Итальянский этюд в ковидных тонах

Нила Кинд, 2020

Он – итальянец, астрофизик, работает в обсерватории в пригороде Флоренции, у него взрослый сын от первого брака; она – юная художница, ей всего 20, приехала во Флоренцию из России учиться живописи. Любовь настигает их внезапно и развивается стремительно, несмотря на противодействие родных и «неудачный» для всего мира период…

ЧАСТЬ I

ИТАЛЬЯНСКИЙ ЭТЮД

Глава 1

Арчетри (посёлок в 2 км к югу от Флоренции). 17 июля 2019 года.

Витторио видел эту девушку на том же самом месте уже второй раз. Холм, на котором располагалась их обсерватория, часто выбирали художники, чтобы рисовать открывающуюся с его вершины Флоренцию. Обычных туристов тоже хватало, тем более что рядом находилась вилла, где под надзором инквизиции провёл последние годы жизни знаменитый Галилей. Но девушка была именно из первых, из художников. Наверняка училась мастерству живописи в одном из заведений Флоренции. И она наверняка была из России. Витторио не мог бы точно сформулировать признаки, по которым определял русских представительниц прекрасного пола, но ещё ни разу не допустил ошибки. Было в их облике что-то неуловимое, что отличало их от европеек. Более женственные, что ли… Он решил проверить свою догадку, заодно посмотреть, что именно она рисует с таким увлечением, глядя совсем не в ту сторону, где находился город, а куда-то себе под ноги. На девушке поверх белоснежного льняного брючного костюма был фартук, заляпанный цветными пятнами от масляных красок. Тёмно-каштановые волосы спускались из-под белой широкополой шляпы по спине густыми волнами почти до складной табуреточки, на которой она сидела. Странно, что девушка по такой жаре носила волосы распущенными.

Витторио подошёл к ней. На установленном на мольберте холсте красовался уже почти законченный гладкошёрстный ярко-рыжий кот. Свернувшись кольцом, он спал в тени миртового куста, как и сам «натурщик», который, по всей вероятности, считал себя сотрудником, а то и хозяином обсерватории, так как его часто можно было встретить прогуливающимся вокруг с важным видом ревизора.

Девушка занесла руку с кисточкой, чтобы нанести ещё мазок, но остановилась. Витторио понял, почему, — подойдя так близко, загородил собой солнце и на мольберт упала тень.

— Mi scusi! (Извините меня!) — проговорил он и отступил вбок, «вернув» прежнее освещение.

Девушка коснулась холста, сделав видимое только ей дополнение, лишь потом обернулась. «Конечно русская, — с удовлетворением, что подтвердилось его предположение, подумал он, — только у них бывают такие чуть курносые милые носики и такое выражение глаз». Какое «такое», он, опять же, затруднился бы обозначить конкретным словом. Глаза у девушки имели необычный тёмно-зелёный оттенок, сейчас, когда в них светило солнце и она щурилась, разглядеть их цвет точнее не было возможности.

— Buongiorno! (Здравствуйте!) — поздоровался он, не скрывая удовольствия от лицезрения её симпатичного личика.

— Buon pomerrigio! (Добрый день!) — ответила она и покраснела. Её следующая фраза объяснила причину: — Io non parlo l’italiano (Я не говорю по-итальянски).

«Значит, она либо приехала в отпуск, а рисование просто её хобби, либо учится во Флоренции в Российской академии искусств, где не требуется знание итальянского», — продолжил он свои рассуждения.

— Вы из России? — спросил Витторио.

Лицо девушки просияло, она встала со своей табуреточки, оказавшись на голову ниже него.

— Вы говорите по-русски?!

— Немного… И не знаю, насколько понятно из-за акцента, — улыбнулся он. — У меня пару лет была русская коллега.

— Очень понятно! — сделала она ему комплимент. — И очень приятно встретить итальянца, говорящего по-русски! А я мечтаю выучить ваш язык, обожаю, как он звучит.

— Обязательно выучите, как правило, если человек талантлив, то в нескольких областях, — он кивнул на её картину. — Думаю, натурщику понравился бы его портрет, если бы он соизволил открыть глаза.

