Подарок из прошлого

Николай Николаевич Акулов, 2023

Жизнь обычного Питерского школьника резко изменилась, когда он нашёл в подземном переходе невзрачный на вид браслет. Тот оказался неизвестным прибором с необычными свойствами. И начались приключения. Все приключения главного героя книги выдуманы от начала до конца. Совпадения случайны, и автор приносит за них заранее извинения.– Вся жизнь – игра, – сказал поэт. Писатель выдумал сюжет. Стилист ошибки перебрал. А я всё в книгу написал. Теперь на суд вам представляю. Оваций я не ожидаю. Но, может, капельку добра я в ваши зароню сердца? И это будет всем наградой. Младым – надежда, старикам – услада!

Глава 7.

Вскочив утречком, Виктор быстро позавтракал и, закинув рюкзак, поспешил на остановку. Про собак вчера было договорено с близняшками, покормят. На остановке уже стояли Валентина с Дедом и отцом. Она познакомила отца с мальчиком. Договорились, что Виктор заберёт её вещи, чтобы ей за ними не ездить в город. Тут подошёл заспанный Димка, а за ним и автобус. Попрощавшись, уселись. Динамик хриплым голосом подражающего Высоцкому артиста выводил:

Ой, Вань, смотри-ка, тут все голые! Нет, я, ей Богу, закричу!

А бабы все в мини купальниках, я, Вань, такие же хочу!

А ты трусы, надел, Иван, и ходишь гоголем, болван,

в обтяжку плавки здесь нужны,

и глаз свой жёлтый не коси, лежак иди мне принеси!

Ты, Зин, хоть здесь не разглагольствовай, дай мне спокойно полежать.

А то возьму лежак вон тот-то я, забудешь ты, куда бежать.

Ты полотенце расстели и загорай себе, лежи!

А будешь рот свой открывать, отправлю в номер отдыхать!

Ой, Вань, ну что ты всё ругаешься, я ж по-хорошему к тебе,

ведь я хочу, чтоб ты красавцем был, а не колхозник на арбе!

А то согнулся вон, Иван, и всё бузишь, хоть и не пьян!

Попей водички из ларька, а вечерком попьёшь пивка!

Ты, Зин, опять, что ль, издеваешься, в меня вода уже нейдёт.

Я всю дорогу её в поезде пил, как верблюд, на год вперёд!

Про пиво — зря сказала, Зин, оно плохое здесь, грузин

об этом утром мне сказал, вина бутыль он мне продал!

Ой, Вань, совсем ты не изменчивый и здесь привычки сохранил.

Уже вина успел найти себе, а обо мне совсем забыл!

Ты ж, Вань, приехал отдыхать, купаться, плавать, загорать,

Со мною в горы прогуляться, а ты планируешь — нажраться!

Ты, Зин, совсем плохого мнения всегда, что ль, будешь обо мне!?

Я что, совсем без здравомыслия, чтоб здесь, как дома, пить тебе!?

Бутылки этой хватит, Зин, мне на весь отпуск, в магазин

я ни ногой, клянусь тебе, и деньги все возьми себе!

Ой, Вань, да успокойся ты, ну верю я тебе, родной!

Чтоб быть на юге, месяц пьянствовать, надеюсь, Вань — ты не больной!

Пойдем, поплаваем дружок, а после сядем вон в тенёк,

окрошку с квасом похлебаем, а жар спадёт — позагораем!

Вот, Зин, умеешь человеком быть, не злишь, не споришь, не рычишь.

Пойдем, полопаем окрошечки, а после — в парк! Ну, что лежишь!?

Ты, Зин, пойми, мужчина — я, и как-никак, семьи глава!

Вот будешь ласкова со мной, медовый месяц будет твой!

В автобусе, Виктор специально завёл разговор о мебельной фабрике. Сергей Матвеевич, оказывается, был в курсе местных дел и поддерживал инициативу фабричных тружеников оградить фабрику от продажи в частные руки, тем более, иностранные. Но, как это дело провернуть без солидных денег, не представлял. Виктор ухватился за эту мысль.

— Сергей Матвеевич, а если б были деньги, вот вы б смогли возглавить фабрику? — задал он провокационный вопрос.

