Ведана. Проклятый дар

Оксана Якутская, 2022

Сны, предвещающие смерть, заставили Ведану вести уединенную одинокую жизнь. Как заводить друзей, общаться с коллегами, когда любой из них может прийти в твой кошмар в виде трупа? Особенно, когда знаешь, что через неделю он превратится в этот самый труп. Но остаться в стороне, зная, что маленькой девочке грозит смертельная опасность, выше ее сил. В память о потерянной подруге Ведана решает вырваться из скорлупы, бросить вызов своим страхам и использовать проклятый дар для спасения жизни.

Глава 1

Обжигающий крепкий кофе немного взбодрил уставший от недосыпа организм. Не знаю, что больше не люблю — бессонные ночи или раннее утро. Наверное, все-таки второе, потому что просыпаться в семь утра приходилось крайне редко, а изматывающие ночи наступали ежедневно. Я давно приучила себя к ночному бодрствованию.

Почему-то сон в светлое время суток не приносил проклятые кошмары, которые непременно являлись предвестниками беды. Мозг привык к ночной работе и дневному отдыху. В результате, теперь он усиленно сопротивлялся необходимости функционировать в такую рань. Но сегодня новое начальство изъявило желание лично познакомиться с ведущим статистическим экономистом. Если хочу сохранить должность, придется заставить себя выйти из дома, желательно, в дееспособном состоянии.

Шесть лет назад, после успешного окончания заочного отделения университета, мне удалось найти работу в крупной компании со свободным графиком посещения. Не то, чтобы мне. Честно говоря, пришлось переступить через себя и просить помощи у отчима. Мама, которая надеялась, что с вступлением в самостоятельную жизнь я буду вынуждена вылезти из скорлупы и начать общаться с людьми, встала в позу. Семейные советы длились три дня, мама испробовала все — уговоры, просьбы, даже крики. Но когда дядя Саша, который души не чаял в супруге, впервые проявил стойкость к слезам любимой жены, была вынуждена отступить.

Михаил Степанович, хороший друг отчима, согласился принять на удаленную работу с испытательным сроком. И как оказалось, не зря. Я не собиралась упускать такую возможность — обязанности выполняла неукоснительно и в срок, ошибок в отчетах не допускала, была дотошна и скрупулезна. Время показало, что наличие «ночного» сотрудника очень удобно, учитывая разницу во времени с головным офисом в Питере и множеством филиалов по всей России. И вот теперь Михаил Степанович ушел на пенсию, а на его место назначили нового руководителя. Пост он принял уже месяц назад, и во мне начала зарождаться робкая надежда, что в работе ничего не изменится, но вчера позвонила секретарь и попросила явиться на встречу с начальством.

Приняв душ и окончательно проснувшись, с сомнением изучила скромное содержимое гардероба, убеждаясь, что в его закромах не завалялось что-то подходящее случаю. Появляться в офисе мне приходилось раз в пару месяцев. Каждый раз, собираясь на встречу, я клятвенно обещала себе купить несколько подходящих нарядов, но как только за спиной закрывалась дверь родной квартиры, благополучно забывала заказать одежду.

Если Михаил Степанович давно привык видеть меня в джинсах и футболках, то на встречу с новым боссом одеть было решительно нечего. Обреченно вздохнув, открыла дверь в кладовку, где-то там была коробка с вещами, которые мама покупала для меня в надежде, что дочь начнет общаться со сверстниками и проводить время как все нормальные молодые люди. Порывшись несколько минут, выбрала черные классические брюки и зеленую тунику — не шикарно, но угроза нанести оскорбление начальству своим видом в разы уменьшилась. Зато риск выдать язвительную фразу был весьма высок.

Весь путь в такси до четырехэтажного здания из красного кирпича в самом центре Томска, я пыталась успокоиться и настроиться на встречу. Придраться к выполнению трудовых обязанностей было невозможно. Единственный вероятный камень преткновения — удаленный формат работы.

Стоя перед дверью цвета темного шоколада, прикрыла глаза и глубоко вдохнула, настраиваясь на беседу. Решив, что готова отстаивать свою точку зрения, несмотря ни на что, заглянула в кабинет и застыла, узрев новообретенное начальство. Стало понятно, почему абсолютно все женщины в офисе выглядят так, будто завтра международный женский день — цветут и пахнут. Мне стало неудобно за свой хвостик на голове и кроссовки, которые совершенно не сочетались с брюками.

Широкоплечий, холеный брюнет поднял голову от изучаемых документов и посмотрел на меня серыми глазами, в которых отражались ум и решительность. Прямой нос, волевой подбородок и четко очерченные губы дополняли картину идеального мужчины. Но не это было главным — кабинет был пропитан харизмой уверенного в себе самца. Даже меня, привыкшую отгораживаться от людей, пробрало. Изучив начальство сальным взглядом, выдала:

— Вау, впервые вижу такого шикарного мужика живьем!

На лице эталона мужественности отразилось изумление. А когда смысл сказанного дошел до шокированного мужчины, на щеках заиграл легкий румянец смущения. Вот к чему приводит отсутствие общения, мне удалось оконфузиться, не успев войти в кабинет. За спиной прыснула Лена. Прелестно, к концу разговора с боссом о моем выступлении будет известно всему офису. Кажется, я покину здание безработной.

— Доброе утро, Ведана Вадимовна. Вы опоздали — образчик женских мечтаний встал из-за стола, продемонстрировав высокий рост и отсутствие даже мизерного брюшка.

Обошел стол, прислонился к нему и сложил руки на груди. Я постыдно уставилась на сильные ноги обтянутые стильными джинсами.

— Здравствуйте, — с этого и надо было начинать, а не пялиться на человека, который может легко оставить меня без любимой работы — Извините. За опоздание и за беспардонное заявление. Я немного прямолинейна.

— Я заметил. Итак, Ведана Вадимовна, я пригласил вас, чтобы обсудить дальнейшее сотрудничество. Учитывая новую корпоративную политику нашей компании, вы не сможете работать в прежнем формате.

Вот и свершилось то, чего я так боялась. Очарование новым боссом резко пошло на убыль.

— Но… — вот черт, я даже не удосужилась прочитать имя шефа на табличке на двери. Как теперь к нему обращаться. Видимо, на моей физиономии отразилась легкая паника.

— Денис Валерьевич — подсказал мужчина.

