Мисс Совершенство

Нора Робертс, 2012

Беззаботный холостяк Райдер Монтгомери предпочитает флиртовать с Хоуп Бомонт, безупречным администратором отеля, не задумываясь о будущем. Тем более что времени на личную жизнь у него мало – вместе с братьями они владеют строительной компанией и заняты с утра до ночи. Но вот однажды в отель приезжает бывший парень Хоуп, который оскорбил ее год назад, и она просит Райдера притвориться ее женихом…

5

У него хватило ума не предлагать ей сесть и успокоиться. Ни один мужчина не способен до конца понять женщин, однако Райдер полагал, что имеет неплохой опыт общения с ними.

Он просто сидел и смотрел, как Хоуп кружит по двору, и даже находил в этом удовольствие, поскольку одета она была в легкое летнее платье.

Балбес заполз под столик, как будто стремился укрыться от бури, однако на улице стояла страшная жара, и вдобавок Хоуп так раскалилась от гнева, что хоть раков на пару́ вари. Настало время приоткрыть клапан, решил Райдер.

— Ну, какой у нас расклад?

— Расклад? — Хоуп резко обернулась, и взметнувшийся подол платья обнажил длинные стройные ноги. Нет, Райдеру определенно нравился открывшийся вид.

— Расклад? — грозно повторила она. Ее глаза цвета темного шоколада метали молнии. — О да, он предложил мне тот еще расклад, грязный мерзавец!

Райдер посмотрел на бокалы с холодным чаем. Он тоже не отказался бы сейчас от глоточка, но не знал, где чей бокал, а пить после «грязного мерзавца» как-то не хотелось.

— Это, — Хоуп указала на парковку, — был Джонатан.

— Угу, ты нас познакомила.

— Мы раньше… — она задумалась. Кем они были друг другу раньше?

— Я понял. Вы встречались, а потом он нашел другую цыпочку.

Хоуп, продолжавшая нарезать круги, чтобы выпустить гнев, остановилась и пристально посмотрела на Райдера. Тот лишь пожал плечами.

— Слухи, знаешь ли.

— Слухи все врут. «Другой» была как раз я и не подозревала об этом, пока он не объявил о своей помолвке — как гром среди ясного неба, да еще в постели, сразу после секса. Я думала, у нас серьезные отношения, исключающие связи на стороне, а он, оказывается, просто использовал меня. Дура, дура, дура!

Райдер не мог не обратить внимания на эффектные дымчатые глаза Хоуп. Когда она всерьез злится, подумалось ему, из-под дымки проблескивают искры пламени.

— Ладно, допустим, он грязный мерзавец, а ты дура. Теперь ты разобралась в ситуации и дала ему пинка. Этот бокал — твой?

— Да, мой. Конечно же, я положила этому конец и предупредила, что увольняюсь. Представляешь, он не сомневался, что все будет идти по-старому — я буду работать на его семейку и спать с ним в качестве любовницы.

— Тогда он дурак.

— Ты прав, черт возьми! — Горячо одобрив высказывание Райдера, Хоуп хлопнула его по плечу и опять принялась нервно расхаживать по двору. — Он женился в мае. Разумеется, свадьба была пышной, с банкетом в «Уикхэме» и трехнедельным медовым месяцем в Европе.

— Отслеживала информацию?

Хоуп встала как вкопанная, вздернула подбородок.

— Я всегда читаю «Вашингтон пост», раздел «Стильная жизнь». И да, пусть так, — мне было интересно. Любопытство у человека в крови. На моем месте ты вел бы себя так же.

Райдер ненадолго задумался, а потом покачал головой.

— Вряд ли. Что сделано, то сделано. Так чего он крутился здесь? Как я понял, байка насчет того, что он приехал «навестить старую знакомую», — чушь собачья.

— Сказать тебе, зачем он приехал? Оказывается, этот ублюдок чувствует себя отчасти виноватым в том, что мне пришлось уйти с работы, переехать и так далее. Ему, видите ли, приспичило осмотреть гостиницу и пригласить меня на обед. Заявил, что им меня не хватает и что отец уполномочил его сделать мне очень щедрое предложение. Щедрое предложение, как бы не так!

Райдер вдруг понял, что до этой минуты ни разу не видел Хоуп в бешенстве. Порой она бывала раздраженной, иногда усталой и злой, но такой разъяренной, как сейчас, готовой разорвать обидчика в клочья, она предстала перед ним впервые. Наверное, это неправильно — сидеть и любоваться женщиной в гневе.