— Вопрос, что называется, в лоб, — усмехнулся, бывший капитан. — Ну что ж, я и отвечу прямо. Если б коллектив доверил мне, я бы не отказался. Опыт армии, плюс я уже пять лет работаю в серьёзной коммерческой фирме не последним человеком, поверьте, это кое-что, но значит. К тому же, если между нами, я уже соскучился по настоящему делу. Там, где я сейчас работаю, уже всё отлажено, работает как часы, и скучно. А на фабрике, чувствую, дел куча, вопросов нерешённых много, да и драчка там будет серьёзная, раз её так долго и упорно подводили к сегодняшнему положению. А драчки я люблю, — он задумчиво посмотрел в окно. — С ними жить интересней, кровь не застаивается.

— Тогда Сергей Матвеевич, нам надо серьёзно поговорить, — Виктор оглядел салон автобуса с дремлющими пассажирами, — не здесь, конечно.

— Ну что ж, — он почувствовал серьёзность слов мальчика, — поговорим, если надо. Давайте вот что, мне сейчас надо на работу, там дела порешать, а вечерком подгребайте ко мне домой, там и поговорим, идёт?

— Идёт, нам тоже надо кое-что в городе сделать, думаю до вечера управимся, — согласился Виктор.

— Вот и договорились, держи адрес. — И капитан написал на вырванном из блокнота листке свой адрес.

А подражатель Владимира Высоцкого провожал их очередным своим шедевром:

Ой, Вань! Узнала новость я! Коленки до сих пор дрожат!

От половины мужиков у нас не могут женщины рожать!!!

А ты, Иван, чего молчишь, журнал читаешь тут, лежишь!?

Сгоняй-ка завтра на УЗИ, да и к урологу зайди!

Да, Зин, достала ты уже! Не видишь — делаю что я!?

Статью хорошую уролога про простатит читаю я!

И здесь процент совсем другой! И простатит — не геморрой!

С ним профилактика важна и главное — ЖЕНА!!!

Так, Вань, наезд твой я не поняла! Что за намёки, говори!

Как поженились, себя вспомни ты, все объяснения в любви!?

Теперь же, если в месяц раз, и то, по-быстрому в"анфас",

а я и больше, Вань, хочу, но, вот — терплю!

Да ладно, Зин, теперь чего уж там, не знали оба мы о том,

во всём нужна лишь профилактика, здоровый быт, любимый дом.

А мы в работе целый день, собой заняться уже лень!

Как результат — ушла любовь, а без неё остыла кровь!

Ой, Ваня, миленький, давай пойдём с тобой к врачу!

Я ведь ещё не старая и жить так больше не хочу!

А то, есть муж, и как бревно! Мне это, Вань, не всё равно!

На всё согласна я, Иван, таблетки, пиявки, ну, что там поможет нам!?

Ты, Зин, давай, не наговаривай, что я один всё виноват,

Тут вот в статье про всё написано, и нам с тобою вариант.

Возьми журнал, прочти сама, тут информация важна,

ведь простатит — не приговор, то, нашей слепоте — УКОР!!!