— Но, Денис Валерьевич, я работаю шесть лет, и за это время не было проблем и нареканий. Я прекрасно справляюсь со своими обязанностями.

— С этим я не спорю. И вы будете еще лучше справляться с ними, находясь в офисе. Более того, вы один из претендентов на должность руководителя статистического отдела. Судя по личному делу, у вас нет медицинских показаний, по которым вы не можете работать в общем режиме, — ответ прозвучал непреклонно, — Если дело не в физическом здоровье, у нас есть штатный психолог. Уверяю вас, Мария Ивановна прекрасный специалист. Она поможет вам адаптироваться в новой обстановке, — почему все пытаются всучить меня в руки психолога?

Катастрофа. Судя по решительному блеску в глазах идеального мужчины, на поблажки рассчитывать не приходилось. Да и как объяснить, что не могу позволить себе ежедневно сталкиваться с большим количеством людей, потому что каждый из них может прийти ко мне в кошмаре, предвещающем смерть? Выжидающий взгляд Дениса Валерьевича сверлил мою макушку пока, склонив голову, я судорожно пыталась найти подобающую причину ночному образу жизни.

— Нет, я не могу, — все, что удалось выдавить из себя, — понимаете, у меня проблемы со сном.

Прозвучало откровенно жалко.

— Могу я узнать причину? — вопрос прозвучал на тон прохладнее, чем вся предыдущая беседа.

Вот сейчас я потеряю работу. Мои бесконечно любимые таблицы, расчеты и диаграммы. Они скрашивали бессонные ночи, занимали мысли и спасали от снов. Пока не появился этот красавчик в брендовых джинсах. От ответа спас звук хлопнувшей за спиной двери. Обрадованная неожиданной отсрочкой, повернула голову и увидела девочку лет десяти.

— Папа, я не буду ходить в эту школу. Хочу домой, в Питер! — прозвучало не капризно и требовательно, как можно было ожидать от избалованной дочери успешных родителей. Скорее надрывно.

В огромных голубых глазах застыли слезы, вокруг головы, несмотря на толстую косу, торчали непослушные золотистые волосенки. Она напоминала тощего брошенного котенка, такой малышке невозможно было в чем-то отказать.

— Крис! — Денис Валерьевич подошел к девочке и присел перед ней на корточки — Ты не можешь без предупреждения уходить из школы. Мы говорили об этом не один раз. Ты недостаточно хорошо знаешь город. Милая, нам придется привыкнуть к новой жизни.

К своему стыду, я не упустила шанс заценить вид сзади новообретенного шефа. Вид не разочаровал. Я одернула себя и заставила поднять взгляд. Крис смотрела на отца, а по ее щечке душераздирающе катилась одинокая слеза. Если бы на меня так смотрели, я бы уже собирала чемоданы и ехала в аэропорт. Но Денис Валерьевич оказался крепким орешком, встал и обратился уже ко мне:

— Ведана Вадимовна, извините, что нас прервали. Думаю, основные моменты мы прояснили. Жду ваше решение к понедельнику.

Резво вскочив с кресла, я направилась к двери.

— До свидания, — кивая, как китайский болванчик, я наконец покинула кабинет.

Сидя на кухне, перебирала в голове новые лица, виденные сегодня. Таксист с пышными усами и смеющимися глазами, девушка с кукольными ресницами и губами «сосисками» в приемной на входе в офис, начальник с фигурой атлета и хрупкая девочка, похожая на одуванчик. Надеюсь, никто из них не придет в мои сны. Новые люди — новые кошмары. И мысли, раздирающие душу — могу ли я предотвратить, предупредить? Зачем этот «дар», если я не могу ничего изменить?

В голове который раз крутился разговор двенадцатилетней давности. Тогда мне приснилась бабушка — бледная и как будто иссохшая. После продолжительной ночной истерики, было решено освободить меня от школы. Как только за мамой закрылась входная дверь, бабушка посадила меня на этой самой кухне, взяла за руку и спросила:

— Ты видела меня? — я вздрогнула от воспоминания, а она посмотрела ласковым немного грустным взглядом и продолжила, — Значит, пришло время, милая.

Я всхлипнула и крепко обхватила ее морщинистую невероятно теплую ладонь.

— Нет. Это не может быть правдой, всего лишь сон, бабушка.

— Ведана, ты знаешь, что это не так. Тебе придется принять это проклятие. Мне так жаль, милая, что тебе досталось это бремя. Когда-то я решила, что у меня не будет детей, не хотела, чтобы они прожили жизнь в кошмарах. Но когда в сорок лет оказалась в положении, просто не смогла отказаться от счастья стать матерью. У меня это началось в одиннадцать лет, и когда Оленьке исполнилось пятнадцать, я вздохнула с облегчением. Решила, что «дар» не наследственный, просто мне не повезло родиться неправильной. Но… — она разрыдалась.

Я поднялась и трясущимися руками налила воды в высокий прозрачный стакан. Слезы на лице всегда сильной и невероятно доброй женщины разрывали сердце. Немного успокоившись, бабуля начала рассказ, который перевернул мою жизнь:

— Мы тогда жили в деревеньке в двухстах километрах отсюда. Мама сильно болела. Когда она пришла в мой сон… Ты знаешь, как это бывает. Думаешь, что это ожившие страхи, просто кошмар. Но через несколько дней она ушла. Потом началась война. — Глубокий вздох вырвался из ее горла. — Папу забрали на фронт, меня отправили в Томск, в приют. Не знаю от кого мне досталось это проклятие, рассказать было некому. В те годы кошмары приходили почти еженощно. Война, голод, разруха. Я видела каждого, кому было суждено уйти, иногда по несколько человек. Когда война закончилась, стало легче. Я научилась жить с этим. И тебе придется, родная.

— Неужели мы не можем ничего сделать? — я не могла принять бессмысленность происходящего, — Тебе нужно в больницу. Предупрежден, значит вооружен, верно? Возможно, мы видим эти сны, чтобы иметь шанс предотвратить? С тобой все будет хорошо.

— У меня в приюте была подруга Катя. Мы защищали друг друга, делились всем, спали вместе, чтобы было теплее. Когда нам было по четырнадцать лет, она приснилась мне — с сосулькой в голове. Чего только не придумывала, чтобы Катюша не выходила на улицу, ходила за ней как привязанная — бледных губ коснулась печальная улыбка. — В последний момент успела оттолкнуть подругу, но за нами бежал мальчик. Маленький, всего пять лет. Я даже не помню, как его звали.

