Мы не пыль на ветру

Николай Росс, 2022

«Мы не пыль на ветру…» – второй поэтический сборник капитана дальнего плавания Николая Позднякова, члена Интернационального Союза писателей, публикующего свои произведения под псевдонимом Николай Росс. Стихи о любви и природе, о море и героях, а также философские размышления в стихотворной форме уже принесли автору успех в поэтических конкурсах и на фестивалях. Признание и советы друзей, а также отзывы читателей стали главной причиной появления книги. Адресовано широкому кругу читателей, любителей поэтических строчек.

Я просто русский человек…

Знать бы

Сколько сказано про жизнь

Горьких строчек…

У России нет дорог,

Чтоб без кочек…

На судьбу кивать легко —

Нет отдачи…

Если б знать, куда ведёт…

Вот задача!

Задача

Могучий времени поток несёт нас

в космосе холодном…

Задача — объяснить голодным,

Что всё когда-нибудь пройдет…

«Как понять непростые дни прошедших времён…»

Как понять непростые

дни прошедших времён,

обещания пустые

самых разных сторон?

Кто шута бубенцы на себя примерял,

кто-то, схиму приняв, просто сгинул,

кто-то душу в себе навсегда потерял —

чёрным вороном мир наш покинул.

И кружило над полем войны вороньё,

громко каркая, видя всю битву.

Ну а кто-то сказал, что всё ложь и враньё,

и по горлу провёл себе бритвой.

Каждый сам выбирал или был принуждён

в плотном строе стоять на одной из сторон.

Разделились не ровно — кто верх, а кто низ.

Как один, поголовно, — шашки вон! Понеслись…

Две волны повстречались, друг друга кляня.

И рубились, и мчались, не жалея коня!

Обе бились за жизнь, за себя, за страну!

Как же так получилось?

За свою! За одну!

И стреляли брат в брата

из отцова ружья,

и у каждого правда —

не чужая, своя!

Мести злобная ведьма

выбирала сама

место цели и время.

И горели дома…

Горько плакали матери.

Погибали сыны.

Будь ты проклята матерно,

суть гражданской войны!

Вся земля пропиталась

жарким потом и кровью…

Но борьба продолжалась

с обоюдной любовью!

До конца! До признания

обоюдной вины —

глубины покаяния

от другой стороны!

Нам, не путая флагов,

но сплетая концы

наших стягов кровавых,

оборвав бубенцы,

Поклониться всем павшим,

осознать и простить,

отдых дать всем уставшим

и в любви, в мире жить!

Плачет колокол с болью,

звук разносит окрест,

Чтоб не сыпать ран солью,

есть улыбки невест!

Жизнь конечна — но вечна!

Нам в наследниках жить!

А любовь — бесконечна!

Так давайте любить!

Как рассудите, люди,

вы, живущие, — нас?

Нелегко это будет.

Кто страну нашу спас?

Осознаем когда-то —

все уйдут подлецы —

Что страна наша свята!

А герои — отцы!

«Я не качал тебя в ладонях…»

Письмо из прошлого

Я убит подо Ржевом…

Александр Твардовский

Прости, сынок, я не качал тебя в ладонях.

Я был в бою, когда рождён был ты.

На поле боя подо Ржевом похоронен —

Не выжил я в огне большой беды.

Да, я погиб в жестокой рукопашной,

Троих штыком отправив в мир иной.

В траншее вражеской, в атаке бесшабашной

Четвертый выстрелил мне в сердце — был живой.

И, падая, теряя жизни крохи,

Я заколол его, и я не побеждён.

Вот так, сынок, я на последнем вздохе

Врага убил, а ты в тот миг рождён.

Твой первый крик, твой плач я не услышал.

Тебя не видя, я тебя любил.

Такой расклад, сынок, мне в жизни вышел,

А чтоб ты жил, я четверых штыком убил.

И помни, сын, я не был живодёром,

Как эти — в сером, жегшие людей,

Что Ленинград пытались взять измором.

