Собиратель теней. Буйный сезон

Николай Степанов, 2023

Платон Громов в прежнем мире наивно полагал, что пятница для него – самый страшный день, грозящий серьезными бедами и опасностями. Насколько сильно он ошибался, парень понял, только попав в новую реальность. Хотя там вроде и пятниц нет, и законы другие, да и у него самого вдруг проявились способности к магии – чем не панацея от бед? Однако не всё то, чем кажется. Оказалось, что многочисленные проблемы Платона и их преодоление – это единственный для него способ не погибнуть, причем в новом мире ситуация только усугубилась. И теперь Громов вынужден ежедневно изматывать себя физическими и магическими нагрузками, чтобы его магический источник не разрушил собственный организм. Да и многочисленные враги, которых с каждым днем становится все больше, ни на минуту не дают расслабиться. Как там говорят: «Что не убивает, то делает нас сильнее»? Значит, выбор невелик – либо стать сильным, либо умереть. И во втором случае шансы явно выше.

Глава 2

Это всего лишь деньги

В своем мире мне с судебной системой сталкиваться не приходилось, но заочно об адвокатах по разговорам сослуживцев сложилось довольно негативное мнение: дескать, они только и умеют, что за малейший чих тянуть деньги из клиентов. Наш мне поначалу тоже показался из той же породы, поскольку сумму за свои услуги он заломил немалую. Однако, следует отдать мужику должное, к делу подошел ответственно. Адвокат встретился со мной вечером накануне суда и подробно расспросил об Ишиде. Внимательно выслушал, что-то прикинул в голове и обозначил сумму взятки судье. Выдал деньги без возражений. Специалист по защите подсудимых ко всему подходил обстоятельно: неспешно пересчитал деньги и начал просматривать записи в блокноте по нашему делу. Я успел заметить не менее десяти страниц, исписанных мелким почерком, что внушало доверие. Аккуратно убрав блокнот в кожаный портфель, он наконец озвучил наиболее благоприятный исход предстоящего судилища:

— Есть шанс свести приговор к штрафу, причем довольно солидному. Однако и это еще не все… Заплатить его может далеко не каждый, а лишь человек, которого с обвиняемым связывают родственные или иные юридически подтвержденные узы.

— Односельчанин подойдет? — я сразу вспомнил о своей «прописке» в деревне Хаши.

— У тебя имеются соответствующие документы?

— Я из Хаши, — важно произнес кодовую фразу и показал засветившуюся на ладони треугольную печать.

Адвокат снова открыл блокнот и сделал пару записей, затем:

— Гм, а ведь это может сработать. Только учти, Алтон: штраф на таких процессах может превышать тысячу монет золотом.

На несколько секунд я попросту впал в ступор. Не так давно сумма даже в десять золотых была для меня неподъемной, а эта на два порядка выше. «Переваривая» информацию, мысленно высказал все, что об этом думаю. Быстро подсчитал наши накопления: выданный Ашкуном вексель на пятьсот золотых, монеты от реализации трофеев, добытых у кочевников и бандитов, напавших на перевале, плюс добыча из степи. Примерная сумма приближалась к восьми сотням. Если продать лошадей и мою артефактную торбу, являвшуюся неким пространственным карманом… Кроме того, вспомнил о шкатулке удвоения и запасах Алгая. Расчеты показали, что денег точно хватит. Вот только про учебу всем придется забыть. Ну, так и мы не последний год живем.

— Монеты найдем, — выдавил я из себя.

Не скажу, что особо горел желанием помогать целителю, но он действительно вернул с того света отца нашего Алгая и спас нескольких пограничников, да и мне не раз оказывал помощь в степи. А кроме того, очень хотелось щелкнуть по носу зарвавшегося баронета.

Переговоры с юристом проходили в той же комнате, где недавно мы с Атимой, которая сейчас тоже присутствовала, обсуждали ее странного знакомого.

— Точно найдете? — решила уточнить атаманша. — Если что, можешь рассчитывать на мою помощь — монет двести собрать смогу. Как-нибудь потом отдашь. Только учти: в городе я пробуду всего три дня.

— Спасибо, справимся сами.

— Хорошо, — кивнул адвокат, которого наша высокая платежеспособность почему-то совсем не удивила, а может он просто не подал вида. — А теперь слушайте, как мы поступим завтра.

