Собиратель теней. Буйный сезон

Николай Степанов, 2023

Платон Громов в прежнем мире наивно полагал, что пятница для него – самый страшный день, грозящий серьезными бедами и опасностями. Насколько сильно он ошибался, парень понял, только попав в новую реальность. Хотя там вроде и пятниц нет, и законы другие, да и у него самого вдруг проявились способности к магии – чем не панацея от бед? Однако не всё то, чем кажется. Оказалось, что многочисленные проблемы Платона и их преодоление – это единственный для него способ не погибнуть, причем в новом мире ситуация только усугубилась. И теперь Громов вынужден ежедневно изматывать себя физическими и магическими нагрузками, чтобы его магический источник не разрушил собственный организм. Да и многочисленные враги, которых с каждым днем становится все больше, ни на минуту не дают расслабиться. Как там говорят: «Что не убивает, то делает нас сильнее»? Значит, выбор невелик – либо стать сильным, либо умереть. И во втором случае шансы явно выше.

Глава 4

Цена жизни

— На этот год я уже набрал достаточно учеников, так что больше мне никто не нужен, — хозяин довольно роскошного особняка, возвышавшегося на краю деревни, встретил нас не слишком радушно. — Впрочем, за… триста монет в год… я мог бы сделать исключение и нанять вас в качестве слуг с правом посещения занятий.

Маг демонстративное не ответил на наше приветствие, не спросил имен, и вел себя, словно он здесь царь и Бог. После такого ответа желание учиться у него пропало напрочь.

«Неужели отец Игуна нас мог направить к этому индюку? Платить ТРИСТА монет, чтобы ему еще и прислуживать? Совсем, что ли, мужик с катушек съехал?! Может его лучше лицом об что-то твердое приложить, чтобы в мозгу просветление случилось?»

— Ты знаком с капитаном Ашкуном? — произнес я, пытаясь скрыть негодование.

— Думаешь, маг Левшан должен помнить какого-то капитанишку?

С трудом сдержался, чтобы не «нагрубить» в ответ чем-нибудь тяжелым, когда почувствовал, что меня дергают за куртку. Обернулся:

— Это не тот волшебник, — тихо произнес Игун.

Сразу почувствовал облегчение. Чем не повод сбить спесь с лица самоуверенного типа?

— А, так ты — тот самый Левшан…? — протяжно произнес я. — Наслышан, наслышан… Меня предупредили, что даже останься ты единственным чародеем во всей Миригии, и в этом случае идти к тебе в ученики бессмысленно. Теперь вижу — они были правы. Прощай.

— А ну, стоять!!! — вскрикнул он. — Это кто же посмел такое сказать?

— Уважаемый баронет Жилский.

Пока волшебник пыхтел от злобы, собираясь с мыслями, чтобы ответить, мы вышли с его подворья.

— В одной деревне два мага — не многовато ли? — повернулся я к Игуну.

— Про второго отец мне ничего не рассказывал, но мы как-то слишком быстро нашли этого — даже из деревни, считай, не вышли.

— А дела у него, похоже, идут неплохо. И домик пафосный, и семерых каких-то людей в приличной одежке я заметил. И они явно — не слуги.

— Количество учеников у каждого мага четко регулируется законами Миригии в зависимости от ранга самого учителя. Если для Левшана семь — потолок, значит сам он — не выше пятого.

— А наш?

— Отец говорил о шестом ранге.

Дальше мы шагали молча.

Еще по пути через степь Игун как-то рассказал, что далеко не каждый здешний маг может стать учителем. Чтобы получить право набирать учеников он должен видеть какие-то каналы и иметь официальную лицензию от академии. Вот почему я удивился, что в здешней деревушке таких оказалось двое.

«Если он действительно видящий, неужели не сумел распознать среди нас целителя? Хотя, скорее всего, этот спесивец даже не удосужился нас «просканировать». Хотя я же не знаю тонкостей процесса…»

Надо отдать должное, Руданы оказался крупным поселением. После того, как мы на одном краю деревни пристроили скакунов в конюшне, до другого шагали более получаса. А потом еще столько же пришлось идти, чтобы добраться до серого трехэтажного здания с пристроенной к нему башней.

