Подарок из прошлого

Николай Николаевич Акулов, 2023

Жизнь обычного Питерского школьника резко изменилась, когда он нашёл в подземном переходе невзрачный на вид браслет. Тот оказался неизвестным прибором с необычными свойствами. И начались приключения. Все приключения главного героя книги выдуманы от начала до конца. Совпадения случайны, и автор приносит за них заранее извинения.– Вся жизнь – игра, – сказал поэт. Писатель выдумал сюжет. Стилист ошибки перебрал. А я всё в книгу написал. Теперь на суд вам представляю. Оваций я не ожидаю. Но, может, капельку добра я в ваши зароню сердца? И это будет всем наградой. Младым – надежда, старикам – услада!

Глава 5.

Утром они проснулись от скрипа половиц. Дед прошёл во двор. Димка встал и заглянул к брату.

— Витёк, подъём, — он дёрнул за одеяло. Виктор открыл глаза и сладко потянулся. — Какой мне сон снился.

— Дед уже встал, подымайся, соня, — Димка пошёл умываться.

Вскочив, Виктор заправил кровать и, проделав несколько гимнастических упражнений, вышел из комнаты. Никого не увидев, взял полотенце и выскочил на улицу. Димка плескался под рукомойником. Виктор взял стоящее на лавке ведро с водой и, тихо подкравшись, опрокинул его на брата. Тот с воплями отскочил. Виктор, смеясь, побежал к колодцу.

— Ну, спасибо, братик, — отфыркиваясь, Димка схватил полотенце, — помог умыться. Я ж холодной воды боюсь!

— Что ты говоришь, будем приучаться. Настоящий мужик ничего не должен бояться. — Виктор энергично крутил колодезный ворот.

— Иди ко мне, сейчас и начнём, — он подхватил полное ведро.

— Нет, не так быстро, на сегодня хватит, — отбежал подальше Димка.

— Ну, как знаешь. На, мне полей, — он поставил ведро и наклонился. Димка облил брата водой.

Умывшись, ребята пошли готовить завтрак. Дед сидел у окна и улыбался. — Ну что, молодцы, умылись, накрывайте стол.

— Дед, ну ты что-нибудь придумал по вчерашнему вопросу? — спросил Виктор.

— А что тут думать, в город надо ехать, к знающим людям, что они скажут по монетам, а там и думать будем.

— Дед, мы тебе вчера не всё сказали, — Димка посмотрел на брата. Тот кивнул.

— В общем, мы ещё вот чего нашли, — Димка зашёл в комнату Виктора и вытащил оттуда мешок с мехами. — Их, наверное, проще будет продать, ну, и внимания они меньше привлекут. — Димка распахнул перед Дедом мешок.

Дед с минуту вглядывался, потом протянув руку, вытащил одну шкурку, встряхнул.

— И сколько у вас ещё секретов, внучата? — он посмотрел на застывших братьев.

— Ну, Дед, не дави на психику, а?! — Виктор снял чайник и стал разливать кипяток по кружкам. — Давай всё по мере движения вперёд, лады? Присаживайтесь к столу. — Димка унёс мешок.

— Ну, лады, вы уж взрослые, лучше меня знаете, что, да, как и почём, — проворчал Дед, беря ложку.

— Дед, ну не обижайся, — Виктор виновато склонил голову. — Мы ведь с тобой советуемся. Ты жизнь лучше знаешь. Но, согласись, сегодняшняя жизнь не похожа на твою вчерашнюю?!

— Ладно, проехали, как вы говорите, твоя правда. Сегодняшняя жизнь, действительно, не такая, как моя вчерашняя, так что, многие вещи мне и самому непонятны. Будем совместно думать. — Дед некоторое время молча жевал. — Вообще-то, меха будет менее заметно продать, хотя таких шкур уже лет сто никто не добывал, — озвучил Дед свои мысли.

— Так скажем, старый схрон охотничий нашли, — встрял Димка, — этому никто не удивится.

— Ну да, раньше здесь соболя-то добывали, раз есть такие шкурки, вот мы случайно и нашли. Тем более это правда. Шкуры то старые, придраться не к чему, — поддакнул Виктор.

— Надо только место находки определить, — Дед допил компот и поставил стакан, — этим сегодня и займусь, нельзя откладывать, раз мы такое дело затеяли. Я в тайгу, вы как, со мной?

— Дед, у нас тут ещё куча дел, — виновато пожал плечами Виктор.

— Ну, ладно, я Трезора возьму, — Дед встал из-за стола и прошёл в кладовку.

Ребята быстро доели и убрали со стола. Дед, повозившись, вышел с ружьём. Проверил затвор, сунул в карман пачку патронов.

— Налей-ка мне бутылку молока и отрежь краюху хлеба, — попросил он внука, — неизвестно, сколько придётся лазить.

Вышли во двор. Дед взял в сарае топор и поводок для собаки. Отвязав Трезора, и помахав братьям рукой, скрылся за калиткой. Щенок выглянул из будки и посеменил к ребятам. Виктор вынес ему поесть.

— Ты, Шарик, сегодня дома за главного, — погрозил ему пальцем Димка, — всех впускать и никого не выпускать. Понял?

Заперев калитку и дом, ребята направились к сараю.

— А вот и"ящики", про которые вчера говорили, — Димка показал на четыре сорокалитровые бочки, стоящие под стеной сарая.

— То, что надо, и сухие. — Ребята занесли бочки вовнутрь. — Дед всё равно уже ничего не солит.

Аккуратно спустили бочки в погреб и, пыхтя, потащили их в схрон. Там поставили на пол и пересыпали с нар все монеты. Взяв мешки и коляски, направились по туннелю. По знакомому пути идти уже было легче. Преодолев последнюю дверь, вышли к свисающим корням. Димка внимательно стал оглядывать выход.

— Оп-па, я знаю, где мы, — радостно потёр он руки, — отличное место, правда плыть нам надо будет чуточку дальше, но это даже и лучше. Пошли.

