Песня на двоих

Оксана Панкеева, 2007

Когда два кавалера добиваются любви дамы – это выглядит красиво только в романах. На деле же такая ситуация не доставляет даме никакой радости, одни проблемы и огорчения. А если кавалеры к тому же горячие мистралийцы, да если еще выясняется, что их смертельная вражда началась много лет назад и вовсе не женщина была тому причиной… Когда битва идет за любовь, женщина еще может сказать свое слово. Но когда речь идет о чести – компромисс невозможен.

Глава 3

Фрекен Бок сидела на стуле и плакала, а Карлсон стоял в сторонке, и вид у него был смущенный. Никто ничего не говорил, все чувствовали себя несчастными.

А. Линдгрен

— Ольга как всегда опаздывает, — недовольно заметил Шеллар III, обратив взор на часы. — А из-за нее задерживаются и Кантор с Мафеем. Или опять проспала, или, как обычно, с утра обнаружила на платье пятно, которого не заметила вчера, и теперь в спешном порядке гладит другой наряд…

— Да ладно вам, — хихикнул верный шут. — Гораздо хуже, если она только что обнаружила, в какой компании ей предстоит отправляться, и заартачилась. Или это обнаружил ее маэстро и опять начал выяснять, а любит ли она его, и насколько сильно, и кого она любит больше — его или Кантора.

— Поражаюсь, — так же недовольно поморщился король. — Вроде умная девушка, как она умудрилась связаться с этим бестолковым ничтожеством? Мало того что он врет через слово, так еще и глуп, как гоблин.

— Да ладно вам, это на вас Кантор плохо влияет. Если Артуро ухитрился всех вокруг успешно надурить, значит, он не настолько глуп. Не появись Кантор со своими воспоминаниями, никто бы так и не узнал…

— Не преувеличивай. Если бы не вмешался Кантор, вся эта идиллия продолжилась бы ровно до того момента, когда Ольгиной личной жизнью заинтересовался бы я. И если я говорю, что человек глуп, это так и есть.

— Но почему? Что он такого глупого сделал?

— Врет он бездарно, вот почему. На первый взгляд вроде складно, но, помилуй, Жак, каким же болваном нужно быть, чтобы лгать о вещах, легко проверяемых? Ладно, украл он у товарища авторство довольно известного произведения и уверяет теперь, что его оклеветали из зависти. Это я еще понимаю, дело темное, и проверить факты уже невозможно, только слово против слова. Ладно, романтическая история с превращением — тоже проверке поддается с трудом, какой же маг признается. Но общеизвестные факты о покойном родителе выдавать за происки врагов — это уже глупость редкая. Прикидываться разведенным, зная, что с него могут потребовать документ, тоже довольно бестолково. А уж рассказывать всякую ерунду о Канторе людям, которые его отлично знают, Ольге в том числе, — это уж совсем не поддается логике… Нет, ну это безобразие, где же Ольга и Кантор, в конце концов?

— Может, это не Ольга, а Кантор не успел собраться? Он сегодня с утра ко мне забегал…

— А что ему от тебя понадобилось с утра?

— Ой, это хохма еще та. Хотите, расскажу, только поклянитесь, что господину Флавиусу не скажете.

— Погоди, если это каким-то образом касается…

— Нет-нет, интересов короны и всякой прочей государственной безопасности это никак не касается. Давайте клянитесь. А то с меня тоже слово взяли, что не разболтаю…

— Я и вижу… — Шеллар не удержался от смеха. — Неужели Кантор не знает цены твоему честному слову?

— Ну тут дело только в том, чтобы господин Флавиус не узнал…

— Хорошо, честное слово — он не узнает. Что случилось?

— Сегодня раненько-раненько, когда нормальные люди еще спят, только всякие короли шибко трудолюбивые уже занялись государственными делами, вваливается ко мне Кантор, весь на стреме и в некотором охренении. Полчаса требует клясться всем, что видит, в моем несокрушимом молчании и вечном хранении его страшной тайны, после чего выдает такой вопрос: правда ли, что бухгалтер Зинь есть на самом деле агент короны, и правда ли она Ольге только добра желает?

— Вот тут мы прокололись… — мигом сообразил король. — Кантор ее раскусил? Проклятье, надо было его заранее предупредить! Он же эмпат и видеть тоже умеет… Но откуда так точно? Она что, ему призналась?

— Я бы тоже признался, если бы меня так придушили и пригрозили убить на месте.

— Он решил, что Ха Танг работает на каких-нибудь врагов? — так же быстро сообразил Шеллар. — В таком случае она правильно сделала. Убил бы без колебаний. Или начал бы выяснять примитивными грязными методами. А с чего такая секретность?

— Да Ха Танг теперь боится, что ее отзовут, накажут, выгонят и тому подобные страсти. А ей тут так нравится, так все хорошо, такой коллектив приятный, жалко будет расставаться… Вот Кантор ей и пообещал в утешение… Не забудьте, ваше величество, вы поклялись!

— Действительно, смешно слушать. Да ее давно пора было отозвать, и не за то, что перед Кантором раскололась, а за то, что этого идиота Сан-Барреду прошляпила.

— Так это ж еще не все, ваше величество! Главная хохма еще впереди! Успокоил я товарища Кантора насчет агента Ха Танг, все вроде хорошо, а тут он возьми и спроси: а чего, дескать, она так шугается именно господина Флавиуса? Он что, напрямую с ней работает мимо прочих средних начальников? Я и сказал ему сдуру правду… Ваше величество, надо было видеть эту рожу! Я рыдал, я впервые за последние шесть лет пожалел, что под рукой нет камеры! Наш грозный кабальеро сделался серым с прозеленью и потерял дар речи, и челюсть его грянула о пол, подобно сорвавшейся вагонетке, а глаза вылезли за линию бровей…

— Жак, ты что, читал на ночь мемуары Рутгера Шварца Одиннадцатого? — нетерпеливо перебил король. — Откуда такой слог? Хотя да, взглянуть на лицо Кантора в тот момент и я бы не отказался…

— Вот не перебивайте, ваше величество! Это же еще не все! Вы же еще не все знаете! Я, хоть и начал сползать помаленьку под стол, все же догадался спросить: а из-за чего, собственно, такое интенсивное удивление? И что, вы думаете, он мне ответил? Только, чур, никому, он меня убить обещал, если вам скажу…

— Я и вижу, как ты испугался, — уже с откровенной насмешкой отметил Шеллар. — Ладно, обещаю.

— Подобрал товарищ Кантор с полу свою челюсть и говорит: «Я тут глупость такую сотворил… Не знаю, как и сказать… В общем, я с ней… того… переспал…» Дальше я уже из-под стола слушал, потому что сполз нечаянно. А Кантор почему-то обиделся. Ему с какой-то радости показалось, что это не смешно.

Король подавил очередной смешок и опять посмотрел на часы.

— Я понимаю, что так обеспокоило Кантора, но неужели у него не хватило ума сообразить, что в семье Шэ целомудрие не входит в список необходимых добродетелей и что господину Флавиусу уж лет пять как неинтересно, с кем спит его сестра? Или ты, как обычно, преувеличил все, чтобы смешнее выглядело?

— Ну… может, самую малость. Но это правда надо было видеть! Я еще полчаса после его ухода смеялся и не мог успокоиться.

— Тебе бы только посмеяться. А бедный Кантор, наверное, представляет себе кошмарные сцены с ритуальными ножами и повешением на воротах…

— Да, на мой взгляд, ему достаточно того факта, что он с главой департамента «породнился».

— Жаль, что я пообещал молчать, — усмехнулся король. — Флавиус бы тоже посмеялся… Но на всякий случай, уж будь добр, объясни Кантору, что за жизнь и здоровье девушки он беспокоится напрасно. Если дело действительно в этом, а не, как ты полагаешь, в самом факте, такое объяснение должно беднягу утешить… О, а вот и Мафей. Хвала богам, наконец-то наши запропавшие гости явились, и можно отправляться. Ольга, отчего ты такая сердитая? Опять какие-то проблемы с одеждой?

— С вашим кузеном бестолковым проблемы! — огорченно выпалила Ольга, изничтожая бедного эльфа гневным взглядом. — Если уж вы решили подключиться к массовой акции «Вернем Ольгу законному владельцу» и затолкать меня в один телепорт с Диего, неужели нельзя было хотя бы предупредить Мафея, чтобы не приводил его в дом, когда там Артуро? Неужели нельзя было сначала меня забрать, а потом уж Диего?