Я чувствовала как отрывистые, скупые фразы покрывали мою душу льдом. Верить в неотвратимость не хотелось. Когда тебе шестнадцать лет, смерть кажется чем-то аморфным, далеким и не касающимся тебя. Даже если твои кошмары со стопроцентной вероятностью предвещают смерть.

— Милая, не нам решать, кому жить, а кому умирать. Конец неминуем. Остается смириться и проживать свою судьбу.

После этого разговора, пришлось найти свой способ бороться с кошмарами. Простой, но весьма действенный — просто не спала по ночам и минимизировала контакты с людьми. Моя жизнь была налажена. Да, у меня не было друзей, посиделок с подружками, походов в кино, на концерты, а отношения с противоположным полом носили своеобразный характер. Но я нашла баланс, некую гармонию в казалось бы неполной жизни. И сейчас все грозило развалиться как карточный домик.

Кофе остыл, пока в голове мельтешили картины поисков работы и походов по собеседованиям, неотвратимо доводя до паники. Не в силах усидеть, вскочила и вышла на балкон. Резко открыв окно, глубоко вдохнула осенний прохладный воздух. Хоть и без претензий на свежесть, он остудил голову. Вот теперь можно поразмышлять.

Итак, какие у меня варианты? Найти новую работу с возможностью свободного посещения — почти невыполнимая задача. Либо ежедневно ходить на старую, влиться в коллектив. И надеяться, что никому из 237 сотрудников не суждено в ближайшую неделю отойти в мир иной.

Боюсь, если снова обращусь к дяде Саше с просьбой устроить на подходящую должность, мама выйдет на тропу войны. И в этот раз бой с разъяренной женой он точно не выиграет. Конечно, можно уйти во фриланс, но имея небольшой опыт, я знала, что заработать достойные деньги в интернете не так легко и быстро, как обещает многочисленная реклама. Конечно, у меня есть накопления, вполне могу позволить себе потратить несколько месяцев на обучение и переквалификацию. Но где гарантии, что в новой специальности быстро достигну того уровня профессионализма, при котором сама буду выбирать время и место работы? Да и, откровенно говоря, я люблю свою работу.

В натренированном на статистических формулах мозгу запрыгали числа, выстраиваясь в таблицу вероятности снов с будущими покойниками при количестве знакомств в том или ином случае. Понимая всю бессмысленность этих расчетов, я закрыла окно — простуда не поможет принять верное решение. Сейчас нужно было согреться и немного отвлечься, а с этим помогут горячий душ и несколько спиральных радиальных диаграмм.

Я прикоснулась к несомненно древней стене и осмотрелась. Круглая комната диаметром примерно восемь метров вопреки всем доводам рассудка освещалась неестественным сиянием, исходящим от шероховатой, местами раскрошившейся кирпичной поверхности. Почему-то меня не удивило отсутствие и намека на окна или дверь. Мягкий зеленоватый свет охватывал все помещение, оставляя в кромешной тьме только небольшой участок в центре. Именно оттуда исходило пульсирующее ощущение ужаса, от которого все волосы на теле вставали дыбом и мелко дрожали руки. Внутри засело чувство безысходности. Я знала, что должна подойти и увидеть скрытое темнотой.

Первый шаг дался с мучительным трудом, онемевшие от страха ноги не желали шевелиться. В босые ступни иголочками впились мелкие камушки и крошки кирпича. Неожиданно боль помогла взять себя в руки, и дальше я пошла уже смелее.

Казалось, чем ближе я подходила, тем ярче становилось сияние от стен. Сквозь отступающую тьму проступили очертания большого камня наподобие алтаря. Его основание было обвито слоями странной веревки. Я уставилась на нее не в силах поднять взгляд выше. Понадобилась целая томительно медленная минута, чтобы вернуть самообладание.

Глубокий вдох. Я должна это увидеть. Несколько последних витков веревки отчетливо отличались от грязных предыдущих. Даже в потемках я узнала причудливую косу из волос — золотистых и черных. Меня всю затрясло от ужаса. До сих пор гнала от себя воспоминания о том самом первом сне. Казалось, я снова превратилась в испуганную маленькую девочку.

Конец «веревки» был привязан к тоненькому запястью. Я зажмурилась прежде, чем охватить всю картину целиком. Хотелось малодушно продлить момент неведения. Позволив себе простоять так несколько секунд, резко открыла глаза.

Безволосая головка. Безжизненный взгляд. На предплечье почти забытый рисунок, который был вырезан на руке Маруси много лет назад. На черном камне сломанной куклой лежала Крис.

Казалось сердце готово разорвать грудную клетку. Болезненно сморщилась, побуждая затекшее тело к движению, и быстрым шагом прошла в ванную. Включив холодную воду, сполоснула лицо, прогоняя остатки сна. Схватившись о край раковины, посмотрела в зеркало. Как всегда в такие моменты, глаза на фоне черных волос и болезненно бледной кожи казались зеленее, чем обычно. Весь день я размышляла о выборе, какая наивная глупость. Стоило вырубиться лицом в клавиатуру, чтобы судьба расставила все по своим местам.

Резь в ступнях напомнила о необходимости обработать израненные ноги. Иррациональность подобных ран и пятен, подтверждающих реальность кошмаров, уже не вводили в ступор, но все еще дико пугали. Я торопливо скинула тунику и белье, достала с полки над раковиной антисептическое средство, заживляющую мазь и залезла в душ. Упругие струи теплой воды смывали беззвучные жгучие слезы с лица, кровь и осколки битого кирпича с ног.

Сейчас пришло четкое осознание — я не могу больше прятаться в четырех стенах. Не позволю девочке, похожей на одуванчика, погибнуть. Только не так. Не как Маруся. Если бабушка была права, и смерть всегда забирает кого-то вместо спасшегося, то пусть это будет тварь, которая в течение восемнадцати лет убивает детей. Сомнений и страха больше не было, решение принято.

Часы показывали пол шестого утра, когда я вошла в кухню. Самое время для дозы кофеина. Сейчас я особенно остро чувствовала одиночество — как найти друга и не прослыть местной сумасшедшей? Как сказать роскошному боссу, что его дочь в смертельной опасности, потому что мне приснился сон? Как найти и остановить серийного убийцу — психопата и самой не оказаться в смирительной рубашке?