Осторожно раздвигая свисающие корни, Димка проделал проход и вышел наружу. Прямо перед ними в десяти шагах плескалась вода озера, справа журчал небольшой, но, судя по ряске, топкий ручей, слева перед ними стеной стоял густой камыш.

— Если это сделано Природой, то я поражаюсь точностью предка, выведшего сюда лаз, если это сделано искусственно, то я тем более склоняю голову перед его гениальностью, как стратега, — оглядевшись, тихо произнёс Виктор.

— Это мы как-нибудь на досуге обмозгуем, а сейчас ты тут стой, а я пойду за лодкой, — Димка направился к камышам.

— А чего не вместе? — поднял плечи Виктор.

— Надо с воды это место получше засечь, чтобы не блудить каждый раз. Меня увидишь, руками помаши, но не кричи.

Димка ушёл. Виктор прошёл к берегу, пригляделся и, раздевшись, достав нож, спустился в воду, напевая песню:

Кто такие мужчины?… я спросила у ветра.

Просто…сильные птицы,…по полету заметно.

По ночам,… когда плохо, небо синее…снится.

Нет, мужчины не плачут,… просто снег серебрится.

Мужчины, мужчины, вы все так ранимы,

вы ёжики в жизни, скупы ваши мысли.

А мы вас погладим, колючки опустим,

вы добрыми станете, станете вкусными.

Их усталость… немного…научила… быть жёсткими.

И не надо их гладить, постоянно по шерстке… нам.

Вы скажите им лучше,…что-то нежное… в ушко.

Им порою, как воздух…это…сладкое нужно…

Припев:

Не стесняйтесь ночами…делать им комплименты.

Ведь, мужчины, как дети…иль похожие чем-то…

Поцелуйте их нежно,…. подарите им сказку…

И взамен вы получите…необычную… ласку….

Припев:

Он подарит вам…крылья,… вы вместе взлетите.

В мир… далеких Галактик… иль, куда захотите….

И огромная Радость…снизойдет к вам в полете…

Быть что значит… Любимой, наконец, вы поймете!

Припев:

Кто такие мужчины? Это сильные Птицы…………

Крылья резать не надо им,…надо гордиться.

Пусть летят они дальше и выше, как смогут…

И задача вас, женщин, показать им дорогу…

Припев:

Он начал аккуратно в самой воде, чтобы не оставались видимыми камышовые пеньки, расчищать подход к берегу. Проход он опять же делал не напрямую, а зигзагом, чтобы с воды случайному пловцу не была видна протока в камышах. Он почти закончил, когда услышал плеск вёсел и, обернувшись, увидел плывущего вдоль берега брата. Тихонько свистнул. Димка дернул головой на звук и молча направил лодку к стоящему в воде Виктору.

— Это ты здорово придумал, — оглядел он работу брата, — с воды так и не видно, и следов нет. — Они выбрались на берег.

— А из камышей давай шалаш сделаем, якобы тут прикормленное место для рыбалки, а? — предложил Димка.

— И никто не позарится, у нас не принято на чужих местах рыбачить. За это можно и отгрести от общества.

Ребята быстро обустроили"рыбацкую"стоянку. Настелили камней от берега к входу в схрон. Из камышей соорудили шалаш. Виктор вырезал в камышах небольшой заливчик. Вырезали и поставили три рогульки под удочки, из камней сделали очаг для костра. Критически оглядев сделанное, остались довольны и, не теряя больше времени, сели в лодку.

— Осталось ещё удочки старые тут бросить, и всё, место застолбили, — прошептал Димка, направляя лодку к дубу.

Остаток дня братья прилежно перевозили и прятали в Дедовом схроне найденные сокровища. Прервались лишь, чтобы пообедать и покормить щенка. До вечера успели перевезти все серебряные монеты, камни с самородками и миниатюры. Вымотались изрядно. Лодку отогнали на старое место, искупались и направились домой. После купания стало легче.

— Надо завтра там удочки поставить, я прикормил место. А то мы, вроде как на Озере целый день, а без рыбы. Подозрительно.

Димка открыл калитку и остановился.

На крыльце сидел Дед и кормил медвежонка из бутылки. Тот аж захлёбывался, как оголодал. Рядом сидели Трезор и Шарик и с интересом наблюдали за новым гостем.

— Дед, это ты где взял? — подбежал к крыльцу Виктор. — Блин, нам теперь ещё медведей для полного счастья не хватало!

— Ну что ж, пусть бы сдох лучше, так что ли? — Дед укоряюще глянул на внука.

— Да нет, конечно, но, как не вовремя, — Виктор присел рядом на крыльцо. — Ты хоть дело успел сделать?

— Дело-то я успел сделать, место нашёл отличное, не подкопаешься. А его Трезор нашёл, когда мы уже обратно шли. Ты про дорогу спрашивал. Вот я и завернул на старую лежнёвку посмотреть. Есть там дорога, и ездит по ней кто-то и часто. Я уже пошёл посмотреть, куда ездят, а тут Трезор позвал, его в ямке нашёл. Мать видно убили, а его не нашли. Бедняга дня три, если не больше, голодный. Ну ладно, ладно, хватит тебе, присосался, — Дед оторвал бутылку от медвежонка, — теперь поспи. Куда б тебя пристроить? — Он оглядел двор и остановил взгляд на большой бочке, стоящей у стены. — Во, как раз для тебя.

— Дим, притащи сенца охапочку для постояльца, — Дед, взяв медвежонка на руки, направился к бочке. — Ты не вылезешь, и тебя не достанут.

Димка побежал за сарай и принёс охапку старого сена. Раструсив его в бочке, отступил. Дед бережно опустил медвежонка.

Тот, немного поворчав и покрутившись, заснул.

— С этим разобрались, надо б и нам повечерять.

Хлопнула калитка, и во двор ввалились близняшки. — Это, где вы целый день пропадаете? — кинулась в бой Нинка, — три раза уже к вам приходили, никого нет, а?