Его величество, который лично приказал кузену совершить упомянутое безобразие, с самым невинным видом пожал плечами.

— Да какая разница? Неужели маэстро Артуро настолько недалекий и ограниченный человек, что станет ревновать, тем более вслух?

Кантор чуть заметно усмехнулся.

— При мне он ничего неподобающего не произносил.

— А при мне — произносил, — вставил Жак.

— Он что, смеет предъявлять какие-то претензии? — начал заводиться мистралиец. — Ольга, это что, не шутка? Этот убогий обманщик еще имеет наглость высказывать тебе какие-то упреки? При всем том, что ты для него делаешь? Я начинаю жалеть, что пообещал его не трогать.

— Успокойся, — перебил его король. — Если Ольге действительно понадобится твоя помощь в решении каких-либо проблем, она тебе скажет. А пока она вполне справляется самостоятельно. Оставим бесполезную болтовню, господа, и следуйте за мной. Мы и так едва не опоздали.

Они спустились в зал, где уже собралась вся ортанская делегация и все придворные телепортисты, и спустя пять минут Ольга с интересом рассматривала внутреннее убранство Кастель Коронадо. Действительно, мистралийский двор сейчас не блистал той роскошью, что восторженно описывалась в литературе прошлых лет. Не сияли знаменитые гирлянды осветительных шаров, не пестрели яркие ковры и гобелены, не слепило глаза обилие золотых украшений, не переливались в лучах солнца драгоценные камни, которыми когда-то были инкрустированы скульптуры по углам тронного зала. Но, несмотря на скромность отделки, общее впечатление оставалось величественным. Обилие белого мрамора, высокие потолки и огромные окна создавали ощущение легкости, воздушности и прозрачности. Ольге сразу представился белоснежный парусник, летящий между кристально-чистой водой и синим небом с белыми облаками.

Пока она любовалась и воображала себе всякие романтические картины, король отдал несколько кратких распоряжений и куда-то удалился вместе с группой гномов, входивших в делегацию. Официальная часть мероприятия заключалась в том, что все короли некоторое время будут уламывать предводителей бывших мистралийских гномьих кланов, доказывая необходимость и безопасность возвращения на родину. Потом подпишут какие-то международные договоры об огнестрельном оружии. А уж после предполагалось гуляние с развлечениями.

Поскольку самой Ольге было велено никуда не отходить от Киры, она отказалась от мысли попялиться в окна и приготовилась немного поскучать. Судя по тому, с каким целенаправленным интересом рассматривал присутствующую публику Диего, обсуждать с Ольгой всевозможные пороки соперника он не собирался. У него были или какие-то собственные планы, или задачи, которыми его величество всегда успевал нагрузить даже чужих подданных.

Взгляд мистралийца остановился на некоем невероятно интересном объекте, после чего вдруг заметался, наткнулся на Ольгу и в смятении переключился на изучение ближайшей скульптуры. Ольга попробовала поискать, что же в замеченном направлении так смутило Диего, обнаружила группу придворных магов и слегка остолбенела.

Между мэтром Истраном и лондрийской волшебницей, похожей на миссис Аддамс, стояла действующая модель «дон Диего через тридцать лет». Судя по традиционной мантии, а также по компании, в которой находился почтенный мэтр, это был нынешний придворный маг Мистралии. Тот самый вернувшийся из небытия мэтр Максимильяно, наставник принца Орландо, возлюбленный маэстрины Алламы и отец маэстро Эль Драко. То есть, выражаясь словами Жака, «виртуальный свекор». Так что же выходит, они действительно братья? Или все же?.. Как бы то ни было, Диего точно что-то знает! Если бы он видел мэтра впервые и удивился необъяснимому сходству, он бы не смущался так и не метался, как застигнутый с поличным воришка. Тут явно что-то нечисто!

Ольга хотела было дернуть Диего за рукав и нарочно обратить его внимание на придворного мага, чтобы посмотреть на реакцию и послушать хоть какие-нибудь объяснения, но хитрец успел шмыгнуть куда-то в сторону за миг до того, как она протянула руку.

С огорчением проследив, как он приветствует какого-то незнакомого ей, но очень представительного дяденьку, Ольга решила привлечь к полезной деятельности королеву.

— Кира, — тихо шепнула она. — Посмотри во-он туда. На придворных магов. Видишь мистралийца? Он тебе никого не напоминает?

Кира довольно равнодушно скользнула взглядом по указанному господину и коротко кивнула.

— Это придворный маг Мистралии. Я его уже видела. Да, на Кантора похож, все замечают. Спрашивать было неуместно и невежливо, но Орландо говорил, что менее воспитанные и более любопытные пристают к мэтру с вопросами до сих пор.

— И?

— Он только разводит руками и говорит, что все возможно, но младенца ему признавать не приносили, а вспомнить, кому из своих многочисленных любовниц он теоретически мог оставить подобный подарок, мэтр уже не в силах за давностью лет. Если бы Кантор не таился и не скрывался так тщательно, можно было бы расспросить его о матери. Вероятно, это освежило бы память забывчивого старого повесы. Но ведь Кантор не скажет.

— Странно, почему он до сих пор так и не рассекретился? Ведь все давно закончилось, он уже не беглый преступник, никто его не преследует, а даже наоборот. Что он такое скрывает, как ты думаешь? Чего он боится?

— Чего угодно. Начиная с банальной мести за чьих-нибудь убитых родственников и заканчивая не менее банальной задолженностью по алиментам.

Ольга хихикнула, вспомнив печальную участь разоблаченного Плаксы, и поддела ее величество:

— Верно говорят, что супруги со временем становятся похожи друг на друга. Ты говоришь точно как король. Кстати, какие алименты, если у Диего не может быть детей?

— А откуда ты знаешь, может, он заработал бесплодие заодно с алиментами. Примерно так же, как твой бард превратился в пустынного скалозуба, — не осталась в долгу Кира.

Ольга представила себе вероятное потомство Диего — рогатки, бьющие без промаха, драки каждый день, учителя в бесконечном путешествии по вечному эротическому маршруту, секс раньше курения — и ужаснулась. Если предположить, что таких потомков несколько, и представить, что в один прекрасный день мамаши одновременно припрут их папеньке, все «почему?» сразу отпадут.

Между тем Диего и его представительный собеседник оборвали разговор и неторопливо зашагали по залу, оглядываясь по сторонам и кого-то высматривая. Через десяток шагов их движение обрело конкретное направление. Господа приблизились к Мафею, который в очередной раз безуспешно пытался отвязаться от принцессы Жанны, раскланялись, пошушукались и вдруг без предупреждения куда-то телепортировались.

— Ты видела? — Изумленная Ольга опять дернула за рукав королеву. — Куда это они?

— Не знаю… — Кира, похоже, была удивлена не меньше.

— А кто это был? Тот, третий, что с ними ушел?

— Граф Гаэтано. Кантор когда-то воевал под его началом, они давно знакомы. Очень достойный господин. Вот уж от кого я меньше всего ожидала подобной бестактности.

— А это неприлично — так телепортироваться на виду у всех?

— Не то чтобы неприлично, скорее некрасиво. Но я не об этом, а о том, что господа своим поспешным бегством поставили принцессу Жанну в очень неловкое положение.

— А чего она постоянно Мафея достает? Неужели не видит, что ему не до нее?

— Мафей сам виноват. Корчит перед ней романтического героя, а потом удивляется, чего это она так к нему прилипла. Я как-то раз услышала краем уха, что он мелет, чуть не испортила торжественный момент неуместным хохотом. Неужели мы в их возрасте были такими же бестолковыми?

— Я — точно была, — честно призналась Ольга. — А вообще-то ты права, нехорошо получилось с принцессой. Она теперь не знает, куда деваться, бедная. Да и народ вокруг в недоумении. Ой, а что это за мужик к ней подошел, такой смешной?

— Я иногда поражаюсь оригинальности вашего восприятия, — негромко произнес за спиной у Ольги тихий невыразительный голос. Господин Флавиус в своем репертуаре — подкрасться бесшумно и сказать что-нибудь веское… — Если вам интересно, этот господин — Одноглазый Астуриас, одна из видных фигур в местной оппозиции, опаснейший человек, между прочим. Госпожа Ольга, у меня к вам будет небольшая просьба. Взгляните вон туда. Человек в ярко-синем камзоле с оранжевым шейным платком. Видите?