Далее мы прослушали весьма подробный инструктаж своих действий и пояснения об их точном исполнении.

Следуя указаниям адвоката, утром в зал суда мы заходили по одному и занимали места на задних рядах, чтобы не попасться на глаза ни угаю, ни баронету.

Как и предполагал наш юрист, заседание проводили в открытом режиме. Баронет, похоже, не хотел доплачивать за удаление зевак из зала суда. Благодаря его экономии, сегодня любой желающий за одну малую серебряную монетку мог поглазеть на судебные разборки между дворянином и простолюдином.

Стараниями Атимы пустых мест в зале не осталось. По ее словам, дворяне часто привлекали своих людей, чтобы прямо во время заседания оказывать давление на суд. Если они сегодня «подсадные утки» Жилского тут и были, то в явном меньшинстве, что сразу сказалось на настроении баронета.

— Слушается дело… — начал судья, и тут в зал стремительной походкой вошел наш адвокат.

— Прошу прощения, ваша честь, немного задержался.

— Кто такой? — надменно спросил судья, словно впервые видел вошедшего.

— Адвокат обвиняемого.

— Ты опоздал, поэтому не можешь быть допущен к рассмотрению…

— Ваша честь, здесь изложены причины моего опоздания, — адвокат достал из портфеля лист бумаги передал судье.

Тот бегло ознакомился с документом, округлил глаза, изображая изумление, и недовольно произнес:

— Так бы и сказал сразу! Займи свое место!

Опоздавший сел рядом с подзащитным и что-то прошептал тому на ухо. Только сейчас я заметил на шее Ишида необычный амулет и оковы на руках.

Баронет занервничал — присутствие на суде неизвестного адвоката явно не входило в его планы. Он пошептался с солидным мужчиной, сидевшим рядом, но тот лишь пожал плечами.

Насколько я понял, и «опоздание» адвоката, и недовольство судьи с последующим удивлением после ознакомления с бумагой являлись частями спектакля, срежисированного защитником. Возможно, он действительно стоил потраченных нами денег.

— Слово предоставляется истцу, — прозвучал голос судьи.

Жилский поднялся, кипя от «благородного негодования»:

— Этот негодяй, нагло воспользовавшись моим доверием, проник в мой номер и украл кошелек. Однако и этого ему показалось мало. Преступник попытался меня убить. Требую справедливого суда и достойного наказания! У меня все, ваша честь.

На мой взгляд, речь — так себе. Разве что краткая.

— Суть обвинения всем ясна? — спросил судья. — Вопросы имеются?

— Разрешите? — поднялся адвокат. Получив безмолвное одобрение, он приступил к работе. — Начнем с обвинения в убийстве…

В следующие четверть часа на баронета обрушился град уточняющих вопросов. Сразу или нет обвиняемый пытался убить, каким образом, чем, вплоть до расстояния, на которое угай приблизился к жертве, чтобы зарезать. Во время этих расспросов баронет попытался «наехать» на адвоката, в грубой форме обозвав того наглым простолюдином.

— Поосторожнее со словами, господин Жилский. За оскорбления, согласно дворянскому кодексу, я могу вызвать тебя на поединок.

— Да кто ты такой, чтобы…

— Баронет, — вмешался судья, подняв ту самую бумагу, что в начале заседания была ему передана защитником, — должен сообщить, что господин Эртус Лидский не только член гильдии адвокатов, но и принадлежит к благородному роду.

Насколько успел понять, фамилии в этом мире имели только представители дворянского сословия.

— Прошу прощения, — сразу пошел на попятную Жилский, — наглый преступник просто выбил меня из колеи. Я ему доверился, а он…

Угай несколько раз пытался вскочить и ответить на лживые обвинения, но адвокат успевал его сдержать.

— Могу я осмотреть оружие преступления? — закончив опрос Жилского, обратился адвокат к судье.

— Нож на столе, — пробурчал тот.

Во время нашей вчерашней встречи юрист подробно расспросил об оружии Ишида. Я рассказал ему все, что смог вспомнить.

— Обвиняемый, поведай суду, что это за оружие?

— Копье, — ответил тот.

— А почему оно выглядит, как нож?