— Так вот на печке лежим, — развёл руками Дед, — а вас ни разу не видели, небось, у подружек просидели, а теперь наезжаете, — Дед погрозил пальцем, — знаю я вас, стрекоз.

— Да, правда, Дедуль, мы приходили, правда, один раз, — Катерина, подбежав, чмокнула Деда в щёчку. — А что это тут у вас? — она заглянула в бочку.

— Нин, смотри, мишка! — она поманила сестру. — Маленький какой.

— Где это вы взяли? — Катерина нагнулась над бочкой, — спит, наелся.

— Да вот сидим, он идёт, — хихикнул Дед, — попить попросил, а потом сказал, что ему ночевать негде. Пришлось пристроить. Может, вам его презентовать, а то у нас и молоко приносное, да и нас днями дома нет. Как бы не обидел кто малыша, а? — Дед, прищурясь, смотрел на сестричек. — Вы присмотрите и покормите вовремя. А подрастёт, я его заберу, не бойтесь.

— Нин, что скажешь, — посмотрела Катерина на сестру, — присмотрим?

— Да чего уж там, присмотрим, только не забывайте, хлопцы, скоро покос, с вас сено за молоко.

— Ой, мы совсем заговорились, мамка пирогов вам прислала, вчера пекла, — и Катерина бросилась к оставленному у калитки узелку. — Ну, и молока. — Она подала узелок Деду.

— Ладно, мы пошли, нам некогда, поужинаете, медвежонка принесёте, мы ему тоже старую бочку приготовим, — Нинка дёрнула сестру за рукав, — пошли уж.

— Ну, вот и ужин наш, — Дед поставил узелок на ступеньку крыльца и развязал, — налетайте, внучата, небось, проголодались?

Поужинали пирогами. Посидели. Потом Дед понёс медвежонка к дочке, сказав, что ему кое-куда зайти ещё надо, а братья, взяв удочки, отправились на вечерний клёв. Добрались на лодке до своего тайника и закинули удочки.

— Я костерок разожгу, чтоб зола осталась, — предложил Димка.

— Давай, — кивнул Виктор, вытаскивая первую рыбку. — А смотри-ка ты, клюёт, — он схватил вторую удочку, на крючке трепыхался окунь. Димка натаскал сухих веток и раздул огонь. Посидев часок, ребята вернулись домой. Деда ещё не было. Почистили рыбу и сварили на утро похлёбку. Часть рыбы пожарили. Наконец появился Дед.

— О, кухарите, молодцы, я спать.

— На завтра какие планы, Дедуль? — спросил Виктор.

— Завтра мы с Егорычем едем в город. У него сын там в торговле работает, может что по шкуркам присоветует, — зевнул Дед.

— Пенсионеры наши предложение о том, чтобы выкупить фабрику, поддержали. Только мы новых-то законов не знаем, как это всё должно быть. Иван Степаныч, мастер наш бывший, тоже завтра в город к дочке поедет. Она у него бухгалтером в какой-то крутой фирме работает. И Сергеич ещё, тоже к сыну, он у него нотариус. Так что, завтра целый десант на разведку направляется. Остальные на фабрику пойдут, смотреть там, что почём. А вы свои дела закончили?

— Не, Дедуль, у нас ещё есть, чем заняться. — Виктор зевнул.

— Ну, тогда спать, — Дед скрылся за занавеской.

Утром, быстренько позавтракав, Дед заспешил к автобусу, а ребята же к своей лодке. Они опять ударно трудились целый день, с перерывом на обед, и перевезли весь малахитовый камень, матрицы и один ящик посуды. Усталые, расставляя на нарах искусные творения предков, любовались.

— Нет, такое только в музее должно быть, для всех. Богатеи пусть себе новоделы покупают, — Димка держал в руках красиво расписанное блюдо.

— Так сейчас, наверное, уже и не делают, а? Вить?

— Не знаю, я как-то не задавался этим вопросом, — Виктор вытащил из мешка последний предмет. — Ну что, пошли перекусим, и сгоняем ещё пару раз, платья сегодня перевезём, а завтра всё остальное.

— Давай, — согласился Димка.

Ребята сходили в дом, поужинали. Деда ещё не было.

— Странно, — Димка посмотрел на часы, — последний автобус полчаса как пришёл, где Дед?

— Может, ночевать в городе остался, за день не управился, вопрос-то не простой, подождём. — Виктор убрал со стола. — Ну, пошли.

До темноты ребята перевезли содержимое сундука с платьями. На дне этого сундука их ждал очередной сюрприз. Это была большая шкатулка из кости, похожей на слоновую, и завёрнутый в тряпицу большой серебряный крест. Крест был старый, потёртый. Перетащив всё в схрон, братья принесли шкатулку в дом и стали пытаться её открыть. Крутили и так, и этак. Нажимали везде, дергали — ничего. Поставили на стол и напряжённо думали, буравя шкатулку глазами.

— А ведь не пустая, раз тяжёлая, килограмма три будет, — Димка потряс шкатулку. Внутри что-то глухо забрякало.

— А ну-ка, — Виктор двумя пальцами взялся за выступающий вензель и попытался повернуть. Глухо щёлкнув, крышка откинулась.

— Ну вот, ларчик-то просто открывался, — он развёл руками.

Ребята наклонились над шкатулкой.

— Ну, ни фига себе, — прошептал Димка. В открывшейся шкатулке тускло переливались грани, судя по всему, драгоценных камней.

— Я в камнях не разбираюсь, но что зря, думаю, прятать не будут, — осипшим голосом прокомментировал Виктор.

— Теперь нам не на одну фабрику хватит. — Димка запустил руки в шкатулку. — Во, — он поднял горсть камней.

Полюбовавшись на переливы камней, ребята улеглись спать.

