дисковидные светильники, в зеркальных ободах которых отражались языки трепещущего пламени. По краям второго яруса во всю длину тянулись балконы, опирающиеся на колонны и оканчивающиеся изогнутыми дугой лестницами. Под балконами между колоннами виднелись высокие дверные ниши.

Весь задний план занимал третий самый высокий ярус, вернее, возвышение, представляющее собой пологую полукруглую лестницу в двенадцать ступеней, основание которой занимало всю ширину зала. На верхней площадке стоял причудливой формы огромный трон из какого-то тёмного материала. За ним круто выгибалась арка ниши, в глубине которой сияла золотом двухстворчатая дверь, больше похожая на крепостные ворота.

Изумительный дворец блистал полированным камнем, пестрел зеленью и цветами, благоухал экзотическими ароматами. Сказать по правде, меня потрясло это зрелище.

Мягкие мокасины моих проводников позволяли им двигаться почти бесшумно, а мои башмаки стучали по плитам пола, и звук шагов громко отдавался в огромном пустом пространстве, подтверждая почти идеальную акустику. Не доходя до красного алтаря, хранитель коротко кивнул стражам, которые встали сзади меня метрах в пяти, а сам он исчез в одной из боковых дверей. Через четверть часа хранитель вышел из той же двери, подвёл меня к основанию тронного возвышения и встал сзади между стражами.

Ситуация мне очень не нравилась, поскольку терпеть не могу, когда стоят за спиной, тем более с оружием. Я сосредоточился, мобилизовал энергетику и приготовился к худшему.

Ждать пришлось долго. Примерно через час, когда, закипая от возмущения, я уже приготовил гневную речь, чтобы покинуть дворец, медленно распахнулись створки царских врат за троном. Оттуда донёсся мелодичный звук, и всё тронное возвышение озарил красноватый свет. Из тёмного проёма вышли семь стражей гигантского роста под три с полтиной метра, одетые во всё чёрное, и встали полукругом за троном. В отличие от стражей портала их чёрные пластинчатые латы имели отделку золотом и покрывали всё туловище. Гребенчатые шлемы с полумасками чем-то смахивали на скандинавские. На наплечниках до локтя свисала блестящая бахрома. Ниже пояса чешуйчатый фартук прикрывал пах и бёдра. Под ним поблёскивали наколенники. Поверх мокасин виднелись ребристые поножи. Все стражи держали огромные копья с метровыми сверкающими наконечниками и круглые чёрные щиты.

Через минуту появился и сам Правитель такого же непостижимо большого роста и величественного вида. Его идеально сложенную фигуру и могучий торс не скрывали простая белая рубаха до колен и широкий чёрный пояс. Помимо подобных моим артефактов Правитель носил высокую золотую тиару. Его мужественное лицо обрамляли светлые, спадающие на плечи волосы, и такого же цвета борода и усы. Он величаво подошёл к трону, медленно сел, положив руки на подлокотники, и поднял на меня тяжёлый взгляд ярко синих глаз. Затем он сделал жест левой рукой, и я услышал сзади удаляющиеся шаги хранителя портала и копьеносцев.

Глядя на Правителя и его охрану, я совсем расстроился, почувствовав себя карликом среди великанов, переживая при этом отчаянную борьбу любознательности, растерянности, уязвлённого самолюбия и страха. Время шло, и Правитель, и его охрана угрюмо молчали, и гулкую тишину дворца начали наполнять негативные эманации. По всем приметам ситуация ничего хорошего мне не сулила. Я поёжился, приготовившись подороже продать свою никчёмную жизнь.

И тут на меня обрушился низкий и грозный голос Правителя:

— Кто ты? Я тебя не ждал. Знаешь ли ты, что проход через портал без оповещения приравнивается к вторжению?

Не смотря на явную угрозу, начало диалога меня успокоило. Я почувствовал вернувшуюся уверенность и с достоинством ответил:

— Моё имя Антон. По-вашему — АН-ТИ-АН-НИ. Я прибыл сюда издалека не по своей воле, законов ваших не знаю, но готов их неукоснительно соблюдать.

— Имя твоё звучит вызывающе. Кто твой предок, так оскорбительно тебя назвавший? И что означает твоё внезапное появление? На тебе знаки власти Ануннаков, но ты не один из нас. И вид твой странен и безобразен.

Отлично понимая, что врать бесполезно и опасно, я решил изложить правду, и только немного задумался, как сделать это покороче и повежливее.

— Родом я с севера. Мои родители погибли, и я их не знал. Однажды я обнаружил странные письмена, указывающие на место нахождения заброшенного портала. Его хранители убедили меня им воспользоваться, ибо они верят, что мне предстоит некое особое предназначение. Рядом с порталом я обнаружил эти предметы, активировал их и включил чудесные врата, которые сами перенесли меня сюда.

Верховный Правитель сидел мрачнее тучи и, глядя исподлобья налитыми кровью глазами, грозно произнёс:

— Ты четырежды лжец! Ты не мог найти знаки власти Ануннака, ибо они являются личными символами каждого из нас и не валяются, где ни попадя. Ты не можешь не знать своего происхождения, ибо это невозможно. В мире нет заброшенных порталов, поскольку я совсем недавно их создал. Ты не мог случайно их активировать, это может сделать только один из Ануннаков, а ты не принадлежишь к тем, кто на Землю с небес сошёл. Посему ты самозванец и шпион моего ненавистного брата Энлиля. Я Правитель Земли и Повелитель Абсу Энки не знаю тебя. Повелеваю отдать присвоенные тобой знаки власти и ждать наказания в темнице. Я сказал!

С последними его словами я понял, что артефакты больше не действуют. Быстрая проверка показала, что они блокированы устройством, находящимся в головном уборе Энки, и мне не подчиняются. Как по команде раскрылись браслет, пектораль и скобы скипетра, и все знаки власти со стуком упали на пол. Только верная Баалат осталась в ножнах у меня за спиной.

Ну, что же, мне не оставили выбора. Видимо, моя судьба погибнуть в самом начале пути, но я не лжец и не раб. Я не взмолюсь о пощаде и в темницу не пойду. Прогнав мимолётное сожаление о таком бесславном конце моего короткого путешествия, я расправил плечи, медленно вытянул меч из ножен и встал в боевую позицию. Гневный взгляд Энки сменился изумлением. Он вскинул голову и медленно процедил сквозь зубы:

— Не хочешь ли ты сопротивляться моей воле, маленький самозванец?

Всё! Время слов закончилось, практически и не начавшись. И, совсем обнаглев, я прямо взглянул в глаза владыки и насколько смог спокойно ответил:

— Повелитель Энки, я не привык, чтобы мной помыкали, и совсем не терплю насилия. Моя ложь не доказана, и многое в этом деле непонятно. У меня нет причин лгать. Я невиновен, а потому буду защищать свою жизнь и честь.

Уже начавший подниматься Энки сел обратно и нахмурился. Пронзив меня холодным взглядом исподлобья, он презрительно скривил губы, кивнул одному из телохранителей и указал на меня. Тот грохнул копьём по щиту и начал спускаться по ступеням.

Когда страж встал со мной на один уровень, я увидел Воина с большой буквы, который мог бы стать образцом для любого скульптора. Со спокойным и сосредоточенным лицом он остановился в пяти шагах, и только тогда я разглядел его размеры. Боже мой! Три с полтиной метра! Страж слегка расставил ноги, немного выдвинув вперёд левую, приподнял щит, а правую руку чуть согнул в локте, нацелив копьё точно мне в грудь. Затем я услышал низкий несколько глуховатый голос:

— Брось клинок и ступай за мной.

— Хрен тебе, верзила. Вали отсюда, пока цел! — ругнулся я по-русски.

Страж от неожиданности моргнул, потом уставился на меня, не понимая, что я ему ответил, но быстро собрался и повторил приказ:

— Магия тебе не поможет. Следуй за мной.

— Ну, бугай, ты меня достал! Сейчас я вытряхну тебя из твоих консервов, а падать тебе будет ой, как высоко.

Пока я нёс эту околесицу, моё подсознание не теряло времени даром, переключая энергетику на максимум и перераспределяя мощности для жестокого боя. Я физически ощутил, как от избыточной силы начали подрагивать мышцы. Тело стало твёрдым, как камень, и превратилось в боевую машину. Меня охватил воинственный восторг, и плевать я хотел на этих гигантов с их огромными копьями, доспехами и центнерами мышц. Я нестерпимо жаждал боя и физически, и духовно.

Страж подошёл ближе. Что он разглядел в моих глазах, не знаю, но движения его стали осторожными, а взгляд встревоженным. А я уже вошёл в боевой транс, окружающая картина размылась, и только лицо противника резко выделялось в центре поля зрения. Его зрачки сузились и дёрнулись чуть вправо. Я немедленно уклонился влево, краем глаза заметив промелькнувшее мимо копьё. Скользнув вперёд, я оказался в выгодном положении у него сбоку. Фактически он открылся для клинкового удара, но я не хотел его убивать. Перебросив меч в левую руку, я крутанулся на носке левой ноги, подпрыгнул и с разворота со всей дури врезал ему правой ногой в солнечное сплетение. И, хотя его живот прикрывала большая круглая пластина, он зашёлся кашлем, задохнулся и согнулся. Склонённая шея противника приоткрылась, и тогда я с выплеском энергии двинул кулаком ему под шлем в основание черепа. Он начал заваливаться вперёд. Готово.