На станции пересели на электричку, и здесь, найдя полупустой вагон, Виктор вкратце смог поделиться с бывшим капитаном своими планами по поводу фабрики, не открывая полностью, откуда у них взялись средства, лишь сказав, что нашли в тайге старый клад, где были соболиные шкурки и монеты. Тот обещал обдумать всё в свете вновь открывшихся аргументов и провентилировать вопрос, как безболезненно и с наименьшими потерями поменять их находку на деньги. В конце Виктор попросил при переговорах не называть конкретных имён и источников. Подумав, капитан, согласился, что в сегодняшнем, полукриминальном рыночном обществе, наверняка найдутся люди, которые захотят наложить лапу на их находку без желания хозяев. На этом и расстались на вокзале, договорившись вечером встретиться на квартире Сергея Матвеевича. С вокзала ребята отправились на рынок. Там долго ходили по рядам, приглядываясь и прислушиваясь. Наконец, Виктор высмотрел одного щупленького мужичка, скупающего антиквариат и старинные монеты. Договорились, что он возьмёт две монеты и подойдёт к нему один, а Димка понаблюдает со стороны, есть ли у мужичка сообщники, и как он подаёт им сигнал. Виктор исходил из книжного опыта, где всегда писалось, что барыги одни не работают и часто наводят на клиента своих подельников, а те их потом грабят, а порой и убивают. Виктор при помощи ватных тампонов немного изменил овал лица, надвинул на глаза кепку и моргнул брату. Взяв сумку, Димка отошёл в сторонку и, купив пирожок, сделал вид, что занят едой. Сам же внимательно наблюдал за людьми, толкущимися вокруг. Виктор в это время, сделав круг, подошёл к мужичку с другой стороны и завёл с ним торг. Он показал серебряную монету, и краем глаза следил за его реакцией. Мимика лица у барыги не изменилась, но руки дернулись, когда он увидел монету. Равнодушно взяв её, стал рассматривать, даже показушно попробовал на зуб. Потом небрежно вернул Виктору и назвал бросовую цену. Виктор назвал свою цену, в десять раз выше. Барыга возмущённо замахал руками, и Виктор, пожав плечами, пошёл дальше. А Димка увидел, как барыга повернулся к трём, стоящим недалеко спортивным парням, делающим вид, что пьют пиво и, показав глазами на отошедшего Виктора, кивнул головой.

–Ага, — злорадно, хмыкнул Димка, — Витёк оказался прав. — И, рассеянно вертя головой, двинулся за парнями. — Ну, и что мне с ними делать, ментов звать — не резон. Ладно, надеюсь, брат знает, что делает, предупредив, чтобы я не вмешивался, а только наблюдал.

А тем временем Виктор бродил по рядам, таская за собой"хвост", и не стараясь от него избавиться.

Над рынком динамики вопили визгливым голосом с азербайджанским акцентом:

Стою с утра на рынке я, торгую,

эй, подходи, красавица, не жмись.

Смотри, какой тут свежий огуречик,

а помидор не ела ты не в жизнь!

Ой, мама, ой, удача, будь со мной!

Ой, мама, ой, помидор мой — не гнилой!

Старушка нос воротит от зелени моей,

и челюсть мою сводит от улыбок перед ней.

Ой, мама, ой, забери меня домой!

Ой, мама, ой, базар здесь мне чужой!

Какой-то умник в шляпе чеснок мой обругал.

Сказал, что я — барыга, чеснок сам не сажал!

Ой, мама, ой, я сам хочу домой!

Ой, мама, ой, инфаркт уж был со мной!

Ну, а сегодня, мама, сижу я в КПЗ!

Какой-то мент в гражданке подставился, гад, мне.

Ой, мама, ой, забери меня домой!

Ой, мама, ой, торговец я плохой!

Выйдя на край рынка, Виктор огляделся и, заметив уличный туалет, направился к нему. Парни, повертев головами, шмыгнули следом. Димка растерялся и, ничего не придумав, схватил два обломка кирпичей, валяющихся на газоне, ринулся в туалет. Ворвавшись вовнутрь, он замер с занесённой для броска рукой. Парни сидели рядком у стены, свесив головы, а Виктор мыл руки.

–Ну, ты чего так долго, спасатель, — обернулся он к вбежавшему брату, — постой там, на входе, никого пока не пускай, скажи — уборка, а я их допрошу.

Растерянно кивнув, Димка вернулся на вход и, прикрыв дверь, опёрся о неё. Потом, недоумённо посмотрев на кирпичи в руках, кинул их обратно на газон.

— Эй, ты чего дверь загородил, дорогой? — вывел его из задумчивости раздавшийся рядом голос.

— Извини, дорогой, мать уборку делает, — он пожал плечами, — велела полчаса никого не пускать.

— А…, мать слушаться надо, молодец, что матери помогаешь, — пожилой торговец, то ли узбек, то ли таджик, а может и ещё кто, послушно отошёл от туалета. Так же, не споря, отошли ещё несколько человек. Но вот тройка молодых подвыпивших парней заржала, услышав аргументы Димки и, оттолкнув его в сторону, вошли вовнутрь. Димка услышал их пьяные похабные приколы в адрес якобы его матери и тихий вопрос Виктора. Потом негромкие звуки, похожие на удары боксёрской перчатки и тишину. Через десять минут вышел Виктор, что-то засовывая в карман.