— Нужно нажать на выступ, — довольно равнодушно отвечал Ишид, не понимая, какое это имеет значение.

Попытка защитника нажать куда бы то ни было ни к какому результату не привела, поэтому он под свою ответственность попросил разрешения судьи на проведение следственного эксперимента. В руках подсудимого нож моментально превратился в копье.

— А теперь позволь спросить, уважаемый господин Жилский, зачем подозреваемому, вдруг решившему убить исцеленного им же человека, приближаться на расстояние вытянутой руки, если он имеет копье? Или считаешь, что Ишид внезапно обезумел? Так в этом случае надо не в суд обращаться, а в психушку или к волшебникам — вдруг на целителя наведено проклятье?

Баронет не стал отвечать сразу. Посоветовавшись с сидевшим рядом с ним человеком, он поднялся и с расстановкой заговорил:

— Обдумав события вчерашнего дня, сегодня я принял решение снять обвинение в попытке меня убить. Наверное, слишком перенервничал вчера из-за вероломства вора, ведь все мы люди и можем ошибаться.

Во вчерашнем разговоре мы коснулись темы одаренных. Адвокат рассказал, что рассмотрение дела в магическом суде для тех, кто не являлся волшебником, стоит немалых денег, но в этом случае обвиняемый мог пойти на крайнюю меру — произнести магическую клятву, что не совершал преступления. Правда, ложь в этом случае приводила к смерти, если же выжил — полное снятие всех обвинений.

Целитель по совету защитника снова превратил копье в нож и вернул суду, хотя было видно, насколько ему не хотелось этого делать.

— Значит, переходим к рассмотрению второго пункта обвинения: кража, — предложил судья. — Истец обозначил свою позицию. Что скажет защита?

Адвокат снова начал расспрашивать баронета и свидетелей, но на сей раз Жилский вел себя увереннее, словно уже не раз проходил всю эту процедуру. По крайней мере, адвокату не удалось хоть как-то запутать истца.

«Неужели этот тип постоянно так разводит людей на деньги? Сначала приглашает в гости, нанимает свидетелей, а потом суд и будьте любезны — платите штраф?»

Закончив слушание, судья с двумя помощниками, адвокатом и представителем баронета удалились, чтобы определиться с приговором.

Надо отметить, что в ходе процесса зал постоянно поддерживал адвоката и осуждал «пострадавшего», пытаясь оказывать давление на принимающих решение. Несколько раз судья грозился прогнать самых активных, но так и не осуществил угрозу, поскольку вся публика, судя по одежде, принадлежала к зажиточному классу. Насколько я понял, и эта часть спектакля была разыграна по сценарию нашего адвоката.

— Подозреваемый Ишид признан виновным в попытке совершения кражи и приговаривается к пяти годам каторги, которая может быть заменена штрафом в размере десятикратной суммы украденного, — объявил приговор судья. — Адвокат, возьмите вещественное доказательство и пересчитайте.

— Пятьдесят золотых, — объявил защитник, изучив содержание кошелька.

— Подведем итог, господа. — Снова заговорил судья. — Сумма штрафа в королевскую казну составляет пятьсот монет. Размер судебных издержек — пятая часть штрафа, выплата пострадавшему за моральный ущерб — также пятая часть штрафа. Тот, кто прямо сейчас пожелает внести семьсот монет, может взять обвиняемого на поруки. В зале есть желающие?

— Есть, ваша честь, — поднялся я. — Кому необходимо передать сумму штрафа?

Приятно было видеть вытянувшиеся лица баронета и целителя. Ни тот, ни другой не ожидали моего присутствия здесь, не говоря уже об остальном.

— Кем тебе приходится подсудимый? — после продолжительной паузы спросил судья.

— Односельчанином, — сделал я сомнительное, как показалось всем присутствующим, заявление.

— И можешь это доказать, молодой человек?

— Могу, — кивнул и вышел массивному столу. — Ишид, покажи ладонь и произнеси: «Я из Хаши».

После того, как все увидели светящийся треугольник, я повторил тот же фокус.

— Хочешь сказать, что ты — угай?! — возмутился баронет.

— Все, что хотел, я уже сказал.

