Тёмные лучи

Николай Серый

Избранные стихотворения автора романа «Каникулы в барском особняке». Своеобразный и сугубо личный лирический дневник за многие годы.

Часть четвёртая

***

Прости… я тебе не верю,

Но нежность хочу твою…

Я осенью запер двери

И вина ночные пью.

И разум размыт на части

Пахуче-хмельной струёй,

И стало больное счастье

Удушливо-влажной тьмой.

И пьяно-шальные грёзы

В рассудке моём опять,

И рвутся наружу слёзы,

И я не могу рыдать.

И память о прежней страсти

Сжигает тоской нутро,

И кажется мукой счастье,

И чудится злом добро…

(28 сентября 1992 года, Армавир)

***

И злая память о страстях и смерти,

И обречённо-нежное письмо,

И отражённое меж крепами в трюмо

Венков и гроба многоцветье.

И попик молодой с холёно-белой кожей,

И отпеванье, и собор, и стылость…

Ужели в снегопад была Господня милость

Для одоленья моего безбожья?..

(12 февраля 1993 года, Армавир)

***

Ливни осенние, долгие, нудные,

Мысли и книги мои…

А за окном две собаки приблудные

Разом завыли в ночи.

Знание истин есть кара господняя,

Правда о людях страшит…

Хочется быть мне глупей и свободнее,

Если мне Боже простит…

(25 апреля 1993 года, Армавир)

***

Мужские лица были хмурыми

В осенней смеси снега и дождя…

Бодрились женщины со спинами понурыми,

В седую темень уходя.

И снова водка в захламлённом баре,

И снова улиц человечий сор…

Как будто нас украл бесовски хитрый вор

И нечисти нас продал на базаре…

(02 июня 1993 года, Армавир)

***

И душной ночью мы в церковный сад

Вошли гурьбой, смеясь не благочинно…

Там пили лёгкие мерцающие вина,

Там взоры грешников по благости скорбят.

И прелесть храма обостряет боль

И чудится безгневной карой Божьей…

Бог мучил нас красой за грешную юдоль,

За истины, объявленные ложью…

(09 июня 1993 года, Армавир)

***

Жасминово-прохладный воздух,

Клочки тумана и роса рассвета…

И кажется, что вечным будет отдых

Здесь у окна, камина и букета.

У этой книги с золотым обрезом

Какой-то ветхий и весёлый запах…

И я упьюсь и мёдом, и шартрезом

Из рюмочек лилово-розоватых.

И страх замрёт в моей телесной бездне

И лишь на миги проскользит в сознанье…

Я знаю: превращается в возмездье

Любое счастье при своём скончаньи.

А женский смех беспечней и свободней,

И как дурманы белизна и кожа…

И всё же грех — создание Господне,

И всё-таки пороки — не безбожье!..

Не выскажу я Господу укора

За то, что в нас забаламутят черти…

Здесь на ковре весёлые узоры

И всюду блики и любви, и смерти…

(07 октября 1993 года, Сочи)

***

Юркие, белые, хрупкие пальчики,

Вычурно смел макияж.

Вместо улыбок — смешки и оскальчики,

Вместо хотения — блажь…

Вспомнил утехи я вечером млечным,

Снежные хлопья в окно…

Было бы счастье безмерным и вечным, —

Счастьем не было б оно…

(19 октября 1994 года, Армавир)

***

И вновь осенний и старинный дом,

И скрип ночной, и в полумраке вина…

Мы сели с ней за дедовским столом,

И замер пёс лохматый у камина.

Я в этом доме нынче только гость,

И мой удел — спокойная учтивость…

И гложет псина мозговую кость

Без всякой благодарности за милость…

А после мы задумчиво прошлись

По тёмной и скрипучей галерее…

Я слышал писк весёлых юрких крыс,

И с каждым часом было холоднее.