В отличие от предыдущего домовладения, где царил идеальный порядок, здесь чувствовалось унылое запустение. Пришлось даже самому отворять покосившуюся калитку и заходить внутрь. На подворье не заметил пока ни одного человека, словно хозяин и обслуга давно покинули это жилище.

— И как зовут искомого учителя? — спросил Игуна, подходя к серой стене дома.

— Мастер Ургас, — тихо произнес он.

— Кто такие, по какому праву вломились на чужую землю!? — раздался чей-то скрипучий голос.

Из-за угла дома появился невысокий мужчина лет под семьдесят, одетый в серый плащ, серые брюки, обутый в почти того же цвета сапоги с головным убором в виде тоже серого колпака.

— Здравствуйте, — поприветствовал я незнакомца. — Скажите, мастер Ургас здесь проживает?

— Возможно, — уклончиво ответил тот. — А что вам от него нужно?

— Пришли в ученики определяться.

— Издеваетесь?! — почти проорал он. — Маг третий год прикован к постели…

— А что с ним?

— Ты что, лекарь? — «серый» скользнул недоверчивым взглядом.

— Нет.

— Да хоть бы и лекарь… Приезжали тут всякие разные, даже целители были. Сколько денег на них потрачено — а все без толку!

— Целители? — переспросил я. — И что они сказали?

— Тебе-то какое дело, парень? — тяжело вздохнул незнакомец. — Сказано — учеников мастер Ургас не берет.

— Но хоть поговорить-то с ним можно? Хуже от этого не станет?

Незнакомец смерил меня взглядом с головы до ног, затем неохотно ответил:

— Могу пустить, но только за двадцать монет — мне снадобья больному покупать нужно.

— Мы согласны, — ответил после того, как ребята согласно кивнули.

— Следуйте за мной, молодые люди, — смилостивился «серый», получив деньги.

Мне казалось странным, что волшебник шестого уровня не смог сам справиться с болезнью. Наверняка у него имелись знания, связи, деньги… Неужели мага могла свалить какая-то неизвестная хворь?

По винтовой лестнице мы поднялись в верхнюю комнату башни. За ее дверью увидели скромную, если не сказать, скудную обстановку, состоящую из нескольких стеллажей, трех книжных шкафов, массивного деревянного стола, двух лавок и лежанки, на которой и находился больной.

— Кортис, зачем тут эти люди? — спросил он тихо, слегка приподнявшись на локте.

— Они хотели у вас учиться, мастер, — почтительно ответил «серый».

— Чему может научить полумертвый волшебник? — горько усмехнулся Ургас.

— А вдруг нам удастся его оживить? — произнес я.

— Ты хотя бы диагноз установить способен, молодой человек?

— Проклятие! — ужаснулся целитель, округлив глаза. Похоже, он заметил нечто, что другим видеть не дано.

— Надо же — с первого взгляда определил, — печально подтвердил его догадку Ургас. — Кто таков?

— У него способности к целительству, — ответил за угая.

— А, одаренный… — без всякой надежды протянул больной. — Были у меня и дипломированные целители… да. Сказали, что проклятие седьмого ранга им не по зубам.

И тут я вспомнил слова Атимы, что для излечения некоторых хворей нужно много энергии.

— Что, совсем не помогло?

— Их усилий хватало на неделю-другую, а потом все возвращалось. При этом каждый за свой сеанс брал по сто монет золотом.

— Ого! А если мы попытаемся…

— Молодой человек, не стоит питать напрасных иллюзий, — покачал головой волшебник. — Что может сотворить неуч в деле, невыполнимом даже для опытных мастеров?

— У нас имеется одна вещь…, — я бережно достал из сумки искрящийся рунит и положил его на кровать.

Больной впервые проявил интерес. Он взял в руки камень и пристально на него посмотрел.

— Вы хоть знаете, сколько это стоит? — спросил Ургас.

— Не дороже человеческой жизни.