— Еще бы такой кошмар дальтоника не заметить…

— Когда вернется дон Диего, незаметно покажите ему этого господина и спросите, тот ли это самый. Его ответ так же незаметно сообщите мне.

Кира еще раз присмотрелась к одноглазому, как бы сверяя с характеристикой, и поинтересовалась:

— Ольга, а что тебе в нем показалось смешным?

И попробуйте объяснить человеку, никогда не видевшему мультик про ловушку для кошек, как этот опасный господин напоминает одноглазого кота с рваным ухом и насколько смешно это сходство? Ольга честно попыталась, и пересказ в лицах затянулся на полчаса. В результате она успешно развлекла королеву и ближайших слушателей, но так и не смогла прояснить, что здесь смешного.

Между тем исчезнувшая троица вернулась так же неожиданно, как и удалилась. Диего выглядел немного нервным и в то же время удовлетворенным, словно только что исполнил важное, но лично ему неприятное дело. Его представительный спутник пребывал в полнейшем смятении, а Мафей с боязливым интересом на этого господина посматривал, не решаясь заговорить первым.

Диего быстро раскланялся, оставив их вдвоем, и вернулся на прежнее место. Ольга, страшно гордая оттого, что ей удалось не забыть о поручении господина Флавиуса, первым делом добросовестно выполнила все указанное и только после этого приступила к вопросу, который так ее интересовал. Но, как оказалось, момент был упущен. Надо было шустрее поворачиваться и ловить кабальеро в растерянности. А сейчас он давно успокоился, и заданный вопрос его ничуть не взволновал.

— Не знаю. Все может быть.

— А ты не интересовался? Даже не познакомился? Хотя бы из любопытства?

— Я знаком с мэтром Максимильяно. Он специалист по стихийным проклятиям, и я к нему обращался за консультацией. А интересоваться нашим сходством… Сама же понимаешь, как это будет выглядеть. Как будто я в родственники набиваюсь. Если ему это надо, сам спросит. Меня вот как раз другое интересует… — Он обернулся к Кире. — Ваше величество, могу я вас попросить представить нас с Ольгой мэтру Хирону? Мне нужно кое-что у него спросить, но я не уверен, помнит ли он меня.

Кира усмехнулась.

— Сомневаюсь, что он мог забыть твои эгинские подвиги, но если желаешь…

— А мне-то зачем? — попробовала возражать Ольга, которой всегда было неловко общаться со столь значительными персонами.

— Сначала послушаешь, что я спрошу, — уверенно ответил Диего, — а потом сама решишь, нужно ли это тебе. И если твоей первой мыслью не будет «как я сама не додумалась», то я решу, что ты сильно поглупела, и перестану удивляться твоему выбору спутника жизни.

— Не трогай Артуро! — прорычала Ольга, стремясь пресечь на корню возможную дискуссию. — Ты обещал!

— А я его и не трогаю. У меня есть мнение, и я его высказываю. По сравнению с тем, что он обо мне говорит, я очень сдержан и тактичен.

— Пойдемте уже, — нахмурилась Кира.

И они двинулись через зал.

Как и предсказывал Диего, первой мыслью Ольги действительно оказалось: «И как я сама не додумалась!» Наверное, положилась на знания и опыт наставника и даже не помыслила о том, чтобы искать консультаций на стороне. А ведь вопрос был весьма здравый, хотя на первый взгляд звучал бредово и предполагаемого консультанта несколько огорошил.

— Мэтр Хирон, вы видели когда-нибудь живого орка?

— Да, я их еще застал… — справившись с удивлением, признался придворный маг Эгины.

— Вы можете что-либо о них рассказать? Как они выглядели, как одевались, как себя вели? Что собой представляла магия орков-шаманов?

— Простите, молодой человек, вы что, решили заняться историей или этнографией?

— Я получил роль Зарби в «Юности волшебника» и хочу составить правильное представление о своем персонаже.

— Так вы теперь играете в театре? — Старый кентавр неожиданно расцвел, просиял и чуть ли не объятия распахнул. — Ах, всякий раз, когда я это слышу, словно возвращаюсь в молодость… Театр, скажу я вам, это отрава посильнее любого наркотика. Один раз свяжешься — и больше не отпустит, проживи хоть девятьсот лет, как я…

Ольга давно заметила, что больше всего на свете старики любят поговорить о своей молодости, независимо от того, шестьдесят им лет или девятьсот, люди они или другие разумные существа. Прежде чем приступить к сути вопроса, почтенный мэтр полчаса вспоминал, каким был театр во времена Аристарха Просвещенного, затем еще столько же посвятил расспросам и полезным советам. До орков дело дошло очень не скоро — когда короли и гномы уже закончили свои переговоры и всех гостей пригласили к столу. Увлеченный приятными воспоминаниями почтенный Хирон чуть ли не в обнимку повел собеседников за собой, усадил рядом и только тогда наконец перешел к тому, о чем его, собственно, спрашивали. Этнографическая лекция о нравах и обычаях ныне вымерших орков была настолько интересна, что Ольга поминутно сожалела о невозможности ее законспектировать. Но как все-таки здорово, что Кира взяла ее с собой, и какой молодец Диего, что догадался, у кого спросить! Ведь ни сама Ольга, ни ее наставник понятия не имеют о настоящих орках, да и автор пьесы вряд ли особенно интересовался. А у маэстро Карлоса все-таки, наверное, какое-то особенное чутье на актеров. Вот кто бы подумал, что Диего хоть каким-то образом пригоден для чего-то большего, чем массовка или кордебалет? Да сама Ольга ему бы и «кушать подано» не доверила, ибо не представляла себе гордого Кантора в роли прислуги. А маэстро нашел что доверить! И ведь попал, в самую точку попал! Разве хоть кто-то еще из труппы работал над своей ролью настолько тщательно, чтобы рыться в истории и этнографии, да еще доставать вопросами пожилых магов? Наверное, для этого действительно надо сначала сменить класс, чтобы потом перенести прежний стиль работы на новую профессию. Так же, как раньше убийца Кантор старательно выбирал место для засады, терпеливо выжидал, тщательно целился и только потом стрелял без промаха, так и теперь Кантор-актер работал над образом с тем же усердием и упорством. И можно не сомневаться, его первое выступление будет не менее блестящим, чем его знаменитая стрельба. Если пару дней назад Ольга в этом сомневалась, то сейчас уже верила всей душой. Это будет лучший орк за всю историю постановок «Юности волшебника», самый правильный орк, самый достоверный.

И как ни странно, думая обо всем этом, она даже не вспоминала обделенного Артуро, не говоря уж о том, чтобы ему сочувствовать или считать несправедливо обиженным.

Разумеется, у самого Артуро имелось на этот счет абсолютно противоположное мнение, и примерно в тот момент, когда Ольга восторженно внимала речам почтенного Хирона, безработный бард делился своими соображениями с пожилой дамой, еще сохранившей следы былой красоты.

Помещение, в котором они находились, способно было нагнать тоску даже на самого жизнерадостного и беззаботного посетителя, что уж говорить о расстроенном барде, погрязшем в неприятностях. Окно под скромной вывеской «Эликсиры доньи Исидоры», выходящее на небольшую улочку провинциального городка, было закрыто темно-бордовой занавеской, отчего в комнате царил неприятный торжественный сумрак.

На массивном столе, покрытом скатертью из фиолетового плюша, стояли потрепанные чучела совы и кошки, кристалл в виде шара с множеством граней, пара причудливых подсвечников и плошка с застывшим воском. Эта ведьмовская атрибутика, призванная наводить трепет на посетителей, тем не менее не оказывала заметного воздействия на незадачливого маэстро. Гораздо больше его беспокоили другие проблемы, которые он как раз излагал, пристроившись у стола и неровно барабаня пальцами по скатерти.

У большого шкафа с кучей выдвижных ящичков и уставленных склянками полочек стояла хозяйка помещения. Она задумчиво слушала грустную историю барда, неторопливо растирая что-то в большой мраморной ступке и время от времени протягивая руку за новым ингредиентом.

— Вряд ли, — сказала наконец ведьма, оглядываясь на полочки своего изобильного шкафа. — Не думаю, что это может помочь. Единственное, что ты можешь сделать в данной ситуации, — это срочно подыскать себе другую женщину, пока тебя не выгнала эта. Чтобы тебе было куда уходить.

— Но, может быть… — почти безнадежно взмолился Артуро, однако его собеседница твердо и решительно покачала головой.

