Сорняки

Олег Ёлшин

На планете вспыхивает внезапная эпидемия, человечество гибнет, в живых остаются только дети. Прошло время – дети выросли…

3

Он стоял на незнакомой улице, оглядываясь по сторонам.

— Где твой дом? — наконец спросил Стайер.

— За углом, — махнула девушка рукой.

— Дальше не поедем? — недоумевал он.

— Не сегодня, дальше будет завтра. На следующей неделе можно будет поехать. Еще успеешь.

— Значит не сегодня? — и потрогал карман, в котором покоился шлем. — Это Вторая? Ты говорила, что живешь на Второй.

— Конечно, Вторая, — непонимающе ответила девушка. — Тебе куда?

— Никуда, — ответил он, приходя в себя, собираясь с мыслями. Снова оглянулся, осматривая незнакомое место. В темноте ничего не узнавал. Вторая находилась в самом центре города. Отсюда возвращаться домой больше часа, — и он перевел взгляд на девушку. Была она такой худенькой, нежной. Странной она была какой-то, необычной. С такими он раньше не общался. Знал, что на Второй живут богатенькие. У них в домах была вода, электричество. Улицы были чистыми. На Второй люди могли позволить себе многое. И оценивающе взглянул на нее — почему бы и нет?

— Прикольно тут у вас. Ты тоже ничего!

Обычно этой фразы было достаточно.

— Спасибо, — скромно ответила девушка. Больше она не улыбалась, внимательно с интересом его разглядывала, и он снова отметил, что у нее удивительные глаза.

— Ладно, хочешь, пойдем, покувыркаемся, — снисходительно предложил Стайер.

— Не поняла?… Ах! Извини! Могу показать хороший спортивный клуб. Ты гимнаст?

— Не, не гимнаст, — засмеялся он. — Я Стайер.

— Тогда я тебя не поняла.

Она внимательно на него смотрела.

— Смешная ты, я говорю, пойдем пот…

Лицо девушки вспыхнуло ярким румянцем. Где-то она слышала это слово. Может быть, в книге двадцатилетней давности…

— Ты имеешь в виду… занятие сексом? — с трудом выдохнула она.

— Называй так, — усмехнулся он. — Куда идти-то? Приглашай! — и подумал, что девушка странненькая — ведет себя, как ребенок, хотя на вид его ровесница или немногим младше.

— А ничего, что сейчас могут быть дома родители? — вдруг задорно произнесла она.

— Кто такие родители? — не понял он.

— Какая разница — кто они? А ничего, что мы знакомы всего пару часов, и я даже не знаю, как тебя зовут?

— Для этого обязательно нужно знать имя?

Теперь она с интересом на него смотрела. Потом тихо произнесла:

— А ничего, что для этого нужно хоть немного любить того, с кем собираешься…

— Ты что бургер? — засмеялся он. — Или аркада какая прикольная? Как можно любить девчонку? Любят еду, приколы, игрушки. Ну так что?

Она долго смотрела на него, не отрываясь, наконец, вымолвила:

— Странный ты какой-то. Дикий. Откуда такой взялся?

— Как хочешь, — просто ответил он, совсем не обидевшись. — Думал, у тебя перекантоваться, лень топать домой. А тебя Родитель ждет, понимаю. Прикольное имя.

— Родители, — поправила она его с каким-то восторгом. Он так и не понял, почему.

— Тезки что ли? Сколько их у тебя?

— Двое… Еще дедушка.

— Ты чего спишь с троими? Круто, я так не пробовал, — и оценивающе взглянул на ее стройную фигурку. Потом оглянулся, разглядывая вечерний город, который ярко переливался разноцветными огнями. По дороге ехали маленькие, похожие на новые, машинки. Таких он еще не видел. По тротуарам сновали нарядные люди. Некоторые держали на привязи собачонок. И зачем они их привязали? На кой они вообще им нужны?

— Это что за район? Улица какая? — в недоумении спросил он. За последний год прекрасно изучил город, знал самые отдаленные его уголки, но здесь раньше почему-то не бывал. Вторая — это же самый центр! Он должен знать ее, как свои пять пальцев!

— Улица имени Бернарда Шоу, — ответила она.

— Чего ты несешь? Какое Шоу? — и с возмущением на нее уставился. Девица явно издевалась. Веселые огоньки сверкали в ее глазах. После этой реплики она не выдержала и звонко рассмеялась.