— Ну что, пошли, по поводу барыги всё понятно. — Братья отошли от туалета.

— Он, гадёныш, не столько торгует, сколько грабит клиентов с наиболее ценным и дорогим товаром. Я его сейчас навещу ещё разок, пару вопросов задам. А ты продолжай наблюдать. Дайка мне ещё несколько монет.

И Виктор направился к знакомой палатке. Что-то прибирающий на столе мужичок поднял голову, услышав, что кто-то к нему подошёл, и его челюсть в буквальном смысле отвисла.

— Ну что, уважаемый, — Виктор ехидно подчеркнул своё обращение, — не ожидал? — Глаза барыги испуганно забегали по рынку.

— Ты, наверное, своих подельников, ищешь? — Усмехнулся мальчик. — Так, зря, они ещё не скоро к тебе вернутся, — он достал из кармана и показал паспорта. — Да и сомневаюсь я, что вернутся к тебе с хорошим настроением.

Мужичок сник: — Чего тебе надо, пацан? — руки его дрожали от страха.

— Ну, во-первых, не хами, ты не в той ситуации, а то я ведь обижусь и обижу тебя. — Виктор взял со стола бронзовый подсвечник на толстой ножке и покачал в руке. Продавец испуганно шарахнулся.

— Трус конченный, — усмехнулся про себя мальчик и двумя пальцами сломал подсвечник. Покачав перед носом побелевшего барыги ладонь с остатками подсвечника, бросил их на стол.

— Ну что, говорить будем или как?

–Будем, — икнул барыга, глядя на остатки подсвечника, — а о чём?

–О деньгах, родимый, о деньгах. О чём ещё на рынке говорят? Так сколько стоит моя монета?

Барыга, судорожно сглотнув, просипел сумму, названную Виктором.

— Ээээ.нет, уважаемый, это она стоила полчаса назад, а теперь она стоит в три раза дороже, согласен?

Барыга вскинулся и хотел что-то возразить, но Виктор взял другой подсвечник, и он обречённо кивнул.

— Ну, так чего тогда стоим? — Виктор покачал подсвечник на руке.

— А чего надо? — сжался мужичок.

— Ну, ты проснись, уважаемый, ты покупаешь у меня монету, так? — Виктор взял подсвечник двумя пальцами. — Я согласен с предложенной тобой ценой, так? — барыга икнул и кивнул.

— Ну, так давай деньги, монета-то вот, — Виктор поставил подсвечник и достал монету.

Барыга суетливо стал шарить по карманам, потом присел и завозился под столом. Встал с пачкой денег в руке. Виктор взял деньги и пересчитал.

— Всё правильно, вот твоя монета, держи, — и он положил в потную ладонь барыги серебряный кругляшек. — Сделка совершена. Обе стороны остались довольны друг другом. Или я не прав? — наклонил Виктор голову к застывшему истуканом барыге.

— Прав, прав, — нервно задёргал тот руками, отодвигаясь от мальчика.

— Тогда у меня есть ещё предложение, — и Виктор достал ещё одну серебряную монету. — Цена та же.

Продавец облизал пересохшие губы: — у меня нет больше денег, — затряс он головой.

— Правда, что ль? — прищурился мальчик. И барыга энергично закивал.

— А не врёшь часом, может мне проверить?

— Правда, правда, я не держу с собой крупную наличность, это опасно, менты могут наехать.

— А как же ты торгуешь тогда? — не понял Виктор.

— Мне по мере надобности парни приносят. — Барыга вытер вспотевший лоб.

— Да…., жаль, парни сейчас не помощники, — Виктор задумчиво покрутил монету в руке.

— О, у меня к тебе предложение! Ты закрой пока лавочку свою, типа, на обед, и пойдём, прогуляемся к твоей кассе, а?

— Я не могу, — заикаясь, промямлил мужичок.

— Это ещё почему? — нахмурился Виктор.

— Меня тогда убьют, если я сдам кассу, — он присел, обхватив руками голову.

— Аргумент весомый, — хмыкнул мальчик.

— Ну, а что мне тогда прикажешь делать с товаром, братан, — Виктор участливо присел рядом с продавцом. — Мне деньги нужны, понимаешь, — и он позвенел монетами в кармане.