— Нет, и даже не думай. Я тебя предупреждала еще луну назад. Никаких приворотов-отворотов. Если у девушки есть знакомые маги, это очень быстро раскроется. Да если бы даже и не было, любая здравомыслящая девушка периодически ходит к ведьме проверяться.

— Эта не ходит, — попытался возразить маэстро. — Она переселенка, она ничегошеньки в этом не понимает.

— Но у нее есть друзья, подруги и, опять же повторяю, знакомые маги. Не говоря уж о твоем сопернике. Любой из них может найти изменения в ее поведении подозрительными, заинтересоваться и все-таки проверить. Даже не проси. Это опасно. Меня за такие вещи лишат лицензии, а ты можешь и за решетку загреметь.

— Но что мне тогда делать?

— То, что я уже сказала. Пойми, сынок, тебе ничего здесь не светит.

— А если его… — Маэстро стыдливо замялся. — Ну того… нанять кого-нибудь…

— Да не поможет это, и наличие или отсутствие соперника ничего в нынешних обстоятельствах не меняет. Когда луну назад ты сказал, что у девушки есть знакомства, я уже тогда заподозрила неладное. И уже тогда я предупреждала тебя, что это палка о двух концах. С одной стороны, ты можешь воспользоваться знакомствами и деньгами. С другой стороны, ты теряешь свободу. Ты не имеешь права на поступки, которые могут не понравиться твоей возлюбленной. Если только ты чем-либо ее прогневишь, те же знакомства обернутся против тебя. Ты не придал этому значения, хотя уже имеешь печальный опыт. Ты решил попытаться, и я не стала тебя отговаривать. Но даже тогда я не предполагала реального масштаба связей этой дамы.

— Я сам не знал… — пожаловался Артуро. — Она никогда не хвасталась. По городу всякое болтали, и все разное. Будто она отставная фаворитка. Будто она возвысилась при дворе после подвига, а потом впала в немилость. Разные были версии, но по всем она сначала прибилась ко двору, а потом ее оттуда попросили. Какова бы ни была причина, расклад казался самым вероятным и правдоподобным. Так часто бывает. И мне такое положение дел казалось очень подходящим. Кое-какие связи еще есть, но влияние уже потеряно. Можно воспользоваться, чтобы войти в высший круг общества и завязать там знакомства, можно жениться и получить законное право распоряжаться ее состоянием и ею самой, не опасаясь впоследствии гнева обманутой женщины…

— И ты ошибся.

— Народная молва оказалась недостоверным источником. Не знаю, была ли Ольга фавориткой или, как она сама утверждает, «только дружила», это неважно. Столичные болтуны ошиблись в более важном вопросе. Она не впала в немилость и по-прежнему пользуется расположением королевской семьи. Я до сих пор в шоке… Всякое можно было предположить, но чтобы в один прекрасный вечер к моей девушке ввалился в гости сам король…

— Именно об этом я и говорю. Ты не сможешь попользоваться ее связями и бросить, когда поднимешься наверх. И деньгами завладеть не сможешь. Она не одинока и не беззащитна. Едва только она все поймет, тебе крышка. Несчастная обманутая девушка пожалуется друзьям, и ты в мгновение ока очутишься под забором, без штанов и с набитой мордой. Это в лучшем случае. А в худшем тебя никто больше не увидит и не услышит о тебе. И зачем тебе в такой ситуации понадобилось приворотное зелье? Что оно решит?

— Теперь только оно решит все проблемы! Понимаешь, оказалось, что «подарок» чокнутого колдуна ни хрена не действует!

— То есть как «не действует»? Мы же проверяли! Молочница до сих пор верит, что ты на ней женишься, а угольщик безропотно ждет, когда ты вернешь ему долг.

— Вот не знаю почему, но на молочнице работало безотказно, а с Ольгой постоянно сбоит. То она верит, то фыркает и просит не говорить ерунды, а то, дескать, люди засмеют.

— Тебя же предупреждали, что действие ограниченно. Если будешь говорить на черное «белое», то никто не поверит.

— Но сбои случаются и в более тонких вопросах. И начались именно с появлением ее прежнего любовника. Он каким-то образом так на нее влияет, что она его слушает и перестает мне верить. Мало того, и ее друзья, с которыми я успел завязать хорошие приятельские отношения, стали меня сторониться.

— И чего ты добьешься приворотом?

— Одним приворотом — нет. Тут нужен комплекс. Во-первых, избавиться от этого уголовника с его вредным влиянием. Во-вторых, приворожить девушку, чтобы она перестала делить мои слова на «разумные» и «бредовые» и делала все, что мне нужно. В-третьих, когда настанет время прощаться, достаточно будет проделать обратную операцию, и она меня сама бросит.

Донья Исидора вздохнула и надолго отвернулась к шкафу, перебирая склянки на полках.

— Самое отвратительное, — сказала она наконец, вынырнув из мебельных недр и здорово разочаровав Артуро отсутствием в руках вожделенного зелья, — когда барду достается по наследству частичка отцовской Тени. Он начинает изобретать фантастические прожекты, которые не в состоянии воплотить, так как для удачной реализации подобных замыслов требуется полноценная Тень, и немалых размеров к тому же. Артуро, забудь о своем гениальном плане и делай то, что я тебе сказала: ищи другую женщину, а эту с ее связями и устойчивостью к магии оставь бывшему любовнику. Никаких снадобий я тебе не дам. И яду тоже не дам, иначе ты обойдешься с ним так же неумело, как с отворотным зельем, которое выпросил на прошлой неделе. Надо же было так исхитриться, чтобы все увидели, как ты его подсыпаешь, а клиент так и не выпил!

— Мама, не преувеличивай! Раз скандала не произошло, значит, Зинь все-таки не видела. А что не выпил — это случайность. Хотя яд мне действительно не нужен. Это грубая уголовщина. Я не собираюсь лично пачкать руки.

— У тебя появились деньги, чтобы нанять профессионала, или ты рассчитываешь, что этим займусь я?

— Нет, мамочка, разве я стал бы подвергать тебя такому риску!

— Тогда что? Учти, нанимать нужно действительно хорошего и дорогого профессионала. Та шпана, которую ты можешь позволить на свои скромные доходы, не справится с воином. Тем более с бывшим убийцей.

— Я нашел способ избавиться от него бесплатно. Как ты думаешь, неужели убийца за столько лет не нажил себе врагов, жаждущих отомстить за покойных родственников?

— И каким образом ты собираешься их отыскать?

— А их не придется искать. — Артуро добыл из кармана листок бумаги. — На днях его величество неосмотрительно поделился со мной сведениями о нескольких убийствах, которые в свое время совершил товарищ Кантор, и я запомнил фамилии жертв. Может, у них действительно остались родственники, и они заинтересуются. Они с нас денег не возьмут, не исключено, что еще и приплатят. Обратись к тетушке, пусть попробует кого-то разыскать. А я попытаюсь добыть у Ольги денег на случай, если все-таки понадобится нанимать.

Женщина еще раз вздохнула и отставила ступку.

— Сынок, скажи: ты уверен, что оно того стоит?

— А разве нет? Разве я не достоин большего, чем играть по кабакам? Разве мой талант не достоин признания? Почему я должен прозябать в нищете, когда безголосые бездари купаются в роскоши и аплодисментах? Думаешь, хоть кто-то из них добился успеха честно, без чьих-то денег и связей?

— А не лучше было бы все-таки договориться с Роситой, законно развестись, жениться и жить как нормальная семья — купить дом, завести детей, спокойно работать?.. Мне кажется, эта Ольга девушка неплохая и тебя любит, она без всяких приворотов сделает для тебя все, что в ее силах. Почему бы и не жить с ней дальше, чем она тебя не устраивает?

— Мама, ты издеваешься? С этой девушкой можно хорошо провести время в постели, если не обращать внимания на ее бюст, вернее его отсутствие, но, великое небо, разве с ней можно показаться в обществе? Это же ходячее посмешище! Выйти в свет с такой дамой можно в одном случае — если кавалер желает выставить себя клоуном или продемонстрировать полное отсутствие вкуса! Да и не получится у нас ничего, как бы я ни старался. Этот мерзавец, ее бывший, упорно и целенаправленно гадит мне во всем, в чем только может, и жить спокойно он нам не даст. Мама, я очень тебя прошу, с ним надо что-то делать, иначе у меня и с Ольгой ничего не выйдет, и другую женщину искать будет бесполезно!

