В паутине пророчества

Оксана Эрлих

Героиня фантастического романа – молодая девушка, обладающая необыкновенными способностями. Из-за стечения странных обстоятельств она на несколько лет практически полностью теряет власть над своим даром. Но старая тетрадь, спрятанная в заброшенном доме, открывает девушке страшные тайны ее рода. Стремясь постичь свое предназначение, она все больше запутывается в паутине, которую сама так старательно сплела, чтобы отгородить себя от всего мира и исполнить древнее пророчество. Иначе – смерть…

Глава 5

В дом вбежал запыхавшийся молодой полицейский, который должен был следить за Мариной. Он на несколько минут отлучился, чтобы проводить траурную процессию за ворота, а когда подошел к двери в дом, услышал крик и глухой удар.

— Скорее, там… Там… — выкрикнул он и, повернувшись, выбежал обратно на улицу.

Угримов и Болотов незамедлительно выбежали следом. За ними бежал доктор Смирнов.

Под окном детской уже стояли несколько полицейских. Угримов подбежал первым и, отстранив руками одного из полицейских, увидел Марину и Марьяну, лежащих на каменной дорожке. Если бы не кровь, вытекающая из под головы Марины, можно было подумать, что мать и дочь просто лежат, закрыв глаза. Угримов присел на корточки и приложил палец к шее молодой женщины. Пульса не было. Затем он так же проверил пульс девочки и вздохнул с облегчением. Он вскочил и крикнул:

— «Скорую», быстрее. Она жива. Тело матери смягчило падение. Никому не подходить и не трогать девочку.

Взгляд Угримова упал на пробирающегося сквозь полицейских доктора Смирнова.

— Дмитрий Федорович? Откуда вы здесь? Я думал, что вы вместе со всеми ушли.

Смирнов немного отдышался и проговорил:

— Я, по просьбе родственников, поднялся в комнату к малышке, чтобы проверить ее состояние. Девушка, сидевшая с ней, оставила нас, но я не успел побеседовать с девочкой. Ворвалась ее мать, и, схватив Марьяну, выпрыгнула из окна. Я, к сожалению, ничего не успел сделать. Скорей всего, у бедняжки совсем помутился рассудок после такой ужасной гибели мужа. А девочку не захотела оставлять сиротой, вот и… — Смирнов многозначительно замолчал.

— Да, — согласился Угримов, — наверное, вы правы. Может, пока не приехала машина скорой помощи, вы осмотрите девочку?

— Девочку?! — Смирнова как будто окатили холодной водой, но он постарался взять себя в руки.

— Да, девочка жива, — подтвердил начальник полиции, — только без сознания.

Смирнов, делая вид, что озабочен состоянием девочки, наклонился над Марьяной и стал ее осматривать. Все его планы рушились на глазах. Неужели все было сделано зря? Но он еще может незаметно для окружающих приблизить девочку к смерти. После осмотра Смирнов понял по ее неестественной позе, что у девочки явно поврежден позвоночник. Нужно только слегка нажать на нужную точку и всё…

В эту минуту во двор въехала машина «Скорой помощи» с воющей сиреной. От неожиданности Смирнов вздрогнул и отдернул руку от Марьяны. Он не мог завершить начатое им дело на глазах у квалифицированных врачей. Уж они-то быстро распознали бы, в чем причина внезапной смерти выжившей после падения девочки. Смирнов поднялся с колен и отошел в сторону.

Врач, выбежавший из машины, попросил полицейских разойтись, а сам приступил к осмотру девочки. Ее аккуратно подняли и переложили на носилки. На вторые носилки положили тело Марины. Загрузив носилки в машину, врач подошел к Угримову и спросил:

— Расскажите, что здесь произошло и как зовут пострадавших.

Угримов вздохнул и сказал:

— Сегодня здесь были похороны мужа погибшей женщины. Ее зовут Марина Ольховская, а девочку, ее дочь, Марьяна. Они выпали из окна. Скорей всего мать совершила самоубийство, а дочь с собой решила забрать. Более ничего не могу вам сказать. Картина станет яснее после расследования.

Врач кивнул и сел в машину.

Как только машина «Скорой помощи» уехала, Смирнов, подслушивающий разговор начальника полиции и врача, подошел к Угримову и, с трудом сдерживая волнение, спросил:

— Я случайно услышал ваш разговор с врачом. Вы будете проводить расследование? Разве не понятно, что бедняжка просто не захотела жить без любимого мужа?

Угримов достал сигарету, не торопясь, ее раскурил, и только потом ответил:

— Знаете, с этой семьей не все так просто, как кажется. Эта странная смерть Ольховского, а теперь и Марина. Слишком много вопросов, слишком много.

— Каких вопросов? — Смирнов напрягся.

— Извините, — Угримов пристально посмотрел на доктора, — а почему вы так интересуетесь этим делом?

Смирнов отвел глаза и промокнул выступивший на лбу пот платком.

— Что вы, просто я не посторонний человек для этой семьи. Мы с отцом Эдуарда вместе служили в армии, и дружим до сих пор. Мне не безразлична и судьба малышки. Что теперь с ней будет? Кто будет заботиться о ней, о бедной сироте?