Гореть в аду им, радуя чертей.

А я положен в братскую могилу.

Там обелиск и множество имён.

Спасибо, сын! Тебе и внуку силы

Хватило, чтоб найти мой медальон.

Я не безвестен — в вечности слыву…

Мы победили, в вас я и живу!

23 февраля

Февраль, закутанный в снега,

Предвестник мартовской капели,

В шинели, в каске, в сапогах

Шагал последнюю неделю.

В нём 23-е число —

Для всех, кто армии обязан,

Великим праздником пришло

Поздравить тех, кто с нею связан!

Сон о войне

Мне сон приходит по ночам

Уже не часто… Так, обрывки…

Как будто снова с другом там…

Я вижу яркие отрывки…

Как жёлтый пламени оскал

На части рвал заката просинь…

Мой друг от раны умирал,

Просил, чтоб я его тут бросил…

Я нёс его, а снег скрипел —

Прижат протектором ботинка…

И я, и друг мой уцелел…

Мы две у сердца половинки!

Мы, точно выполнив приказ,

На базу возвратились вскоре.

Удача не забыла нас.

Промчалось стороною горе

Для нас, а также для страны…

В которой не было войны…

Мы не все возвратились

Мы романтику боя

исключили на раз.

Было время такое —

оно выбрало нас,

Молодых, и безусых,

и не знавших войну.

Мы на плитах могильных

проклинали страну…

Мы не все возвратились —

половина из нас…

А верхи суетились —

те, кто отдал приказ.

Как страна изменилась —

не скажу никому.

Что мы там защищали —

не понять самому.

Ни награды, ни песни

не помогут забыть.

Жизнь теперь интересней —

да и хочется жить!

Не ушли безвозвратно

те лихие года!

Ночью снятся, да ладно —

утекает вода…

Вместе с нею уходят

боль, печаль и тревога.

Я стою молчаливо

у родного порога…

Я когда-нибудь встречу

всех прошедших войну.

Годы жизни отмечу,

затенив седину.

Спецназовец

Над головой чернело небо.

Свет звёзд — как дырки в дуршлаге.

А серп луны пришпилен не был —

Скользил слезою по щеке.

Чужой земли был воздух пряный.

Дыханье крик перехватил.

В груди болела сердца рана.

Я от погони уходил.

Заброшен непростой судьбою,

В чужой стране я был чужой.

Я жизнь люблю, и я не скрою —

Сюда был послан я страной.

Я выполнял своё заданье

Без сна и отдыха, как мог…

И вот теперь один в саванне…

Нет, не один! Со мною Бог!

Знакомый рокот вертолёта —

Я найден! Кончилась охота…

Я сон досматривал на базе.

Мой палец дёргался в экстазе,

Давя гашетку пулемёта…

Опять в атаку шла пехота.

Морская пехота

Мы уходили, не боясь,

Сбив бескозырки на затылки,

За ленточки в зубах держась,

В жестокий бой атаки пылкой…

Штыком и пулей бить врага,

В защиту РОДИНЫ и чести,

Чтобы осталась на века

Всем память справедливой мести…

А наши чёрные бушлаты,

Тельняшки с синей полосой

Чтобы фашистские солдаты

Запомнили, как ужас свой.

И те из них, что будут живы,

Своим потомкам навсегда —

Не нападать на наши нивы,

Не грабить наши города

Наказ оставили бы свой,

Умывшись кровью и слезой.

На всех одна Победа

Не ставлю цели, чтоб в бессмертье

Мне проползти с чужим стихом.

Свои придумал я — поверьте! —

Слова простые взяв при том.

И не рассчитывая на «славу»,

Писал и верил, что стихи

Сразят мою соседку Клаву,

Поскольку думал: неплохи!

Слова при рифме — ключ к успеху!

Прочтёт соседка и поймёт,

Что надо мне как человеку,

Который рядом с ней живёт.

Живёт и дышит через раз,

Когда увидит, Клава, вас!