— Может, что подскажешь?

— А товара много? — встрепенулся барыга.

Виктор внимательно посмотрел на него. — И кто ж тебе всё-то скажет, родимый? — И укоряюще покачал головой. — Ты меня извини, но ты сам виноват, не оправдал доверия. Из-за какой-то паршивой монеты здоровья собирался меня лишить, я уж не беру больше, — мальчик поднял указательный палец, — усекаешь?

— Да, да, я понимаю, сам дурак, жадность сгубила, — барыга мелко затряс головой. — Но, может, договоримся? Я могу взять ещё десять монет, если ты только цену скинешь.

— И на сколько? — хмуро поднял бровь Виктор.

— Ну, на 30%, — барыга алчно глянул на карман мальчика.

— Не…, могу только на десять, — лениво процедил Виктор.

— Ну, хоть на пятнадцать? — барыга закусил от волнения кулак.

Виктор пожевал губами, будто что-то считая, хмуро посмотрел на сжавшегося мужичка и кивнул.

— Хорошо, но берёшь сто штук сразу.

— Сколько? — у мужика перехватило дыхание. — Ты что, клад нашёл?

— Ну, я ж у тебя не спрашиваю, где ты деньги печатаешь? — Виктор грозно посмотрел в глаза барыге.

— Ладно, ладно, не горячись, я согласен. Но мне нужно время, чтобы деньги собрать. Сам понимаешь, сумма не маленькая.

— Сколько?

— Чего сколько?

— Сколько тебе нужно времени: час, два? — Виктор демонстративно зевнул.

— Ты что, дня три.

— Ладно, умеешь ты, дядя, уговаривать. Три, так три. Но сейчас, кровь из носа, но десять у меня купи.

Барыга тяжело задышал. — Ладно. — И набрал номер. — Слива, — рявкнул он в трубку, — бегом неси, — и он назвал стоимость десяти монет. — Мухой что б. — Выключив телефон, посмотрел на мальчика. — Сейчас будут.

— Надеюсь без такого же сопровождения, что в туалете отдыхают? — хищно улыбнулся Виктор.

— Нет, нет, всё по чесноку, — шарахнулся барыга.

Минут пять они, молча, слушали приятный женский голос из кассетника скупщика, читающий сказки:

Было это в другом царстве, но не в нашем государстве.

Тридцать лет солдат служил и в отставку угодил.

Вышел он пешком из части и пошёл искать по свету счастья.

Долго ль коротко он шёл, но устал и пень нашёл.

Пень у озера стоит, и солдат на пне сидит.

Хлеб жуёт и мыслит тяжко: — как прожить в одной рубашке,

Где мне жить, и чем заняться, может, к чёрту мне наняться?

Только вымолвить успел, черт уж тут, когда поспел.

— Что, солдат, работы надо? Дам работу и награду.

Все желания исполню, только есть одно условие.

Должен ты пятнадцать лет жить вот так, как ты одет.

И не стричься, и не бриться, и соплей не утирать.

В бане больше то ж не мыться, и одежду не менять.

Ну, солдат недолго думал: — Ладно, мне не привыкать.

Отвали мешок мне злата и до города доставь.

Жил теперь солдат в столице, дом просторный он купил.

Мог богатством похвалиться, денег черт ведь отвалил.

С каждым днём он всё богаче, денег куры не клюют.

Но, зарос, соплёй испачкан, да и вши всё тело жрут.

Стойко держится солдат, хоть уговору и не рад.

И решил он, чем копить, деньги лучше раздарить.

Стал он бедным помогать, с нищеты их всех спасать.

Слух о щедрости такой тоже проник в царя покой.

Ну, а царь сидел в тоске, деньги кончились в казне.

И грозила тут напасть, ему с престола-то упасть.

Тут приносят ему весть, что в столице солдат есть.

Сей солдат известен златом, но живёт сам не богато.

Царь готов хоть к черту в рай. А ну, солдата вызывай!

Привели к нему солдата, царь дивится, где же злато?

Но гордыню смог стерпеть и заводит таку речь.

Мне сказали, ты богат, за тебя я очень рад.

Не одолжишь денег мне, пусто у меня в казне.