Утром, позавтракав, отправились по уже привычному маршруту. За день успели перевезти оставшуюся посуду и книги. После ужина решили вытащить и похоронить остатки погибших в подземелье. Виктор спустился по верёвке в яму под кладовой и осторожно стал собирать останки бедняги грабителя в мешок. С правой кисти свалился серебряный перстень. Виктор сунул его себе в карман. Возле голого черепа лежала такого же цвета штучка, похожая на клипсу. Мальчик захватил и её. Потом выровнял по какой-то не ясной интуиции штыри и поднялся наверх. Сняли доски и закрыли дверь. И странно, плиты встали на своё место.

— Во как, ты понял, механизм работает, — удивился Димка. Возвратились до скелета, лежащего в туннеле. Виктор присел, Дмитрий раскрыл мешок. Виктор стал аккуратно складывать кости в мешок, отложив в сторону стрелу. На кости левой руки матово блеснул светло коричневый браслет с какими-то выпуклыми значками. Виктор подумал и тоже отложил его в сторону. Собрав кости, прихватив браслет и стрелу, покинули подземелье.

— Где хоронить-то будем? — спросил Димка, гребя к берегу.

— А что, если их положить у входа в наш схрон, кого не надо отпугивать? — предложил Виктор.

— А что, это мысль! Серьёзного кого, не отпугнёт, а вот пацанов любопытных точно, — согласился Димка.

Так и сделали, отвезли мешок к новому заливу, положили в кусты и вернулись домой. Деда не было опять.

— Что-то наш Дедуля завис в городе, видно не всё гладко, — пробурчал Димка, направляясь к умывальнику.

— А ты что думал, всё тебе мгновенно сделается, это брат не так всё просто. — Виктор достал из кармана браслет. — Браслет, как браслет, из какого-то металла, — Виктор приблизил его к огню. — И значки, вроде, понятные. Вот Солнце, вот Луна, это похоже на Рожок или Дудку. С четвёртой стороны был Крест. — Виктор примерил браслет на левую руку, как у скелета и, покрутив, оставил сверху солнце. Вытянув руку, покрутил кисть, нормально. Повернул на Рожок и стал шевелить пальцами.

— Ой, мамочки, что это? — Димка вдруг схватился ладонями за уши и присел.

Виктор от неожиданности вздрогнул и опустил руку, разжав пальцы. Димка отпустил уши и повертел головой.

— Что это было? — изумлённо посмотрел он на брата.

— А что было-то, я ничего, кроме твоего вопля не видел и не слышал, — пожал тот плечами.

— Так меня по ушам такой звук резанул, что я чуть не оглох, — Димка потёр уши. — А ты что, ничего не слышал?

— Да нет, я задумался, — Виктор, догадываясь, посмотрел на браслет и, чтобы проверить догадку, стал медленно сжимать пальцы.

— Вот опять, слышишь? — Димка закрыл уши. — Что это?

— Не знаю, — Виктор разжал кулак. — А браслетик-то не простой, — он опять внимательно присмотрелся к значкам.

— С Рожком понятно, создаёт буквально убийственный звук, а вот что остальные? — Он повернул браслет Луной вниз.

Димка, закончив умываться, повернулся к брату и хотел что-то спросить, но растерянно оглядывался.

— Вить, ты где? — позвал он. — В дом что ли вошёл? — И он направился к дому, на ходу стряхивая с себя воду.

— Так, похоже этот значок делает меня невидимкой. Класс! — Виктор подпрыгнул от избытка торжества. — Ну и браслетик!? Так, дальше Солнце. — Он повернул браслет солнцем вниз. — Я так понимаю, значки включаются, находясь на запястье руки. — Виктор медленно покрутил кистью, сжал, разжал пальцы, помахал рукой, ничего не происходило. Даже присел пару раз, прошёлся туда, сюда. Вышел за калитку к огромному валуну, лежащему у забора, и попытался его сдвинуть. Ничего нового в себе он не обнаружил. — Ага, это значит, что при этом положении ничего не происходит. Понятненько, дальше, Крест. — Мальчик повернул крест вниз. Осторожно покрутил кистью, пальцами, рукой. Ничего. Попробовал поднять валун и вдруг легко перевернул его на другой бок. — Ничего себе. Чёрт, надо было сразу этот браслет взять, не махались бы так с переноской найденного. — Виктор с досады ткнул кулаком в доску забора. Кулак провалился. Мальчик впечатался плечом в забор. — Даже так? — морщась, он вытащил руку из дыры. — А так? — Виктор вошёл во двор и огляделся. У сарая лежала толстая слега. Виктор нагнулся и сжал её конец правой рукой. Крепкое дерево рассыпалось в труху. — Вот это да. — Подойдя к железной бочке с водой на углу дома, Виктор сжал кулак, приложив его к боку бочки, и потихоньку нажал. Толстое железо стало легко вдавливаться. — Так, понятно, это силовой вариант. Ну что ж, подведём итоги. — Виктор сел на лавку под окном дома. — Что мы имеем в итоге? Неизвестного происхождения, уникальный аппарат, который можно носить безопасно на руке. Так? Работает он при нахождении на внутренней стороне кисти. Рожок, я так понимаю, — ультразвук, наверное, может убить. Сила звука, как установили опытным путём, регулируется сжатием пальцев. — Виктор, усмехнувшись, посмотрел на дверь, где скрылся Димка.

— Ладно, потом потренируемся ещё, не на брате же испытания проводить. Луна — этот значок означает невидимость. Мою. Вместе с одеждой. А если я возьму ещё что-нибудь в руки или, например, обниму кого. Ладно, потом проверим. И Крест. Он даёт немереную силу. Это я смогу всё, что захочу, поднять или развалить, к примеру. Здорово. Это нам скоро пригодится. Ладно, на сегодня хватит впечатлений, пора спать. — И он, поднявшись, умылся и направился в дом. Димка уже лежал на диване. Обернувшись на скрип двери, спросил: — ты где был? Молчком пропал.