— Стало быть, хотел украсть нашу управляющую. — В противоположность Хоуп, Райдер сохранял ровный, спокойный тон. — Ай-яй-яй, нехорошо.

— Это еще не все! По его мнению, нынешнее место работы не позволяет мне реализовать свой потенциал и я обрету свое счастье только в Джорджтауне, на должности управляющей «Уикхэмом» и в койке с ним.

— Гм, а по-моему, обычно ты выглядишь вполне счастливой.

— Ты что! Как я могу быть счастливой в этой провинциальной дыре, работая в крохотном отельчике и не имея возможности ублажать этого наглеца?

Райдер озадаченно поскреб затылок.

— Э-э-э…

— Поэтому он сделал второе предложение, еще круче первого. Я буду его любовницей, теперь уже в полноценном статусе, а он возьмет на себя заботу обо мне. Сперва мы отправимся на недельку в Париж, чтобы заново узнать друг друга, потом он снимет для меня жилье — он уже прикинул кое-какие варианты — и назначит щедрое содержание. То есть хочет втянуть меня в свою ложь, предлагает стать его шлюхой. Этот человек всерьез считает, что я прыгну в его постель ради места, денег и прогулок по чертовой Фобур-Сент-Оноре!^[3]

Райдер не знал, что это за фобур-как-ее-там-оноре, но общий смысл понял без труда.

— Он сказал, что обеспечит тебя, если ты вернешься и станешь его подружкой?

— Вот именно.

Знай Райдер об этом раньше, грязному мерзавцу не удалось бы так легко свалить. Валялся бы сейчас на парковке с разбитой рожей!

— И после этих слов ты не двинула ему в челюсть?

— Честно говоря, руки чесались. — Ярость, сверкнувшая в ее темных глазах, восхитила Райдера. — В воображении я уже и картину нарисовала. Правда, я всего лишь намеревалась плеснуть ему в физиономию холодным чаем и попортить костюмчик от Версаче. Потом увидела тебя и действовала по наитию. Он считает, я провожу дни в печали и дожидаюсь его? Наглый, высокомерный, безнравственный ублюдок! Думает, меня можно купить квартиркой, деньгами и поездкой в гребаный Париж!

— Хоуп. — Пожалуй, он в первый раз произнес ее имя так, спокойно и мягко, но сейчас они оба этого не заметили. — Этот тип — записной придурок, слепой как крот. И тебя он не получит.

— Да — придурок, и нет — не получит. Я унизила его, поцеловавшись с тобой у него на глазах. Пусть думает, что ты — мой мужчина.

— Ты не в челюсть ему двинула, а по яйцам.

— Точно. — Хоуп коротко вздохнула. — И спасибо, что подыграл.

— Не стоит благодарности.

— Серьезно, огромное спасибо. Джонатан чертовски уязвил мое самолюбие. Сегодня я смогла ответить ему, и для меня это очень важно. Я перед тобой в долгу.

— Ага, ты уже говорила.

Короткое, пронзительное мгновение они смотрели друг другу в глаза, безотчетно предчувствуя что-то волнующее и интересное.

— Хорошо, назови свою цену.

Райдеру на ум пришла масса интересных и волнующих идей. Конечно, чего-то подобного она и ожидает, чего-нибудь эдакого в полумраке. Насколько он изучил Хоуп, эта женщина привыкла получать именно то, на что рассчитывает.

— Обожаю пироги.

— Что?

— Сладкие пироги. Я их очень люблю. Сейчас — самый сезон для пирога с вишней. Ладно, мне пора. — Райдер поднялся на ноги; то же самое сделал и Балбес. — Знаешь, иногда люди получают по заслугам, а иногда — нет, одного пинка по яйцам порой бывает достаточно.

Возможно, он прав, думала Хоуп, глядя вслед Райдеру, но тогда почему же она не чувствует удовлетворения?

Теперь, когда ее гнев угас и она осталась одна, все связанное с Джонатаном выглядело пустым и фальшивым. Годы, которые она посвятила семейному бизнесу Уикхэмов и Джонатану, ее старания быть идеальным работником, хозяйкой отеля и просто женщиной — все это больше ничего не значило. На душе у Хоуп было невыносимо тяжело.