Мы замерли у круглого окна,

За стёклами — нагие ветки дуба…

Я клеветал, что наша суть грешна,

И был оскал смешной и белозубый…

И под навет скрипел дырявый пол,

О прошлом я твердил, как о позоре…

Хулы я много вздорной намолол,

Боясь, что нежность превратится в горе…

(23 октября 1993 года, Армавир)

***

Я смотрел у окна на скрипучем паркете,

Как вечерняя мгла поглощала оттенки,

Пожирала осеннюю прелесть соцветий

И узоры ковров на тахте и на стенке.

А ведь краски живут и во мгле, потаённо, незримо,

Их хранит темнота, словно тайных и доблестных пленных…

Так великие мысли от разума телом таимы,

Коль не явит их блеск откровений священных…

(23 декабря 1993 года, Армавир)

***

Встреча под вечер в саду золотистом,

Запахи яблок, наливок и мёда…

С ней я, как встарь, был наивно-речистым,

Я уверял, что минули невзгоды…

Глупость надежд пусть не будет обузой!..

Боже, яви мне суровую милость:

Дай избавленья от вздорных иллюзий,

Дай, чтобы чаянье с явью смирилось…

(26 декабря 1993 года, Армавир)

***

А ночью в церкви — и весна, и бденье,

И всё земное мнится мне грехом,

И пламя свеч колеблют песнопенья,

И белый попик весел под хмельком.

А рядом люди на колени пали,

И ночь пасхальная за окнами светла…

И вдруг по храму тени замелькали,

Как души, отвергавшие тела…

(15 февраля 1994 года, Армавир)

***

Творю в ночной росе молитву о покое,

Акации вокруг церковные цветут…

И вдруг я расстаюсь с раздумьем и тоскою,

Но счастлив этим я лишь несколько минут.

И вновь мучительны и звёзды, и цветенье,

А тело грешное измучено душой…

Ужели мне искать покой в исчезновеньи?..

И будет ли душа в бесплотной жизни мной?

И кем мой станет дух, когда лишится тела?..

Ужель не вспомнит он, как вместе с плотью жил,

Как, слабая, она в соблазнах сладких млела,

И грозно он её за суетность хулил?..

Душа и плоть мои, друг друга искалеча,

В борении своём и создали меня…

И если быть иным без их противоречий, —

В бессмертие души не стану верить я.

Но если вера вдруг в бессмертье душ наполнит

Рассудок грешный мой, — не захочу я рай…

И пусть тогда Господь мои кощунства вспомнит,

А я взмолюсь Христу: мне вечной тьмой воздай!..

(03 мая 1994 года, Армавир)

***

И снова осень, и ручей, и дом,

Где, будто встарь, мне вечерами рады…

Иконные и токи, и оклады,

И солнце над часовней за окном…

И я бессилен больше не скорбеть,

Что всё для нас не кончилось на свете…

Ведь знал, прощаясь, я, что надо умереть

И не застрять в позорном лихолетье…

(16 августа 1994 года, Армавир)

***

В харчевне карачаевской — харчо,

И белое вино, и бастурма, и полдень…

А рядом девичьи и кудри, и плечо,

И свет её лица, как будто он — Господень…

А в небесах — прохлада вешних гор,

И белый голубь, как благословенье…

И мнится мне, что Боже длань простёр,

Нежнейшую, как в детстве умиленье…

(17 августа 1994 года, Черкесск)

***

На круглом столе и наливки, и мёд,

В осенней беседке все запахи лета,

И вечер, как тайну, тепло бережёт

И токи янтарного липкого света…

Мне гостья внушала, что беды во мне,

И если себя изменить я сумею,

То горькие истины будут добрее,

И боль станет сладкою, будто во сне…

(18 августа 1994 года, Армавир)

***

Снова цветенье и запахи сада,

Бденье ночное у лампы на даче…

Больше соблазнов и грёз мне не надо,

Я не хочу ни страстей, ни удачи…

Робко склоняюсь над Ветхим Заветом,

Жёлтая лампа букет золотила…

Пыхнет ли Боже в душе моей светом,

Если мне душу судьба погасила?..