— Да я, это…, — Виктор поперхнулся, — в туалет ходил. — А про себя подумал, что Димке пока говорить не будет. Сюрприз.

Утром, позавтракав, спустились в схрон и разложили по порядку принесённые ценности.

— Да, — протянул Димка, — добра у нас полно, но как в той басне про лису и виноград. Вот оно, красивое, а не воспользуешься.

— Ты прав, перевести всё это в деньги — большая проблема. А так, действительно, как в сказке. Мы с тобой получаемся, как два Кощея, что над златом чахнут. Сами не"едят"и другим не дают, — Виктор засмеялся.

— Во, как в музее, красота, — Димка отошёл в сторону и оглядел расставленные по нарам вещи. — Я так думаю, что, когда фабрика будет нашей, мы при ней и организуем музей. А, Витёк, как мыслишь?

— Я не против, но тут есть маленькое — но! Фабрика ещё не наша. — Виктор развернул крест и, посмотрев, погладил левой рукой вмятину на левом луче креста.

Сон.

“….-Хозяин, хозяин, — пожилой воин, упакованный в кожаные доспехи, тяжело дыша, догонял, идущую группу людей в монашеской одежде.

— Что случилось, Вел? — остановился старший в группе.

— Хозяин, они приехали, — воин остановился, пытаясь отдышаться.

— Кто, приехал? — не понял остановившийся.

— Русы, хозяин. Приехали Русы. Я сейчас видел их на Северном рынке.

— Что за Русы, Вел? Ты о чём? — пожал плечами мужчина.

— Ну, те, из Гардорики. Вы спрашивали о них меня, помните?

— Русы из Гардорики? — мужчина потёр лоб. — Ах, Русы! — воскликнул он, — вспомнил. — И что, они где?

— Они на Северном рынке ходят, смотрят.

— Так, так, — мужчина задумался.

— Вел, тебе надо войти к ним в доверие. Ну, подружиться, — топнул он ногой, видя непонимание воина.

— Хозяин, Русы очень доверчивы, — улыбнулся растерянно воин. — Но они не прощают обмана и не терпят лукавства. С теми, кто их обманет, они поступают по закону своей страны.

— Это как? — заинтересовался монах.

— Они отводят человека в Лес и оставляют привязанным к дереву на пять дней, — воин показал растопыренные пальцы.

— И всё? — удивился монах.

— И всё, — пожал плечами воин, — остальное сделает Лес.

— А, понятно, — кивнул монах. — Они отдают виновного на корм диким зверям. Хороший обычай. Жаль, что у нас нет таких лесов поблизости. Так что, Вел, не переживай. В лес они тебя не отведут, — монах, засмеявшись, похлопал воина по плечу.

— Зато у нас есть горы, хозяин, — усмехнулся воин.

— Ладно, Вел, не будем загадывать наперёд. Твоя задача — только подружиться с Русами. А потом ты познакомишь с ними меня. И всё. На вот тебе, — монах, отстегнул от пояса кошелёк и протянул воину, — угости их чем-нибудь, подарок какой сделай. Ну, ты лучше меня знаешь, как с ними обращаться. И потом мне всё расскажешь. Вечером. Иди.

Взяв кошель, воин ушёл.

— Урл, — монах посмотрел на молодого монаха, — иди, понаблюдай со стороны за этими дикарями. Мы о них ничего не знаем. И это плохо. Мы должны знать, что с ними делать. Воевать или дружить?

Вечером того же дня:

— Хозяин, они не пьют вина и не играют в азартные игры, — виновато опустил голову воин, докладывающий сидящему за столом монаху. — Я полдня водил их по городу, показывал храмы, ипподромы, публичные дома и трактиры, и они ни к чему не высказали свой особый интерес, хозяин.

— Они что, совсем бесчувственные? — удивился монах.

— Не знаю, они улыбались, благодарно кивали, но я не видел в их глазах ничего, кроме сдержанного любопытства.

— Что, и голые танцовщицы их не заинтересовали?

— От них они лишь морщились и отворачивали лица, — развёл руками воин.

— Ей, Богу. Я их начинаю, уважать, — усмехнулся монах. — Ну, а к чему-нибудь у них был особый интерес?

— Я этого не заметил, господин, — солдат виновато пожал плечами.

— Ладно, иди, Вел, и ещё раз подумай. Если что вспомнишь, придёшь, — махнул рукой монах.

Солдат, кланяясь и пятясь, вышел из комнаты.

— Эй, кто там? — крикнул монах. В дверях появился слуга и низко склонился в поклоне. — Урл появился?

— Да, хозяин.

— Зови.

— Это удивительные люди, Метр, — развёл руками вошедший монах.

— У нас таких уже давно нет. Но я слышал от моего старого учителя, что раньше, до империи, были.

— И чем же они тебя сразили? — скривился монах.

— Они, как дети, Метр. В их глазах нет злобы, алчности, зависти, я не говорю уж о ненависти и властолюбии. Наши базарные пройдохи не могут с ними торговаться, — засмеялся молодой монах.

— Как это? — поднял брови Метр. — Торговец, и не может торговаться?

— Ну да, — улыбнулся Урл. — Я наблюдал сегодня такую сцену: подходит Рус к торговцу тканями. Перебрал их, показывает купцу на понравившийся кусок и растопыривает у того перед носом три пальца. То есть, хочет взять три куска. Купец кивает, что понял и бежит в свою кибитку. Оттуда тащит три куска материи и тут же, не дав Русу рассмотреть их, заворачивает в мешковину. Но тут Рус машет руками и разворачивает куски обратно. И начинает их смотреть. Купец чуть из кожи не лезет, прыгая вокруг. А Рус вдруг берёт один кусок и ломает о колено. Видели б вы, Метр, лицо купца. За секунду оно сменило цвет от красного до зелёного. Я грешным делом подумал, что Рус ему сейчас просто также оторвёт голову, — монах опять засмеялся. — Наверное, купец подумал тоже самое. Он на глазах похудел килограмм на пятнадцать.