Она отдала Уикхэмам себя, и, что хуже всего, в итоге ее усилия оказались бесплодны. Нет, хуже всего другое: они использовали ее. Несомненно, родители Джонатана обо всем знали. Они принимали ее в гостях как… девушку их сына, встречались с родителями Хоуп. Они ее предали. Одурачили.

Стоп. Хоуп резко встала, поставила бокалы на поднос. Нет, не нужно никого винить. Она и только она несет ответственность за свои поступки и решения, так же как и за свое счастье.

Она отнесла поднос на кухню, спокойно вылила остатки чая в мойку. Да, ярость утихла, осознала Хоуп, загружая бокалы в посудомоечную машину. Осталась только печаль, печаль и стыд. В глазах защипало, и она не стала сдерживать слез. К чему? Она ведь здесь одна.

Следуя своим обязанностям, Хоуп спустилась в подвал и принесла оттуда бутылки с водой и прохладительными напитками. Загрузила холодильник, в изнеможении прислонилась лбом к дверному косяку и вдруг ощутила сладкий аромат жимолости. Невидимая рука провела по ее волосам. Хоуп крепко зажмурилась. Значит, все-таки не одна.

— У меня все будет хорошо. Сейчас только немножко поплачу, а потом возьму себя в руки.

— Не плачь о нем.

Хоуп не поняла, то ли действительно услышала эти слова, то ли сознание сыграло с ней шутку.

— Я не плачу. То есть плачу не о нем, не из-за Джонатана. Я жалею себя. Три года я отдавала себя ему, веря, что у нас все по-настоящему. На самом деле я для него ничего не значила. Трудно смириться с этой мыслью, принять, что он считал меня вещью, которую можно купить, попользоваться, убрать с глаз долой и, самое гадкое, взять снова, как только захочется. — Хоуп выдохнула. — Теперь с этим покончено. С меня хватит. — Она медленно обернулась, однако никого не обнаружила. — Наверное, ты пока не готова к тому, чтобы я тебя увидела. Возможно, я тоже пока к этому не готова. Но, знаешь, мне легче от того, что рядом есть женщина, с которой можно поделиться проблемами.

Немного повеселев, Хоуп пошла в свой кабинет за косметичкой. В кабинете она поправила макияж и составила список покупок — ей ведь предстоит испечь пирог. В коридоре стукнула дверь. Очевидно, это вернулись постоялицы, решила Хоуп и встала из-за стола, а в следующую секунду услышала голос Эйвери.

— Я тут, — отозвалась она, выходя из кабинета.

— Что стряслось? — строго вопросила Эйвери. — С тобой все в порядке?

— Да, а что?

— Райдер сказал, приезжал Джонатан и расстроил тебя.

— Так и сказал?

— Если воспроизвести его слова буквально, приперся тот засранец, твой бывший, и накрутил тебе нервы. Догадываюсь, что речь о Джонатане. Чего хотел от тебя этот гаденыш?

— Он… — Хлопнула парадная дверь, в вестибюле раздались голоса. — Сейчас некогда объяснять. — Хоуп подтолкнула Эйвери к задней двери. — Гости вернулись, потом все расскажу.

— Я освобожусь в пять, — затараторила Эйвери. — Зайду за Клэр и…

— Нет, нет, пока мои постоялицы здесь, ничего не получится. Эти дамочки любят повеселиться. — Нет, все-таки эсэмэской или письмом по электронной почте тут не обойдешься, подумала Хоуп. — Завтра, когда они съедут.

— Ну, хоть намекни, — не отставала Эйвери.

— Он решил, что я должна вернуться в Джорджтаун, занять прежнее место и быть его любовницей.

— Хрена с два ему!

— Как минимум. Все, больше не могу говорить. — Хоуп с опаской оглянулась через плечо.

— У тебя на завтра забронированы номера?

— Нет, вечером в гостинице никого не будет.

— Считай, что будет. Мы с Клэр придем к тебе с ночевкой. Я принесу продукты, и на ужин у нас будет праздничное блюдо: сморщенные жареные бубенцы Джонатана.

Скверное настроение Хоуп окончательно улетучилось, она порывисто обняла Эйвери.

— Это именно то, что мне нужно, да. Прости, я должна идти.

— Позвони, если понадоблюсь тебе до завтрашнего дня.

— Ладно, но мне уже намного лучше.

Женщина всегда может рассчитывать на поддержку подруг, с благодарностью подумала Хоуп, направляясь к парадной двери. Они никогда не подведут. Однако ей и в голову не приходило, что Райдер способен понимать такие вещи. Видимо, она его недооценивала.