Вы, Клава, классное творение

Своих родителей вполне.

Любви небесное видение!

Вас видеть — это счастье мне!

Так, утром я в окно квартиры

Гляжу, как вышли вы во двор,

В душе своей латая дыры,

Что «жгли» её на разговор.

Я не решаюсь к вам на встречу

Пойти, сказать глаза в глаза…

Боюсь потери дара речи

И нажимаю тормоза.

Свои стихи я на листочке

В почтовый ящик положу,

Добавлю к ним ещё цветочки

И вновь в окошко погляжу.

Быть может, вы, шаги замедлив,

Оглянетесь на мой балкон…

В свои семнадцать лет заметив,

Кто в вас без памяти влюблён!

Стихи вчерашнего мальчишки.

Со школьной парты в бой ушёл.

Хорошие читал он книжки

И выжил! Он с войны пришёл.

Полковник — всю войну в разведке.

Закрыли раны ордена,

А с Клавой, медсестрой, соседкой, —

Семья. Она ему жена.

Два сына с лёгкой сединою,

Что им подарена войною…

Ангола, Африка, Афган…

Он не один здесь ветеран!

Есть внук, что служит в ВДВ,

Ещё студентки-внучки две.

Все собрались поздравить деда

И бабушку — на всех Победа

Одна, и память нам дана,

Чтоб помнить павших имена!

А правнучка, прижавшись к деду,

Залечит раны, боль и беды!

Мы все — Победы той потомки,

Сейчас живущие в стране…

Как много жизней на осколки

Разбито было на войне…

Нам не собрать их, к сожалению,

При всём желаньи — никогда.

Наказ оставим поколению,

Чтоб вспоминали иногда!

Много лет с той Победы!

Цифры 76 — много лет с важной даты!

Оглянись: ни дедов, ни отцов уже нет.

Все ушли потихоньку, кто ковал ту Победу.

Кто-то в доме казённом на старости лет.

Уж сыны поседели. Воевали в Афгане,

А потом и в Чечне свой оставили след…

Чтобы русский мужик не лежал на диване,

Не дают жить России без боли и бед!

Очень хочется верить, что придёт всё же время:

Будет солнце в полнеба, тёмных туч больше нет!

На подходе в стране молодёжное племя,

Но, похоже, оно всё ушло в интернет…

Я прошу всех, кто помнит Девятое мая

Как великую дату из главных побед,

Объяснить молодым, что, слезу вытирая,

В этот день мы не плачем, а помним завет

Наших дедов, отцов, матерей, вспоминая

Тех, кто выжил, и тех, кого с нами уж нет,

Что Победа далась нелегко, что живая

Наша память продлится на тысячу лет.

Мы оплакали горько все наши потери —

Много больше, чем сотню, чем тысячу раз,

А завет — чтоб Россию не только жалели,

Но могли защитить, выполняя приказ

Тех, кто в небе сейчас журавлём пролетели…

Ко дню Победы

Бывает в людях качество одно,

Оно дано нам или не дано:

Когда строчит в горячке пулемёт,

Один лежит, другой бежит вперёд.

И так во всем, и всюду, и всегда:

Когда на плечи свалится беда,

Когда за горло жизнь тебя возьмёт,

Один лежит, другой бежит вперёд.

Ну что поделать, видно — так заведено…

Давайте в рюмки разольем вино!

Мой первый тост и мой последний тост —

За тех, кто поднимался в полный рост!

Разговор ветеранов в крещенский сочельник

«Что является символом веры?» —

Друг спросил, заводясь, сгоряча.

Я не спорил — он начал вдруг первый.

Слушал я… Догорала свеча…

Он лампадку зажёг пред иконой,

Осенив православным крестом.

На столе стоял ужин скоромный…

Я сказал: «Помолись!.. Со Христом!»

Мы опять вспоминали, что было,

Что печалило нас на войне,

Заставляло натягивать жилы,

Выживать при смертельном огне…

Эх, война! Она души калечит,

Заставляет забыть о любви,

Что нам души со временем лечит,

Говорит: «Не умри!.. Но живи!»