— Мне это не нравится, Артуро. Убить человека — дело серьезное и опасное. К тому же ты не задумался вот о какой возможности. Сейчас, когда твоя девушка каждый день видит бывшего возлюбленного во плоти, она еще может замечать все его недостатки и помнить старые обиды. Но представь себе на минутку, что он умер. В одно прекрасное утро его находят на улице с ножом в груди или с дыркой от пули в голове. Похороны, слезы, скорбящие друзья, надгробные речи, в которых принято упоминать только хорошее, цветы на свежей могиле. Ольга, как ты сам говорил, девушка добрая и жалостливая, да и бывший любовник ей до сих пор где-то как-то небезразличен. Сначала ей будет его жаль, она искренне по нему всплакнет, а потом… Когда человека больше нет рядом, все неприятные мелочи вскоре забываются, и в памяти остается только светлый образ, который зачастую начинают любить куда сильнее, чем любили реального человека при жизни. Не боишься ли ты, что, мертвый, он будет вредить тебе так же, как и живой?

— Так он по крайней мере будет молчать. А ты можешь предложить другой способ?

— Могу. Но на это потребуются деньги.

— Много?

— Примерно столько же, как и на убийство, если не больше. Думаю, похитить такого опытного бойца еще сложнее, чем просто убить.

— А потом его куда? И зачем вообще?

— Затем, чтобы его исчезновение можно было обставить как побег от чего-нибудь неблаговидного. Например, он кого-то убил или что-то украл. Его станут искать — и не найдут, обратятся к некроманту — и узнают, что товарищ жив. А держать мы его будем… — Донья Исидора чуть повернула голову, оглядывая комнату. — Да вот хотя бы на той полочке, там как раз есть свободное место.

— Мама, ты гениальная женщина! Я бы нипочем не смог придумать так изящно и мудро! Но видишь ли, все упирается опять же в деньги, которых нет. Так что мне придется как-нибудь пережить надгробные речи и приложить побольше усилий к утешению моей дорогой подруги. А тебе придется все-таки пообщаться с тетушкой, хоть ты ее и недолюбливаешь.

— Беда с этими детьми… — опять вздохнула матушка, просматривая коротенький список. — Старая больная женщина должна мотаться по Мистралии и разыскивать каких-то неизвестных родственников…

— Разве тетушка настолько стара?

— Она ведь на два года меня старше, разве ты забыл?

— Мамочка, — умильно заулыбался Артуро, — ты у меня еще молодая и красивая, а когда мы тебя как следует приоденем, молодые кавалеры будут драться за право пройтись с тобой рядом. А тетушка Хосефина вовсе не стара, она просто выглядит как корова.

— Льстец… — улыбнулась дама и ласково поцеловала чадо в макушку. — Неудивительно, что тебя так любят женщины. Разве ж тебе можно в чем-то отказать…

Судя по общему приподнятому настроению и содержанию произносимых тостов, высокие стороны о чем-то договорились. Его величество Орландо II светился от радости, как новенькая копейка, и с довольной мордой раздавал направо и налево всяческие королевские милости. Например, товарищу Кантору достался какой-то здоровенный орден, похожий на стилизованное солнышко. Судя по реакции публики, награда тянула не меньше чем на Героя Советского Союза, но сам награжденный почему-то отнесся к событию без особенного восторга. Наверное, потому, что как раз во время вручения у него начался очередной приступ. Диего, как обычно, промолчал и не признался, но Ольга уже научилась замечать скрываемую боль в глазах и характерное изменение походки. В такие моменты мистралиец начинал двигаться так, словно у него на голове стоит шаткий, неустойчивый сосуд с водой, которую ни в коем случае нельзя пролить.

Заметил это и почтенный Хирон, который, как оказалось, тоже был в курсе загадочного проклятия. И не только заметил, но даже предложил помощь и укоризненно поинтересовался, отчего молодой человек стесняется обратиться к нему со своей проблемой, ведь мэтру ничего не стоит наложить столь простое заклинание.

— Я стараюсь пореже прибегать к помощи магов, — признался Диего. — Ведь часто пользоваться таким заклинанием нельзя, а приступы у меня постоянно.

— Когда вы в последний раз обращались к магу?

— Примерно неделю назад.

— Тогда никакого вреда не будет, — заверил кентавр и всего за несколько секунд избавил застенчивого пациента от страданий. — Вот и все на сегодня. А как продвигаются ваши поиски той таинственной особы, на которой вы должны жениться?

Диего неловко покосился на Ольгу, у которой, разумеется, все полагающееся изумление было написано крупными буквами на лбу, и неохотно ответил:

— Пока никак.

Почтенный Хирон тоже заметил реакцию девушки, что-то сообразил и не стал вдаваться в подробности, только уточнил:

— Мэтр Максимильяно вас уже смотрел?

Диего молча кивнул, и на этом тему свернули, опять вернувшись к нравам и обычаям орков.

«Все страньше и страньше… — невольно подумала Ольга, пытаясь переварить и усвоить только что услышанное. — Что еще за женитьба, что за особа, почему ее надо искать, и с какой радости Диего вместо этого лезет в наши с Артуро отношения? Или он хочет и там, и там отметиться? Как говорил Жак, у всякой порядочной женщины должен быть муж и любовник. К мужчинам это применимо в еще большей степени. Тем более когда одну он „должен“, а другую „хочет“. Нет, надо как-то выяснить это все точно. А то любезный мой Диего чем дальше, тем сильнее завирается».

Уже под самый конец обеда, когда подавали кофе, случилось еще одно непонятное событие, заинтересовавшее Ольгу. Тот самый представительный дяденька, который вместе с Диего и Мафеем так обломал бедную принцессу, вышел на середину зала и сделал заявление. Вся остальная публика вроде бы поняла, о чем речь, а вот Ольга опять осталась в недоумении.

Граф зачем-то принес официальные извинения его величеству Орландо, товарищу Кантору и всем, кого обидел или смутил своими беспочвенными подозрениями. Он публично признал, что заблуждался, но теперь ему открыли глаза, представив неоспоримые доказательства. В заключение он выразил готовность честно служить королю, как служили двадцать три поколения его предков, и произнес какие-то церемониальные клятвы. Ольга так и не поняла, к чему это все было, но большинство присутствующих отреагировало положительно, значит, все-таки к лучшему. Орландо и вовсе прослезился от полноты чувств, рассыпался в ответных славословиях и даже обниматься полез. А вот дальтоник с оранжевым платочком и его одноглазый соратник, похожий на господина Теофила, напротив, отчего-то скисли. В этой политике никогда ничего не разберешь, кто, кого и за что… Надо будет потом как-нибудь у короля спросить, что такого обидного сделал граф Гаэтано Кантору и всем прочим. И что такое ему показали, что он вдруг резко бросился извиняться. И при чем тут Мафей? О, а это, кстати, мысль! Лучше спросить Мафея! Король может и не сказать, только посоветует в очередной раз не лезть в политику. А вот Мафей врать так и не научился.

После обеда начались танцы, игры и прочие увеселения. Гости расползлись по интересам. Кира села играть в карты с двумя гномами и в Ольгиных развлекательных беседах не нуждалась. Почтенный Хирон завершил этнографическую лекцию и направился пообщаться с другими знакомыми. Диего, будто нарочно стараясь избежать расспросов, опять шустро смылся и повлек танцевать какую-то даму из свиты королевы Глафиры. Ольга, оставшись в одиночестве, завертела головой по сторонам, выискивая Мафея, но юный принц, как назло, куда-то подевался. Зато, едва только она успела просмотреть гостей за карточными столами и перейти к поискам среди танцующих, рядом с ней нарисовался тот самый опасный господин с одним глазом. Вот не было напасти! Хоть бы не забыться да не назвать его Теофилом… Как же его на самом деле зовут?..

— Ваш кавалер не отличается воспитанностью, — произнес одноглазый, наблюдая за танцующими парами. У него и голос был, как у кота!

— Моего кавалера здесь нет, — нахмурилась Ольга.

— Что ж такое? Его не пригласили?

— А вам какая разница?

Ответ прозвучал несколько невежливо, но, если подумать, так и вопрос был не лучше. Да и чего пугаться; как бы ни был опасен «господин Теофил», не зарежет же он ее посреди зала при куче народу за непочтительное обращение. Им и общаться-то осталось недолго, так как всевидящий господин Флавиус уже скользит сюда и секунд через десять провокационный разговор прервет.

Одноглазый чуть прищурился и кивнул туда, где кружились в танце Диего с поморской дамой.

— Простое любопытство. Но если это не ваш кавалер, то что он мог делать у вас дома в ваше отсутствие?