Теперь он внимательно посмотрел на меня. Потом с трудом приподнялся на постели. Кортис заботливо поправил подушку, чтобы волшебник мог сидеть, опираясь на нее спиной.

— По мнению всех побывавших за три последних года в этом доме, человеческая жизнь стоит именно столько, сколько умирающий способен заплатить.

— Мы не просим денег, мастер.

Не знаю, что он пытался отыскать в моем взгляде, но смотрел очень долго.

— Гм… Что ж, я готов рискнуть остатками своего здоровья, — наконец, произнес он. — Только вот если ничего не получится, ты просто потеряешь полторы тысячи золотом.

— Не возражаете, если мы приступим прямо сейчас? — спросил я.

— По лицу вашего целителя, вижу — у него нет опыта борьбы с проклятиями.

Обернулся к Ишиду, и тот подтвердил слова больного, на пару секунд прикрыв глаза.

— Так вы же учитель. Наверняка знаете, как ему нужно действовать, — предположил я.

— Тут ты прав. Кстати, как вас всех зовут?

Представился сам, назвал имена стальных и попросил объяснить нам порядок действий в предстоящей процедуре. Волшебник подробно разъяснил, где нужно установить камень и как лучше воздействовать на темное пятно, которое видел лишь целитель, а также выдал советы по концентрации энергии.

Кортис снова помог мастеру, уложив его на лежанку.

— Ишид, вся надежда на тебя. Не подведи.

— Сделаю все, что смогу, — немного растерянно ответил угай. Чувствовалось, насколько сильно на него давит ответственность за жизненно важное для всех нас дело.

Ишид положил ладони «лодочкой» по обе стороны от камешка.

— Целители говорили, что пятно должно исчезнуть полностью, — подчеркнул волшебник. — Останется хоть малая часть — все насмарку. Приступай.

Камень заискрился, ладони целителя засияли, а маг застонал и вцепился руками в кровать. Ишиду также приходилось несладко, о чем свидетельствовали стиснутые скулы, сведенные брови и нахмуренный лоб с глубокими поперечными бороздками морщин.

Сначала камень горел очень ярко, затем постепенно начал угасать.

— Платон, давай второй, пятно все еще большое! — крикнул целитель примерно через четверть часа.

Не мешкая, вытащил второй рунит, положил сверху первого. Этот светился не столь ярко и минут через пять тоже стал тускнеть.

— Еще немного! — снова закричал Ишид.

По отработанной при лечении пограничников схеме, начал передавать целителю свою энергию. Стремительный отток быстро сказался тянущей болью во все теле. В глазах потемнело, но контакт с Ишидом не прерывал. По крайней мере, до тех пор, пока сам не «выключился», успев осознать, что на мое место стал Игун. Падая, почувствовал, как меня подхватили чьи-то руки…

«Опять решетка?! Сколько можно?!»

Знакомое видение возникло сразу.

— Вот, а вы все на тесноту жаловались, — расслышал я женский голос. — Смотрите какие у нас теперь хоромы — танцевать можно.

— Ну да, каждый раз, как он проходит по краю, у нас что-то меняется. Силен, ничего не скажешь, — поддержал ее бас.

Меня угнетало не то, что сон повторяется часто, раздражала невозможность заглянуть за решетку, чтобы узнать — кто там разговаривает? Сколько их?

— Это он еще ничего толком не умеет. Представляете, что здесь будет, когда выучится? — снова заговорила женщина. — Так что учтите: кто будет козни строить, тому не поздоровится. Особенно это касается вас, новички.

— А мы чего? — раздался скрипучий голос, который раньше я не слышал. — Ежели бы не он, нас бы могло и развоплотить после гибели прежнего хозяина. Хорошо, сюда втянуло….

…Почувствовал, что меня трясут за плечо, и открыл глаза. Надо мной стоял Кортис с кружкой.

— Парень, это нужно выпить, — сказал он.

Помощник мага приподнял мне голову и влил в рот горькую микстуру.

— Как мастер? — своего голоса не узнал.