Я отошёл назад, встал на прежнее место, перехватил меч и занял позицию. Моё дыхание участилось, но не было и следа усталости. Наоборот, сердце мощно гнало кровь к мышцам, а победа добавила изрядную порцию уверенности.

Повелитель Энки, буквально пожирал меня глазами, и в его взгляде я разглядел ненависть, азарт и… любопытство. Он резко указал скипетром на двух воинов справа и слева от себя и махнул в мою сторону. Стражи грохнули копьями в щиты и, как две ожившие статуи, начали спускаться по лестнице.

Так, кажется, началась большая свара! Дело явно принимало опасный оборот. О худшем думать не хотелось, но я точно знал, что сейчас мне придётся туго. Два вооружённых противника не один, и даже выдающийся боец не может драться сразу с двумя. Как назло, оба они двигались синхронно и слаженно, что снижало мои шансы почти до нуля. Однако пока они спускались вниз, в моей голове возникла одна задумка, позволяющая разобщить противников на несколько секунд.

Взмахнув мечом, я медленно вложил его в ножны. Не подумайте, что я пижонил, желая устроить показуху и голыми руками порвать в клочья вооруженных до зубов гигантов. Мне противостояли два могучих, полных решимости бронированных копейщика, и мой клинок не имел никаких шансов против двух копий в умелых руках, а в скоротечной схватке ближнего боя длинный меч мог помешать.

Начиная рискованный манёвр, я отлично понимал, что второй попытки не будет. Сместившись назад и вбок, я встал сбоку от поверженного воина, по-прежнему лежавшего на полу. Теперь между мной и противником слева оказалось неподвижное тело. Оба копейщика встали в боевую стойку и приготовились нанести удары, но за несколько секунд до их атаки я подцепил ногой валявшийся на полу круглый щит, подбросил его вверх, схватил за край и, как диск, бросил в противника справа. Мощный воин, буквально закованная в металл глыба, не ожидал от меня такой выходки, к тому же доспехи и габариты не позволили ему среагировать быстро. Щит врезался ему точно в лоб, сбив шлем на пол. Я выиграл свои три секунды! Ошеломлённый крепкой плюхой он рефлекторно распрямился и поднял руки к голове, приоткрыв левый бок. И тут я его атаковал, нанеся сильнейший удар носком башмака. Гигант, громко вскрикнув, бросил оружие, схватился руками за бок и рухнул на пол, мыча от нестерпимой боли. Наверняка перелом 12 ребра и ушиб почки.

Пока он падал, я обернулся навстречу «левому», который, преодолев препятствие, с рёвом бросился на меня. В его глазах пылали ярость и месть. А я наоборот успокоился и даже немного расслабился. А зря!

«Левый» немедленно воспользовался моей оплошностью. Он показал, что бьёт копьём. Я ушёл вправо. А он неожиданно крутнулся на месте и крепко приложил мне черенком копья по боку. Со звуком «кхек» из меня вылетел весь воздух, и я, как тряпичная кукла, пролетел метров пять и грохнулся на пол. Из глаз брызнули искры, и на секунду я выпал из сознания. Однако масса и доспехи не позволили моему противнику двигаться достаточно быстро, и с нападением он опоздал на те же три секунды. Этого мне хватило, чтобы очухаться и вскочить на ноги. Видимо, он не ожидал от меня такой прыти, а потому машинально продолжил атаку. И, когда, отведя руку со щитом в сторону, он резко ткнул копьём, чтобы пригвоздить меня к полу, я извернулся, подпрыгнул и с левой ноги врезал ему по локтю вытянутой руки. Затем, рухнув на древко опущенного копья, я своим весом вырвал оружие из руки противника. Удачно упав на бок, я тут же вскочил.

От удара «левый» отшатнулся и схватился за руку. Однако этот парень оказался крепким бойцом и, лишившись оружия, не прекратил схватку. Но удар его, явно, потряс. Он тряхнул головой, прижимая ушибленную руку к животу, но уже в следующий миг отшвырнул щит, и, ослеплённый яростью и болью, попёр на меня буром.

Отлично понимая, что уже перехватил инициативу, я продолжал действовать спокойно и хладнокровно. Резко поднырнул под вытянутую левую руку, я пропустил противника мимо, подцепил его ногу и вдогонку сильно врезал кулаком в спину. Он споткнулся, с ускорением пролетел вперёд, и ударился о каменный алтарь.

Нужно отдать должное его упрямству и силе духа. Он поднялся на ноги и шагнул в мою сторону. Его лицо заливала кровь, шлем свалился, длинные волосы растрепались, один наплечник сорвался и болтался сзади. Наконец-то, он принял меня всерьёз, и, подняв руки, с грохотом скинул верхнюю часть доспехов, а затем расстегнул и отбросил пояс и набедренник.

Затем он атаковал, пытаясь нанести удар кулаками сразу в голову и живот. Однако на его беду я реагировал лучше, и он подставился. Провалившись вперёд во время промаха, он открыл подбородок, в который я и влепил прямой снизу. Его голова дёрнулась вверх, и я немедленно в прыжке ударил кулаком в незащищённое горло, при этом очень стараясь его не убить. В полном нокауте «левый» схватился за шею и рухнул на колени, а затем, сипло дыша, завалился на бок.

Я подошёл, наклонился, заглянул ему в глаза, пощупал пульс. Порядок. Распрямившись, я поправил амуницию и встал на своё место.

Повелитель Энки неподвижно сидел на троне и хмуро глядел на трёх поверженных стражей. Что-то сказав одному из стоящих за спиной, он привалился к левому поручню и нетерпеливо постукивал скипетром по руке. Через минуту из боковой двери выскочили шестеро слуг в серых туниках, оттащили лежащих стражей в сторону и в ожидании встали возле них. После этого Энки поднял скипетр, взмахнул над головой круговым движением и указал на меня. Оставшиеся четыре стража грохнули копьями в щиты и, разделившись по двое, начали спускаться вниз.

Вот теперь можно смело готовиться расстаться с жизнью. Пощады не будет. От воинов исходила плотная волна гнева и ярости. Сойдя на алтарную площадку, они разошлись, окружили меня, нацелив четыре блестящих жала. Неужто, конец?

И тут перед моими глазами промелькнула подмигивающая мне физиономия деда Пахома. А ведь его хитрые ухватки сейчас и впрямь могут пригодиться. А ну-ка, сучьи дети, не спешите торжествовать, сначала достаньте меня. И от своей борзости я в голос засмеялся.

Противники удивлённо переглянулись, однако не прошло и пары секунд, как они атаковали почти одновременно. Но именно это «почти» позволило мне, кривляясь и выделывая руками, ногами и туловищем разные коленца, ускользнуть от смертоносных лезвий. Ткнув в пустоту копьями ещё пару раз, стражи отступили, явно поражённые своими промахами. Они опять переглянулись, не сводя с меня взглядов, отложили щиты и взяли копья двумя руками.

С этого момента ситуация стала крайне опасной, ведь из такого хвата, можно не только колоть, но и рубить. Ну, дед Семён, теперь твой черёд меня выручать.

Вытянув меч из ножен, я почувствовал исходящую от него уверенность и поддержку. Я крутанул клинком, разминая кисть, и продолжил внимательно следить за противниками.

Все четверо крикнули «ар-ра!», одновременно сделали шаг и начали атаку, нанося очень опасные удары острыми и длинными, как мечи наконечниками копий. И тогда я начал бой на «восемь сторон света», описывая клинком меча размашистую восьмёрку и одновременно быстро проворачиваясь вокруг своей оси. Летающее лезвие Баалат размазалось в сплошную сверкающую завесу, в которой первый, попавший под удар, черенок копья сломался как спичка и срубленный наконечник отлетел далеко в сторону. Когда со стуком в пол врезался второй наконечник, я шумно выдохнул, при этом остро чувствуя уязвимость своей пассивной позиции. И едва я об этом подумал, как лезвие копья пронзило левое бедро. Боли я не почувствовал, и бой продолжил, но нога начала слабеть и уже не позволяла быстро раскручивать тело. В защите появилась брешь, и тогда другое копьё, а может быть то же самое, угодило мне в левую руку и глубоко рассекло мышцы плеча. Вот теперь, точно конец! Махнув мечом в ответ, я отрубил это проклятое остриё и сразу же на обратном движении ударил по последнему целому копью. Когда с лязгающим грохотом четвёртый наконечник улетел в сторону алтаря, я опустил оружие.

В руке пульсировала тупая боль, штанина и рукав набрякли кровью, и потихоньку на меня начала наваливаться тяжесть. Я окинул взглядом искажённые боем лица противников, и ярость охватила меня, прогнав усталость и боль. Не сдамся! Никогда и ни за что!