За мерцающий пламень лампадки,

Что в углу, у святых образов,

Сжавши зубы, загнав душу в пятки,

Мы штыками кололи врагов.

Удивительно! Мы ещё живы!

Столько лет, а никак не забыть!

Наши реки, леса, наши нивы

Возродились, и хочется жить!

Жаль, что вновь нагнетают угрозы

Эти, с запада, «чёрные души».

Только нам не в новинку морозы —

У лампадок огня не потушат!

Подросла ветеранская смена,

Даст отпор, поднимаясь с колена,

И купаться пойдёт на крещение,

Соблюдая закон омовения!

Я русский!

Я русский! Не скрывая это,

Скажу открыто всем в глаза:

Мерилом горя в мире этом

Мне служит детская слеза!

Немало раз, людей спасая

От бед, от войн и от вранья,

Я шёл, себе не позволяя

Обид, хоть хаяли меня…

Собой Европу закрывая

От разных бед не первый век…

Судьба мне выпала такая —

Я просто русский человек.

Не раз делился хлебом-солью

Я с теми, кто унижен был.

Предательства одарен болью…

Соседям помогал, не выл

И не кричал, что мир обязан

Мне очень многим за труды…

Я русский! Клятвой правды связан!

Иду, и помыслы чисты!

Мерилом счастья в мире служит

Звучащий громко детский смех!

Я многим в этом мире нужен!

Живу и выручаю всех…

А кто рычит и скалит зубы —

Читайте, что сказали губы…

Русь

Святую Русь враги топтали,

Убив защитников — не счесть,

А нашу веру облагали

Побором… Брали всё, что есть:

Детей и женщин забирали,

В полон вели к себе рабов,

А тех, кто веру не сдавали,

Лишали жизни и голов.

Так это время лихолетья,

Посеяв ко врагам вражду,

Взрастило на Руси бессмертье,

Любовь к Христу, да и к кресту.

И наконец, собравши силу,

Христовым духом укрепясь,

Орду отправили в могилу,

Земель Руси создали связь.

С тех пор живём одной страной,

Но каждый век у нас с войной…

Россия

Многострадальная Россия!

Блестят на солнце купола!

Хочу сказать слова простые:

«Народной силой ты жила

И будешь жить, весь Мир жалея,

Скорбя по павшим, помня боль,

Лицом, улыбкою светлея,

Всем раздавая хлеб и соль!»

«Когда мы шли под красным флагом Первомая…»

Когда мы шли под красным флагом Первомая,

Наш путь был прям! Звенели рельсы у трамвая!

Удобств в трамвае было очень мало,

А мягких мест на всех там не хватало.

И мы тряслись, соседа подпирая,

Но нас влекла идея «мировая»:

Большое счастье для всего народа,

Да где-то в будущем — безмерная «Свобода»!

Хотели мы построить «город Солнца»,

Глядя на Мир сквозь «мутные оконца».

И удивлялась радужности Мира

Большая коммунальная квартира…

Затем сменили красный флаг

на триколор

И счастья общего идею мы — в костёр,

Что разожгли на собственном пути.

Затянут гарью горизонт. Куда идти?

А рельсы плавились в пылающем огне

И свет не виден был в задымленном окне…

На рубеже двухтысячного года

Надежды проблеск появился у народа!

Огонь мы потушили на пути,

Да только рельсы на замену не найти…

Желание есть — продолжить светлый путь!

Трамвай мы чиним, окна моем, чтоб взглянуть

На Мир, что окружает наш трамвай.

Машинный гвалт кругом: «Дорогу не давай!»

Гудят клаксонами, и мусор — нам под ногу,

Всё высыпают прямо на дорогу.

Вот в лимузине неприятный господин,

Совсем «старик», уже доживший до седин,

Слюною брызгая, грозит нам кулаком,

Малолитражек свора целая при нём!