— Простите, что за глупости?

— Вот именно, — тихо произнес за спиной «Теофила» подоспевший глава департамента. — В вашем возрасте, при вашем положении приставать к юным девушкам с подобными глупостями…

— Вам не кажется, что вы перепутали меня с мэтром Максимильяно? — холодно отозвался мистралиец. — Это он пристает к каждой даме, какую увидит, с непристойными предложениями. А мы всего лишь беседуем, и вы нам мешаете.

Кто-то бесшумно подкравшийся сзади бережно подхватил Ольгу под локоток и с откровенной издевкой промурлыкал:

— Как это низко и дешево — пытаться увлечь даму, рассказывая всевозможные гадости о других кавалерах! Прелестная донья, разве приглашение на партию в шахматы покажется вам непристойным?

Ольга быстро оглянулась в полной готовности как согласиться, так и заявить, чтобы не смели лапать, и наткнулась на хитрые глаза придворного мага Мистралии. И скажите после этого, что бога нет!

— Только не от вас, почтенный мэтр! — кокетливо улыбнулась она и, аккуратно высвободив локоть, вложила в руку кавалера кончики пальцев. Мэтр с удивительной для его возраста резвостью приложился к ним губами. — Прошу нас извинить, господа. Я давно обещала мэтру Максимильяно партию в шахматы.

— Вы умеете играть в шахматы? — с ядовитейшим удивлением вопросил раздосадованный «Теофил». Уже без особой надежды вернуть ускользающий источник информации, скорее из мелкой вредности.

— А что, у вас в Мистралии специально растят девушек необразованными, чтобы легче было их дурами считать? — выпалила Ольга первое, что пришло в голову, и, напоследок невинно похлопав глазами, направилась в сторону столиков для игр.

Придворный маг лукаво улыбнулся и шепнул:

— Не бойтесь. Господин Флавиус теперь не выпустит Астуриаса из-под наблюдения. Вон, как я вижу, и наша контрразведка спешит на помощь…

— Мэтр… — так же шепотом отозвалась Ольга, — я-то умею, но очень плохо…

— Ничего страшного. Кто станет анализировать нашу партию, когда за соседним столиком играет Шеллар Третий с нашим министром безопасности короны? Как ходят фигуры, знаете?

— Да.

— И достаточно. Игра будет только прикрытием, под которым мы с вами поболтаем ко взаимному удовольствию. Прошу.

Он галантно придвинул для Ольги стул, уселся напротив и, не глядя, двинул пешку.

— И о чем же? Вы тоже, как и маэстрина Аллама, хотите расспросить меня о проклятии?

— Нет. На проклятия я предпочитаю смотреть, к тому же эта история мне уже известна. Кстати, спрашивать меня о возможном местонахождении Эль Драко так же бесполезно, как и Алламу. Вообще, тему вашего «мертвого супруга» я сразу объявляю закрытой. Если вам действительно нужно зачем-то его найти, это надо сделать без советов и наводок. Хотя я не представлю, для чего он мог вам понадобиться именно сейчас, учитывая, что вы знаете о его отношении к вашему нынешнему кавалеру. Итак, об этом мы говорить не будем. Зато я вижу, что вы не поняли многое из происходящего сегодня и хотели бы услышать объяснения, а просветить вас ни у кого не находится времени. Также не сомневаюсь, что вас, как и всех, интересует подозрительное сходство между мной и одним молодым кабальеро.

— А это не запретная тема? — тут же заинтересованно уточнила Ольга.

Успев рассмотреть мага поближе, она невольно поймала себя на мысли, что этот почтенный мэтр ей нравится даже больше, чем его молодая копия. Хотя годы явственно проступали сквозь знакомые черты, мэтр Максимильяно относился к тому типу людей, которых не уродует возраст. Морщины легли на его лицо со странной гармоничностью, россыпь седины во все еще густых волосах только придавала особый шарм, а фигура до сих пор не страдала традиционными отложениями сала на том месте, куда заливают пиво. Да, он был чертовски похож на Диего, только в отличие от вероятного потомка пребывал в полном душевном равновесии, и в глазах его светилась мудрость, до постижения которой потомку еще расти и расти.

— Для вас — нет.

— А почему именно для меня? — Ольга так растерялась, что и о шахматах забыла.

— Например, потому, что между вами и Диего накопилось слишком много недосказанного, и эта растущая гора мелких ежедневных обманов и умолчаний портит ваши отношения куда основательнее, чем Артуро Сан-Барреда. Конечно, всего я не скажу даже вам, но вопрос, отчего мы с Диего так похожи, перестанет терзать ваше любопытство.

— Так что, вы всем лапшу вешаете, а на самом деле точно знаете?

— Маги нашей школы способны чувствовать родство, и мне совсем не обязательно вспоминать давние похождения, чтобы определить свою кровь. Но вы ходите, ходите.

— А… ага… вот… А он знает?

— Он ведь унаследовал мою Силу, значит, должен чувствовать то же самое.

— И молчит?

— Полагаю, стесняется.

— А вы почему не признаетесь?

— А зачем? Столько лет он прекрасно обходился без меня. Какой смысл обретать отца, чтобы через полгода опять потерять навсегда? Я ведь здесь ненадолго и скоро опять уеду. Родовой замок, который я мог бы передать в наследство, Диего и так получил за особые заслуги перед короной. А отношения, которым все равно суждено скоро прерваться, не стоит и заводить, чтобы потом не тосковать. Если моему сыну нужна какая-нибудь помощь, я готов сделать все, что могу. Но, к сожалению, могу я не так много. Разве что разобраться в его проклятии и дать консультацию. Как обычному клиенту.

— Так вы разобрались? — заинтересовалась Ольга и даже забыла посмотреть на доску, когда передвигала коня. — И что там? Почему он никому не говорит?

Мэтр Максимильяно поправил фигуру и задумчиво затеребил кончик косы.

— Мне кажется, от излишней скрытности больше всего страдает он сам. Зачем нужно скрывать суть своего проклятия, кому какой вред от того, что друзья будут знать способ помочь? Не понимаю.

— А в чем суть?

— В том, что несколько лун назад боец Кантор подстрелил Горбатого. Но не насмерть, а только обеспечил господину наместнику продолжительную головную боль. Расстроенный маг тут же и вернул должок.

— А как теперь с этим быть?

— Чтобы снять проклятие, Диего должен найти некую особу женского пола, которая в тот же день немного раньше тоже стреляла в Горбатого, и жениться на ней.

— Ой!..

— Вот именно, «ой». Когда Шеллар с Кирой рассказали ему, как вас похищали, он тоже все понял. И замолчал. Ну и как, по-вашему, он прав?

— Не прав! — решительно вскрикнула Ольга. — Надо было сразу сказать! Да что я, стерва какая?.. Он что, подумал, что я…

— Тише, не надо кричать. Все это вы можете сказать ему самому. Лучше поведайте мне, чего от вас хотел Астуриас?

— Да бред какой-то нес… Намекал, будто Диего бывает у меня дома, когда меня там нет… Что за ерунда?

Придворный маг вдруг заразительно, по-юношески засмеялся.

— Как говорит в таких случаях ваш король? «Из-за недостатка информации или ее же утечки». Я, конечно, не Шеллар, но, кажется, могу объяснить суть недоразумения. Где сейчас живет Диего?

— А, в моей старой квартире!

— Вот-вот. Когда сегодня ему понадобилось уединиться для беседы с графом Гаэтано, куда еще Диего мог пригласить гостя, кроме как домой? А чтобы Мафей определился с ориентирами, ему четко объяснили — в Ольгину квартиру на такой-то улице. Когда минуту спустя Астуриас спросил принцессу Жанну, куда девались господа, что она ему ответила? И какой вывод он из этого сделал, не зная истинного количества ваших квартир? Вот и все объяснение.

— Действительно, как просто! — восхитилась Ольга, мысленно упрекая себя в скудоумии. — А зачем им понадобилось уединяться? И в чем был смысл выступления после банкета? Я ничегошеньки не поняла, кого там этот граф обидел и за что извинялся…

Мэтр охотно разъяснил суть заблуждений представительного дяденьки, и Ольга поняла наконец, почему все так обрадовались, когда он от них отказался. Однако в политических наворотах, сопровождавших указанные события, она быстро запуталась. Может быть, из-за того, что мысли ее все время возвращались к Диего и его проклятию. Почему, ну почему он промолчал?! Если ты сбежал от девушки и она на тебя обиделась, это же не значит, что она злорадно насмеется над твоей проблемой и откажет в помощи! Пусть беглецу и не стоит теперь рассчитывать на прежнюю любовь, но можно же как-то выкрутиться! И чтоб у нее последние волосенки повылезли, если король не знает как!

