Заметенные снегом

Нурлан Токсанов

Студентка четвёртого курса психологического факультета Салима по просьбе тёти Куралай расследует гибель её мужа, Ахмета Омарова, погибшего при странных обстоятельствах во время поездки в Милан. Группа казахстанских туристов в количестве девяти человек ездила на север Италии. Во время восхождения на Дуомский собор происходит, по мнению полиции, самоубийство. Однако супруга погибшего не верит в это.

Глава 4. Серебряное кольцо

Если хочешь ничего не бояться, помни, что бояться можно всего.

Сенека

Салима закрыла глаза. Её и саму подмывало поддаться общей атмосфере страха и запаниковать. Только какой смысл? Сзади уже вовсю плакали дети и кричали женщины, кто-то из пассажиров в страхе начал метаться по всему салону экономкласса, так что бедным стюардессам пришлось силой восстанавливать порядок. По долгу службы им приходилось сохранять спокойствие. Вряд ли они сами часто встречались с такой нештатной ситуацией.

Внезапно со своего места поднялась Карина и направилась в сторону Салимы. Женщина обладала природной красотой, да и сейчас выглядела несмотря на возраст молодо, чему способствовали наверняка и йога, и какие-то особые диеты, в которых напрочь отсутствовали животные продукты. Рядом со своим долговязым сынком она казалась не более чем старшей сестрой.

С удивлением Салима наблюдала, как та нерешительным шагом, хватаясь за спинки кресел кренящегося судна, подошла к ней, и, робко взглянув, присела на соседнее место, благо Айым и других стюардесс поблизости не было. Да, даже если и так, на излёте третьего круга, когда самолёт в очередной раз не попал на посадочную полосу, тем, похоже, уже было не до таких мелочей.

Можно только представить, что сейчас творится в кабине пилота. Седых волос у командира корабля добавится столько, что жена, если увидит его сегодня, только ахнет. Вариантов у него два: возвратиться назад или же попробовать сесть. Все прониклись страхами и переживаниями пилота: хватит ли топлива, сумеет ли вернуться, дадут ли разрешение. Бог знает, какие там процедуры в подобном чрезвычайном случае.

— Это всё из-за меня, — донеслись до Салимы слова Карины.

— О чём вы? — не поняла девушка.

Загорелое лицо женщины с выразительными зелёными глазами исказила гримаса.

— Мы сейчас погибнем, и это из-за меня.

Она с каким-то ожесточением рванула ворот дорогой блузки с фирменным знаком модной фирмы и взъерошила копну каштановых волос, перехваченных золотистой ленточкой. Этот жест выглядел бы совершенно неуместно и вульгарно на приёме посла Индии, куда, как узнала от тёти Куралай Салима, ту иногда приглашали, но сейчас в общей суматохе и панике любые несуразные движения и поступки почему-то казались естественными, и никто не придавал им абсолютно никакого значения.

Салима чуть приподнялась с сиденья и взглянула на Алтая, но тот не замечал странного поведения жены. Он отрешённо глядел в монитор с указанием параметров полёта, а его сын Максат пребывал в состоянии оцепенения, тупо глядя на бурю, разыгравшуюся за толстым и, казалось бы, таким надёжным стеклом иллюминатора.

Девушка уже подумала, что Карина сейчас выпалит:

— Это я убила Ахмета Омарова!

Тогда странное дело закончится, не успев начаться. Но толку от этого в виду сложившихся обстоятельств немного. Сейчас перенервничавший пилот допустит какую-нибудь смертельную ошибку, и через некоторое время в чёрном ящике члены комиссии, разбирающей причину аварии, услышат сакраментальный мат, уже не спасший никого из пассажиров.

Салима помотала головой. Придёт же в голову всякая ерунда. Во-первых, они ещё держатся в воздухе, а во-вторых, она не выслушала до конца женщину.

Карина повернула к ней свою очаровательную голову и посмотрела тяжёлым, словно свинцовым, взглядом. Девушка смутилась, но виду не подала, а тоже пристально взглянула на неё, — не последует ли дальнейших признаний? Карина не выдержала, отвела глаза, но продолжать не торопилась. Хотя, если ей жизненно важно успеть признаться до рокового промаха пилота, следовало сделать это именно сейчас, пока пилот тоже принимал решение: если он сожжёт керосина больше, чем нужно, то ему уже не вернуться назад.

С чего эта удивительная женщина решила, что именно из-за неё злосчастный рейс попал в такую передрягу? Пусть даже она и убила Омарова, что с того? Неужели Аллах из-за одной преступницы покарает всех пассажиров, включая стариков и детей? Какая нелепая мысль!