Он их на рельсы всё толкает — путь закрыть,

Да трусят «шавки», лишь решаясь жалко выть…

Продолжить надо бы движенье прямо нам,

А кто на рельсы ляжет — просто пополам!

Чего жалеть их, если рушат нашу жизнь?

Давай, «водитель», по газам!

Народ, держись!

Нам к горизонту путь ещё весьма далёк…

Поедем к «Солнцу»!

Поворачивай на восток!

«Кто там тянет за нити…»

Кто там тянет за нити

В нашей судьбе?

Сбился шаг? Посмотрите.

Покопайтесь в себе.

Если нить лишь одна —

Ариадны… Ведущая…

Значит, дело в судьбе,

А она всемогущая.

Но не так страшен путь

С персональной судьбой,

Если можешь шагнуть,

Управляя собой…

Страшен нам Минотавр

В лабиринтах судьбы,

Как ревнующий Мавр…

Взяв любовь для борьбы,

Как спасительный меч,

Не роняя из рук —

Только б нить не рассечь,

Вас ведущую…

Вдруг…

Коль утратите нить —

Посмотрите, прикиньте —

Вас ничто не спасёт!

Вы — Тесей в лабиринте!

Бунт

«Ура!» — кричали патриоты

До красных глаз, до хрипоты,

И строго вопрошали: «Кто ты?

С кем ты идёшь? Твои мечты?»

Не принимая объяснений,

Не различая лиц и рас

И не считая устремлений,

«Не с нами?» — били прямо в глаз.

А разойдясь, круша витрины,

Всех на пути, кто попадал,

Переворачивали машины

За вожаком, что к бунту звал —

Разрушить мир, что ненавистен…

Безмозглые сухие листья

Летели с ветром перемен,

Не зная, что создать взамен…

И, мокрые от слёз и злости,

Нашли конец свой на погосте,

В канаве сточной — перегноем…

Вожак их там же успокоен.

Разрушить мир — не лучший путь!

Компостом на полях уснуть,

Истории не зная хода,

И без поддержки у народа.

Так было всё и повторялось

С идеей, изменённой малость,

И в лету кануло навек…

Всяк помнит, если человек,

Бунт беспощадный и без смысла.

Что там, в мозгах, у них зависло?

Жизнь изменить — тут нужен разум.

И время. Не в момент, не сразу

Придёт и счастье, и свобода,

Сменив сознание народа.

Роль личности важна здесь тоже,

Но не призывом бить по роже!

Пока же с именем добра

Дай Бог нам пережить вчера!

Нас окружали горные вершины

Нас окружали горные вершины.

Внизу, у наших ног, лежала осень.

Мы расправляли согнутые спины

И уходили, никого не бросив.

На этом каменистом косогоре,

Держа друг друга в связке, как в прицеле,

Спокойно, даже взглядами не споря,

Мы обнялись, мы добрались до цели.

Про эти горы шла дурная слава.

Немало здесь срывалось альпинистов.

А мы и для себя, и для державы

Пришли и покорили горы чисто.

Мы на вершине развернули флаг.

Ну, кто там говорил, что, мол, никак?

Кто? За что?

Эй, ВЫ, там, наверху!

Кто ведёт и указывает путь?

Каждый день на слуху!

Телевизор орёт — не уснуть…

А куда мы идём?

Где идея, сплотившая чтоб?

Каждый день кувырком!

До ногтей пробирает озноб!

Наводненья и мор,

да пожар полыхает кругом.

Это с «запада враг»

окружает родимый наш дом!

Или Бог, осерчав

на Земной муравейник людской,

нас решил наказать

за мигалки, что мчат по Тверской…

1937 год

Большие чёрные машины,

Урча, прокрадывались во двор…

Воротники в петлицах синих

Не заводили разговор.