В голове промелькнули сцены моего третьего посвящения, и невероятное облегчение после купания в реке. Я кинул взгляд на бассейн внизу. А почему бы и нет? Выставив меч в сторону врагов, спиной вперёд по лестнице я отступил на нижний ярус, припадая на раненую ногу. Стражи с обрубками копий в руках шагнули за мной следом.

Я забрался на выступ перед бассейном, сосредоточился, выкрикнул отчаянную просьбу и бросился в воду. Честно говоря, я ни на что не надеялся, но едва погрузившись, почувствовал, что появилось ощутимое круговое течение, а израненное тело начало наполняться влагой и жизнью. Я вынырнул и обнаружил, что нахожусь в центре появившейся в бассейне воронки. Отдышавшись, я кинул взгляд на рану на плече, она зияла, но не кровоточила.

Мысленно поблагодарив Воду, я одним прыжком выскочил из бассейна, обдав стражей фонтаном брызг. Ошарашенные неожиданным душем, они замешкались, а я бросился по лестнице вверх на второй ярус. Сзади раздались крики и топот, но я уже стоял на красном каменном кубе, протянув обе руки к огню светильников. С двух сторон пламя буквально упало на меня, мгновенно растеклось и начало волнами струиться вверх к голове и вниз к ногам. Облитый огнём, я стоял на плоскости красного камня и чувствовал, как с каждой секундой мой организм наполняется силой и энергией. «Спасибо Огонь, ты меня спас», — произнёс я мысленно, и пламя тут же стекло с меня, вернувшись в светильники, и громко хлопнуло при этом несколько раз.

Оглядевшись, я увидел потрясённых и замерших в нелепых позах стражей в потрёпанных доспехах и со своими чёрными обрубками в руках. Я громко засмеялся, заорал: «Ур-ра-а-а!», и спрыгнул на пол, вскинув меч вверх.

И тут раздался громовой голос Энки:

— Стойте все!

Стражи замерли, кто, где стоял, обернулись в сторону своего Повелителя и вытянулись в ожидании приказа.

— Антон, подойди, — громко произнёс Энки, сказав именно «Антон», а не АН-ТИ-АН-НИ.

Я осторожно приблизился к основанию тронного возвышения. Стражи рванулись наперерез, но Энки остановил их жестом. Повелитель неподвижно сидел на троне, положив руки на подлокотники, и сверху вниз с любопытством смотрел на меня. Молчание несколько затянулось. Я вложил меч в ножны, огляделся, заметив, что моя мокрая, исходящая паром одежда просечёна в нескольких местах и требовала срочного ремонта. Похлюпав водой в башмаках, я снял и отжал свою шляпу-афганку, которая каким-то чудом удержалась во время боя на крепком ремешке и продолжала прикрывать мою голову.

— Кто ты, Антон?

— Повелитель, я уже объяснил, и добавить мне нечего.

— Допустим, я не верю своим глазам, а верю тебе. Но ясности это не добавляет. Продолжим разговор после заката солнца. Подумай о том, что ты мне скажешь. А сейчас о тебе позаботятся. Я сказал!

— Повелитель, дозволь попросить.

— Говори.

— Разреши оказать помощь твоим воинам.

Энки встал во весь свой огромный рост, улыбнулся в бороду и пророкотал:

— Дозволяю.

Он повернулся, шагнул за трон к раскрытым вратам и скрылся в них в сопровождении четырёх последних стражей, каждый из которых на пороге обернулся и кивнул мне головой.

Глава 7

Вместе с окончанием боя вернулась боль. Стиснув зубы, я приблизился к лежащим на полу воинам. Не подумайте, что я набивал себе цену, просто ярость сражения исчезла, и я на самом деле сожалел, что нанёс стражам увечья и торопился оказать им посильную помощь.

Бегло осмотрев бывших противников, я убедился, что опасных для жизни повреждений нет. Уже хорошо. Однако тот здоровяк, которому я врезал ногой в бок, был плох. Он глухо стонал и явно находился в шоке. После такого удара обломок ребра мог пробить почку, а это смертельно опасно. Беглое обследование показало, что почка не повреждена. Слава богу! Я достал армейскую аптечку и вколол ему весь запас промедола. Через минуту он успокоился и расслабился.

Затем я подошёл к тому, кто сражался дольше других. У него краснел расквашенный нос, волосы прилипли ко лбу, и левый глаз залила кровь из пробитого лба, но его горло оказалось целым. Очень хорошо. Я наскоро затампонировал нос страдальца, обработал раны мирамистином и йодом, заклеил пластырем и дал шесть таблеток кеторола. Похлопав его по плечу, я подошёл к третьему, вернее к первому поражённому.

Он по-прежнему лежал тихо и неподвижно, и я слегка струхнул, подумав, что сломал ему шею. Но нет, такую шею одним ударом не сломаешь! Видимых повреждений не отмечалось, скрытых, вроде, тоже. Значит, попал бедолага под парализующий удар. Воздействие на противошоковые точки привело его в чувство. Он открыл глаза и с недоумением заморгал.

— С прибытием, дружище, из небытия.

— Кх-х, что со мной? — его лицо исказилось болью.

— Извини, я тебя немножечко стукнул, но ты сам виноват. Зачем так грубо начал разговаривать?

Он сел на пол, сморщился, покрутил головой и уставился на меня.

— Этого не может быть! Как ты это сделал?

Я криво усмехнулся. Мне положительно нравился этот огромный парень, которому не повезло оказаться сегодня на службе.

— Как-то изловчился. Да, ладно, не мучайся. Мне тоже крепко досталось, — я говорил, а сам осматривал свои раны.

На самом деле мой вид оставлял желать лучшего. Помимо десятка мелких царапин и ушиба правого бока, обе раны на бедре и плече имели очень скверный вид. Однако вопреки анатомии и физиологии, они не кровоточили. Я ещё раз мысленно поблагодарил Воду и только сейчас перестал относиться к ней, как к некоей абстракции. Какая уж тут абстракция, когда лезвие копья развалило мышцы до половины, а из них не капли крови! М-м-да. Но зашить мышцы необходимо, иначе они срастутся неправильно, и будет очень плохо.

Я огляделся, разыскивая свою шляпу, в отвороте которой всегда имелась пара иголок с толстыми нитками. Но, ни вблизи, ни вдали шляпы не наблюдалось. Наверно, кто-то спёр. Жаль. Пока я озирался по сторонам, первый страж с интересом разглядывал мои пробоины. Я посмотрел на него и запросто сказал:

— Меня зовут Антоном.

— Я слышал.

— А, как твоё имя?

Он немного помялся, покрутил головой, оглядываясь, потом наклонился и тихо сказал:

— Синенмут.

— Послушай, Синенмут, помоги мне перевязать раны.

Он кивнул головой и приблизился. Я уже потянул из аптечки индивидуальный пакет, но тут открылись боковые двери, и в зал вступила процессия.

Полтора десятка вошедших имели своеобразную внешность. Их длинные волосы стягивали широкие красные ленты, а поверх просторных белых рубах были надеты красные фартуки из блестящего материала. Возглавлял процессию гигант, похожий на хранителя портала, но его одежда также имела бело-красные цвета. Он опирался на белый посох, увенчанный красным камнем.

— Я хранитель жизни Тирапак, — торжественно заявил он, — по воле Повелителя Энки целители всем окажут необходимую помощь.

К каждому из раненых воинов подошли по трое целителей и приступили к делу. Стража со сломанным ребром сразу же увезли на специальной тележке. Двух других воинов посадили на низкие топчаны. На этом мои наблюдения закончились, поскольку три врача вежливо, но настойчиво предложили мне свою помощь.

Не смотря на мои слабые протесты, двое целителей в четыре руки вытряхнули меня из одежды и начали обрабатывать мелкие раны каким-то ароматным жгучим раствором. Затем третий врач, видимо старший в их бригаде, приложил к груди, животу и вискам круглые матовые диски. Через минуту он их снял, внимательно рассмотрел, удивлённо поднял брови и протянул коллегам. Насколько я понял, диагностика дала какой-то неожиданный результат. Целители по очереди изучили диски, пошептались и приступили к лечению.

Сначала они уложили меня на тележку и предложили мне проглотить две круглые капсулы одну зелёного, другую красного цвета. Я проглотил. Затем в открытую рану на плече они положили густое розовое вещество, соединили мышцы и кожу скобками и вставили в рану тонкую пластинку. Прикрыв рану мягким влажным тампоном, врачи зафиксировали всё прозрачной плёнкой. Ладно. Наглухо не зашили, зафиксировали и то хорошо. То же самое они проделали и с разрезом на бедре.

Я уже подумал, что это всё и попытался встать, но старший целитель прижал меня к поверхности, а двое других наложили поверх повязок странные устройства в форме согнутых дугой эллипсов и зафиксировали их специальными скобами. Я сразу же ощутил в области ран приятное тепло и лёгкую вибрацию. Боль исчезла, и появился слабый зуд. Интересно. Нужно уточнить, что это за штуковины.

— Благодарю за помощь, вы сделали всё правильно.

Целители ухмыльнулись, и снисходительно посмотрели на меня сверху вниз.