— Это его сообщник! Они вместе собирались меня обокрасть! Я требую… — начал было Жилский, но гул присутствующих заглушил его слова. Судья взялся за молоток, призывая к тишине. Когда гомон стих, заговорил адвокат:

— Человек, способный заплатить семь сотен, станет соучастником в краже пятидесяти монет? В судебной практике королевства такого не случалось. Ты уверен, что хочешь выдвинуть еще одно обвинение? — обратился он к баронету.

Посоветовавшись с помощником, Жилский покачал головой.

Из здания суда мы выходили практически без денег, зато вместе с целителем.

— Зачем ты это сделал? — спросил Ишид, чуть отойдя от входа.

— Не я, а мы. Затем, что не бросаем боевых соратников в беде.

— Но ты в итоге лишил всех возможности учиться! И самого себя — в том числе, — продолжал кипятиться целитель, считая меня единственным освободителем.

— Один мой знакомый говорил: «Это всего лишь деньги. Их можно заработать. И потерять. И снова заработать. А вот человека, если он погиб, обратно не вернешь». Думаю, он тысячу раз прав.

— Меня не собирались казнить, Платон! — почти выкрикнул угай.

Мы шагали через многолюдную улицу и ловили на себе недоуменные взгляды прохожих, вызванные бурными эмоциями Ишида.

— Не стоит повышать голос, на нас уже смотрят, — попытался утихомирить угая. — Что же касается казни… Существуют вещи и пострашнее смерти.

— Но все это — мое личное дело. Зачем вмешиваться в то, что тебя не касается?

— А вот тут ты не прав. Только мне решать, что меня касается, а что — нет. Ты спас от смерти отца Алгая, исцелил пограничников, помогал нам в трудных условиях… Вот я и недоумеваю — что в тебе сломалось, что заставило отправиться к баронету? Желание батрачить на этого подонка?

— Я бы выбрал каторгу, — «сбавил обороты» целитель.

— Твой друг баронет наверняка сумел бы найти способ и заставить работать на Жилских или на кого-нибудь еще хуже…

— Они бы не смогли меня заставить.

— Во-первых, не переоценивай себя. А во-вторых, тебя могли попросту использовать втемную.

— Но я же его от смерти спас, почему эта сволочь…?

— Сам же сказал — потому что сволочь. Не в моих принципах напоминать, но один раз нарушу: я тебя предупреждал?

— Было дело, — понуро сознался Ишид.

— Ладно, мы тебя из беды вытащили, а теперь, извини, пора и свою жизнь устраивать. Нам надо готовиться к новому рейду в степь.

— Не надо, — пробурчал целитель. — У меня есть монеты.

Из здания суда мы направлялись к своей гостинице. Атима, встретив нас на выходе из «дворца правосудия», велела немного попетлять по городу, чтобы она смогла отследить, не увязался ли кто за нами.

— А на суде объявили, что все твое имущество конфисковано. Даже копье пришлось выкупать.

— Отобрали то, что нашли, но не все. Тут неподалеку сквер, давайте заглянем.

Подобный крюк вполне вписывался в план по запутыванию следов, и мы направились за угаем.

«Если ему удалось сохранить свои две сотни, будет очень неплохо. Сможем хотя бы Игуна к учителю пристроить, — размышлял я относительно ближайшего будущего. — Но в степь все равно придется отправляться, хотя желания нет никакого. Как же иногда судьба умеет преподносить сюрпризы! Еще вчера мы были богаты, имели неплохую «подушку безопасности» даже после оплаты за учебу, а сегодня…»

Настроение у всех было паршивым, однако Алгай даже сейчас успевал поглядывать по сторонам. Он и сообщил шепотом, что за нами кто-то следует:

— Я вон ту ворону уже третий раз вижу. То подлетит, то отстанет.

— Ты умеешь отличать одну ворону от другой? — так же тихо спросил я, даже не пытаясь отыскать птичку взглядом.

— Она слишком темная для местных ворон, иссиня-черная.

«Ну да, бывает ворона белая, и ее среди других просто нельзя не заметить, а наш ефрейтор обнаружил самую черную. Но я ему верю, он — парень глазастый».

— А кто умеет использовать птиц для разведки? — вопрос я задал Игуну.

— Только неслабые волшебники, — подтвердил догадку он. — Одаренным и магам начальных рангов такое не под силу.