* * *

Ночью, когда отель наконец погрузился в тишину (хотя, по мнению Хоуп, отголоски буйного веселья шести подвыпивших дамочек, решивших поиграть в рок-группу, еще долго будут гулять по коридорам гостиницы), она устроилась перед экраном ноутбука.

Завтра очередь Кароли готовить завтрак, так что можно поспать подольше, если захочется. Перед сном Хоуп намеревалась посвятить часок поискам сведений о Билли, загадочном приятеле Лиззи.

Она вспомнила ощущение легкой руки, погладившей ее по волосам, когда у нее было тяжело на душе. Подруги никогда не предадут, вновь подумала Хоуп. Пожалуй, она и Лиззи тоже некоторым образом подружились.

Хоуп открыла сайт школы Либерти-Хаус. Основательницей учебного заведения была ее пра-пра-прабабка, Кэтрин Дарби, которая, как выяснилось, приходилась сестрой Элизе Форд, то есть Лиззи. Хоуп тоже училась в этой школе, как и ее сестра, мать и бабушка. Возможно, эта связь принесет плоды в поисках.

Она нашла электронный адрес заведующей библиотекой и написала письмо. Может быть, интересовалась Хоуп, сохранились какие-нибудь документы — например, старые письма или что-нибудь еще? Она уже расспрашивала своих родственников, однако те утверждают, что все бумаги, связанные с Кэтрин Форд Дарби, давным-давно переданы в школьную библиотеку.

— Фамилия, — пробормотала себе под нос Хоуп, — нам нужна только фамилия.

Сестры Форд могли переписываться, когда Элиза уехала из Нью-Йорка в Мэриленд к своему Билли. Даже если это и не так, Кэтрин наверняка сообщала членам семьи или друзьям о сестре.

Другое письмо Хоуп написала своей дальней родственнице, с которой никогда не встречалась. По слухам, ходившим в семье, эта женщина занимается биографией Кэтрин Форд Дарби. Если это правда, родственница может послужить ценным источником информации. Едва ли в биографии Кэтрин не найдется упоминаний о сестре, умершей далеко от дома совсем молодой.

Отправив письма, Хоуп зашла на сайт со списками солдат, погибших во время Гражданской войны и захороненных на Национальном кладбище в Шарпсберге.

Логично предположить, что Билли был солдатом и либо воевал при Энтитеме, либо родился в этих краях, а может, верно и одно, и второе. С другой стороны, по имеющимся сведениям, Лиззи прибыла в гостиницу накануне сражения и умерла в разгар битвы. Очевидно, она оставила богатую, респектабельную семью и перебралась из Нью-Йорка в Бунсборо ради Билли. Интуиция подсказывала Хоуп, что девушка поехала за ним, за своей любовью.

Тайный побег? Свидание? Удалось ли влюбленным хотя бы недолго побыть вместе, прежде чем скоротечная болезнь свела девушку в могилу? Хоуп хотелось в это верить, однако все указывало на то, что Элиза Форд умерла в одиночестве; ни семьи, ни друзей рядом с ней в последний час не было. А сколько молодых мужчин погибло тогда, размышляла Хоуп, просматривая печальный список фамилий. Их так много, а Уильям — очень распространенное имя. Тем не менее Хоуп упорно продолжала изучать список, пока буквы не начали расплываться перед глазами, а в висках не запульсировала боль.

Рухнув в постель, она перебрала в памяти список дел на завтра, но, засыпая, вспоминала поцелуй на парковке и руку Райдера у нее на затылке. В комнате повеяло жимолостью, легкие пальцы коснулись волос Хоуп, однако во сне она этого не почувствовала.

* * *

На следующий день, когда рабочие закончили смену и ушли, Райдер остался, чтобы в тишине пробежать глазами перечень работ, запланированных на завтра, и сделать необходимые корректировки.

Балбес посапывал под козлами, вокруг которых были сложены листы фанеры, и иногда тихонько повизгивал, гоняясь во сне за добычей, как все собаки.

Длинный выдался день, подумал Райдер, длинная неделя. Сейчас бы холодного пива и в душ — да, именно в таком порядке.