— Целительство тайное искусство, незнакомец, и ты не можешь знать, правильно мы сделали или нет.

— Ошибаешься, любезный, я давно занимаюсь этим искусством, и излечил не одну тысячу людей.

— Прости, брат целитель, за недоверие и сомнение. Ведь ты не потребуешь за это суда?

— Нет, конечно. Спасибо, друзья.

Старший из целителей улыбнулся уголками рта и кивнул головой, а другие поклонились, и, собрав свои принадлежности, церемонно покинули зал.

Я глазами стал выискивать одежду, но одеться мне не дали. Место целителей немедленно заняли люди в жёлтых одеждах, которые, поддерживая обоих стражей и меня под руки, голяком повели нас в сторону одной из боковых дверей. Пройдя просторным коридором, мы вышли в круглый в плане зал, с бассейном в центре. По периметру вокруг водоёма стояло множество белокаменных кушеток, а вдоль стен располагались глубокие ниши, в которых с разной интенсивностью падали струи воды. Я понял, что это местная баня или зал для омовения.

Подозвав служителя в жёлтом, я указал на свои раны и сказал, что их мочить нельзя. Он удивлённо вскинул глаза, кивнул головой и объяснил, что плёночный пластырь прочно закреплён, и вода ранам не повредит. Он сказал, что знает о наших проблемах и сделает всё как надо. Я завалился на мраморную кушетку и двое «жёлтых» начали обтирать меня разными ароматными растворами и умащивать бальзамами. Я расслабился, и, кажется, даже задремал, и проснулся, когда меня начали протирать сухой тканью. Затем мне предложили одеться в удобную одежду чёрного цвета: набедренную повязку, длинную рубаху с рукавами до локтя, мягкие мокасины и кожаный пояс. Как выяснилось позже, меня обрядили в детские одежды. Привыкая к местному облачению, я спросил, где мои вещи. И получил ответ, что одежда нуждается в стирке и починке, а все остальные вещи будут предоставлены в полной сохранности. Я поверил, а что ещё оставалось делать.

Как говаривал один известный в прошлом недоброй памяти политик: процесс пошёл, и консенсус найден. Кряхтя, я поднялся с кушетки и тут же увидел стоящих рядом моих давешних противников. Одетые так же, сейчас они отличались от меня только ростом, и, похоже, их очень забавлял мой вид. Улыбаясь, они принялись легонько похлопывать меня по спине и здоровому плечу, не иначе, решили усыновить. Потом они чуть отступили, Синенмут указал на второго воина и сказал:

— Меня ты знаешь, а это мой друг Сагнимут.

— Рад знакомству. Вы очень сильные и умелые воины.

— Ха. Умелые, — ухмыльнулся Сагнимут, — но ты-то нас отделал голыми руками!

Синенмут отмахнулся от друга:

— Хватит тебе. — Затем повернулся ко мне: — Антон, Повелитель Энки приказал проводить тебя в дом стражи и дать место для отдыха. Но и мы сами хотели пригласить тебя пойти с нами и быть нашим гостем. Просим тебя.

Я пригляделся к открытым лицам своих «крестников» и понял, что в их кампании мне ничего не грозит. Немного поразмыслив, я принял их предложение. Вы спросите, какого лешего я рисковал здоровьем, отправляясь к чёрту в зубы? Во-первых, я итак уже там находился. Во-вторых, выбирать мне не приходилось, а в-третьих, до визита к Энки оставалась уйма времени, и надо было его как-то убить. Раны не тревожили, и я подумал, почему бы не посмотреть, как и где обитают лучшие воины этой страны, что могло дать уйму полезной информации. К тому же в данной ситуации трепыхаться и выёживаться не имело никакого смысла.

Миновав коридор и затенённый пустой зал, мы распахнули большую, обитую медью дверь местной казармы, названной Синенмутом домом стражи. Это просторное помещение имело довольно затейливый интерьер и расцветку разных оттенков белого, жёлтого и зелёного. Десятки поперечных арок образовывали в центре длинный проход, и эти же арки делили пространство вдоль стен на открытые отсеки. Каждый из этих отсеков освещался узким высоким окном, под которым находился полукруглый каменный выступ с двумя нишами. Все отсеки не отличались разнообразием: у правой стенки стояла невысокая кушетка с матрацем и пологом, а другая стенка сплошь состояла из ниш разной высоты и размера. Там хранились личные вещи и оружие, какие-то устройства и одежда.

В отсеках у входа размещались кладовка, кухня со сложным очагом и полками с посудой, и два склада. В конце центрального прохода всю стену занимали стеллажи с оружием, ровные ряды копий, на подставках лежали разные клинки, висели большие и малые круглые щиты. Отдельно находились доспехи и шлемы. В углах возвышались два огромных блестящих металлических цилиндра, в которых помаргивали какие-то светящиеся индикаторы. К этим цилиндрам примыкали узкие столики с ровными ямками и прорезями, под ними находились какие-то ящики тоже со светящимися индикаторами.

Половину длины центрального прохода занимал каменный стол. Сейчас около него столпилось два десятка стражей в лёгкой одежде без доспехов и оружия. Четверо из них сидели за столом и, перебивая друг друга, оживлённо говорили. Другие великаны сгрудились вокруг и внимательно слушали. На краях стола теснились сдвинутые в кучу чаши, кубки, большие сферические сосуды с узкими горлышками, корзины с фруктами. В центре лежала моя шляпа-афганка. Как только мы переступили порог, обитатели казармы, как по команде замолчали, разом повернулись в нашу сторону и замерли. Только один выскочил вперёд, отшвырнув ногой табурет, и с налитыми кровью глазами заревел:

— Синенмут, хвост дохлой обезьяны! Ты кого привёл!? Этот урод покалечил моего брата!

Синенмут широко расставил ноги, подбоченился и громко, но спокойно ответил:

— Попридержи язык, Гирсумут, не то онемеешь раньше срока. Считай, что я не слышал, как ты меня назвал. Или ты настаиваешь?

— Нет, извини. Но…

— Знакомьтесь. Это Антон. По-нашему АН-ТИ-АН-НИ. Уловили?

— Да. Но…

— Подробности боя вы знаете. Против него билась вся моя семёрка. Антон нас здорово отлупил и получил две серьёзные раны, но потом оказал нам помощь. В том числе и твоему брату Гирсумут. Он великий воин и добрый игиг, или кто он там ещё. Я ручаюсь за него, и потому пригласил к нам. После заката солнца его ждёт Повелитель Энки, приказавший предоставить Антону место в нашем доме. Поэтому он наш гость. Или кто-то возражает?

По казарме прошелестел шёпот, и воины расступились. С двух сторон Синенмут и Сагнимут подтолкнули меня к столу, и, нажав на плечи, посадили на круглый табурет. Рассчитанное на более чем трёхметровых гигантов сиденье позволяло мне сидеть на краешке, едва доставая ногами до пола. При этом мой подбородок оказался чуть выше столешницы. Глядя на это потешное зрелище, многие гиганты заулыбались, а некоторые в голос захохотали. Лёд начал таять. Один за другим все воины приблизились, и я уловил на себе целый спектр взглядов, от равнодушных до любопытных, от злобных до доброжелательных. Поистине, я ощущал себя Гулливером в стране великанов. Не желая становиться посмешищем, я встал, и моя голова оказалась почти на одном уровне с сидящими. Обведя всех взглядом, я совершенно искренне сказал:

— Достопочтенные воины и стражи. Я не хотел никому причинить боли и зла. Но поскольку я очень не люблю, когда в меня тычут копьями, и предпочитаю быть здоровым и весёлым, чем дохлым и несчастным, то мне пришлось защищаться. Я уже объяснился с Синенмутом и Сагнимутом, и мы примирились.

Воины одобрительно загудели и закивали головами, лишь сидящий в конце стола Гирсумут продолжал глядеть на меня исподлобья, откровенно демонстрируя враждебность. Синенмут поднял руку и громко сказал:

— Я лично гарантировал Антону полную безопасность. Он любезно принял приглашение и со своей стороны обещал поделится с нами своим искусством боя. Или кому-то это неинтересно?

Воины опять оживлённо загалдели и ещё плотнее окружили стол. Я видел, что, в принципе, они нормальные молодые мужики, полные сил, азарта и здоровых амбиций. Однако моё никудышное состояние, пока исключало любые физические, а тем более боевые нагрузки. Не желая опозориться и превратить наше общение в фарс, я указал воинам на прикреплённые поверх пластырей биорезонаторы и развёл руками. Я пообещал провести мастер-класс на другой день, а сегодня предложил познакомиться и поговорить о том, о сём.

— Скажите, каким оружием вы владеете? Мне это нужно знать, чтобы дать вам советы сегодня, и кое-какие навыки завтра?

— То оружие, что ты видел — ответил за всех Синенмут, — ритуальное для сопровождения Повелителя Энки: копья, короткие тесаки, двойные топоры, круглые щиты. Но в арсеналах хранится мощное оружие дальнего боя.

— Скажите, как вы воюете: плотным строем, рассыпным или отрядным?