«Неужели баронет нанял волшебника и теперь собирается мстить? Так вроде не за что — он все равно после суда стал на сто монет богаче. Или таким всегда мало? В следующий раз встречу гада на узкой дорожке — точно рожу начищу! Но сейчас следует разобраться с вороной!»

Мне жутко не понравился чужой пригляд.

— Ишид, ты как-то говорил, что неплохо камни бросаешь. В ворону попадешь?

— Если не дальше тридцати шагов, то должен. Только я в этом сквере ни одного булыжника пока не видел.

Не так давно, шаря в своей артефактной сумке, наткнулся на камешек, который подобрал в степи во время схватки с головастиками. Тогда воспользоваться им не пришлось, и я машинально сунул «подручное средство» в сумку. Собирался потом выбросить, но внутренний голос остановил — а вдруг опять понадобится? Голос оказался «глазастый» — как в воду глядел.

Внутри городских стен носить стрелковое оружие разрешалось только в зачехленном виде. Любой патруль мог схватить нарушителя и привлечь к ответственности, поэтому я не рискнул доставать арбалет из торбы. Совсем другое дело — камень.

Незаметно для крылатого шпиона передал целителю камешек, и мы пошли дальше. Угай сделал вид, что отстал за кустиками по нужде. Ворона последовала за нами.

— Я слышал, зачарованных тварей не так просто убить, — тихо произнес Игун.

— Может наш целитель — мастер по бросанию камней? Подобьет птичке глаз, и испортит наблюдающему за нами всю картинку.

Мы остановились возле небольшой клумбы, поджидая Ишида.

Примерно через минуту раздался глухой хлопок. Повернувшись на звук, заметил разлетающиеся в разные стороны перья. Вскоре из-за кустов вышел наш «снайпер», внимательно разглядывая булыжник.

— Алтон, а ты с птичками исключительно рунитом сражаешься?

— Чем?

— Сам посмотри.

— Камень как камень, — я повертел в руках орудие убийства необычной вороны. — И чем он отличается от остальных?

— Видишь синие прожилки? — Ишид указал на нитевидные вкрапления.

Попытался вспомнить, как этот чудо-камешек оказался у меня. Когда в степи замаскированная тварь сожрала лошадь Ленкура, наш проводник метнул магическую гранату, и чудовище лопнуло, а от его взрыва пострадал мой конь. Рядом с раненым скакуном я и подобрал булыжник.

— Выходит, когда Ленкур взорвал ту круглую тварь, моему жеребцу бок повредило рунитом? И сколько он может стоить?

Камень был чуть меньше моего кулака и весил примерно полкило. Когда мы на эту тему разговаривали с Игуном, он называл сумму почти в тысячу монет. Но ведь этого не может быть! Я вообще собирался избавиться от ненужного мусора!

— Думаю, не меньше, чем мы заплатили в суде, — подтвердил мою невысказанную догадку Игун. — Ой, смотрите, прожилки мерцают, похоже камушек тебе достался очень необычный.

Пригляделся, действительно по вкраплением изредка пробегали искры.

— Надеюсь, он не рванет? — спрятал рунит в торбу.

— Не должен, но я бы его поскорее продал, — посоветовал Игун.

— Ладно, как скажешь, попробуем сегодня же обменять на деньги? — после случившегося даже забыл, зачем мы заглянули в сквер. Хотел было выбираться.

— Погоди, сюрпризы еще не закончились, — произнес Ишид. — Пойдем, покажу, что меня «сломало».

Из своего тайника целитель достал другой камешек рунита, немногим меньше моего, и двести монет золотом.

— Мужики, а ничего, что мы тут без охраны целым состоянием любуемся? — спросил я, озираясь по сторонам.

— Так давай спрячем его в твою сумку, — предложил Игун. — Из нее ведь только ты и можешь что-то вытащить.

— И не только из сумки, — со вздохом произнес целитель. — Он нас откуда только не вытаскивал.

— Если бы кто-то сам не осложнял жизнь себе и остальным, не пришлось бы и вытаскивать, — я строго посмотрел на Ишида. — Спрашиваю один раз и ответа жду немедленно: ты с нами?

— Я этого не заслуживаю…

— Согласен — не заслуживаешь. Но вопрос был задан не о заслугах. А еще учти — больше права на ошибку у тебя нет.

— Я с вами, парни. Спасибо.