— Лучше, чем ты. Спи дальше! — приказал он и ушел.

«Что за человек! Не мог сказать, справились мы или нет? И чего мне теперь думать?»

Попытался оторвать голову от подушки, чтобы осмотреть комнату. Сразу почувствовал такую слабость, что снова рухнул на лежанку.

«Пожалуй, кроме, как спать, я на большее не способен. А что с остальными?»

Интерлюдия

Пособник бандитов, которого после похищения одаренных девушек иначе, как Кучером, не называли, рассудил, что ему лучше остановиться в гостинице, где нашел смерть Армаз. В тот день, когда здесь «пришили» сразу нескольких человек, заявились местные жандармы, провели беглый опрос свидетелей и удалились. Посчитав, что блюстители порядка сюда теперь заглянут не скоро, и уж точно не будут приставать к тем, кто заселился после кровавых разборок, Кучер снял номер сразу на кварту. Кроме подельников по похищению, в Туреине его никто не знал, поэтому бандит решил ненадолго затаиться в городе. Однако проживать здесь все четыре дня он не собирался. С утра наведался в конюшню, в которой оставил лошадь, за постой которой также было оплачено с запасом, проверить, что она на месте.

«Хорошо, что я Армазу не отдал сохранную бумагу на лошадку. Наверняка бы жандармы забрали».

На самом деле все имущество убитых собрали люди Атимы. Их скакуны также достались победителям в качестве трофеев.

Кучер не переставал радоваться, что тогда чуть отстал от остальных, и в конюшню после проезда через городские ворота заглянул на пять минут позже подельников.

Несмотря на предпринятые меры предосторожности, бандит уже завтра собирался покинуть Туреин. С Армазом покончили не жандармы, и это он прекрасно видел. Как и нечеловеческую скорость действий очень опасной женщины и ее помощников.

Во время операции по устранению Армаза Кучер оставался в ресторане, чтобы в случае необходимости подстраховать главаря. Однако «подстраховщик», увидев, что ситуация складывается паршиво, вмешиваться не стал. Потом неоднократно хвалил себя за мудрость, ведь остальные не выжили.

Единственное, чего бандит не учел — внимательность бармена. Тот постоянно отслеживал, кто входил-выходил в обеденный зал, прислушивался к разговорам заинтересовавших его лиц, и хорошо запомнил человека, прибывшего в ресторан с Армазом. Особого внимания спутник главаря удостоился после того, как они сели за разные столики. В итоге от взгляда бармена не укрылось, когда Армаз подошел к подельнику, назвав того Кучером.

Обо всех странностях в своем заведении бармен по давней договоренности был обязан докладывать Крабу, поэтому он не поленился проследить за выжившим бандитом и после того, как стычка окончилась.

Неизвестно, почувствовал ли Кучер что-то, но сегодня вечером решил покинуть гостиницу. Еще до завтрака он отправился на местный базар, прикупил на первое время продуктов, перекусил в какой-то забегаловке неподалеку от городских ворот, где перебросился парой фраз с посетителями и выбрал новое место для ночлега… Оставалось лишь забрать из комнаты вещи и перебраться на постоялый двор за стенами Туреина.

Когда бандит открыл дверь, ему сразу захотелось бежать, но кто-то сзади мощным толчком заставил его войти внутрь. Щелчок дверного замка сообщил, что путь перекрыт.

— Вот смотрю я на эти явно девичьи украшения и думаю, — заговорил сидевший за столом незнакомец, перед которым довольно аккуратно были разложены трофеи, отобранные у похищенных, — живы эти несчастные или нет? И, знаешь, к чему склоняюсь? Скорее всего, нет. А из этого получается, что передо мной беспощадный убийца, смертный приговор которому сомнений не вызывает.

— Я никого не убивал, — сразу затараторил Кучер.

Армаз после похищения девиц забрал лишь векселя и документы, оставив мелочь подельнику.

— Значит, прежние владелицы украшений были настолько очарованы твоей мужественной красотой, что сразу решили снять с себя все? Ох, и сомневаюсь я, глядя на эту тупую бандитскую рожу.