— Мы не воюем. Слава Повелителю Энки, в нашем мире нет войн, а служба наша связана с охраной, караулом и сопровождением. Отряд стражей-лахамов состоит из четырёх семёрок, которые каждые 180 делений круга (12 часов) сменяют предыдущих и находятся неотлучно при Повелителе Энки.

Я выслушал его и поморщился, почувствовав противоречие. То ли мои новые знакомые сильно ошибались, то ли их здорово запутали.

— Друзья, мне кажется, вы заблуждаетесь. Насколько я понял, ваше общество управляется избранными кланами, в которых властвуют Повелители. Так? Но по законам социума любая власть порождает неравенство и насилие. Воплощением насилия является оружие, предназначенное для охраны власти и уничтожения её врагов. Смысл существования любого оружия — кровопролитие, и рано или поздно оно обязательно проливает кровь. И если вам до сих пор удавалось избегать войн, то это не значит, что их не будет никогда. Вы напрасно убедили себя в условности вашего оружия и в спокойствии вашей работы. Как показал сегодняшний день, судьба в любой момент может поставить вас лицом к лицу с вооружённым противником. И мне думается, нет более позорного и печального зрелища, чем неумелый воин в бою. И коли уж вы избрали воинский труд, то должны уметь побеждать. Иначе позор народу, который вы не сможете защитить.

Стражи внимательно слушали меня с широко раскрытыми глазами, и я чувствовал, что мои слова зацепили в них нечто сокровенное. И, когда я закончил, они вскочили и дружно в двадцать глоток проревели:

— Ар-ра!

Я чуть не оглох и, закрыв уши руками, ошеломлённо снизу вверх оглядел толпу великанов. Желая прогнать ощущение нереальности происходящего, я сильно ущипнул себя за руку и сморщился от боли, убедившись, что не сплю и не брежу. Я осторожно выбрался из толпы, поискал глазами Синенмута, нашёл и махнул ему рукой. Он подошёл, и я тихо, но твёрдо потребовал:

— Я хотел бы вернуть свой клинок Баалат.

Синенмут сморщил лоб, потом слегка побледнел, и в его глазах я увидел неподдельное волнение. Он отвёл меня в ближайший отсек, наклонился и тихо переспросил:

— Ты сказал БА-ЕЛ-ЛА-ТИ?

— Ну, да, Баалат. А, что?

— А, то, что это имя означает «вершитель суда Повелителя».

— Повелителя Энки?

— Вовсе, нет, — он оглянулся и перешёл на шёпот: — Твой клинок принадлежит Господу Энлилю, Наместнику Неба, Повелителю Ниппура, главе клана Элиотов. Это один из его личных символов власти, который иногда называют «небесный меч».

— Странно. Его мне вручили хранители в моём мире, и он меня признал.

— Надо срочно доложить Повелителю Энки! — продолжал шептать Синенмут.

Я быстро прикинул ситуацию к носу и спокойно возразил:

— Не нужно. Повелитель отлично разглядел клинок во время боя и оставил его мне, забрав иные знаки власти. Наверно это неспроста?

А про себя подумал: «Наверно, поэтому Энки и упомянул меня, как шпиона Энлиля. Вот и попробуй теперь отвертеться».

— Хорошо, сейчас я схожу к хранителю дворца, — сказал Синенмут и поспешил на выход. Через четверть часа он вернулся, бережно держа обмотанные ремнём ножны с мечом. Чтобы не привлекать внимание других стражей, он мотнул головой, приглашая меня в оружейку. Прежде чем отдать меч, Синенмут внимательно разглядел рукоять и гарду, не решаясь притронуться. Но его просящий взгляд был красноречивее любых слов, и я, широко улыбаясь, разрешающе кивнул головой. Синенмут медленно с лёгким шелестом вытянул клинок из ножен, вытянул руку вперёд и пару раз взмахнул перед собой. В его огромных ручищах полутораметровый меч выглядел лёгкой шпагой, однако могучий страж держал его очень осторожно. Он сосредоточился, немного подумал и задумчиво сказал:

— Очень необычное оружие. Чувствую в нём огромную силу и… недовольство. Он явно не признаёт меня и сопротивляется. Странный клинок, лёгкий и, наверно, очень острый, если смог отсечь наконечники четырёх копий.

Он чуть коснулся острия и тут же отдёрнул палец, окрасившийся кровью. Синенмут с удивлением посмотрел на меня, а я пожал плечами, осторожно принял меч и вложил в обтянутые чёрной кожей ножны.

— Очень острый, — сказал Синенмут, глядя на порез, и тут же без перехода спросил: — скажи, Антон, а что означает «хрен тебе, верзила»? Это что, боевая магия?

Я чуть не подавился воздухом, и залился краской, глядя в доверчивые глаза нового знакомца.

— Это долго объяснять, как-нибудь потом расскажу. Так что ты там насчёт остроты клинка говорил?..

Незаметно солнце приблизилось к закату, и я решил привести себя в порядок перед визитом к Повелителю Энки, для чего попросил Синенмута проводить меня в зал для омовений. Там я нашёл слуг в жёлтом, которые вежливо спросили, чего я желаю. Честно говоря, желал я немногого: посетить туалет и побриться. Один из них отвёл меня в кабинку, где я увидел слишком большой для меня унитаз в виде воронки, выточенной из тёмно-серого полированного камня с постоянно текущей водой. Рядом в стенке имелось углубление, в котором снизу вверх била струйка тёплой воды. Ясно. Местный вариант биде. Отлично. Устройство, что надо.

Другой «жёлтый» слуга терпеливо дождался, пока я после визита в кабинку сполоснул руки, усадил меня в кресло с пологой спинкой, смазал мою физиономию каким-то бальзамом, а затем моментально соскрёб отросшую щетину. Я даже испугаться не успел, когда по щекам и горлу несколько раз туда-сюда прошелестела острейшая сталь. Я никогда раньше не брился опасной бритвой, но результат мне очень понравился. Я с удовольствием погладил гладкие щёки и подбородок. Здорово! Не дай бог привыкну, втянусь, отвыкай потом.

Я усмехнулся. По всем приметам, втянуться явно не успею, поскольку после вечернего визита к Энки неизвестно, к чему привыкать придётся, к сервису или застенкам.

Покинув цирюльника, я накинул на плечо портупею и опоясался ремнём. Порядок. По моим прикидкам солнце вот-вот скроется за горизонтом, а опаздывать на приём к Правителю опасно и вредно для здоровья. Я припомнил, каким путём меня вели сюда из тронного зала, и через пару минут уже топтался на розовом полу возле красного алтаря и осматривался в ожидании дальнейшего развития событий.

В нетерпеливом ожидании, я ходил туда-сюда по сияющему первозданной чистотой полу, на котором не сохранилось ни малейших следов недавней стычки. Глядя на зеркальную полировку плит, я морщил лоб, задавая сам себе вопросы, в ответах на которые, возможно и крылся смысл моего пребывания в этом мире.

А скажи-ка, Антон, с какой стати ты рискуешь своей и без того короткой жизнью ради сомнительных и непонятных целей? Готов ли ты стать жертвой ради непонятно чего? Нужна ли вообще такая жертва? Раньше об этом не думал, а теперь вдруг понял, что смерть, походя, вместе с человеком бесследно уничтожает и весь его мир, и обычно никто этой катастрофы не замечает. Жизнь продолжается, и никому нет дела до мучений осиротевшей души. Вот здесь совсем недавно несколько жизней висели на волоске, и на забрызганном кровью полу лежали раненые тела, а сейчас, как ни в чём не бывало, зал сияет стерильной чистотой. Скажи, Антон, в чём заключалась философская или историческая необходимость той жестокой драки?

Я прикрыл глаза, вспоминая утренние события, и пришёл к выводу, что некий скрытый смысл в них всё-таки имелся. Даже такой ничтожный эпизод, что-то сместил в узоре событий. На микрон, но сместил. Как там говаривали предки? Ладно писано в бумаге… да, не вырубишь топором. Ха-ха-ха.

Негромкий звук вернул меня к действительности. Из боковой двери вышёл сановник в тёмно-красной тунике, чем-то похожий на хранителя портала, только немного старше. Его голову украшала чёрная повязка с золотой бляхой посредине, такой же пояс стягивал его торс, а в руках он сжимал чёрный посох с красным навершием.

— Я хранитель порядка Латипак. Пришелец по имени АН-ТИ-АН-НИ следуй за мной. Повелитель Энки примет тебя.

Я насторожился. Он назвал меня неблагозвучным местным прозвищем. Что это — недовольство властей? Скрытая угроза? Сановник повернулся и чинно проследовал во внутреннюю галерею. Я отправился за ним и вскоре оказался перед портиком, в глубине которого поблёскивала металлом двустворчатая дверь. По сторонам стояли стражи в полном вооружении. Я всмотрелся в их лица, но доспехи и шлемы с опущенными полумасками не позволили их узнать.