Но в сложившейся ситуации самый критический показатель — это время. У девочки осталась максимум неделя. Следовательно, у меня нет времени на рефлексию и психологическую подготовку. Срочно требовался план действий, и раз я твердо уверена в намерении «выйти в люди», то следует начать прямо сейчас.

Не оставив себе времени передумать, натянула джинсы и свитер. На ходу прихлебывая кофе, одела куртку и обулась. Еще нет и шести утра, на аллейке возле дома должно быть безлюдно и свежо. Хоть я и не отличалась особой религиозностью, белая часовенка всегда действовала успокаивающе.

Кроме загулявших студентов у крайней лавочки слева, никого не было. Вид веселой компании, которой судя по степени подпития, давно пора расходиться по домам, вызвал легкую грусть. Не то чтобы я хотела до утра пить пиво на холодной лавочке и пьяно ржать, но после исчезновения Маруси мой круг общения стал настолько скуден, что даже поболтать было не с кем.

Я села на противоположном от студентов конце аллеи и попробовала разложить по полочкам имеющуюся информацию касательно моей невыполнимой миссии. Первостепенная и самая сложная задача — разговор с Денисом Валерьевичем либо с его женой. Ведь должна же быть у Крис мама? Слава социальным сетям, думаю, найти о них информацию и назначить встречу не составит труда. Но как построить беседу так, чтобы меня с фанфарами не увезли в Сосновый бор? Об этом стоит поразмышлять отдельно.

Если начну присматривать за девочкой самостоятельно, то могу прослыть не только душевнобольной, но и извращенкой. Тогда светит еще более веселая поездка в места не столь отдаленные. Да и не смогу я находиться рядом с Крис круглосуточно.

Но начать расследование (не могу поверить, что я собралась вести настоящее расследование) все же следует с поиска информации. Если предположить, что на Марусю и Крис охотится один и тот же маньяк, то начать нужно с разговора с отцом подруги. Возможно, он поделится подробностями дела. И как бы ни было тяжело, придется достать из недр памяти мой первый кошмар — необходима любая зацепка.

Далее стоит поискать информацию о других пропавших девочках лет десяти в течение последних восемнадцати лет. С этим вопросом можно обратиться к отчиму. Он долгие годы проработал в правоохранительных органах, уверена, что связи остались. Но согласится ли дядя Саша помочь? Это я узнаю очень скоро. Утро субботы — самое время осчастливить семью редкой встречей с дочерью.

Не помню, чтобы во мне когда-либо так бурлила энергия. По дороге в дачный поселок, куда после скромной церемонии бракосочетания переехали мама с мужем, я от нетерпения ерзала на сиденье. Казалось, физически ощущаю, как утекает каждая секунда жизни почти незнакомой девочки.

Сегодня я не замечала позолоченных осенью улиц, не вглядывалась в кружевные фронтоны и наличники окон старинных домов, и даже лица редких прохожих не вызывали желание со страхом отвернуться — я их просто не видела.

Только проехав половину пути до меня дошло, что в кармане лежит телефон и к этому моменту я уже могла бы прошерстить интернет и покопаться в личной жизни шефа. Отвесив себе мысленный подзатыльник, достала смартфон и окунулась во всемирную паутину.

Когда такси остановилось у ворот, моя решимость разобраться с ситуацией возросла втрое. Как оказалось, Денис Валерьевич — вдовец. Два года назад его белокурая красавица жена погибла в аварии. Я не могла допустить, чтобы он потерял еще и дочь.

Выскочив из машины, нажала на кнопку домофона. Несколько минут слушала равнодушные гудки. Мама и дядя Саша частенько уезжали на выходные посмотреть достопримечательности близлежащих городов. Я попыталась вспомнить, когда звонила родительнице в последний раз и о чем мы беседовали. Вполне вероятно, что она говорила о своих планах, а я как обычно пропустила информацию мимо ушей. Да, дочь из меня получилась не ахти. Устыдившись за невнимательность к семье, уже начала набирать мамин номер, когда услышала из динамика ее недовольный заспанный голос:

— Кто? — мысль, что ранним утром в субботу люди могут элементарно спать, меня почему-то посетила только сейчас.

— Привет, мам, — голос прозвучал слегка смущенно.

— Ведана, что случилось?

— Может, впустишь?

— Да, да, конечно.

Наконец прозвучал щелчок и калитка в царство кабачков и огурцов открылась. После переезда из города в небольшой, но уютный домик из красного кирпича, мама стала заядлой огородницей. Сейчас, конечно, сезон закончился, но ухоженные грядки и теплицы выдавали в хозяевах любителей поковыряться в земле. Чувствую, обратно придется ехать с сумками полными вкусностей.

Мама в халате стояла на крыльце и обеспокоенно смотрела, как я подхожу к дому по тропинке, выложенной камнями. Совесть еще раз кольнула иголочкой стыда. Я так редко уделяю время единственному родному человеку, что неожиданный приезд вызвал тревогу. Ускорив шаг, почти подбежала к маме и обняла ее.

— Привет, мамуль. Извини, что не предупредила. Я вас разбудила?

— Веда, ты знаешь, что можешь приезжать в любое время. Но, милая, что-то случилось? Пойдем, я сделаю кофе, и ты все расскажешь. Ты завтракала?

— Все хорошо, не волнуйся. Просто заехала в гости.

Она бросила на меня подозрительный взгляд. Не верит. Ну что ж, справедливо.

Пока я снимала куртку и разувалась, из ванны вышел дядя Саша, подошел, обнял. Пахнуло ментолом и лавандовым мылом. Оказывается, я и не подозревала, как по ним соскучилась.

— Привет, дорогая. Неожиданно. Что-то случилось? — вот заладили.

Кажется, пришло время поговорить с ними начистоту. Эти двое — моя семья. Они имеют право знать почему я выросла мягко говоря странной. Как они отнесутся к моему «дару» — вопрос второстепенный. Но мама должна знать, что ее вины в моей нелюдимости и отстраненности нет.

— Все хорошо, просто заехала, — повторила я.