— Армаз организовал похищение, используя меня втемную. Вещи он отдал на хранение, а девок собирался продать дрегам, — произнес застигнутый врасплох. — Потом его убили, а я собирался отнести украденное в жандармерию. Не успел.

— А кто тебе сказал, что мы из жандармерии? Выходит, ты своего кореша предал, — Гаршид быстро сориентировался, нагнав на Кучера еще больший страх.

— Мертвому теперь все равно, а я пытался с его помощью выкрутиться из передряги.

— Что ж, у тебя не получилось. Знаешь, кто убил Армаза?

— Он погиб на моих глазах от руки женщины. Очень опасной.

— Эта баба назначила ему свидание? А ты, значит, собирался им свечку держать?

— Нет, мы пришли в гостиницу за другой девкой, подругой похищенных. Но тут вмешался какой-то Платон, и…

— Платон, говоришь? Вот с этого места подробнее.

Кучер не успел подготовить легенду, которая могла бы представить случившееся в наиболее выгодном для него свете. Опять же, он сразу заметил, насколько опасны эти двое. И сильнее он опасался молчаливого, стоявшего за его спиной. В итоге врать задержанный не стал и рассказал все, что знал.

— Выходит, сам ты того Платона не видел?

— Нет, но крик сбежавшей девицы в ресторане многие слышали: «Платон, помоги!» И он помог… Да так, что выскочивший из ресторана Армаз вскоре вернулся назад и попал на нож дамочки. Потом, я слышал, не без ее же участия вместе с Платоном сам Краб нашел дорогу в могилу. Вместе со своей бандой.

— Что еще знаешь полезного? — заметно было, что Гаршид обдумывал услышанный рассказ, и у пленника затеплилась надежда выпутаться. Эти люди явно интересовались не им, и даже не Армазом — их занимал тот самый Платон, о котором так много говорили в Ибериуме.

— Еще вчера в Туреине состоялся любопытный суд, — продолжал рассказывать Кучер. — Судили прибывшего в город целителя, который вроде бы хотел обокрасть дворянина. Назначили штраф под тысячу золотых. Так вот, в зале нашелся простолюдин, который взял подсудимого на поруки, выплатив всё до последней монеты.

— И к чему ты нам городские хроники пересказываешь?

— По описанию тот, кто оплатил штраф, был похож на Платона.

Бандит этого не знал, но решил, что для спасения собственной шкуры такой домысел будет нелишним.

— Кто тебе рассказал?

— Так я сегодня на рынке был, там только и разговоров, что про вчерашний суд.

— Ладно, на сегодня ты свою жизнь почти выкупил. Не хватает всего трех золотых! — ухмыльнувшись, произнес Гаршид.

Кучер безропотно выложил сразу пять.

— Похвально. Считай, что до полудня завтрашнего дня тебе ничто не угрожает, — дознаватель сгреб все содержимое стола в карман своей куртки.

— Спасибо, господа, спасибо. У меня еще есть одна ценная вещь, — он полез за пазуху, а в следующее мгновенье получил удар кинжалом в сердце.

— И зачем это? — спросил Гаршид напарника.

— Вот! — ответил Мархат вытаскивая руку бандита, в которой был зажат синий сферический амулет.

— Значит, не поверил, что живым его отпустим.

— А мы разве собирались? — спросил молчун.

— Теперь это не имеет значения. А ты молодец, что не придержал его, когда он кошелек доставал. Вот гад и осмелел. Решил, что во второй раз получится извлечь что-нибудь опасное.

— Я свое дело знаю.

Гаршид взял синюю сферу в руки.

— Ведь мог уйти, сволочь. Круговая волна из этой штуки раскидала бы нас по стенкам…

Мархат тем временем обыскал убитого.

— Беседа получилась весьма содержательной — Платон, целитель… Все сходится — это наши клиенты. Осталось выяснить, в городе они или нет. Эту Атиму искать будем?

— Нет.

— Я тоже так думаю, — согласился говорун.

— Уходим, — произнес Мархат.