Девушка восхищённо воскликнула:

— Вы не просто говорите по-русски, но говорите совершенно потрясающе! Не все умеют так выражать свои мысли даже на родном языке.

— Это заслуга вашей великой литературы, — ответил Витторио, продолжая улыбаться и одновременно разглядывать её: чистая, чуть смуглая от лёгкого загара кожа, ресницы длинные, чёрные, как и брови, высокий лоб, небольшой изящный рот, тёмно-розовые губы без помады, на ней вообще не было косметики, маленькие аккуратные раковины ушей, за которые были заправлены прядки её волнистых волос, правильный овал лица. Пожалуй, она не просто симпатичная, а красивая. И если бы задумывалась об этом, то использовала бы свою внешность для завоевания мужских сердец. Он знал, что многие девушки из России приезжали в Италию именно с такой целью. И некоторым это удавалось. Правда, он не располагал данными, многие ли романы дошли в своём развитии до алтаря, даже стало интересно. Ведь по менталитету итальянские мужчины не просто сильно, а очень сильно отличались от их соотечественников.

— Меня зовут Витторио.

— А фамилия? — с детской непосредственностью спросила девушка.

Он рассмеялся.

— Витторио Марчетти.

— Витторио Марчетти… — словно попробовала она его имя на вкус. — Музыка… — девушка обезоруживающе улыбнулась. — Знаете, что я люблю больше всего делать, когда не рисую? Ходить по улочкам и читать итальянские фамилии на табличках на дверях домов или названия улиц. Это просто ни с чем не сравнимое удовольствие!

Увидев, как смеются его глаза, спохватилась:

— А я Полина.

— А фамилия? — лукаво передразнил её он.

— Андреева.

— Приятно познакомиться, Полина Андреева. И позвольте сделать вам комплимент, вы столь же красивы, как и талантливы.

Выражение лица девушки почему-то сменилось на грустное, как будто бы он сказал что-то неприятное. Витторио удивился.

— Спасибо, — поблагодарила она всё с тем же опечаленным видом. — Вам, наверное, пора на работу? Я правильно понимаю, что вы работаете в обсерватории?

— Правильно, — подтвердил он, гадая, что могло её так внезапно расстроить. — И мне действительно пора… И очень жалко с вами расставаться.

Полина вздохнула. Ему показалось, недоверчиво.

— ArrivederLa! (До свидания!) — кивнула она.

— Ну зачем так официально? — он попробовал вернуть улыбку на её лицо. — Думаю, мы уже столько узнали друг о друге, что можно сказать — Arrivederci. И мне бы хотелось продолжить наше знакомство, хотя бы для того, чтобы попрактиковаться в русском. Вы не против, если я приглашу вас провести вечер в моей компании?

— Хорошо… — ответила Полина, ещё больше помрачнев.

— Простите, возможно, я нарушил ваши планы? — растерялся Витторио. — Вы можете сами назвать день и час.

— Нет-нет, всё в порядке, — она смотрела на него с серьёзным и чуть смущённым видом.

Витторио вдруг подумал, уж не в нём ли дело, возможно, он не настолько приглянулся девушке, чтобы ей было приятно встретиться с ним ещё раз? Хотя обычно он нравился женщинам. Ничего отталкивающего в его внешности уж точно не было. Может, её смутило кольцо на его руке? Он знал, что в России обручальные кольца принято носить на правой, она могла забыть, что у католиков всё наоборот и сейчас его кольцо означало статус вдовца. Он похоронил жену три года назад, она погибла в автомобильной аварии.

— Тогда… я освобожусь через два часа, вы будете здесь? Или дайте мне ваш номер телефона.

— Я буду рисовать, — сказала Полина. — Я отвлеклась на кота и не выполнила задание. Так что через два часа точно буду здесь.

Он ещё раз бросил взгляд на портрет рыжего красавца, потом поискал глазами оригинал. За время их беседы тот куда-то ушёл, наверняка «инспектировать» территорию. Отойдя от Полины на десяток метров, Витторио обернулся, девушка опять сидела на табуреточке, аккуратно ставила новый холст на мольберт…