Хранитель повернулся и потребовал отдать меч. Я напрягся, машинально сделал шаг назад и хотел возразить, но он громко стукнул посохом в пол и строго потребовал повторно. Расстёгивая ремень, я про себя матерился и убеждал себя в законности требования, ведь визиты с оружием к правителям недопустимы во всём мире и во все времена. Всё правильно. Злиться не на что.

Стражи потянули за дверные кольца, и дверь медленно раскрылась. Я вошёл в просторное помещение, окрашенное в разные оттенки белого, лилового и голубого. Внутри у самого входа стояли белые вазоны с живыми цветами, далее в полумраке просматривались детали странного интерьера.

Почти вся левая стена представляла собой причудливую комбинацию многоярусных конструкций, поблёскивающих приборов и сложных устройств. Некоторые аппараты стояли на специальных опорах. В тёмной глубине угадывались две прозрачные колонны и небольшой купол, от которого отходили жгуты шлангов или кабелей. На заднем плане через занавес слабо просвечивался закатным светом арочный выход на балкон.

Вдоль всей правой стены тянулся подиум. В его дальнем конце за многослойным паланкином угадывалось ложе. Примерно посредине место для отдыха застилали циновки изумительного плетения. На низком столике изящный сосуд с узким горлышком окружали три кубка и ваза с фруктами. На циновках были разбросаны подушки разного размера и формы. Ближе к двери поднималась цветочная рабатка с фонтанчиком воды, стекающей несколькими каскадами и исчезающей в отверстии пола у входа.

В центре зала на круглом возвышении стоял стол, охватывающий полукругом огромное кресло с высокой спинкой. Впрочем, даже на первый взгляд, это сиденье больше походило на ложемент космонавта со встроенными в подлокотники непонятными приборами и пультами. Поверхность стола снизу не просматривалась, но я заметил, что она подсвечивалась, и на ней лежали какие-то предметы. Скрытый наверху источник света освещал середину зала. За пределами центрального возвышения царил полумрак, в котором поблёскивали приборы и доспехи стражей. К моему удивлению, в помещении было довольно свежо.

В кресле в простой чёрной тунике сидел Повелитель Энки. Его скипетр лежал на краю стола, и только пектораль и браслет занимали свои места. Плечи Энки укрывала длинная чёрная мантия из мягкого материала. Привалясь на левый подлокотник, он задумчиво смотрел прямо перед собой, но едва я вошёл, он распрямился и вскинул голову. По знаку Энки сановник положил мой меч на край стола, поклонился и вышел из помещения.

Честно говоря, я не знал, как себя вести. Неопределённость моего положения мешала сосредоточиться, но при этом я твёрдо решил отказаться от всяких поклонов, расшаркиваний, лобызания рук и ног и прочей ритуальной дребедени. Глаза Энки полыхнули синим пламенем. Безусловно, он был отличным психологом и физиономистом, кое-что ему подсказали пектораль и моя непроизвольная мимика, и, видимо, уловив суть моих мыслей, он ухмыльнулся краешками губ.

— Садись, — он указал на один из двух кубических табуретов, находящихся по другую сторону стола, — разговор будет долгим.

— Я догадываюсь, — сказал я, запрыгивая на возвышение и усаживаясь на указанное место. Кое-как устроившись на слишком высоком для меня сидении, я, наконец, увидел, что разглядывал на столе Энки. Прямо перед ним лежали мои вещи: часы, компас, шведский нож, фотокамера в герметичном футляре, фонарик, пачка зажигалок и кошелёк с рыболовной снастью. Я лишний раз похвалил себя за то, что избавился от шоколада и сухарей, которые после всех событий сейчас бы выглядели, как очень подозрительная на вид масса. Молодец, Антошка, голова садовая… э-э, тоесть светлая. Мои размышления прервал низкий голос Энки:

— Стиль твоей речи необычен, но транслингвер объясняет смысл, и мне интересны твои мыслепостроения. Так кто же ты, Антон?

— Я же говорил…

— Не то. После некоторых размышлений, я пришёл к выводу, что ты из другого времени и принадлежишь иной расе. Я изучил твои вещи, кое-что понял, но далеко не всё. Чтобы прояснить ситуацию, рассказывай обо всём, что считаешь важным.

Отлично! Я давно сгорал от нетерпения узнать, куда меня угораздило, и, похоже, сейчас мне предоставлялась уникальная возможность это выяснить. Однако, ни на секунду не забывая, кто сидит передо мной, я решил говорить взвешенно и начал издалека:

— Я житель планеты Земля, что третья по счёту в Солнечной системе.

Энки кивнул:

— Это та же планета, мы называем её КИ, а светило АБСУ. Впрочем, так же, как страну, где мы сейчас находимся. Говори дальше.

— Я живу в 2012 году по нашему летоисчислению.

— Для меня это ничего не значит. Нужно сопоставить времена. Сейчас ты увидишь карту звёздного неба, начиная с этого момента, затем она будет меняться с шагом в тысячу лет. Смотри внимательно, и, когда узнаешь соотношения светил, скажи мне.

Свет погас, и на своде потолка появилось изображение звёздного неба. Я небольшой знаток астрономии, но конфигурацию зодиака и десятка наиболее известных созвездий знаю неплохо. Я внимательно вглядывался в мерцающую картину и не узнавал её, и только светлая тропинка млечного пути говорила, что всё-таки это небо Земли. Через пять секунд положение звёзд немного сместилось. Опять сместилось. Опять. Так прошло около четверти часа. Энки терпеливо ждал, а я уже сбился со счёта и нервно тёр слезящиеся от напряжения глаза, когда начал узнавать созвездия. С каждым разом небесная карта начала приближаться к привычному для меня виду. Я оживился, а Энки насторожился. Вскоре картина стала мне знакомой, а последующее смещение опять её слегка изменило.

— Повелитель, прикажи вернуть предыдущее небо.

— Узнаёшь?

— Да, это моё небо.

Вспыхнул свет. От неожиданности я зажмурился, а, когда открыл глаза, то увидел, что пальцы Энки скользят по поверхности стола. Затем он поднял глаза и сказал:

— Ты находишься на той же планете в районе экватора за 178 тысяч оборотов светила до твоего времени.

Слава богу, что я уже сидел, потому что в ногах появилась предательская слабость. Подумать только! 176 тысячелетие до новой эры. Экватор… Африка. Насколько я знаю, в то время на планете обитали только питекантропы, или гомо эректус — обезьянолюди прямоходящие. Большие каменные рубила-чопперы, костяные или деревянные дубины, сырое мясо, корешки и дикие плоды в пищу, вот уровень людей того времени.

Я растерянно оглядывал грандиозную резиденцию Повелителя Энки, напичканную фантастической аппаратурой, и с каждой секундой мысли мои разбегались всё дальше. Общая картина начала размазываться, а события утрачивать связь. Ситуация абсолютно не состыковывалась с моими представлениями об истории Земли.

— Дозволь спросить, Повелитель.

— Говори.

— Я видел ваши удивительные дворцы и чудесное оборудование, говорящие о высочайшем уровне развития вашей цивилизации. Но,по мнению наших учёных в то время, которое ты назвал, обитали только дикие существа, пользующиеся камнями и пожирающие сырое мясо. Не обессудь и прости за эти слова.

Энки усмехнулся и ответил:

— Ваши хранители знаний не ошиблись. В лесах и саваннах полно этих тварей и порой они нам сильно докучают, воруя урожай с плантаций и садов. Но ведь ты хотел спросить не о том.

— Да, Повелитель. Я хотел спросить: кто вы, и почему вас нет в моём времени?

— О твоём времени не могу ничего знать. А, чтобы ты понял, с кем и с чем столкнулся, скажу, что наша прародина находится ближе к центру галактики у другого светила. Смотри, — он указал на звёздное небо, на котором замигала большая голубая звезда. Я узнал Сириус в созвездии Большого Пса. Энки продолжил:

— Я старший сын и наследник императора Ану, а мои личные владения находятся вот здесь, — он указал на альфу Ориона, известную астрономам, как Ригел. — Однажды на моей родной планете произошёл мятеж, и разразилась страшная война. Планета погибла, но война продолжалась. В бескрайней пустоте произошла последняя битва космических флотов империи и мятежников. В том сражении мы победили, но наш корабль получил серьёзные повреждения. Среди трофеев мы обнаружили секретные данные, что на векторе нашего дрейфа находится планетная система Жёлтой звезды. Добравшись до этой системы, мы разместили рейдер на одном из спутников Красной планеты, на которой мой отец Ану устроил свою резиденцию. Затем император повелел мне и шестерым моим братьям освоить Землю и построить здесь новую родину. Семь отрядов по пять тысяч колонистов высадились на дикой планете. Это было двадцать восемь тысяч оборотов светила назад. Ты что-то хочешь спросить?

— Прости, Повелитель. Но я потрясён. Жизнь человека длится меньше ста лет, а ты говоришь о тысячах! Скажи, как велика ваша жизнь?

— Кому, как повезёт, — усмехнулся Энки, — предел 120 сар. Это наша единица времени, равная 3600 здешним годам.