Пива он выпьет в «Весте», решил Райдер, вместе с братьями. Компания будет исключительно мужской, так как женщины Бекетта и Оуэна сегодня устраивают девичник в гостинице. Братья обсудят итоги дня, и он порадует Оуэна новостью о том, что строительство пекарни практически завершено. Уже на выходных новая съемщица может приступать к завозу мебели и оборудования. Еще через несколько недель, примерно в середине августа, будут закончены работы в ресторане Мактавишей, так что пускай Эйвери начинает планировать грандиозное открытие.

После этого наступит очередь и этого сарая, думал Райдер, разглядывая голые стены. Если все пойдет гладко — а он очень на это надеется, — то на следующей неделе они сдерут с крыши облезлый толь и займутся каркасом. Мать уже приходила сюда с «веерами», чтобы подобрать цвета краски и плитки. Впрочем, ему не до этого. Райдер привык решать текущие вопросы, и сейчас его волнует, как привезти стальные балки, прорубить стеновые шлакоблоки и установить чертову тьму новых окон. Нет, поправил он себя, все это — задачи на завтра и следующую неделю, а сейчас, сию минуту главнее всего — холодное пиво. Райдер пошевелил носком ботинка, будя пса.

— Идем, лодырь, в машине выспишься.

Балбес лениво зевнул, поднялся и уложил голову на колено Райдера.

— А тебе пива не дам. — Он почесал пса за ухом, погладил неказистую морду. — Как выпьешь, сразу чудить начинаешь. Забыл прошлый раз? Я и оглянуться не успел, как ты половину пролитого пива вылакал. А что потом было, помнишь? Блевал и натыкался на стены. Эх ты, пьяница!

— У моей бабушки была кошка, которая пила бренди.

На этот раз она заставила его вздрогнуть от неожиданности. Райдер заерзал, глядя, как Хоуп входит с улицы. На мгновение она оказалась в ореоле света: солнечные лучи позолотили кончики ее волос.

Ослепительно красива, подумал Райдер. Нет, ее красота — просто преступление!

— Что, правда?

— Правда. Кошку звали Пенелопа, она предпочитала текилу марки «Ацтека де оро» и каждый вечер выпивала по капельке. Вдоволь пожила на свете, целых двадцать два года.

— А мой Балбес — любитель попить водички из унитаза.

— Знаю. — Хоуп подошла к козлам, поставила на них блюдо с пирогом. — Полный расчет.

В первую очередь Райдер обратил внимание на золотистую решетку из теста, которая украшала пирог. Пропустив мимо ушей испуганное «Эй, ты что?», ткнул пальцем в корочку между полосками решетки, выковырнул немного начинки, попробовал. Отлично. Идеальное соотношение кислого и сладкого. Следовало предполагать, что она хорошо готовит.

— Вкусно.

— Если бы ты положил кусочек на тарелку и ел вилкой, было бы еще вкуснее.

— Охотно верю. Потом попробую и таким способом.

— Не смей, — приказала Хоуп, когда Райдер второй раз протянул к пирогу руку, и шлепнула его по пальцам. Из кармана она достала собачью галету для Балбеса. — Может, он и пьет из унитаза, но, по большому счету, воспитан лучше тебя. — Хоуп погладила пса по голове. — Не против, если я завтра здесь немного пофотографирую?

— Это еще зачем?

— Хочу обновить страничку отеля на «Фейсбуке», рассказать, что у нас происходит, выложить несколько снимков фитнес-центра, ресторана Эйвери, пекарни. Мы будем предлагать гостям бесплатные пригласительные билеты в фитнес-центр; возможно, кому-то из тех, кто собирается к нам приехать, будет интересно, особенно если я назову ориентировочную дату открытия.

Райдер прочертил пальцем по воздуху.

— Оглянись. Похоже, что уже можно называть дату открытия?

— Я же говорю, ориентировочную.

— Нет. Фотографируй, если хочешь. Можешь объявить о предстоящем открытии пекарни.

— Когда?

— Спроси хозяйку. Завтра мы закончим с коммуникациями, а потом все будет зависеть от нее.

— Здорово. Я обязательно с ней свяжусь. — Хоуп на секунду умолкла. — Вчера ты поступил очень мило, сообщив Эйвери, что я расстроена.

— Сначала ты метала громы и молнии, потом резко погрустнела. По-моему, это чисто женская территория.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

3

Фобур-Сент-Оноре (фр. Rue du Faubourg Saint-Honoré) — улица в VIII округе Парижа. На ней располагаются государственные учреждения, антикварные магазины, художественные галереи, Елисейский дворец, резиденция президента Франции, а также много модных магазинов высшего уровня.