Я вот войско содержу, второй месяц не плачу.

Не дай бог, случись войнушка, нечем заряжать мне пушки.

Про овёс не говорю, лошадей травой кормлю.

Долго царь перечислял, куда тратит капитал.

Солдат молча его слушал, а потом шепнул на ухо.

— Царь-отец, ты не ори и меня сумей пойми.

Денег так ты хочешь взять или в долг их посчитать?

Если так, тогда на что, если в долг, тогда за что?

Царь смущённо покраснел: — Что, солдат ты бы хотел?

— Ну, а что с тебя возьмёшь, разве только в жёны — дочь?

Царь обрадовался весь, у него ж три дочки есть.

А сейчас-ка ты постой, нарисуют образ твой.

Его дочкам покажу и решения спрошу.

Царь зовёт трёх дочерей: заходите вы скорей.

Нужен мне от вас ответ, вы мне — дочки или нет?

У меня плохи дела, денег нет, казна пуста.

Но нашёлся тут солдат, одолжить он денег рад.

Но ему нужна жена, да не три, всего одна.

Он, конечно, своеобразный, но богат. Ну, вы согласны?

Вот портрет его, смотрите, да носы не воротите!

Он — последнее спасенье и престола утешенье.

Старша дочь на лик взглянула, сразу нос свой отвернула.

— Да, жених на стог похож, черт по мне и то хорош.

Только, — черт — сказала слово, тот уж здесь, душа готова.

Дочь другая подошла, посмотрела, отошла.

— К черту в рай и то милей, там не видно хоть соплей.-

Черт смеётся, он доволен, две души уже в неволе.

Третья дочь к отцу подходит и тихонько ему молвит:

— Я согласная, отец, идти с солдатом под венец.

Я свой долг исполню свято, выйду замуж за солдата.

Я ведь помню, чья я дочь, и готова вам помочь.

Царь аж слёзы уронил, дочку всё же он любил.

Он гонца тотчас послал, чтоб солдат решенье знал.

А солдат тут чёрта звать, царю золота давать.

Чёрт насыпал двадцать бочек. Ну, вези, солдат, ворочай.

А солдат позвал наряд, тот помочь солдату рад.

Бочки дружно повалили и к царю их покатили.

Царь доволен: — Есть казна, нищета нам не страшна.

Стал он свадьбу собирать, да солдата прославлять.

А солдат и сам доволен, кончен срок его неволи.

Уж пятнадцать лет прошло, за расчётом чёрт пришел.

Вот солдат и говорит: — Поменяй теперь мой лик.

Сделай молодцем меня. Иль хвалился ты всё зря.

Черт солдата раз — в котёл, поварил, опять достал.

Окунул в воду ключа — получите молодца!

Дочь царя, как увидала, так от счастья зарыдала.

Тут и свадебку сыграли, их с солдатом обвенчали.

Царь солдату очень верил и дела свои доверил.

Сам ушёл цветы растить, а солдат страной рулит.

В это время старший чёрт слушал младшего отчёт.

Про солдата, как узнал, чуть его не наказал.

Пятнадцать лет солдат терпел, и ты его ничем не сбил.

Тот оправдываться стал, мол, солдат сам устоял.

А вот доченьки царя помянули меня зря.

Я их души уже взял, в свою книгу записал.

Ну, хоть в этом ты удачен, — старший черт был очень мрачен.

Суть сей сказки то ж проста, думай, прежде чем открыть уста.

Чёрта всуе поминать — можешь душу потерять.

— Вона как! — ткнул Виктор пальцем в приёмник. — Везде сила нужна!

Появился запыхавшийся пацан лет тринадцати и молча уставился на скупщика.

— Принёс? — Протянул тот к нему руку. Пацан вложил в ладонь завёрнутую в газету пачку. — Свободен! — И тот также молча исчез.

— Держи, — барыга передал свёрток Виктору. Тот неторопливо его развернул и пересчитал деньги, а крупные, проверяя на подлинность.

— Не доверяешь? — скривился барыга.

— Тебе? — Виктор скептически оглядел его с ног до головы, — нет! — Мужик аж перекосился от злости, но смолчал.

Конец ознакомительного фрагмента.