Из кухни начали доноситься просто умопомрачительные ароматы готовящихся кофе и яичницы, кажется, с беконом. Мой желудок протяжно заурчал, напоминая, что со вчерашнего вечера в нем ничего было.

— Пойдем, голодный отпрыск, — хохотнул дядя Саша.

— Руки помою и прибегу.

Когда вошла в кухню, завтрак мечты был уже на столе. Стоит почаще наведываться хотя бы ради этого. Хлебцы и кусочек подсохшего сыра в моем холодильнике показались кощунством по отношению к приему пищи.

Мама с умилением смотрела, как я уплетаю безумно вкусную яичницу. Время от времени они с мужем обеспокоенно переглядывались, но не стали задавать вопросы пока я не расправилась с завтраком. Только когда взялась за кружку с латте, мама осторожно сказала:

— Ведана, точно все в порядке? Не подумай, мы рады твоему приезду. Но ты уверена, что ничего не хочешь рассказать? Может, помощь нужна?

Я сделала глоток одуряюще вкусного напитка, пытаясь придумать с чего начать.

— Это прозвучит странно. Но я прошу вас выслушать и постараться принять, хотя местами мой рассказ покажется безумным. И да, дядя Саша, мне нужна помощь.

— Милая, не томи, — беспокойство в глазах мамы превратилось в тревогу и рисковало перерасти в панику.

Я потянулась через стол, взяла ее за руку и начала говорить:

— Мама, помнишь, в десять лет мне приснился кошмар? — ответом был недоуменный взгляд. Кажется, такого вопроса она точно не ожидала.

— Да, конечно. У тебя время от времени бывали кошмары. Они и сейчас тебя беспокоят? Ты хочешь, чтобы мы нашли хорошего психотерапевта?

— Нет, нет, мам, мне не нужен врач, — мама в своем репертуаре, — Не знаю, как выразиться, но… эти сны… они вещие, — запинаясь произнесла я.

Две пары глаз обескураженно уставились на меня.

— Хочешь сказать, что ты… ясновидящая? Или экстрасенс? Как в телешоу? — мама похлопала ресницами и защебетала — Милая, может, мы все-таки найдем врача? Не зря говорят, современная медицина творит чудеса. Я уверена, тебе помогут.

— Я знаю, что это звучит как бред сумасшедшего, но, пожалуйста, постарайтесь с ходу не записывать в клиенты психушки. Мне больше не к кому обратиться. Прошу вас, дослушайте.

— Ведана, мы слушаем, и обещаем быть непредвзятыми, — дядя Саша предостерегающе посмотрел на жену.

— Спасибо. В первый раз мне приснилась Маруся — единственная подруга. За четыре дня до своей пропажи. Она была… — вспоминания о том кошмаре до сих пор вызывали дрожь, — Мертвая. С отстриженными волосами и странном знаком, вырезанным на руке.

— Но ее не нашли, Веда. Мы не знаем, что тогда случилось. Ее родители переехали лет десять назад, — я и не знала, что они уехали. Значит, поговорить с дядей Витей не получится.

— Знаю, мам, но я уверена, что она погибла именно так. Мои сны не ошибаются. Никогда.

Мама вскочила и начала нервно ходить по кухне, зачем-то открыла холодильник, уставилась невидящим взглядом на аккуратные ряды банок с домашней консервацией, закрыла дверцу, села обратно на стул и заговорила:

— Ведана, я знаю, вы с Марусей были очень близки, и ее пропажа сильно подкосила тебя. С тех пор ты стала сторониться всех и вся, закрылась от окружающего мира. Пожалуйста, позволь помочь тебе. Мы будем рядом, родная.

Видя, что мама на грани истерики, дядя Саша обогнул стол и приобнял ее за плечи.

— Оля, Веда наша дочь, мы окажем ей любую — акцентировал он, — Помощь. Продолжай, дорогая.

Не устаю благодарить судьбу за то, что подарила маме встречу с этим мужчиной. Его мудрость и спокойствие, закаленные многолетней службой в полиции, стали надежным буфером в общении с эмоциональной матерью. Я с благодарностью посмотрела на отчима и начала рассказ, который даже для меня звучал невероятно:

— Потом был охранник из школы с веревкой на шее, изувеченная учительница химии, исхудавшая бабушка с пожелтевшей кожей и много кого еще. Все они приходили в мои сны за неделю до смерти, — я говорила быстро, выплескивая годами сдерживаемые эмоции, — И близкие, и те, кого видела мельком. Мама, именно поэтому я не хочу общаться с людьми, не могу позволить себе с кем-то сблизиться. Не хочу знать, как и когда они умрут. И не сплю ночами тоже из-за этого — днем мой сон спокоен.

Мама и дядя Саша застыли, глядя на меня со смесью ужаса и неверия. А я говорила и говорила. О бабушкиных словах, о страхах, о невозможности освободиться от постоянного ожидания беды. Не знаю, в какой момент я начала плакать, но вскоре захлебывалась от рыданий в маминых объятиях.

Это были слезы очищения. Столько лет я хранила тайну, носила в душе груз недосказанности. Возможно, было несправедливо повесить на родителей этот камень знания, но я больше не справлялась одна.

Более того, сейчас мне была нужна помощь гораздо более существенная, чем утешение. И я собиралась эгоистично распахнуть перед любимыми людьми дверь в мой личный дурдом. Для этого необходимо было успокоиться, и я пошла в ванну привести себя в порядок после обильного влаговыделения.

Когда вернулась на кухню, мама и дядя Саша тихонько перешептывались, но увидев меня, смущенно замолчали. Сложно было представить, что они испытывают.

— Простите, что вывалила все это на вас, — мама открыла рот, чтобы запротестовать, но я жестом перебила ее, — Сегодня ночью мне приснилась девочка. Дочь нового начальника. Ей лет десять и у меня есть основания полагать, что на нее охотится тот же маньяк, который убил Марусю. Я не могу этого допустить.

— Ведана, — мама побледнела — ты же не собираешься охотиться на убийцу?

— Собираюсь, мама. Я не верю, что этот дар или проклятие — просто череда снов, предсказывающих смерть. У них должна быть цель. И в данном случае я уверена — нужно спасти девочку. Дядя Саша, мне необходима информация.

Я понимала, что прошу слишком много. Максимум на что можно было рассчитывать после безумного разговора — избежать немедленной госпитализации. Учитывая отношение матери к моему здоровью и ее импульсивность, не удивлюсь, если у нее в поисковике уже висит топ десять психиатров Томска и России.