— Даже так? — изумился Метр. — И что было дальше?

— А ничего, — пожал плечами монах. — Рус кинул на прилавок куски и, покачав головой, ушёл с рынка.

— Что, и даже не поругался? — изумился Метр.

— В том-то и дело, — усмехнулся монах, — он даже не рассердился. Лишь сказал что-то на своём языке. Но, не злое, а так, как будто щенка неразумного погладил.

— А купец, что?

— А купец сел к стене и сидел часа два.

— Видно молился, что жив остался, — усмехнулся Метр. — Что же это за люди такие? — в задумчивости монах подошёл к окну. — Они не позволяют обманывать себя. Но в то же время и не проявляют гнева, если кто это вдруг сделал. Что ещё ты видел? — повернулся он к молодому монаху.

— В корчме, где они обедали, какая–то шайка оборванцев хотела подбить их на драку.

— Ну-ка, ну-ка, это интересно. И что?

— Тоже ничего, — пожал плечами монах. — К их столу подошёл самый крупный из шайки и стал оскорблять Русов. Потом, видя, что они не понимают его слов, смахнул со стола их еду и нагло засмеялся.

— И что? — подался Метр вперёд, — они подрались?

— Нет, — улыбнулся монах. — Встал один Рус и просто выкинул в окно грубияна.

— Ну, а остальные что?

— А остальные вдоль стеночки смылись сами, — пожал плечами монах.

— А вино они пили?

— Нет, только молоко.

— Надо напоить их вином, — стукнул по столу Метр.

— И как вы себе это представляете, господин?

— А мы пригласим их на праздник, где все будут пить вино. И пусть только откажутся, — злорадно оскалился Метр. — Что ещё ты у них заметил?

— Великодушие и доброту.

— Ну, это не новость. Ещё что?

— Братскую заботу друг о друге и фанатичную верность.

— А вот на этом можно сыграть, — задумался старший монах.

— Как?

— Пока не знаю. Надо подумать. Ладно, наблюдай ещё за ними. Подмечай каждую мелочь. Попробуй подсунуть им продажных девок. Подошли торговцев украшениями. Как они относятся к лошадям? Кстати, Вел говорил, что они заходили в храмы. Ты видел?

— В храмах они вели себя тихо, лишь вертели головами, как дети. Им всё у нас любопытно.

— Что, и никакого благовеяния? — изумился Метр.

— Только любопытство, — пожал плечами монах.

— А ведь это замечательно, — вдруг хлопнул ладонями Метр и, вскочив, подбежал к монаху. — Ты понимаешь, Урл. Они, как чистый лист. И мы напишем на нём то, что нужно нам. Правда, это будет нелегко. Иди, мой мальчик, изучай дальше этих необычных людей. Всё примечай. Как ходят, как едят, что едят. Смотри, как моются в банях. Всё смотри и запоминай. Это нам очень пригодится. А я пока подумаю, как и что мы напишем на этих “листах”, — монах вернулся в своё кресло и, сев, задумался. — Или они станут нашими слугами или смертельными врагами.

— Позови мне Вела, — поднял он вскоре глаза на слугу.

— Я слушаю, мой Господин, — появился в дверях солдат.

— Вел, твои Русы признали в тебе их друга?

— Не знаю, хозяин, — пожал тот плечами. — Но они знают мой народ. Многие из наших остаются в их землях и живут. И там их никто не обижает.

— Вот и хорошо, Вел. Слушай меня внимательно. Подбери из своей сотни десяток, два самых доброжелательных твоих земляков. Пусть они приведут себя в порядок. Завтра ты устроишь с ними пир и пригласишь Русов.

— А в честь чего пир, господин?

— Что почитают Русы больше всего?

— Рождение детей и своих стариков.

— У тебя дети есть, Вел?

— У воинов не бывает детей, Господин. У нас нет жён.

— Тогда, ты будешь праздновать своё рождение. Сколько тебе лет?

— Я не знаю господин. У нас не принято считать годы. Считается, что этим ты привлекаешь внимание Богини, Моры.

— Чёрт возьми, Вел! Ну, праздники какие-нибудь у твоего народа хоть есть? Какой-нибудь хороший праздник?

— Здесь у нас нет праздников, господин, — опустил голову солдат.

— Это ещё почему? — удивился монах.

— Здесь нет наших лесов и степей. Наших гор и долин. Наших рек и озёр. Наших женщин, стариков и детей, господин. А без этого, какой праздник. Так попойка солдатская и всё, — пожал плечами солдат.

— Вел, ты меня ставишь в тупик, — монах, задумался. — А придумать что-нибудь ты в состоянии?

— Можно, обмыть повышение по службе, — подумав, предложил воин.

— А кого повысили? — прищурился подозрительно монах.

— Сиг стал десятником вчера вместо умершего от лихорадки Рома.

— Ну вот, хороший повод, — усмехнулся монах. — Значит, предупреди своих ребят, что их задача, напоить Русов, а не самим надраться до поросят.

— Кто не напьётся, получит потом по десять монет. А кто напьётся, поедет на границу с пустыней. Понял?

— Понял, господин, — кивнул солдат. — А что потом?

— Что потом? — уставился на него монах.

— Ну, напоим мы Русов, а что потом?

— А, потом, — усмехнулся монах. — Я хочу посмотреть, какие они пьяные и всё, — пожал он плечами.

— И всё? — прищурился подозрительно солдат.

— И всё, а ты что подумал? Что я их убить хочу? А зачем мне это?

— Я ничего не подумал, Господин, — построжело лицо солдата. — Только Русов нельзя обижать. Их товарищи потом могут спросить за это.

— Ты что, Вел, боишься их?

— Я б не хотел, господин, воевать с этим народом и тебе не советую, — нахмурился солдат. — Они, хоть и дети, но сильные дети. А вы знаете, что, если ребёнка обидеть, что он может натворить.