У меня глаза полезли на лоб. Они могут жить более 400 тысяч лет!! Не верить Энки я не мог, но человеческие мерки, здравый смысл и логика кричали: этого не может быть!! Не понимая причины моего потрясения, Энки продолжал:

— Я говорю о членах имперского клана, которые пользуются специальными средствами и услугами целителей, иные живут намного меньше, примерно 70 — 80 сар. Итак, семь сыновей Ану, названных Ануннаками (АН-НУ-НА-КИ «небесные повелители, сошедшие на Землю»), а также семь его дочерей получили от императора право на личные территории. У меня несколько владений. Здешние называются Абсу и лежат вокруг этого озера Эа. Моя резиденция и дворец, в котором мы находимся, расположены на северной окраине большого озёрного острова, называемого Тильмун. На южной окраине этого же острова находится дворец моей младшей сестры Нин. Каждый из Ануннаков получил от отца знаки власти, подобные тем, что ты посмел присвоить. Помимо них каждый из нас получил личный знак. Мой — тиара. А это, — он указал на меч Баалат, — личный знак моего брата Энлиля. Ты понимаешь. Л-и-ч-н-ы-й!

— Значит, по незнанию я использовал чужие знаки власти. Сожалею. Однако чьи же они?

— О том тебе знать не нужно. Твоё появление полно противоречий. Даже я не понимаю, к какой расе ты принадлежишь. Но, судя по облику и продолжительности жизни, ты дитя этой планеты. А теперь подумай вот о чём. С твоих слов, ты прибыл с севера, где находятся владения моих братьев Коя, Иапета и Крату. Однако порталы там либо ещё строятся, либо пока не активированы, а тот, чьи знаки власти ты использовал, никогда там не бывал. Ты неизвестно кто, и прибыл путём Ануннаков неизвестно откуда, имея знак моего заклятого соперника. Как тебе такая комбинация фактов? Что скажешь?

Я пожал плечами и прямо посмотрел Энки в глаза. Его желваки напряглись, он сощурил веки и мрачно продолжил:

— Сейчас наступили плохие времена. Недавно мои потомки из разных семей в борьбе за первенство затеяли жестокий спор и пролили кровь. Чтоб их разнять, я пригласил здешних моих потомков в Тильмун и посадил под домашний арест, но их мать, моя сестра Нин приняла это за угрозу их жизни и в отместку отравила меня. Я едва не погиб, но отец убедил Нин по частям дать мне противоядие в обмен на её детей. Когда через год конфликт разрешился, я поправился и вернулся к делам, то обнаружил, что политическая обстановка необратимо изменилась. Мой отец император, усомнившись, что я выживу, передал право наследования и корону первенства моему младшему брату Элу, получившему титул ЭН-ИЛ-ИЛ («повелитель всех повелителей»). В результате того переворота, меня отстранили от государственных дел и фактически отправили в изгнание на этот остров. Отлично понимая, что возвышение коварного и властолюбивого Энлиля и его клана Элиотов может разрушить сложившийся миропорядок, я решил сплотить Ануннаков, для чего начал строить систему пространственно-временных порталов, размещённых во всех резиденциях, а также на важнейших базах. В данный момент система ещё строится и не соединена в общий контур, а реально взаимодействуют только два портала у меня и в столице. Улавливаешь? Только два. Но при этом ты утверждаешь, что прибыл с севера и из будущего.

Энки явно мне не доверял и подозревал в чём-то нехорошем. Я понятия не имел, что у них здесь творится, но печёнкой чувствовал, что дело принимает для меня весьма нежелательный оборот. Дальше молчать было опасно, надо что-то говорить, что я и сделал:

— Дозволь сказать, Повелитель.

— Говори.

— В моём времени о порталах ничего не известно, а тем более о единой системе пространственно-временного переноса. По сведениям наших учёных, страшные всепланетные катаклизмы разрушили весь древнейший мир, и едва не уничтожили саму Землю. Могу предположить, что после глобальных потрясений сохранились лишь некоторые порталы, которые работают сами по себе, и, вероятно, они жёстко запрограммированы и нацелены во времени и пространстве.

— Интересная идея. Нужно её обдумать. Возможно, ты прав. Но, как известно, случайного в мире ничего не бывает. Поэтому, чтобы пролить свет на твоё появление, ответь, что в ваше время известно о нас и о нашем мире?

— Почти ничего. Сохранились лишь обрывки мифов. Наши далёкие предшественники считали Ануннаков богами древнейшего мира. Тоесть по их представлениям вы — мистические сверхъественные существа, податели судьбы и повелители сил природы. В обычной жизни в наше время никто никого подобных вам не видел.

— Кто из разумных существ живёт на планете в ваше время?

— Из разумных — только люди или человеки. Нас более 7 миллиардов и других разумных рас мы не знаем.

— Что известно о вашем происхождении и о прошлом?

— Наша история неясна и запутана. О происхождении давно и безрезультатно спорят учёные, философы и жрецы, и до сих пор они не пришли к соглашению. Некоторые считают нас потомками тех дикарей, о которых мы говорили, другие утверждают, что людей создали высшие существа — боги. Видимо, речь идёт о вас. Более-менее достоверные сведения о нашем прошлом охватывают всего последние 4 — 5 тысяч лет. А о прежних временах историки косвенно судят по скудным записям недавних веков и по найденным под землёй вещам и останкам.

— О каких планетарных потрясениях за 200 тысяч лет достоверно известно вашим хранителям знаний?

— Потрясений было великое множество. Из всепланетных нужно отметить всеобщее оледенение северного полушария. Подобные катастрофы бывали прежде, а последнее началось около 100 тысяч лет до моего времени. Все полярные и приполярные районы накопили огромные массы снега и льда. Высотой в полтысячи вашего роста ледник несколько раз наступал и отступал, и исчез примерно в 13 тысячелетии до моего времени. Тогда планета перенесла какой-то жуткий катаклизм, почти уничтоживший всё живое на поверхности.

Энки задумался и долго сидел с закрытыми глазами, и я даже подумал, что он заснул. Но он приподнял глаза, и внимательно вгляделся в меня.

— Ситуация во многом противоречит причинно-следственным связям. Необходимо сопоставить множество доводов, но уже сейчас мне понятно, что сейчас история достигла точки раздвоения, а твоё появление может оказаться неким фактором влияния. Пока я не знаю, чего в тебе больше для нашего мира зла или добра, смертельной опасности или жизненной необходимости. И я ещё не решил, что лучше, немедленно убить тебя или беречь, как свои глаза. Ты вещь в себе, а я не люблю неясностей. Поэтому до выяснения обстоятельств ты будешь моим… гостем. Нужно всё осмыслить и рассчитать. И вот ещё что. Не вздумай наделать глупостей. Я вижу, тебя переполняют эмоции. Успокойся. Выпей вина. Жди здесь, — он окинул меня холодным взглядом, и в сопровождении трёх стражей скрылся в глубине зала.

Я был ошеломлён последним монологом Энки и свалившейся на меня информацией. С одной стороны, любопытство удовлетворено и получен ответ на вопрос «где я оказался?». С другой стороны, откровенное пренебрежение и почти враждебная позиция Энки не добавили мне хорошего настроения. По всему видно, что он — деспот, и не будет долго думать казнить или миловать. И жестоко ошибся бы тот, кто посчитал бы, что облечённому властью просвещённому мудрецу чужды замашки изощрённого тирана. Энки — себе на уме, убеждать его бесполезно, и мои объяснения его не интересуют. Глупо мочиться против ветра, но ещё глупее ждать от деспота понимания любой иной правды, кроме его собственной.

От этих мыслей навалились усталость и безразличие. Да, пошли они все пешком на все буквы сразу. Деваться мне тут некуда, свои мысли я Энки в голову не вложу, ему и от своих деваться некуда. Пусть пока всё идёт своим чередом, а там видно будет.

В желании утолить жажду я машинально набулькал из сосуда в кубок тёмно-красной ароматной жидкости, оказавшейся виноградным вином, и залпом осушил около полулитра. Отличное полусладкое вино с изумительным букетом утолило и жажду, и голод.

Я опять наполнил кубок и повернулся к дверям, где по-прежнему неподвижно стояли два стража. Стоять, то они стояли, но явно таращились на меня. Медленно, смакуя и растягивая удовольствие, я выпил второй кубок необыкновенного божественного напитка. Ничего подобного я никогда не пробовал. Настроение моё заметно улучшилось, и я третий раз наполнил кубок. Когда вино начало действовать, ситуация показалась не такой уж и простой, а ещё проще! А и в самом деле, за каким болтом я тут оправдываюсь? Тоже мне, Повелители доисторические! Пусть Энки думает, что угодно, но я сам буду решать, что мне делать.

Я потягивал вино и посматривал на стражей, которые подняли вверх полумаски, в упор смотрели на меня и болезненно морщились. Когда я допил третью чашу, настроение моё стало просто замечательным, а перспектива показалась радужной. Я наполнил кубок снова, вытряхнув из кувшина последние капли и, насвистывая попурри Биттлз, направился к воинам поболтать о том, о сём. Оба стража, широко улыбнувшись, стукнули копьями по полу. Но именно в этот момент вошёл Энки и, строго посмотрев на охрану, повернулся ко мне. Я поднял в приветствии кубок и восторженно похвалил напиток, используя только превосходную степень. Удивлённо глядя на меня, Энки подошёл к столику, заглянул в пустой кувшин, перевернул, и его брови полезли на лоб. Затем он развернул меня к свету и всмотрелся в глаза.