Никто из несчастных пассажиров не знал, что точно происходит, но ясно было одно: погода внесла свои коррективы в обычный, казалось бы, рейс.

— Зачем нас вообще выпустили из аэропорт? — возмущался Ричард. Вообще-то по-русски он изъяснялся более, чем уверенно, однако в минуты волнения не заморачивался над окончаниями, довольствуясь тем, что его понимают.

Он обращался большей частью к Айым, как законопослушный гражданин, видящий в ней представителя власти.

Девушка волновалась и почему-то отвечала ему исключительно по-английски, с ходу по лёгкому акценту вычислив в клиенте англоязычного господина,

Удовлетворенный ответом, Ричард умолкал и приходил в равновесное состояние духа.

Жан и Гульнара, если и нервничали, то вовсе не подавали вида, благо вино в бокалах ещё не закончилось, и можно было смаковать его и дальше. Видимо, как творческий человек, художник являлся фаталистом, и чувство оптимистической безысходности передалось и спутнице жизни.

Карина наконец-то решилась, и, словно пловец, медлящий на высоком утёсе, несколько минут переминавшийся с ноги на ногу, решительно бросилась в воду, то есть начала говорить.

Она открыла рот с алыми выпуклыми губками, обнажив два ряда превосходных белых зубов.

Те сильно контрастировали цветом с темным ободком серебряного кольца, который она печально продемонстрировала Салиме.

— Когда-то оно было чистым, как слеза младенца. А теперь, только посмотри, каким оно стало чёрным! Это всё я виновата.

Карина только-только хотела произнести роковые для неё слова, как пилот злополучного рейса тоже вдруг решился и начал пикировать вниз, на взлётно-посадочную полосу аэропорта города Оскемен.

В салоне тут же воцарилась звенящая тишина. Слова, готовые сорваться с губ женщины, так и остались непроизнесёнными. А впрочем, каких ещё надо доказательств? Вот оно, чистосердечное признание в явном и незамутнённом виде. Осталось только узнать детали, мотивы и… И ещё рассказать обо всём заказчику, так сказать, расследования, законной супруге убитого, то есть, тёте Куралай…

Тут и Алтай стал с тревогой оглядываться: куда запропастилась супруга? А та в виду того, что лайнер ещё больше накренился, вытянув вверх серебристое крыло, замолчала и, ухватив за руку Салиму, прижалась к ней всем телом. Да, подобные маневры самолётов и в спокойную погоду всегда приводят в замешательство пассажиров, а в такой обстановке, когда за бортом ураган, снежные хлопья, с бешеной скоростью налетающие на стёкла иллюминаторов, и вовсе могут повергнуть в панику. Особенно человека, считающего себя за что-то проклятым и готовым понести за своё преступление наказание.

В обоих салонах повисла напряжённая тишина, в которой было слышно лишь спасительное урчание двигателей. Всем казалось, что самолёт падает в пропасть, и даже плач ребёнка, всё время доносящийся из глубины экономкласса, внезапно смолк. Справится ли железная птица с высотой, сумеет ли сесть, сохранив в безопасности жизни своих беззащитных птенцов, — каждый задавался таким вопросом.

Салима слышала, что перед смертью вся жизнь человека проносится в мгновение ока, или қас қағым сәтте, или, как сказал бы Ричард, in the blink of an eye.

К своему удивлению, Салима внезапно поймала себя на мысли, что и впрямь перебирает в памяти воспоминания о прошлом. Казалось бы, за двадцать лет должно было набраться порядочно и воспоминаний, и событий, но нет, удивительным образом всё оказывается спрессованным в пару-тройку мгновений, которые и выдаёт на прощание человеческий мозг.

Карина нервным движением еще тесней затянула ремень на своей тонкой талии, они уже успели переглянуться с Алтаем, и тот ей велел оставаться на месте.

Максат, словно получивший в своё время уроки медитации от матери, отрешённо лежал в кресле, закрыв глаза.

Англичанин Ричард что-то бормотал, — похоже, слова молитвы.

Художник Жан с Гульнарой, обнявшись, застыли в ожидании то ли падения, то ли приземления. Впрочем, приземление случится в любом случае, не было такого, чтобы самолёт не приземлился, по невесёлой шутке лётчиков.

Донёсся глухой стук выпущенных шасси.