Смирнов вытер платком несуществующую слезу и высморкался. Угримов похлопал доктора по плечу и пошел к своей машине. Болотов, все это время стоящий в стороне и наблюдающий за происходящим, был очень удивлен, увидев еле заметную легкую улыбку, на лице только что плачущего доктора Смирнова.

***

К центральной городской больнице подъехала большая синяя машина. Из нее вышел Сергей Ольховский. Открыв заднюю дверь, он протянул руку и помог выйти своей жене Ларисе. Она еще носила траур по сыну, поэтому была одета во все черное.

Поднявшись по лестнице, ведущей на второй этаж больницы, они остановились перед дверью в палату интенсивной терапии, в которой уже месяц лежала в коме их внучка Марьяна. Лариса посмотрела на мужа и взяла его за руку. Он поцеловал ее в лоб и нежно обнял. Как он мечтал, чтобы его сын Эдуард прожил такую же долгую и счастливую жизнь в браке, как и он сам. Но счастье сына продлилось всего три года. И теперь только маленькая девочка, лежащая за этой дверью, напоминает об их любимом сыне и о его трагической гибели.

Сергей тихо открыл дверь, и они вошли. У кровати девочки, в отсутствие родственников, постоянно дежурила медсестра на тот случай, если Марьяна выйдет из комы. Увидев вошедших, она встала и покинула палату. Ольховские подошли к кровати и остановились. Лариса погладила малышку по руке и прижалась к маленькой мягкой ладошке щекой. Слезы одна за другой тихо скатывались по лицу Ларисы и превращались в маленькое соленое озеро в ладошке девочки. Сергей положил руку на плечо жены и сильно сжал. Она вскинула голову и встретилась взглядом с Марьяной.

— Она очнулась! Врача, Сережа, позови скорей врача!

Но его не нужно было просить. Не успела Лариса договорить, как дверь за мужем уже закрылась. Она быстро вытерла глаза тыльной стороной ладони и улыбнулась малышке.

— Милая, ты наконец-то проснулась! Как я рада! Мы так долго ждали этого!

Марьяна обвела взглядом палату и посмотрела на бабушку.

— Где я? — было первым, о чем она спросила. Второй вопрос очень обеспокоил бабушку и вбежавших мужчин.

— Кто ты?

Врач подошел к кровати, проверил все датчики, и только после этого наклонился над девочкой.

— Как тебя зовут? — спросил он.

Марьяна поморщила лоб, немного помолчала и ответила:

— Не знаю.

Ольховские встревожено переглянулись.

— Что это значит, доктор? — обеспокоенно спросил Сергей. — Она не помнит свое имя?

— Скорей всего, это следствие небольшого удара головой при падении. Я надеялся, что, кроме повреждения позвоночника, у девочки больше нет травм. Но, боюсь, что у вашей внучки амнезия. Насколько она серьезна я смогу судить только после проведения нескольких тестов. Пока больше ничего не могу вам сказать.

— Когда это будет известно? — спросил Сергей.

— Думаю, завтра. Приезжайте после двух часов, и мы обо всем поговорим. А сейчас, пациентке пора на процедуры.

Ольховские поблагодарили доктора, и вышли из палаты.

По дороге домой у них состоялся непростой разговор о будущем Марьяны. Его начал, после долгого молчания, Сергей. Он тяжело вздохнул и спросил у жены:

— Что ты обо всем этом думаешь?

Она как будто ждала этого вопроса, потому что, без малейшего промедления, ответила:

— Конечно, ситуация не простая. Нашего бедного Эдуарда больше нет, его жена, что бы ею ни двигало, ушла за ним. Но мне не дает покоя один вопрос: зачем она хотела той же участи для несчастной малышки? Я не могу поверить, что Марина настолько была не в себе, чтобы решиться на такой ужасный шаг! Что теперь будет с Марьяной, одному Богу известно. Ее лечащий врач сообщил мне, что, скорей всего, она всю жизнь проведет в инвалидной коляске. А теперь еще эта амнезия! — Лариса заломила в отчаянье руки.

Сергей посмотрел на ее лицо, искаженное гримасой душевных мук.

— И что ты предлагаешь? — настороженно спросил он.

— Я… Я не знаю, что делать, дорогой. Мне так тяжело смотреть на нее. Она постоянно напоминает мне о гибели сына. Когда ее выпишут из больницы, нам нужно будет ее забрать. Но… Мне кажется, мы не сможем со всем этим справиться. Мы уже совсем не молоды, а за малышкой нужен будет постоянный уход. Что будет с ней, когда нас не станет?

Помолчав, она добавила:

— Это такая огромная ответственность!

— Ты хотела сказать — обуза, ведь так? — спросил Сергей, пристально посмотрев жене в глаза.

Она опустила голову и промолчала.