— Как ты себя чувствуешь?

Я пожал плечами, допил вино, обернулся, поставил кубок на столик и довольно нахально поблагодарил:

— Отлично. Благодарю за угощение. Теперь я готов к любому твоему решению, но предупреждаю, что не потерплю никакого насилия.

Явно чем-то удивлённый Энки усмехнулся, и весело проговорил:

— Сегодня говорить с тобой бесполезно, продолжим завтра. Меня ждут дела, а тебя проводят стражи. — Хмыкая и качая головой, он повернулся и ушёл в сопровождении трёх телохранителей, махнув двум стражам у дверей.

Оба охранника вышли из помещения, я — медленно следом, и сразу за дверями столкнулся с ними и двумя внешними стражами. Сдвинув шлемы на затылок, они встали полукругом. Я вспомнил их имена и поздоровался:

— Привет, Нигирмут, Рахурмут, Лихурмут, Сагнимут. Всем привет. Извините, но от окончания ваших имён у меня чуток заплетается язык. Мут-мут-мут. Что за муть?

Они вчетвером склонились надо мной и развели руки, как бы стараясь удержать от падения.

— «Мут» это почётное звание стражника-лахама. Ты сможешь идти или привести целителей прямо сюда? — заговорщицки оглядываясь, проговорил Сагнимут.

— Конечно, смогу. Зачем целители? Ты о чём?

— Но ты же выпил четыре чаши веселящего напитка!!

— Ну, да. Выпил. Отличное вино. Энки сам предложил. Жаль, что кувшинчик опустел, я бы ещё пригубил.

— И остался бы жив?

— Да. И весел. И пьян. И непременно спросил бы тебя, уважаешь ли ты меня?

— Уважаю, Антон! Ты крепок, как сталь! Обычно мы разводим напиток водой и иначе не пьём. Однажды я выпил на празднике Рождения Солнца две чаши, и меня друзья еле дотащили до казармы. А ты выпил неразбавленного напитка целых четыре чаши и говоришь, как ни в чём не бывало. Никто не поверит!

Оживлённо болтая о всякой всячине, мы добрались до дома стражи. Сказать по правде, два килограмма густого вина всё-таки шарахнули мне в голову, и, облегчившись в туалете, я завалился на свободный топчан, который мне предоставили добрые хозяева. Однако заснул я не сразу, и несколько раз пытался объяснить ребятам, как здесь оказался. Но дикая усталость от переизбытка эмоций, вино и глубокая ночь сделали своё дело, и погрузили меня в чёрную суспензию сна.

Проснулся я днём, без четверти полдень от дикого сушняка, желания облегчиться и ощущения дряни во рту. В пустой казарме тихо посапывала отдыхающая смена. Я сбегал в туалет, затем вышел в галерею, прополоскал в фонтанчике рот, вылакал литр воды, вернулся в казарму и снова завалился на топчан, пытаясь осмыслить возникшую ситуёвину.

Для начала я мысленно себя отругал, за то, что вчера наклюкался. Но подумав, решил, что надрался не особо сильно, бывало и хуже. Я придирчиво оценил своё состояние и признал его вполне пристойным: голова светлая, тяжести нет, органы и системы работают исправно. С другой стороны, после всех вчерашних событий не выпить хорошего вина, имея такую возможность, было бы ещё большим идиотизмом. Короче говоря, пока ситуация укладывалась в границы здравого смысла и обстоятельств.

Я встал с топчана, потянулся, пожевал фруктов, лежащих грудой на столе, ещё раз сбегал в туалет и побрёл в зал, где меня вчера перевязывали целители. Уже по пути вдруг сообразил, что вчерашние раны меня совсем не беспокоят, что само по себе было непонятно и удивительно.

В большом светлом помещении местной амбулатории меня встретил эскулап в бело-красных одеждах. Без особых разговоров он уложил меня на кушетку, снял биорезонаторы, отлепил пластырь и тампоны. Я не поверил глазам, когда на месте вчерашних ран увидел тонкие красноватые рубцы. Целитель уверенно и ловко снял скобки, обработал кожу и наложил новые пластыри, предупредив, чтобы я обязательно снял их на ночь.

Под сильнейшим впечатлением от достижений местной медицины, я направился в тренировочный зал, называемый воинами Пакрамом, в то самое помещение, мимо которого мы вчера прошли в дом стражи.

Вчера вечерние потёмки скрыли внутреннее убранство зала, а сейчас его буквально заливал солнечный свет. Вдоль стен стояли два десятка деревянных топчанов. У дальней глухой стены громоздилось разное снаряжение: вытесанные из брёвен фигуры для отработки копейных ударов, семь измочаленных дощатых мишеней, стеллажи с учебными копьями и тренировочными мечами. В углу грудой валялись камни разной формы и веса.

Полтора десятка одетых в набедренные повязки воинов занимались атлетикой каждый по своему усмотрению.

Когда я вошёл, они остановились и шумно меня окружили. От вида склонившихся надо мной голых трехметровых гигантов, по спине пробежали мурашки, и возникло желание свалить куда-нибудь подальше. Однако на их физиономиях читалось неподдельное уважение и любопытство. Я быстро освоился, и остатки моей неуверенности, вскоре растаяли как весенний снег. Ко мне протиснулся Синенмут:

— Мы ждали тебя, Антон. Ты в порядке?

Я кивнул головой, и попросил их продолжить занятия. Синенмут обернулся и весело заорал:

— Эй вы, бездельники, а ну-ка покажите, на что способны.

Бойцы дружно заржали, разбились на пары и начали азартно лупить друг друга. Минут десять я наблюдал за бестолковыми поединками, и потом громко крикнул:

— Стоп! Друзья мои, подойдите, я хочу вам кое-что сказать.

Рассадив гигантов на топчаны, я встал с ними на один уровень и на секунду задумался. Прикиньте, мне предстояло заделаться наставником тех, кого в моём мире люди называли богами. Это трудно понять и невозможно представить. К тому же в качестве наставника я, вообще, выступал впервые. Конечно, третье посвящение и уроки дедов до макушки накачали меня боевыми навыками, но реально я впервые сражался только вчера. С другой стороны, тот бой показал, что кое-что я всё-таки умею. Наспех поправив «съехавшую крышу», я начал говорить.

Безо всяких мудрствований, свой мастер-класс я начал с того, что терпеливо объяснил основные правила боя, накрепко вколоченные в меня дядькой Николаем и дедами. Около получаса в зале стояла полная тишина. От буйного веселья не осталось и следа, воины внимательно и сосредоточенно вслушивались в мои слова.

— Война и борьба с оружием или без него — серьёзное и в высшей степени ответственное занятие. Главное в этом деле терпение, здравый смысл и тяжёлый труд. Однако не следует загонять себя в угол какими-либо строгими правилами борьбы. Любой бой — это свободное подсознательное действие, главная цель и итог которого — победа и сохранение собственной жизни. Теперь о вас. Вы очень большие, поэтому некоторые приёмы борьбы рукопашного боя вам не подойдут. Например, у вас не получатся удары ногами в прыжке. Поэтому вам нужно отрабатывать блоки, броски, захваты, удары руками и ногами с места, в том числе с разворота и подката.

— Ногами бить нельзя, — тихо сказал кто-то.

— Почему нельзя?

— Ноги для ходьбы и бега.

— Если вы хотите победить и выжить, бить можно и нужно, чем угодно: оружием, руками, ногами, головой, и, извините, задницей.

Воины дружно заржали.

— Также запомните, что в смертельном бою запретных мест нет. Разите врага в шею, живот, промежность, рот, глаза. Не сомневайтесь и не жалейте. Бой — это отвратительное безумие, но раз он начался, то либо вы побеждаете, либо вас уничтожат.

Как Вы уже поняли, я терпеть не могу нравоучения и всякого рода нотации, но должен был всё это сказать, тем более что ребята восприняли мои слова, как должное.

Они имели немалый опыт, и моментально схватывали мои наставления на лету. Буквально после нескольких часов занятий почти все уже неплохо исполняли основные приёмы. Очередная смена караула покинула зал пораньше, а остальные азартно тренировались до сумерек.

Когда мы закончили тренировку, я не знал, чего хочу больше, принять душ или есть. Жрать хотелось ужасно. Однако по заведённому правилу мы сперва всей толпой отправились в зал для омовений. Гиганты, не спеша, приводили себя в порядок, и, не смотря на голод, мне пришлось сделать вид, что тоже не тороплюсь.

Поток тёплой воды быстро смыл накопившуюся усталость. Повернувшись к стене, я расслабился и от удовольствия закрыл глаза, но лучше бы я этого не делал.

Удар по затылку швырнул меня вперёд. Я врезался головой в каменную стену, перед глазами сверкнула вспышка и на этом воспоминания о том дне закончились…