За этими размышлениями Ольга быстро потеряла нить разговора. Пришлось останавливать собеседника и переспрашивать, чтобы потом не выглядеть дурой.

— Постойте, значит, этот да Коста со своим Теофилом… то есть Астуриасом… хотели привлечь на свою сторону Гаэтано… и для этого им понадобился Диего?

— Вы все правильно поняли. Сам Диего, конечно, не распространяется о таких вещах, но его один раз пытались похитить и один раз подсылали профессиональную соблазнительницу.

— А конкуренты из другой партии узнали об этом от своих шпионов и побоялись, что этот дальтоник действительно усилит свои позиции. Поэтому они хотели Диего убить?

— Абсолютно точно. Сами понимаете, объекту их стремлений такие расклады не особенно нравились. Диего вполне способен за себя постоять, но он опасался за вас. Поэтому и решился открыть глаза графу столь радикальным способом.

— Он открыл ему свое настоящее имя и предъявил какие-то доказательства, я поняла. А какие?

— Я при этом не присутствовал. Возможно, некие документы или особые приметы, о которых было известно. Скорее всего, именно это и хотел от вас узнать Астуриас, а высказанная им глупость была лишь способом завязать разговор.

— Хотел удостовериться, что их затея накрылась одним местом? — машинально откликнулась Ольга, пытаясь понять, нарочно ли мэтр так хитро на нее посмотрел, когда упоминал об «особых приметах».

Это действительно был намек или она просто зациклилась на своей идее с растворителем и каждую похожую мелочь воспринимает как подтверждение?

— Или поискать зацепки для обратного разубеждения, — добавил придворный маг. — Гаэтано — фигура влиятельная, и его конфликт с короной многим был на руку. Теперь же, когда он открыто поддержал короля, сколько надежд оказалось разбито! Что забавно, Диего нипочем бы не поступил так, как поступил, ради блага короны. Но без колебаний пошел на это ради вашей безопасности. Впрочем, напрасно он надеется, что от него так быстро отстанут. Боюсь, Астуриас не успокоится. Рано или поздно Диего придется предъявить свои «доказательства» публично перед всей Мистралией, чтобы его перестали рассматривать как возможную карту в политической борьбе.

Мэтр Максимильяно неожиданно замолчал и хитро прищурился куда-то поверх головы собеседницы. Пока Ольга наскоро соображала, не будет ли невежливым обернуться и проследить, на что это мэтр так уставился, где-то в вышине раздался знакомый голос:

— При всем моем уважении, почтенный мэтр, попрошу вас не забивать Ольге голову всевозможными тонкостями мистралийской политики. Я сам в состоянии просветить ее по вопросам такого рода. Кстати, Ольга, чего ты раздумываешь?

Его величество бесцеремонно перегнулся через девушку и подвинул ладью.

— Шах. И на следующем ходу мат.

— Постойте, постойте… — спохватился мистралиец и напряженно уставился на доску, проверяя нахальное предсказание Шеллара.

Король неторопливо выпрямился и, видимо не собираясь никуда уходить, полушепотом обратился к своему спутнику:

— Если мои расчеты верны, провокация должна получиться качественная. Я подбросил информацию заинтересованному лицу, и она должна дойти по адресу. Мендоса — человек отчаянный и свято чтит традиции кровной мести. Узнав имя убийцы брата, он непременно пожелает отомстить лично и вылезет на свет. Главное, позаботьтесь, чтобы его не упустили. Я назвал реальное имя и не хочу подставлять человека.

— Постойте… Старшего Мендосу застрелил Наранхито, я сам его инструктировал и отлично помню. И так же отлично помню, как он пару лет назад сорвался и умер от передозировки.

— Господин Сур, когда я говорил о «реальном имени», я имел в виду, что человек реально существует. А не то, что речь идет именно о настоящем виновнике.

— Думаете, обман пройдет незамеченным?

— Господа работали схожими методами, должен пройти.

— Опять постойте… Но кроме покойного Наранхито такими методами работал только…

— Без имен! Тем более… гм…

— Простите, я понял. Но вы хоть предупредили этого человека?

— Завтра же предупрежу и возьму под наблюдение. Об этом не беспокойтесь.

Мэтр Максимильяно, удостоверившись в безвыходности положения, огорченно подергал себя за косу и официально сдался. После чего вдруг заявил, что ему крайне необходимо посмотреть на Ольгино проклятие, для каковой цели им следует уединиться в его лаборатории.

— С вашей репутацией приглашать девушку в свои покои! — не преминул съязвить Шеллар. — Вы не подумали, как выглядит ваше приглашение?

Старый хитрец одарил короля снисходительным взглядом, улыбнулся Ольге и серьезно объяснил:

— Оно означает именно то, чем выглядит.

— Ну вы и наглец.

— Не более чем вы. Не стойте у девушки над душой, вы ей мешаете.

— Ольга, я тебе настоятельно не рекомендую, — посоветовал напоследок его величество и, посчитав старого нахала достаточно посрамленным, направился прочь.

Мэтр только усмехнулся.

Ольга растерянно повертела головой и, наплевав на этикет, крикнула вслед уходящему королю:

— А почему?!

Тот приостановился, оглянулся через плечо и наставительно сообщил:

— Потому что Кантор взбесится.

— Как это низко… — досадливо поморщился старый ловелас. — На мой взгляд, если Диего приревнует, это только пойдет ему на пользу.

— Ой нет! — испугалась Ольга. — Лучше не надо. Он и так весь изревновался. Не надо. Тем более что он как раз сюда идет.

К ним действительно торопливо приближался Диего. Кабальеро уже натанцевался и торопился вырвать охмуряемую даму из грязных лап папенькиной репутации.

Придворный маг оглянулся и начал выбираться из-за стола.

— Что ж, полагаю, в компании Диего вам не грозит навязчивое внимание нашей оппозиции. Приятно было познакомиться.

— Мне тоже.

Мэтр улыбнулся и испарился прежде, чем встревоженный сын приблизился к столику.

Ольга успела только заявить о необходимости серьезного разговора. Диего вовсе ничего не успел сказать. Подбежал Мафей и сообщил, что делегация собирается домой, так как у Киры разболелась голова, а у Шеллара еще куча дел. Если кто хочет развлекаться дальше, надо подойти к Мельди и договориться о времени.

Кому как, а Ольге уж точно давно расхотелось развлекаться. Судя по кислой физиономии дона Диего, ему тоже.

Едва Ольга с Кантором, наскоро попрощавшись, исчезли в телепорте, Шеллар III принялся тормошить своего придворного мага:

— Мэтр, срочно пойдемте к зеркалу! Я обязательно должен видеть, что сейчас будет!

— Ваше величество, это неэтично! — возмутился наставник, но король перебил его на полуслове:

— Вы разве не обратили внимания, какое многообещающее выражение лица было у Ольги? Она явно или что-то узнала, или до чего-то додумалась! И домой к Кантору напросилась специально, чтобы об этом поговорить! Я должен видеть, до чего они договорятся! Если помирятся, то неэтичную часть действия мне показывать и не надо. А если поссорятся да Кантор отмочит какую-нибудь непоправимую глупость, которая первой стукнет в его контуженую горячую голову? Если потребуется срочно вмешаться, чтобы его остановить?

— Что же я буду делать, когда вы доживете до возраста вашего дедушки? — посетовал мэтр Истран и все-таки повиновался.

— Почему ты молчал? Почему не сказал мне сразу? Ты же знал! Ты давно знал!

— Неправда. — Кантор сидел спиной к Ольге и медленно, словно изыскивая повод подольше не оборачиваться, складывал дрова в камин. — Я только по приезде узнал, что речь идет о тебе. Когда мне король рассказал о ваших полетах на пьяном драконе.

— Но почему нельзя было сказать? — Ольга взволнованно металась по комнате, комкая в руках плащ. Ей не хватало слов. — Неужели я какая-то стерва бесчувственная, чтобы заставлять тебя всю жизнь мучиться? Можно же что-то придумать. Например, быстро расписаться и тут же развестись. У вас же можно разводиться, я знаю. Зачем надо было вот так молчком, тайком, не признаваясь, лезть в мою личную жизнь и преследовать моего парня? И все только потому, что тебе нужно избавиться от проклятия!