Весь оставшийся путь Ольховские молчали. Каждый думал о том, как изменится их размеренная, спокойная и сытая жизнь после появления в ней никого не помнящей девочки-инвалида. Все свое время им придется отдавать ей. Другие многочисленные родственники вряд ли будут помогать. Не так давно все восхищались красотой и умом их маленькой внучки, а теперь, когда с ней случилось такое несчастье, никто, кроме Петра, ни разу не навестил малышку в больнице. У всех появились срочные неотложные дела, не позволяющие уделить больной девочке даже несколько минут. Поэтому, кроме бабушки и дедушки, Марьяна была ни кому не нужна. Больше на эту тему Ольховские не говорили, но, впоследствии, мысленно каждый из них возвращался к этому разговору довольно часто.

Все врачи разводили руками, признавая свое бессилие. Они испробовали все известные им методы, чтобы восстановить, хотя бы частично, потерянную память девочки. Но она словно не хотела вспоминать ничего из своей прошлой жизни. Возведя стену в своем сознании, девочка стала замкнутой, не отвечала на вопросы и часто плакала. Она не покидала своей палаты, несмотря на то, что ей была предоставлена маленькая удобная инвалидная коляска. После двух месяцев пребывания девочки в больнице, лечащий врач сообщил семье Ольховских о ее грядущем возвращении домой.

Наступил день выписки Марьяны из больницы. С самого утра в доме Ольховских было необычайное оживление. Лариса сновала из комнаты в комнату, проверяя, все ли готово к приезду внучки. Сергей давал указания охраннику и прислуге. Комнату девочке подготовили давно, оборудовав ее специальной кроватью и тренажерами, а также, расширив дверной проем для коляски. Дождавшись прихода нанятой сиделки, Ольховские поехали за Марьяной.

Их встреча состоялась во дворе больницы, куда коляску с Марьяной вывез лечащий врач. Лариса, улыбаясь, подошла к внучке и прикоснулась к ее руке. Девочка подняла голову на стоящую перед ней пожилую женщину и отдернула руку. На ее лице читалось полное безразличие к происходящим вокруг нее событиям, а в глазах застыли непролитые слезы. Лариса присела перед ней на корточки и, заглянув в блестящие зеленые глаза, сказала:

— Здравствуй, Марьяна! Ты помнишь меня? Я твоя бабушка, я часто приходила к тебе в палату.

В глазах девочки сверкнули злые огоньки, а с плотно сжатых губ не сорвалось ни слова.

Эту сцену наблюдал Сергей. Он встал рядом с женой и сказал, обращаясь к девочке:

— Дорогая, мы приехали за тобой. Ты будешь жить со мной и бабушкой в нашем доме. У тебя будет своя комната, где очень много игрушек. Тебе обязательно понравится у нас! — и он погладил девочку по голове.

Марьяна дернулась, как будто от прикосновения большой теплой ладони ее пронзил электрический ток. Она замотала головой и закричала, захлебываясь слезами. Врач отодвинул растерянных родственников от девочки и крикнул медсестре, уже бежавшей к ним:

— Успокоительное, скорей!

Он сделал укол и отошел в сторону.

Прежде, чем лекарство подействовало, девочка успела укусить Сергея за руку, когда он пытался удержать ее. От неожиданности, он отпрянул, задев коляску. Та перевернулась, и Марьяна упала на землю. Она билась в истерике, не подпуская к себе никого. Это продолжалось несколько минут. Лариса, при попытке подойти ближе, получила такой удар рукой, что не удержалась на ногах и упала. Врач помог ей подняться, но никто больше не делал попыток успокоить девочку. Наконец, лекарство подействовало, и Марьяна, закрыв глаза, затихла. Врач взял ее на руки и понес к машине Ольховских. Те плелись позади, боясь приближаться. Все сомнения и страхи вновь ожили в их памяти.

Отдав все записанные на листок рекомендации по уходу за девочкой, врач проводил отъезжающую машину до ворот больницы. Облегченно вздохнув, он вернулся в здание больницы. В кабинете его встретила медсестра, принесшая успокоительное для Марьяны. Она выглянула в окно и, убедившись, что машина с буйной пациенткой уехала, проговорила:

— Бедные родственники! Нелегко им придется с этой девочкой!

— Да, — согласился врач, — вы правы. Я не удивлюсь, если они откажутся от нее.

— То есть, как — откажутся? — переспросила медсестра.

— А вот так. Просто определят ее в детский дом. Не всякие родители захотят воспитывать такого ребенка, а тут пожилые люди… Девочка неадекватна, да и инвалидность у нее, я думаю, пожизненная. Да и вообще, странная она какая-то. За последний месяц она не сказала ни одного слова. Скорей всего, просто не хочет, потому что все показатели умственной деятельности в норме. Сколько сил на нее нужно будет потратить! Я уже не говорю о стоимости процедур, тренажеров, услуг сиделки! Кому захочется взваливать на себя такую непосильную ношу? Я бы точно не стал, — закончил он разговор, выйдя из кабинета.

— Бедная малышка! Сколько ей пришлось перенести в столь юном возрасте! Но, думаю, что все злоключения у нее еще впереди, — и с этими словами медсестра села со стол заполнять больничные листы.