— Мама, прошу тебя, дай мне неделю. Обещаю, если к тому времени ты будешь настаивать, я соглашусь сходить к любому врачу, которого ты выберешь, — уставилась на родительницу умоляющими глазами кота из Шрэка.

Сомневаюсь, что выглядела умилительно, но в детстве действовало безотказно. Видимо правду говорят, что для родителей даже великовозрастные отпрыски навсегда остаются милыми крохами, потому что мама отложила в сторону смартфон — надо же, я и не заметила, что держит его в руках — и сказала:

— Хорошо, неделю. На следующий понедельник записываю к психотерапевту. Пойдем вместе.

Вот и отлично, там разберемся. Дело осталось за малым — уговорить отчима помочь.

Когда мама познакомила нас, мне было четырнадцать лет. Самый разгар пубертатного возраста, усугубленного кошмарами и одиночеством. Хоть и не баловалась запрещенкой, как многие ровесники, но угрюмостью и затворническим образом жизни нередко доводила мать до слез. Закаленному общением с куда более трудными подростками и преступными элементами мужчине хоть и со временем, но удалось заслужить мою любовь и безграничное доверие.

Наверное, в том, что они с мамой не завели еще детей, имелась и моя вина — слишком много душевных сил выкачивала забота обо мне. В результате, два замечательных человека получили асоциальную дочь без надежды на продолжение рода. Рожать детей, чтобы передать им проклятый дар, одиночество и жизнь полную кошмаров? Увольте. Еще в шестнадцать лет я легко смирилась с мыслью о бездетном существовании, и с тех пор ничего не изменилось.

Дядя Саша поддерживал любые мои решения — будь то нежелание участвовать в школьных мероприятиях или стремление зарабатывать удаленно. Но в данном случае затрагивался вопрос безопасности, раньше мне не приходилось проверять, насколько далеко простираются границы терпения и доверия отчима. Сомневаюсь, что он легко благословит меня на погоню за психом-убийцей, что подтверждал тяжелый изучающий взгляд карих глаз.

— Как ты поступишь, если я откажусь в этом участвовать? — вопрос прозвучал неожиданно, учитывая, что плана Б у меня не было. Как и плана А, откровенно говоря.

Я растерянно моргала, пытаясь на ходу придумать достойную последовательность действий. В голову настойчиво лезла только одна мысль — повторить трюк с умоляющими глазками. Остановила уверенность, что с дядей Сашей это стопроцентно не прокатит. И слезы как назло я сегодня все выплакала.

— Что-нибудь придумаю, — упрямо сказала я, — Если даже мне придется сутками следить за Крис. Не могу позволить, чтобы с ней случилась беда.

— И ты уверена, что беда случится?

— Да, — к сожалению, в этом сомнений не было, — Но если я ошибаюсь, мы ничего не потеряем, ведь так? Пойду к врачу под ручку с мамой и все.

Мужчина потер квадратный подбородок, что свидетельствовало о глубокой задумчивости. Я выжидающе смотрела на отчима, молясь, чтобы он принял верное решение. Уже начала прокручивать в голове наихудший вариант развития событий, когда услышала:

— Хорошо, мы попробуем, — не смогла сдержать вздох облегчения, а мама сокрушенно покачала головой, — Но у меня есть несколько условий. И, Ведана, ты будешь их соблюдать беспрекословно. Я серьезно.

— Конечно, конечно, — я активно закивала, готовая обещать что угодно.

— Ладно. Во-первых, во всем слушаешься меня, никакой самодеятельности, — впервые отчим говорил со мной таким строгим тоном, — Во-вторых, ничего не скрываешь. Любую информацию, даже если она кажется несущественной или невероятной, в кратчайшие сроки доводишь до меня. Поняла?

— Да, — я продолжала усиленно кивать.

Дядя Саша вышел в гостиную, вернулся через минуту с потрепанным толстым блокнотом в неожиданно веселеньком красном переплете и ручкой. Посмотрел на мою удивленную физиономию и сказал:

— Что? Зато его сложно потерять. Итак, что мы имеем? — удобно устроился на стуле напротив и приготовился записывать показания.

Пока мама суетливо убирала со стола остатки завтрака, я думала с чего начать. Не знаю, что заставило дядю Сашу взяться за расследование — на самом деле поверил в вещие сны или надеялся убедиться в обратном. Это было не важно. Осознание, что я больше не одна в своем кошмаре, затопило волной облегчения и благодарности. Глаза снова защипало, но я заставила себя успокоиться и сморгнула непрошеные слезы. Мама поставила передо мной стакан с водой, погладила по голове. С благодарностью посмотрела на моложавую, удивительно добрую женщину, и выдавила из себя хриплое:

— Спасибо. Спасибо вам.

Дядя Саша подозрительно часто заморгал, прокашлялся и сказал:

— Для начала расскажи о своей подруге.

— Марусе было десять лет, она пропала 23 сентября 2004.

— Полное имя и дата рождения, Ведана, — перебил меня отчим.

— Соколова Мария Викторовна, — мама ответила раньше меня.

Четкими фразами она бодро отрапортовала сведения о Марусе и ее родителях. Да, видимо жизнь с майором полиции оставила ощутимый след в характере мамы. Я смущенно добавила:

— Она приснилась за четыре дня до пропажи, значит, погибла 30 сентября. В свой день рождения.

Отчим бросил на меня недоверчивый взгляд, тем не менее, сделал пометку в блокноте.

— Крис приснилась сегодня ночью, — осторожно продолжила я — Если предположить, что действует один и тот же убийца, то через три — четыре дня ее тоже похитят.

— Я помню дело Соколовой. Его вел опытный следователь, но никаких зацепок не нашли. Сегодня свяжусь с ним. Расскажи подробно о месте преступления, — попросил дядя Саша.

Я понимала, как ему тяжело переступить через свой скептицизм. Насколько могла подробно описала свой последний сон — круглую кирпичную комнату, алтарь обвитый волосами, пропитанными запекшейся кровью. Потом взяла блокнот отчима и попыталась нарисовать знак, который был вырезан на запястьях обеих девочек. Старательно выводила круги, треугольник внутри одним углом пронзающий первый круг и соприкасающийся с другим. С замысловатыми узорами в каждом секторе между геометрическими фигурами возникли трудности. Как ни странно, в память они врезались очень четко, но с моим скудным талантом к живописи перевести их на бумагу оказалось крайне сложно.