Они гремели сапогами,

Вершили «важные» дела,

А люди забывали сами:

Была машина — не была…

И поднималось отчужденье,

Росла молчания стена…

Ушло ночное наваждение,

Остались только имена…

Под небом чужим

Игла с прозрачной тонкой нитью

Зашила в сердце боли рану.

Я вас прошу: «Повремените!

Ещё чуть-чуть! Я точно встану!»

Здесь, под небом чужим,

Окольцованный болью,

Был завязан я крепко,

Как в узел морской.

Был испытан судьбой,

Потом, кровью и солью…

Не зову никого

В жизнь шагать за собой.

Здесь, под небом чужим,

Неуютным и мрачным,

Я боролся и жил

С давним страхом вчерашним,

Жадным взглядом ловил

Журавлиные стаи…

В ту страну, что любил,

Они просто летали —

Без просроченных виз

И без писем в конверте

Они клином неслись…

Им завидую…

Верьте!

А пока моя жизнь —

Как листочек осенний.

Вдруг его принесёт

В отчий дом —

прямо в сени?

Я отброшу тоску,

Что с глубинною болью!

Босиком по песку —

Искать новую долю…

Крым вернулся в Россию

Эти вечных два вопроса:

Что нам делать? Как нам жить?

Без народного опроса —

Нам вопросы не решить.

Вот решились на опрос —

Крым к России и прирос.

Может быть, не всё так гладко,

Но решилось всё — всерьёз!

Мы перестроили корабль

Был у нас большой корабль — одна шестая суши,

Но мы разрушили его — почитай, послушай.

Ельцин был весьма настойчив,

СССР же — неустойчив.

Горбачёв рулить не смог.

Налетели на порог,

Притаившийся в глубинах, —

Так «Титаник» врезал в льдину.

СССР — развал на части.

И пошли наши несчастья:

Корпус сломан, мачты нет,

А Россия — как скелет.

Экипаж — кто за бортом,

Кто по палубе ползком,

Капитан — в руке ракетка

И танцует с пьяным ртом.

Растащили такелаж:

Не корабль — один мираж.

Где чего украсть, разграбить —

Наступил ажиотаж.

В Новый год пришёл момент —

Кэп решил: эксперимент!

Заместить себя назначил

Неизвестный элемент.

Вид неброский, ростом — мал.

Оказался вдруг удал.

И не быстро, не наскоком

Всей стране движенье дал.

Сформирован экипаж

И поделен: наш — не наш.

Средства все забрали в горсть.

Кой-кому — как в горле кость.

С внешним долгом рассчитались

И чинить корабль собрались.

Чтоб отправиться в поход,

Испытать коварство вод,

Должен быть корабль устойчив.

Новый Кэп весьма настойчив.

Под его командой в доке

Натерпелись мы мороки.

Для остойчивости — грузы.

Кораблю пониже, в пузо,

Загрузили мы ракет.

Глядь — а парусов-то нет!

Долго шили паруса,

Проглядели все глаза,

Примеряли полотно,

Много раз и не одно —

Нам подсовывать пытались

Всё английское сукно.

Наконец-то отыскали

Предприятие одно:

Шёлк китайский в парусину

Превращают там давно.

Паруса, конечно, важно,

Но не менее отважно

Перебрали все борта.

Та, скажу вам, маета.

Доски сгнили, мачты нет,

А в лесу чужой, глядь, след:

Все хорошие деревья порубили на паркет.

(С тем паркетом за бугром

Не один построен дом.)

Сосен всё же напилили

И доставили с трудом.

Как закончили борта,

Снова вышла маета.

Пушек, пороха и ядер не хватает ни черта.

А без этого снабжения — как рыбёшка без хвоста.

Поискали на Урале,

Да и в Туле поскребли.

Пушек вновь наотливали,

Ну и пороху нашли.

Тут остался такелаж.

Если раньше был всё наш,

Так в годах во девяностых

Взяли нас на абордаж.

Порубили мачты, реи…

В общем, вышли мы в тираж…

Но нас просто не возьмёшь —

Капитан у нас хорош.