Ну всё, длительные раздумья командира экипажа и диспетчерской аэропорта остались позади. Количество сожжённого керосина, или что там заливают в эту модель самолёта, вычислить чрезвычайно просто. А вот сколько нервных клеток погибло у паникующих пассажиров ни один искусственный интеллект никогда не подсчитает.

Карина заплаканными глазами уставилась на почерневшее кольцо. Она уже не сжимала руку своей соседки. В её взгляде читалось: «Будь что будет!» Женщина смирилась с любой участью, но Салима видела: та уверена — сейчас произойдёт падение.

Её взгляд стал умиротворённым. Что ж, она призналась в своих грехах, хоть и не до конца, каким-то образом очистила душу. В этом смысле для неё пройден некий этап, в отличие от других пассажиров. Те ни сном, ни духом и не подозревают, кто явился виной злосчастного инцидента, и кому они обязаны тем, что будут валяться разбросанными трупами на взлётно-посадочной полосе местного аэропорта. И это ещё в лучшем случае.

Салима взглянула в сторону буровика Кайсара и его экстравагантной спутницы. От них она могла ожидать всего, что угодно, вплоть до того, что те могли заняться любовью на глазах у остальных невольных зрителей, и никто бы их не остановил. Пропадать, так с музыкой! Но нет, слишком плохо она о них думает. Кайсар извлёк из сумки две бутылочки пива, приобретённые в duty free, и теперь они, звонко чокнувшись тёмно-коричневыми бутылками, потягивали пенистую жидкость и о чем-то переговаривались. При этом Роберта распустила роскошные волосы, до этого перехваченные заколкой, и теперь стала на вид ещё более раскрепощённой и красивой. Да, кто-кто, а Кайсар проводит последние минуты в прекрасном обществе. Вся его жизнь, похоже, вот такое растянутое сладкое мгновение.

Между тем пилот лайнера имел свои планы на дальнейшую жизнь и расставаться с ней вовсе не торопился. Всегда хорошо, когда лётчик — жизнерадостный человек, подумалось Салиме. Тот выровнял наконец воздушное судно и в кромешной снежной мгле устремился в одно ему ведомое и видимое место. Из слов Кайсара все знали, что так он мог рисковать лишь в одном случае: если на дорогу к другому аэропорту не оставалось топлива, или если и там бушевала такая же непогода.

Ричард теперь начал очень громко молиться на английском языке. До Салимы донеслись слова:

— Forgive us our trespasses as we forgive those who trespass against us⁶…

Внезапно, абсолютно неожиданно для всех, колёса лайнера встретились с заснеженной землёй, раздался стук, и самолёт помчался навстречу ветру, выпустив закрылки, чтобы унять бешеную скорость, с которой только что приземлился.

Ещё несколько мгновений он продолжал движение, постепенно снижая скорость, пока не остановился вовсе.

В салоне стало ещё тише. И только когда нарочито спокойный голос стюардессы начал своё коронное: «…совершил посадку в аэропорте города Оскемен», начало твориться нечто невообразимое. Все пассажиры одновременно хлопали, обнимались, что-то радостно кричали. Ещё бы, сегодняшний день стал для них вторым днём рождения. Эмоции захлёстывали всех. Кайсар и Роберта слились в долгом продолжительном поцелуе, покидав недопитые бутылки прямо на пол. Но, похоже, строгая Айым не сделает им за это замечание. Вот она сама, радостная, идёт по проходам, требуя не вставать до полной остановки самолёта. К её воздушным приключениям и неординарным случаям, которые наверняка имелись в биографии, добавилась самая колоритная и впечатляющая. Да, будет о чём рассказать коллегам. Что там чувствует сейчас пилот, оставалось загадкой для счастливых пассажиров, но он, наверное, впервые в жизни слушал аплодисменты с таким особенным удовольствием.

Карина как будто пребывала в шоке. Она абсолютно искренне верила, что они все сейчас разобьются. И вот на тебе, — такой неожиданный подарок небес. Живи да радуйся. От такого подарка ей было не по себе, она как будто не могла его принять. Уж слишком сильно поверила в то, что сейчас самолёт потерпит крушение, сделала роковое признание и, возможно, страшно жалела об этом.

Салима знала, что переживает сейчас эта загадочная, даже в некотором роде мистическая женщина. Теперь спроси её о тех нечаянных словах, она сделает вид, что даже и не произносила их. В чем дело, гражданин начальник? Какое преступление? Какое кольцо? Вы меня с кем-то путаете!

Примечания

6

Прости нам наши долги, как и мы прощаем нашим должникам. (англ.)