— Вот, — через стол передала плод своего творчества дяде Саше — думаю, на компьютере я смогу создать его более четко и аккуратно.

— Жуть какая, — прокомментировала мама, заглянув в блокнот через плечо мужа.

— Ладно. Итак, мы предполагаем, что есть серийник, промышляющий ритуальными убийствами десятилетних девочек. Если это так, то сомневаюсь, что в течение восемнадцати лет не было других жертв. Я подниму старые связи, постараемся найти похожие случаи.

Я вздрогнула. Сколько детей мог загубить этот псих за столько лет?

— Думаю, стоит сузить круг поиска пропавшими в сентябре девочками десяти лет, арийской внешности. Согласны?

— Да, конечно, — поспешно ответила я.

— А если дети пропадали в других городах? Он же не привязан к Томску? — кажется, мама вошла в азарт.

— Не к Томску, к своему алтарю. Будем исходить из того, что ритуал он проводит в определенном месте и в определенное время, — дядя Саша искоса глянул на меня и продолжил, — Если Ведана права, то времени у нас мало.

Сердце в очередной раз кольнуло благодарностью.

— Сейчас я обзвоню ребят. Оля, на тебе обед. Веда, тебе не помешает выспаться.

С этим утверждением сложно было спорить. Несколько часов сна в сидячем положении, приправленные кошмарами, сил не добавили. А напряженный разговор вытянул последние крохи энергии. Так что я устало встала со стула, на котором провела последние несколько часов.

— Хорошо, только такси вызову.

Вытащила из кармана телефон, нажала нужную кнопку, но приложение не успело загрузиться. Мама выхватила из пальцев смартфон и строго обратилась ко мне:

— Куда это ты собралась? До города ехать полчаса, поднимайся наверх и ложись в комнате для гостей.

В силу особенностей графика, я никогда не ночевала вне собственной квартиры. Знала, что когда родители покупали дом, они отвели для меня комнату, но за десять лет так ни разу и не переночевала здесь. Со временем она постепенно переименовалась в «комнату для гостей».

— Милая, мама права. Думаю, через несколько часов появятся новости. Будет лучше, если мы сможем их обсудить не по телефону.

— Хорошо. Спасибо, вы не представляете что для меня значит возможность ничего не скрывать от вас.

— Хватит сыпать благодарностями. Мы твои родители, заботиться о тебе — наша святая обязанность. Дура, ты должна была прийти давным — давно, — мама удивленно воззрилась на отчима, — Что? Ругать ее — наше святое право.

Я прыснула первая, родители присоединились через несколько секунд. Отсмеявшись, дядя Саша взял телефон и пошел в сторону гостиной, а мама повела меня наверх.

То ли усталость взяла свое, то ли непривычная гармония внутри сыграла роль, но спала я замечательно. Проснувшись, полежала, прислушиваясь к звукам с первого этажа. В небольшой комнате, обставленной в бежевых тонах, было необычайно уютно и спокойно.

Встала и открыла тяжелые портьеры шоколадного цвета. От утренней солнечной погоды не осталось и следа. Хмурое небо налилось свинцовыми тучами, накрапывал скучный осенний дождь. Наблюдать унылую картину не было никакого желания, поэтому я обратно задернула шторы и снова оказалась в тепле и безопасности родительского дома.

Часы показывали половину пятого — давно мне не перепадало непрерывного спокойного сна, чувствовала себя бодрой и полной сил. Сполоснувшись, спустилась на кухню.

— Привет, милая. Хорошо отдохнула? — мамины глаза блестели нежностью, — Обед ты благополучно проспала, так что через пятнадцать минут подам ранний ужин.

— Отлично выспалась. Тебе чем-нибудь помочь?

— Можешь нарезать салат, — она показала на раковину, в которой стояла миска с вымытыми огурцами, мясистыми томатами и горкой свежей зелени.

Мама порхала по кухне, напевая незатейливую мелодию и время от времени поглядывая, как я режу овощи. Казалось, она не верила, что ее ребенок рядом и занимается обыденным делом. Глядя на неприкрытую радость мамы от моего присутствия, в очередной раз за этот долгий день испытала стыд за невнимательность к родителям.

Хлопнула входная дверь. Через пару минут на кухню заглянул дядя Саша.

— Оо, мои девочки колдуют на кухне. Пахнет шикарно.

Несмотря на шутливый тон, взгляд был встревоженный. Атмосфера в помещении резко потеряла непринужденность.

— Какие новости? — я не смогла скрыть нервозность.

— Только после ужина, — сказал дядя Саша и ушел в ванну.

Невзирая на старания родителей поддерживать нейтральную беседу, все мысли за столом были о девочках и убийце. Не чувствуя вкуса блюд, я торопливо запихивала в себя еду и чуть не ерзала на стуле.

— Ладно. Не буду больше томить, — сказал отчим, видя мое нетерпение — Дело хуже, чем мы предполагали. На данный момент мы нашли семь подходящих случаев.

Я застыла, не доведя до рта стакан с водой, мама побледнела. Обе молча уставились на дядю Сашу, ожидая продолжения.

— Все девочки десяти лет, рожденные 30 сентября. Белокурые и голубоглазые. Пропали 27 сентября, тела не нашли.

Мама ахнула.

— Но как эти дела не связали? Невозможно, чтобы столько совпадений не привлекли внимание! — я вскочила не в силах усидеть на месте.

— Потому, что пропажи случались раз в шесть лет. Ни одно расследование не охватило такой большой промежуток времени.

— Это что же получается? Дети пропадают с… — на мамином лице застыло сосредоточенное выражение.

— Первый известный случай произошел в 1980 году, — подсказал муж, — Мы отправили в архив молодняк. Ищут. Надеюсь, список не придется пополнять.

Будто в ответ на это высказывание зазвонил телефон.

— Да, — ответил дядя Саша.

Чем дольше он слушал, тем мрачнее становился. Мы с мамой уставились на мужчину и не дышали, пытаясь разобрать слова говорящего. Ничего внятного из динамика так и не расслышали.

— Бери дела и езжай ко мне, — отчим продиктовал адрес собеседнику — Это расследование твое, я договорюсь.