— Хорошо, Вел, я понял тебя, — серьёзно кивнул монах, — иди, готовься.

Солдат, поклонившись, вышел.

— Чёрт, почему они их всех боятся? — стукнул по ручке кресла монах. — Что в них такого особенного?

На следующий день Метр с молодым монахом стояли у тайного окна и смотрели на пирующих в большом зале трактира. Кроме солдат Вела и приглашённых Русов, в зал никого не пускали. Столы ломились от мясных блюд и кувшинов с вином. Солдаты ели и пили в три глотки, угощая гостей. Но гости были более сдержанны и ели мало, а пить вообще не пили, вежливо пригубляя свои кружки после каждого тоста. Вел вёл оживлённую беседу со старшим Русов.

— Так говоришь, Урл, он просто выкинул его в окно? — усмехнулся монах.

— Я бы не отказался иметь у себя такую охрану.

— Они не нанимаются никогда, господин, я узнавал, — тихо сообщил молодой монах. — Но дерутся умело. Я видел, как на площади Рус сражался с тремя. Он их вывалял в пыли и в конце закинул в фонтан.

— Это что была драка?

— Нет, просто развлечение. Он смеялся, сражаясь. Хотя его противники очень злились.

— А как они живут с соседями?

— Они ни с кем не ссорятся сами, господин.

— Так они и в набеги не ходят? — изумился Метр.

— Нет, им это не нужно, — вздохнул монах. — У них своего хватает.

— А что наши купцы, ходят к ним?

— Ходят и с большой прибылью, — кивнул монах. — Некоторые даже там остаются зимовать.

— Зимовать, это что?

— Ну, у них в сезон наших дождей, идёт снег. Поэтому так и говорят.

— Приведи ко мне тех купцов, кто ходил к Руссам и зимовал там. Я, кажется, знаю, как мы их сломаем, гордецов таких. Правда будет это долго и нудно. Но я это начну, а вам останется только продолжить. Всё, пошли отсюда, Урл, мне больше нечего здесь смотреть. — Они вышли на улицу. — Собери мне побыстрей купцов, Урл, и пришли того, чернобородого старшину, что привёл в прошлом месяце к нам своё племя.

Кивнув, молодой монах, свернул к базару. А старый, что-то обдумывая, не спеша брёл по улице. На перекрёстке он остановился, уставившись на монаха в обтрёпанной рясе, сидящего с чашкой на углу здания.

— Вот они мне и нужны, — хлопнул себя по лбу Метр и подошёл к монаху.

— Тебя как зовут, убогий?

— Сил, господин, — оскалил монах беззубый рот.

— Слушай внимательно, Сил, — Метр наклонился к нищему и поморщился от исходящей от него вони. — Собери мне к полуночи всех своих братьев на пятой арене.

— Зачем, господин? — побледнел монах.

— Да не бойся, — усмехнулся Метр, — если б мне надо было вас убить, я бы послал солдат. Я хочу дать вам прибыльную работу.

— Хорошо, господин, — поклонился нищий, — я соберу, кто пойдёт.

— А ты ещё скажи тем, кто не пойдёт, что завтра я уже точно пошлю солдат, — Метр, оскалился в хищной улыбке. — Ты меня понял, Сил?

— Я всё понял, господин, — опять побледнел нищий и, подхватившись, резво посеменил по улице.

— Вот так-то надо с вами, — монах, проводил взглядом скрывшуюся в переулке фигуру и зашагал дальше.

Вскоре монах уже входил в ворота своей резиденции. Предупредив привратника, что приходящих купцов пусть провожает в голубой зал, он пошёл к себе. Открыв большой шкаф в своей комнате, монах стал рыться в лежащих там свитках. Он читал начало и откладывал, беря следующий. Примерно через час в дверь постучали, и вошёл Вел.

— Я собрал купцов, господин, — доложил он.

— Я уже иду, — кивнул монах, откладывая очередной свиток.

Закрыв шкаф, он направился за Велом.

— Ты всех нашёл?

— Нет, некоторые в отъезде, по торговым делам. А трое болеют.

— Сильно болеют? — удивился монах.

— Родственники готовятся к похоронам.

— Надеюсь, ты догадался пригласить их приемников?

— Да, господин, пригласил.

— Наверняка, они тоже были в Гардорике или слышали рассказы отцов.

— Я тоже так подумал, господин.

— Вел, ты будешь хорошим моим приемником, — вдруг засмеялся монах.

— Ты уже наперёд угадываешь мои мысли и планы. Если мы провернём то, что я задумал, потомки будут помнить нас в веках, Вел.

— У меня нет детей, господин.

— Для нас, Вел, весь народ Средиземноморья, дети. Помни это.

Они вошли в большую комнату, стены которой украшали голубые гобелены. Вдоль них на лавках сидели купцы в разноцветных халатах. Метр прошёл к стоящему у противоположной стены креслу и, опустившись в него, оглядел пристально гостей.

— Почтеннейшие, я пригласил вас для того, чтобы вы послужили стране, в которой живёте и попутно пополнили свои сундуки золотом. Кто не нуждается в золоте, может сейчас встать и уйти. Я не буду его наказывать. Но кто останется и не выполнит моё задание, умрёт не только сам, но и все его родственники до пятого колена. Я жду.

— Мы все готовы служить тебе, господин, — наконец произнёс, поклонившись, самый пожилой из присутствующих, переглянувшись с товарищами.

— Хорошо, — кивнул Метр. — Тогда слушайте и запоминайте. Вы возьмёте товар, пользующийся хорошим спросом в стране Русов. Вы возьмёте много золотых и серебряных украшений, а также наших монет.

— Господин, Русы не торгуют на деньги, — перебил говорившего один из купцов.

— Не понял? — поднял брови Метр, — а как же вы с ними торгуете?

— Только на обмен, — развёл купец руками. — Русы равнодушны к блеску золота и серебра.

— У них что, совсем нет золота?