Хоть за морем адмиралы нас не ставили ни в грош.

Да! Потребовалось время!

Чтоб петух не клюнул в темя,

Разыскали мастеров,

И корабль наш был готов!

Мачты стали лучше прежних.

Реи выправив прилежно,

Натянули паруса.

Мир весь ахнул — чудеса!

Вот уж гордо реет Флаг,

Ветер ловим мы — бакштаг.

Когда выйдем на просторы,

Не догонит точно враг!

Судно наше — не игрушка!

Люди шепчутся на ушко:

«Якорь, руль, штурвал и пушки!»

Европейские старушки

Оценили. Страшно всем.

Лишь заморский «дядя Сэм»,

Надувая пышно щёки,

Вновь желает нам мороки.

Да Британия покуда

Не уймётся всё — зануда.

Быть «владычицей морей»

Можно как без кораблей?

Вот Америка — сильна

И похожа на слона.

Вес большой она потянет,

Слон как ляжет — то не встанет.

Так и топчет страны стоя

От обидного настроя.

Ей корабль, чтоб в море плыть,

Огромадным должен быть.

За зелёные бумажки

Может всё она добыть.

Только зелень-деревяшки

Золотишком не покрыть.

Нам задача — быстро плыть,

Экономику больную постараться изменить,

Экипаж в свои каюты безопасно разместить,

Чтобы было нам удобно

Жить, работать и любить.

Крепкий борт, надёжный парус

Да умелый экипаж…

Не решится нас, однако,

Кто-то взять на абордаж.

Мы перестроили корабль, который был разрушен.

Страну подняли из руин. Эх! Вылечить бы души!

«Какие были времена…»

Какие были времена?!

Менялись люди и страна.

Что в жизни кажется незыблемым,

Надёжным, прочным, как скала,

Уходит вдруг, народы вздыбливая,

Оставив в памяти: была!

А что в истории запишут

Творцы учебников седые?

Как жили мы? Как их услышат

Те, кто сегодня молодые?..

Проблемы выставят и горести,

Не мучаясь укором совести,

Забыв и стройки, и победы,

Что для страны добыли деды,

Народы пригласив в союз;

Расцвет кино, балета, муз;

Дорогу в космос проложили;

И больше ста народов жили

В стране — одна шестая суши.

Всё росчерком пера нарушив,

Три человека из элиты

Добились, чтоб была разбита

Страна на рваные кусочки.

И террористы, как цветочки,

Вдруг расцвели в горах и весях,

На шею сели, ножки свесив.

Народы многие страны

Узнали горький вкус войны…

И, разорвав былые связи,

В окраинах уселись князи.

Разрушена былая сила.

Народ народу стал постылым…

Так в девяностые года

Накрыла нас одна беда.

Но вот Россия, встав с колен,

Шагнула. Ветер перемен

Принёс нам воздуха глоток.

Мы повернулись на восток,

И светлый, тёплый солнца луч

Пробился из нависших туч.

Россия вновь страна надежды,

А запад — враг опять, как прежде,

И прячет санкций нож кривой

То в рукаве, то за спиной…

Молись, разрушенная Родина,

Чтоб грань войны была не пройдена…

Русь вырастала много лет

Из глубины веков, росточком сквозь базальт

придуманных, спрессованных историй

Русь вырастала много лет подряд…

Мир знать не знал — чего ей это стоит!

В глухих лесах, в суровой тишине,

В междоусобице племён, князей, народов

собрав славян, уставших на войне,

Господь, оставив меч, вручил им серп и молот!

Объединяясь, покоряя ширь земли,

они от речки к океану шли,

создав страну,

которую не раз

испытывали германцы, англосаксы,

французы, запалившие Москву,

поляки, сея злобное коварство,

Русь заставляя биться за себя…

Потом прощать их всех, оплакивая… скорбя…

И, отстраняясь вновь от ссоры и вражды,

давать им снова хлеба и воды

и каяться за то, что жив, силён

народ, собравший множество племён…