Положив трубку, опустил отчужденный взгляд на тарелку. Чувствовалось, что мыслями он далеко.

— Ну? — решила привлечь внимание.

— Еще трое, в 1962-м, 68-м и 74-м годах. За предыдущие годы архив не сохранился. Сейчас приедет следователь, будем изучать дела.

— Невероятно, это сколько же лет этой твари? Восемьдесят? Сто?

— Может это сумасшедшие сектанты или компания тех, кто считает себя ведьмами или колдунами устраивают шабаш. В любом случае сомневаюсь, что мы ищем одиночку. Что повышает градус опасности в разы. Ведана, помни о моих правилах.

— Я помню, дядя Саша. Какой у нас план действий?

— Скоро приедет Костя, мы с ним изучим дела. Постараемся найти связь между жертвами.

— Да какая у них может быть связь, кроме дня рождения и внешности? Они из разных веков! — мама отвлеклась от мытья посуды.

Из нервно подрагивающих пальцев только чудом не выскользнула тарелка, когда она резко повернулась к нам.

— Вы не должны в это лезть! Это дело полиции, вы дали им пищу для размышлений. Пусть делают свою работу!

— Но, мама…

— Нет! — перебила она окриком.

Мы растерянно уставились на маму. Несмотря на эмоциональность, она крайне редко повышала голос.

— Вы серьезно собрались охотиться на психов, которые шестьдесят лет убивают детей? И что? Ждете моего благословения?! Так вот — нет! Вы двое — моя семья. Единственная, которая у меня есть, и я не собираюсь спокойно смотреть, как вы влезаете в самоубийственное мероприятие!

После отповеди мама сдулась как воздушный шарик, из которого выпустили воздух, обхватила себя руками за подрагивающие плечи. Мы с отчимом виновато переглянулись, затем он подошел к жене и обнял. Она уткнулась лицом в широкую грудь и тихонько всхлипывала.

— Прости, дорогая. Ты права.

Права? Как права?! Несмотря на всю любовь к маме, я не могла сейчас отступить.

— Но как же Крис?! А как же дети, которых бог знает сколько лет приносят в жертву? Мы просто забудем об этом?

— Нет, Ведана. Я буду контролировать расследование. Заочно. Делом займутся профессионалы. Обещаю держать тебя в курсе.

Я открывала и закрывала рот не в силах поверить, что меня вот так просто оставили на обочине, как ненужный балласт. В наступившей тишине писклявый звонок домофона прозвучал оглушительно.

— Это Костя, быстро он. Я открою, — дядя Саша выпустил жену из объятий и пошел к двери.

А мне необходимо было успокоиться, чтобы не скатиться в банальную истерику. Вышла в прихожую, накинула куртку и мимо отчима просочилась на веранду. Моросящий дождь превратился в настоящий ливень. В лицо дохнуло озоном и свежестью вперемешку с прелым запахом мокрой осенней листвы. Сквозь монотонный стук дождя послышался приближающийся звук быстрых шагов по дорожке, затем незнакомец громко потоптался на крыльце, стряхивая с обуви налипшую грязь. Через секунду в веранду влетел мужчина в неприметной темной куртке и черной несуразной шапке-бини, натянутой по самые брови. При свете яркого освещения наши глаза встретились. Из моего рта вырвалось несколько прочувствованных нецензурных выражений. Масштаб абсурдности сегодняшнего дня начинал принимать поистине вселенские размеры.

— Дана? — на меня ошарашенно уставились глубокие шоколадные глаза, — Привет, ты что здесь делаешь?

— Привет, — все-таки удалось вымолвить, — Я тут… в общем у родителей.

— Александр Николаевич твой папа?

— Отчим, — поправила я.

— Ээ, ясно. У меня с ним встреча. Я пойду?

— Конечно.

Разумеется, из всех Кость города Томска следователем должен был оказаться тот, который видел меня голой. Нежелание общаться с людьми не отменяло потребности здорового женского организма. При наличии высокоскоростного интернета найти партнера не составляло труда. Не сказать, что у меня была бурная интимная жизнь. Вообще-то Костя был моим третьим мужчиной и единственным, с кем мне было достаточно комфортно. Но тем не менее она была. И это являлось предметом моей тайной гордости — подготовительный этап был долог и тернист.

Последние полтора года Константин являлся моим «диванным другом». Только сейчас я осознала, что даже не знала его фамилии, что уж говорить о профессии. Мы просто договаривались о встречах, когда одному из нас было необходимо снять напряжение. В первые месяцы редких рандеву Костя заводил разговоры о личном, но видя нежелание открываться, оставил попытки. Я же не считала себя в праве говорить о его жизни, раз подробности своей раскрыть не могла. Несмотря на это, у нас сложились вполне непринужденные отношения, которые устраивали обоих.

Я пялилась в стену из дождя за окном, а мозг вычислял вероятность встречи с Костей здесь и сейчас в городе с населением пятьсот пятьдесят тысяч человек. В свете последних событий стало жутко. Оказывается, я просто подарок для маньяка — живу одна, максимум раз в неделю созваниваюсь с родителями, на работе и вовсе не спохватились бы. Вполне себе неспешно можно прикончить, расчленить на маленькие кусочки и спустить в унитаз. От этих мыслей живот скрутило страхом. Идиотка. Все, никаких больше сайтов для знакомств.

Руки уже дрожали от холода, а неугомонный мозг принялся выстраивать возможность нарваться в интернете на больного извращенца вместо следователя Кости. Выходило, что удача не совсем от меня отвернулась. В душе повеселело.

Мысли перетекли на более насущные проблемы. Меня благополучно отстранили от участия в расследовании, но покорно сидеть и ждать новостей я не собиралась. Нужно подробно восстановить ритуальный орнамент на компьютере и поискать о нем информацию. И не стоит забывать, что в понедельник предстоит выход на работу — так я буду ближе к Крис и ее отцу. В офисе наверняка обретаются кумушки-сплетницы, сарафанное радио как способ получения информации еще никто не отменял. Надеюсь, получится завести пару полезных знакомств. А чтобы самой не стать темой для обсуждения, придется-таки заняться гардеробом. Заодно приободрю маму. Конечно, ей не понравится, что я буду в непосредственной близости от места предполагаемых событий, но участие в шоппинге точно повысит настроение.