— Не потому, — тихо, через силу выговорил мистралиец, по-прежнему не оборачиваясь.

— Диего, почему я должна тебе верить? Один раз ты меня уже обманул. А может быть, и не один. Может быть, ты лгал мне все то время, что мы с тобой знакомы.

— Нет.

Бойкий маленький огонек спички исчез в складках скомканного бумажного листа, весело полыхнул, разрастаясь, и переполз на сухие поленья.

— А если мы проверим? — Ольга остановилась, суетливо порылась в сумочке и с громким стуком выставила на стол крошечный пузырек. — Может, я правда дура, напридумывала себе бог весть что, а вы действительно только братья.

Кантор наконец обернулся, уставившись на нее с осторожным недоумением.

— Братья? Ты о чем? Вроде бы познакомиться с Амарго ты никак не могла…

— Не знаю, о ком ты и при чем тут он…

— Это он постоянно твердит, что мы с его величеством — братья, — пояснил мистралиец, поднимаясь. — Но если ты не о том…

Он внезапно осекся и медленно перевел взгляд с Ольги на пузырек. Потом обратно. Даже в полумраке неосвещенной комнаты было видно, как резко посерело его лицо и как мелькнула в глазах тень скрываемого страха.

— Я вот об этом, — неумолимо продолжила Ольга, указывая на злосчастную склянку. — Если ты действительно меня не обманывал, ты позволишь проверить мои подозрения. Ты сейчас снимешь рубашку, сам подставишь мне правое плечо, и мы посмотрим, что будет, если его протереть растворителем для волшебной краски. Если ты откажешься, значит, я была права и ты полгода вешал мне лапшу на уши. Не говоря уж о всяких снящихся мертвых мужьях.

За окнами стремительно темнело, и выражения лица Кантора уже невозможно было разглядеть. Только неподвижный профиль в отблесках огня, поникшие плечи да судорожно сцепленные пальцы.

— Ты же сама понимаешь… — выговорил наконец он. Два шага до стола были так тяжелы и медленны, словно каждый сапог весил пару десятков стоун. — Я не должен был… Никому… Даже тебе…

— Значит, все-таки правда? И после этого я должна тебе верить?

— Ты же знаешь почему… Мы не имели права… И не по собственной прихоти отказывались от имен…

— Но мне-то можно было сказать! Хоть намекнуть! Ведь король стопроцентно знал! И, наверное, не только он! Одна я, как дура, в лапше ходила!

Кантор приблизился еще на шаг и остановился почти вплотную, не решаясь прикоснуться.

— Знали только те, кто догадался сам. Теперь и ты знаешь.

— Спасибо за доверие. — Ольга горько усмехнулась и расправила скомканный плащ. — Только теперь немножечко поздно. А отмазки насчет конспирации уже пару лун как не катят. Ты мог хотя бы неделю назад признаться и не морочить мне голову сказками о покойниках, приходящих в снах.

— После того как ты сказала, что мне нет места в твоей жизни?

— Можно подумать, если бы я встретила тебя с распростертыми объятиями, ты бы признался! Знаешь, как это все выглядит со стороны? Ты бросил меня, когда я тебе надоела, и вернулся, когда тебе что-то от меня понадобилось. Но даже тогда, вместо того чтобы во всем признаться и честно попросить о помощи, продолжал бессовестно лгать.

— Нет! — Кантор внезапно рванулся вперед, крепко схватил ее за плечи и приблизил к себе, так что их глаза оказались почти рядом. — Я прекрасно знаю, что ты не отказала бы мне в помощи, если бы я попросил. Но мне не нужно то, что ты предложила. Мне нужна ты. Не липовый брак, не избавление от проклятия, а ты и твоя любовь.

— Отпусти меня! — потребовала Ольга, из последних сил сопротивляясь желанию обнять этого обманщика, который сам не знает, чего хочет, но знает ее слабости и нагло этим пользуется.

— Прости… — Он разжал пальцы и немного отстранился. — Думай, что хочешь. Но я говорю правду.

— Ты тоже прости, — отозвалась она. — Но верить тебе после всего этого было бы верхом наивности. Если передумаешь насчет проклятия, можешь обращаться в любой момент. Как бы я ни обижалась, я не садистка какая, чтобы заставлять тебя мучиться. Но не смей больше лезть в мою жизнь! И оставь в покое Артуро!

Кантор повернул выключатель, и осветительный шар разогнал темноту, придавая жизни ясность и определенность.

— Я не передумаю. Головная боль — ерунда по сравнению с жизнью без тебя. Я не лез в твою жизнь и не буду впредь, я просто подожду. Теперь нас связывают сразу два проклятия, и рано или поздно все случится само собой. А что касается Артуро… Я обещал его не трогать и не отказываюсь от своего слова. Но причина моей ненависти не в тебе, и тут ты ничего изменить не можешь. Я не перестану считать его подлецом, не забуду и не прощу.

— Диего, — устало вздохнула Ольга, — что бы там у вас ни случилось, ведь сколько лет уже прошло! Люди меняются. Посмотри, каким стал ты сам. Почему он не мог измениться?

— Пока что он не сделал ничего, что изменило бы мое мнение о нем, — упрямо наклонил голову Кантор. — А если ты сама видишь, каким я стал, тебе должно быть понятно, почему я так не хотел раскрывать свою тайну. И также должна понимать, что, если ты кому-нибудь об этом скажешь, мне останется только застрелиться.

Ольга невольно вздрогнула, вспомнив давний разговор в первый вечер знакомства. Диего смотрел прямо в глаза, и в них она ясно видела смерть, и ничего более. Только не свою.

— Я не скажу, — понизив голос, чтобы не дрожал, пообещала она. — Ты сам скажешь. Поедешь к матери и скажешь, скотина бесчувственная, как можно так с матерью… И маэстро Карлосу скажешь. Сам. Я не смогу молча смотреть, как он мучается, а ты над ним издеваешься. А я никому не скажу.

Кантор опустил глаза и молча кивнул.

— Хорошо.

— Тогда до свидания. Провожать меня не надо.

— Напрасно ты так… Лучше бы я все-таки тебя проводил.

— Лучше посиди дома и подумай над своим поведением, — сердито отмахнулась Ольга и ушла, оставив морально уничтоженного мистралийца наедине с его невеселыми мыслями.

Провожать! Вот еще! Не хватало, чтобы он увидел, как она плачет!

— Нет! Подождите! — спохватился король, всматриваясь в гаснущее зеркало. — Мэтр, почему вы…

— Имейте совесть, ваше величество, — строго отозвался придворный маг. — Как вы полагаете, объект вашего наблюдения желал быть увиденным в… гм… такой момент?

— А если он и в самом деле застрелится?

— Если узнает, что его видели в слезах, то несомненно. Оставьте его в покое.

— Кто сказал Ольге о проклятии? О том, кто такой Кантор, она догадалась сама — хвала богам, через полгода додумалась. Но кто ей сказал обо всем остальном? Неужели мэтр Максимильяно?

— Полагаю, именно так и есть, — неторопливо произнес старик.

— Но зачем? Он что, не понимал, к чему его откровенность приведет? До сих пор он казался мне умным человеком.

— Он не только умен, но еще и мудр.

— Мне кажется или вы действительно одобряете его поступок? Единственный результат, который я вижу, — Ольга с Кантором рассорились окончательно, она удалилась, подозрительно шмыгая носом, а отважный кабальеро всхлипывает, уткнувшись лбом в стену, и шепчет что-то нелестное о почтенном родителе.

— Вы поймете позже. И он тоже поймет. Все, что произошло, — только к лучшему. Постоянные тайны, окружавшие персону дона Диего, порождали недомолвки, вынуждали лгать и препятствовали взаимопониманию. Они с Ольгой оба страдали от недостатка откровенности, теперь же настало время, когда они могут сказать друг другу все, ничего не скрывая.

— Только теперь они этого не хотят, — проворчал король. — И я все равно опасаюсь за Кантора. Может, послать Жака к нему гости? Как бы ненамеренно…

— Оставьте вы в покое бедного мистралийца. Не нужно никого посылать. Только испортите все.

— Но вы точно уверены, что завтра утром мы не обнаружим в квартире труп с дыркой в голове?

— Я уверен, — хитро улыбнулся придворный маг, — что завтра утром вы обнаружите предмет вашего беспокойства сладко спящим за столом в обнимку с гитарой, среди исписанных нотных листов…