— Есть, господин. Но лишь на женских украшениях.

— Ну вот, — кивнул Метр, — значит, берите больше украшений. Вы должны своим товаром разжигать в Русах зависть и желание иметь этот товар любой ценой. Это раз. Второе. Вы возьмёте с собой нищих монахов, что побираются у нас на каждом перекрёстке и оставите их там жить. Обратно никого не брать. Третье. Вы возьмёте с собой много вина и будете приучать к нему Русов. Образуете свои склады и оставите там своих людей. Пусть они там живут и потихоньку рассказывают, как замечательно жить здесь у нас. Какие у нас богатства и так далее.

— А это зачем, господин?

— А, чтобы Русы захотели иметь наши богатства. Поручите своим людям, пусть берут молодых людей из местных и обучают торговым навыкам. Кто захочет, берите сюда. Приучайте к нашей жизни, нашим обычаям, нашим Богам. Пусть ваши люди берут в жёны местных женщин и детей тоже воспитывают в наших традициях.

— Господин, но у Русов очень много городов. Нас не хватит на все.

— Вы каждый выберете себе один город, а в оставшиеся пойдут другие.

Если вы сумеете закрепиться в выбранном городе и вырастить вокруг себя преданных нам людей, вы не будете знать нужды никогда. Страна Русов очень богата, и это богатство вы должны будете прибрать к своим рукам.

— Зачем вам всё это, господин? — спросил старший из купцов.

— Я не хочу, чтобы однажды Русы пришли сюда и стали здесь хозяевами, — усмехнулся Метр.

— Но Русы не воинственны, господин.

— Это сейчас. Когда-то и персы не были воинственны, а сейчас вы лучше меня знаете, что они творят.

— Но империя сама в этом виновата, — пожал плечами купец.

— Мы сейчас не будем в этом разбираться, купцы. Вы только уясните себе одну мою мысль. Я хочу, чтобы империя правила миром вечно. Ни персы, ни Русы, а ИМПЕРИЯ, поняли, купцы. И кто не будет мне в этом помогать, тот не только мой враг, но и враг ИМПЕРИИ. На сборы даю вам неделю. За деньгами и товаром обращайтесь к моему казначею, он получит указания. Берите с собой больше больных, калек и нищих и оставляйте их там. Пусть плодятся и размножаются, — усмехнулся монах. Да, кто найдёт способ, изготовлять вино из местного винограда, тот получит премию.

— У Руссов нет винограда, господин, — усмехнулся старший купец.

— Тогда ищите ему замену, — буркнул монах.

— А какая будет награда? — поинтересовался самый молодой.

— Твой род будет освобождён навсегда от пошлин, и сыновья получат дворцовый, наследственный, чин.

— Заманчиво, — покивали головами купцы.

— Если всё вам понятно, купцы, за дело. Время торопит.

— Последний вопрос, господин, — поднялся худощавый купец. — Русы отдают только то, что у них остаётся лишним. И то, это получается лишь в сезон. Что нам у них покупать?

— Они что, специально не заготавливают ничего для торговли? — изумился монах.

— Нет, господин, — стали качать головами остальные. — Поэтому у них ярмарки только осенью и весной. Осенью они продают, весной покупают.

— Тогда на вас купцы ещё одна задача. Заинтересуйте Русов, чтобы они больше добывали зверя, птицы и рыбы для торговли. Пусть трудятся.

Купцы, переговариваясь, покидали собрание. Монах задумчиво на них смотрел. Потом он позвал слугу и велел оседлать коня.

— Там вас ждёт старшина чернобородых, — напомнил слуга.

–Ааа, зови, — кивнул монах. — И предупреди Урла, что он едет со мной.

В комнату, кланяясь, вошёл невысокий, плотный мужчина в чёрной, похожей на рясу, хламиде и круглой чёрной шапочке.

— Хаким, — прищурился монах, — император не хочет, чтобы твои люди селились в столице.

— И что нам делать? — растерялся пришедший.

— Но я придумал для вас лучший выход. Вы пойдёте к кочевникам в северных степях. Вы станете их лучшими друзьями и советчиками. Вы породнитесь с верхушкой и постепенно приберёте всю власть над ними. Хаким, ты улавливаешь мою мысль? Твои мужчины должны стать правителями в этих племенах.

— А потом что, господин? — мужчина задумчиво гладил бороду.

— А потом, Хаким, вы будете натравливать кочевников на Русов. Грабить и жечь их города и сёла, и уводить в плен их людей, особенно женщин и детей, Хаким. Империи нужно очень много пленников, Хаким, из тех мест. Тебе всё понятно, Хаким?

— А если мы не справимся, господин?

— Тогда твоё племя, Хаким, просто перестанет существовать. И всё, — развёл руками монах, оскалившись в ехидной улыбке. — Как видишь, я с тобой честен. Возьмёшь у моего казначея всё, что тебе понадобится для дороги, Хаким, и через пять дней я вас не вижу в столице. Всё, иди.

Монах вышел во двор и махнул рукой конюху. Тот бегом подвёл ему лошадь. На другую уже садился Урл. Молча, они выехали со двора.

— Урл, мой мальчик, ты тоже поедешь в страну Русов. Там ты возглавишь поселения монахов, и ты знаешь, что делать. Возьми вот это, — монах снял с шеи большой серебряный крест и передал молодому преемнику.

— Я в следующем году навещу тебя. Пусть этот крест напоминает тебе о твоей Империи и обо мне, мой мальчик.

— И что, я должен за вами бежать? — хмыкнул Виктор, провожая взглядом удаляющуюся пару. — Сейчас, разогнался, — он поднял левую руку и, повернув браслет на Рожок, сжал пальцы.

— Берегись! С дороги! — раздался сзади бешеный вопль.

Виктор попытался отпрыгнуть к стене дома, но мчавшийся императорский курьер ждать его не стал. Потный бок лошади больно саданул по плечу, и мальчик полетел в пыль………..”