— Улица какая? Номер какой? Слышь, глупая, улицы называются по номерам! — он уже кричал, а она хохотала не в силах остановиться. И тут он замер, с ужасом глядя по сторонам — ни на одном из этих странных, разодетых в новые, чистенькие одежды людей не было шлемов. Вели они себя странно — разговаривали, смеялись, некоторые держались за руки. Даже под руку, как обычно тащат под локоть накурившегося или пьяного приятеля. Но эти были трезвы. Заметил еще одну странную…, нет, страшную деталь! Неподалеку неторопливо прогуливалась парочка удивительных людей. Они были с совершенно белыми волосами. Седые! Такое он видел лишь однажды, когда на пожаре один его приятель сумел выскочить из пылающей квартиры. Раньше парень был абсолютно черным, с крепкой, кудрявой, черной, как смоль, шевелюрой. Но за несколько минут, проведенных в огне, поседел. Он помнил его глаза — были они безумными. Бедняга очень скоро окончательно спятил, потерял шлем, потом, говорят, стал беглецом, покинул город, так и не вернулся, пропал. А эти… шли и улыбались. Только движения их были медленными, словно накурились. Когда они приблизились, Стайер заметил, что лица их покрыты глубокими морщинами. Как нужно жить, чтобы до такого себя довести? Вон еще странные седые люди… И еще… Все без шлемов!

— Бердан Шоу, — пробормотал он, — слышь, ты куда меня привезла?

Девушка перестала смеяться, смотрела на него с неподдельным интересом, загадочно улыбаясь.

— Ты сам поехал. Сам сел в наш автобус, — наконец, вымолвила она.

— Я выехал что ли из города? Это другое место?

— Боюсь, что да.

— Вот это я попал! — и Стайер отошел к скамейке, стоявшей неподалеку, в бессилии на нее опустившись. Девушка села рядом.

— Пойдем, — наконец вымолвила она.

— Куда?

— Пойдем, — настойчиво повторила девушка.

— Теперь я для них Чужой! — в отчаянии пробормотал Стайер.

— Для кого?

Он промолчал.

— Для друзей в твоем городе?

— Да! — зло ответил он. — Для всех!

— Разве такое возможно? — удивилась он. — Ты всего-то отъехал на сотню километров.

— Чужой!

— Думаешь, тебя за такой короткий срок забудут? Это невозможно!

Он взглянул на нее. Глаза ее были невинными, детскими.

Еще улыбается! — подумал он.

— Мне нужно назад. Мне срочно нужно назад! — воскликнул он.

— Поздно уже. Завтра что-нибудь придумаем. Пойдем!

— К Дедушке?

Она улыбнулась.

— Нет, не к дедушке, я покажу тебе отель.

— Что это?

— Дом, где останавливаются наши гости.

— У меня не ловит сеть, на аккаунте зависли коины, мне нечем платить.

— Здесь не нужно платить — у нас все бесплатно, все по-другому.

Какое-то время он размышлял, зло озираясь по сторонам. Наконец пробормотал:

— Да уж, по-другому. А спите вы вчетвером и называете это любовью.

— Пойдем, — настойчиво повторила она.

— Ладно, пойдем.

И уже в номере небольшого уютного дома под названием отель, лежа в темноте на белоснежной простыне, он вспоминал эту странную девушку. Она была совсем другая, чем те, с которыми он привык общаться. Новенькая, чистенькая. Это если взять пряжку от ремня, долго мелким песком ее тереть, тогда она засверкает. Там у скамейки она зачем-то взяла его за руку и повела за собой. Ладонь у нее была теплой и нежной. Почему он раньше не ходил так с девицами? Это даже круче, чем секс. Теплая рука. Любить теплую руку…

На прощанье она спросила:

— Почему у тебя нет тату? Все ваши разрисованы, как чушки, а у тебя их не видно. Потому и подумала, что ты наш.

— Не хочу быть как все, — ответил он.

— А еще ты не носишь на голове… Как это называется?

— Шлем.

— Да, шлем… Ладно. Спокойной ночи, — на прощанье сказала она.

— Чего? — не понял он. — А, да, спокойной, — буркнул он и снова подумал, — теплая рука… красивые глаза… теплая рука…

Утром девушка постучала в дверь номера, разбудив его:

— Доброе утро!

— Какое?

— Доброе, — улыбнулась она. — Это приветствие такое.

— Да. Приветствие… Привет!

— Ты уже завтракал?

— Нет. Мне нужно…

— Я все узнала, скоро будет автобус, тебя отвезут назад.

— Хорошо.

— А сейчас тебе нужно позавтракать.

— Хорошо, — согласился он, вспомнив, что сутки ничего не ел. — У меня шлем завис, я говорил уже — коинов нет!

— Пойдем, — произнесла она.

Они спустились в просторный холл, девушка открыла дверь, на которой было написано «Ресторан». Здесь находились несколько человек, которые что-то ели. В воздухе витал удивительный аромат. Девушка села за столик, взяла в руки меню.

— Что ты будешь есть? — спросила она.

— Еду, — ответил он.

— Я понимаю. Какую?

— Ну…, можно с запахом бекона.

— С запахом? Хорошо. Что еще?

— Можно с запахом сыра.

— Так. Еще?

— Что еще?

— Все, что угодно! Хочешь творог? Оладьи? Можно жареные тостики. Их здесь вкусно поджаривают. Если очень голоден, можно заказать отбивную или котлету,

— Чем отбивную?