(24 января 1995 года, Армавир)

***

Священник смотрел на неё утомлённо,

И белые губы игуменьи сжаты,

И запах весенний, закатный и знойный

Вливался во хлад монастырской палаты.

И слёзно смуглянка в обитель просилась,

И красные губы шептали обеты…

И видеть мне это — Господняя милость

И чудо с явлением Божьего света…

(18 февраля 1995 года, Армавир)

***

Сколь много гомона, страстей и чепухи

С любовью и в саду, и в доме над заливом!..

Я весело творил у озера стихи,

И самому себе казался я счастливым…

Но осень и душа простилися с теплом,

И листопадами разлуки замелькали…

Былые радости мне стали лютым злом,

Как только мной они недостижимы стали…

(13 апреля 1995 года, Армавир)

***

Пасхальная, мистическая ночь,

И в храме пенье: «Господи воскресе…»

И с паперти смотрю я в поднебесье,

И никого мне полюбить невмочь.

Я всё любви не обрету и мучусь,

И то мерзит душе, что хочет люто плоть…

И за какой же грех дана мне эта участь?..

И в чём мне каяться не дал понять Господь…

(17 мая 1995 года, Армавир)

***

В беседке ночью комары томили,

И речи гостьи безразлично-чинны,

И тело вдруг моё забередили

Наивные, забытые святыни.

И всё забытое упорно билось в память,

И разум робко ожидал мучений,

И, наконец, в нём принялись шаманить

Былые ночи, призраки и тени…

(04 августа 1995 года, Армавир)

***

На зорьке — запах леса и реки,

И плоть хмельна и зеленью, и летом,

Туман пронизан розоватым светом,

И блики рос, как бледные зрачки…

Душе и вере больше нет оков,

И благость Божья горячей и ближе,

И мнится мне, что множество миров,

Незримых прежде, скоро я увижу…

(23 августа 1995 года, Армавир)

***

В храме допели унылую требу,

Солнечно-снежная паперть.

Хлопья, мерцая, канули с неба,

Глупо хотелось заплакать.

Память опять паучихою стала,

Мнилась дорога всё той же…

Только без той, чья любовь измеркала

Сыпью снежинок на коже…

(05 ноября 1995 года, Армавир)

***

Навозный запах, серо-влажный день,

И улица, заветная когда-то…

Акации уж нет, один замшелый пень,

Уже снесён забор дощатый.

Но суетня весенняя собак,

И воробьёв крикливая игривость!..

Я вижу в этом добрый Божий знак,

И я Господню предвкушаю милость…

(14 марта 1996 года, Армавир)

***

А ночью — буйный и со снегом дождь,

И я за книгой вспомнил глупо лето…

И мёд со мной, и винограда гроздь,

И блудный кот, уютом обогретый.

Ласкает мордой ноги он мои,

И, очень чёрный, выгибает спину…

К коту питаю дольку той любви,

Что в этом одиночестве повинна…

(07 мая 1996 года, Армавир)

***

В рассветном тумане — предчувствие снега

И с инеем жухлые листья…

И близко с надсадой скрипела телега,

И пёс забрехал голосисто.

И кучер хлестнул вороную кобылку,

И мелко она затрусила…

Затем миновал я погост, лесопилку,

Которую ты не любила…

(25 июня 1996 года, Армавир)

***

Снежная дымка под вечер на западе…

Сыпались листья с осины…

В ветхой беседке у сумрачной заводи

Пили креплёные вина.

Молча прошлись до расхлябанной пристани,

К церкви, где слёзную пели…

И не понять: иль раскаялись искренне,

Или совсем захмелели?..

(08 июля 1996 года, Армавир)

Конец ознакомительного фрагмента.