— Молотком! — она едва себя сдерживала.

— Зачем молотком?! — но заметив веселые искры в ее красивых глазах, зло сказал:

— Может, у тебя и клубника есть? Или клюква?

— Ты ешь на завтрак клюкву?

— Послушай, просто попроси еду. Все равно какую.

— Хорошо, — согласилась она и подозвала официанта. Тот достал карандаш, блокнотик и начал записывать, а она диктовала:

— Яичницу с беконом… Из трех яиц… Нарезку колбасок. Дальше… Сыр. С запахом.

— Я понял, — кивнул официант, — с голубой плесенью или с зеленой? Или вы желаете бри?

— Не надо мне плесень! — не выдержал Стайер.

— Хорошо! — улыбнулась девушка. — Тогда сыр. Просто сыр. Порцию оладий и клубничное варенье. Еще клюквенное. Что ты будешь пить? — спросила она.

— Я утром не пью, — отрезал он. — И тебе не советую.

— Всухомятку будешь питаться?

— Не всухомятку, — и сказал официанту: — не выпить, а попить.

— Хорошо, — согласилась девушка, спрятав улыбку. — Тогда кофе?

— Да, — ответил он, — можно с запахом кофе.

— Нам две чашечки ароматного Капучино. Я тоже выпью… То есть, попью. И, пожалуйста, кофе с запахом кофе! Непременно с запахом! — спрятала она улыбку. — Пожалуй, все.

Официант собрался было отойти, но Стайер добавил:

— Слышь, фраерок, и распечатай все покруче, чтобы без дураков, ты понял меня?

— Простите? — замер тот и внимательно посмотрел на Стайера.

— Яйца поджарьте подольше, мой друг не любит глазунью, — пояснила девушка.

— Да! Конечно!

Когда официант отошел, Стайер спросил: — Вы питаетесь плесенью?

— И даже едим червяков! — сорвалось у нее, но шутки он не оценил.

— Отстой! — пробормотал Стайер.

Потом она с интересом наблюдала за тем, как он ест. Иногда Стайер ловил на себе ее взгляд, о чем она думает, не понимал. Да и не интересовали сейчас ее мысли, потому что такой еды он еще не пробовал. Странная это была еда. Из чего она сделана — он не знал, да и не мог знать. Было невероятно вкусно. Когда добрался до, так называемых, оладий — удивился. Распечатанные кругляшки были политы странными пищевыми добавками, пахнущими клюквой и клубникой. Две красные лужицы растекались по тарелке, а в них купались сочные шарики. Он видел их где-то. Память подсказала, что в сети были точно такие же аватарки. Они так и назывались — Клюковка и Клубничка. Попробовал — не обманули. В баре на 24-й посыпали добавками именно с таким вкусом. А потом он пил кофе, который был с запахом кофе. И никаких червяков и плесени…

— Наелся?

— Да, — коротко ответил он, вставая из-за стола.

Спустя немного времени он ехал в автобусе, одиноко сидя на последнем сидении в самом конце салона и смотрел в окно, а вдалеке открывалась удивительная панорама. Бесконечные поля, небольшие пролески. Земля, покрытая высокой травой. Иногда пробегали незнакомые зверушки, а они неслись все дальше, проезжали мимо небольших озер, перемахивали через речки. Картина поражала — это было бесконечное полотно, конца которому не было видно. Кто его придумал, кто нарисовал? Он привык к городским пейзажам, где скелеты домов с прямоугольными глазницами выбитых окон занимали все пространство, а тут… И еще вспоминал странное место, где жили седые люди, которые ходили с собаками, привязав их длинными веревками. Вспоминал незнакомку, у которой были красивые глаза и теплые ладони. На прощанье она сказала:

— Сядешь один, ничего никому не говори. Спросят — скажешь, что ты из 25-ой. У нас часто бывают гости. Только сбеги незаметно, чтобы тебя не искали. Все. Прощай, мой дикий человек.

— Ты не поедешь? — зачем-то спросил Стайер.

— Я там уже была не один раз. Ну, все, пока.

— Пока, — ответил он и добавил, — у тебя красивые глаза. Без дураков.

— Спасибо, — улыбнулась девушка, — может быть, когда-нибудь еще свидимся.

— Может быть!

Потом она подошла к автобусу и начала что-то объяснять старому парню. Видимо, он был здесь за главного. Тот кивал головой, изредка поглядывая на него. Стайер слышал, что она говорит, но из ее слов ничего не понял:

–…это студент из 25-й резиденции. Он у нас на стажировке. Папа просил его проводить на вашу экскурсию, это тема его исследований…

Короче, несла она полную околесицу, ерунду, чушь несусветную. Полный отстой!

— Конечно, не беспокойтесь, — ответил ей старый парень и направился к автобусу. С группой он не поехал, проводил всех к автобусу и удалился.