Подарок из прошлого

Николай Николаевич Акулов, 2023

Жизнь обычного Питерского школьника резко изменилась, когда он нашёл в подземном переходе невзрачный на вид браслет. Тот оказался неизвестным прибором с необычными свойствами. И начались приключения. Все приключения главного героя книги выдуманы от начала до конца. Совпадения случайны, и автор приносит за них заранее извинения.– Вся жизнь – игра, – сказал поэт. Писатель выдумал сюжет. Стилист ошибки перебрал. А я всё в книгу написал. Теперь на суд вам представляю. Оваций я не ожидаю. Но, может, капельку добра я в ваши зароню сердца? И это будет всем наградой. Младым – надежда, старикам – услада!

Глава 4.

Утром к Деду зашёл его товарищ и что-то ему минут пятнадцать рассказывал. После его ухода Дед вдруг куда-то засобирался и, позавтракав, оставил внука одного. Виктор этому был только рад. Вскоре пришёл Димка, и они стали собираться в экспедицию по туннелю. Димка привёз на багажнике велосипеда батин домкрат. Виктор, покопавшись в кладовке, нашёл два приличных мешка. Из сарая вытащили две толстые доски. Привязав всё на велосипед и взяв еды и воды на целый день, а также спички, два фонаря, верёвку и молоток, тронулись. На берегу, перегрузив всё в лодку, спрятали велосипед.

— С чего начнём, с решётки или сокровищ? — Димка не спеша грёб к дубу, оглядывая окрестности.

— Давай с сокровищ, а то потом может быть не до них, — тихо ответил Виктор, также внимательно оглядывая приближающийся берег.

Подведя лодку к самим кустам, ребята, стараясь как можно меньше шуметь, выгрузились, привязали лодку и стали перетаскивать свой груз в пещеру. Оставив домкрат и прихватив мешки и верёвку с досками, протиснулись в туннель. Димка опять шёл впереди, освещая дорогу. Пыхтя и цепляя стенки каменного коридора, добрались до комнаты"сокровищ". Перекрыв первый провал, Димка добрался до двери и, привязав верёвку за кольцо, перекинул её через дверь.

— Давай свою, — он обернулся к брату. Получив конец доски, осторожно перетянул её на себя и перекрыл второй проём. Держась за верёвку, перешёл по ней в комнату. Внимательно осматривая пол, двинулся по периметру комнаты. Ничего не обнаружив, повернулся к брату.

— Вить, ты на всякий случай побудь там. А я спущусь вниз, что-то меня нервируют эти пики внизу. — Обхватив верёвку руками и ногами, Димка стал спускаться в яму. Виктор светил ему под ноги.

— Так, хорошо, теперь смотри, куда стать, — предупредил он, когда Димка сполз до торчащих штырей.

Димка пошарил ногой и встал на пол.

— Ну, вот вам и здрасте, прибыли. А тебе, браток, круто не повезло. — Димка постучал по пике ногой и попытался её загнуть. Та чуть вздрогнула и стала поддаваться. Пропыхтев с полчаса, Димка позагибал все торчащие пики.

— Ну, вот теперь дело другое. На душе как-то легче стало, — он наклонился над скелетом.

— Да вы, сударь, судя по вашему кафтану, из простых будете. И что вы тут, интересно, искали?

Мальчик поднял сгоревший факел и поворошил останки грабителя. Из тряпья вывалился старинный кинжал в ножнах.

— Не густо, однако, не густо, — и захватив кинжал, он стал подниматься обратно.

— Давай я комнату осмотрю, а ты пока отдохни, — Виктор помог брату взобраться на доску.

— Валяй, я пока посижу, — и он отошел в туннель.

Виктор перебрался в комнату и подошел к первому сундуку. Осторожно открыл крышку.

— Однако, это не самоцветы, — Мальчик наклонился и поднял над головой шкурку черного соболя.

— Дим, тут целый сундук соболей, — обернулся он к брату. — На вид вроде целые, я в них не разбираюсь.

Димка перебрался к сундуку и стал в нём рыться: — вроде, целые, и не сыпятся. Умели вот в старину меха хранить. Видишь, они чем-то пересыпаны. И запах нормальный. Можно продать. Соболь он вообще-то дорогой.

Виктор открыл второй сундук: — а здесь платья старинные. — Он поднял за ворот женское платье.

— Ну, такое сегодня носить никто не будет, если только в театре где или в кино, — обернулся к нему Димка.

— Оно и вправду какое-то богатое, видишь, шитьё золотое и серебряное, и тяжёлое. — Мальчик опустил платье в сундук.

Третьим стоял большой деревянный короб. Сняв крышку, Виктор увидел в нём какие-то камни зеленоватого цвета. — А здесь камни зелёные, — он взял один и показал Димке.

— Это, наверное, малахит, Дед вчера говорил, что раньше его здесь добывали.

Следующий короб под самую крышку был завален малахитовыми изделиями. Тут и шкатулки, и разные фигурки зверей, птиц и людей, и подсвечники, и небольшие блюда, и вазы.

— А вот это действительно ценный клад, — Виктор в восхищении поднял фигурку то ли тигра, то ли рыси. — Представляешь, сколько это всё стоит, если продать.

Подошёл Димка и достал блюдо: — А ещё б лучше было всё в музей выставить. Красота-то какая. А продашь, всё расползётся по сервантам богатеев, и никто ничего не увидит. Обидно, это же наши предки делали.

— Скажешь тоже, музей. Да сейчас из музеев волокут все, кому не лень. Ладно, про «продать» это я так, сгоряча сказал, мы вырастем, разбогатеем и свой музей откроем, и выставим там всю эту красоту. А пока придётся перенести всё к Деду и где-то хорошенько запрятать. Где, где? Конечно, в погребе. Новый закром выкопаем и замаскируем. Больше негде.

Виктор открыл следующий короб. Он тоже был набит изделиями из малахита. И следующий тоже.

— Господи, сколько же тут труда, — воскликнул Виктор, прикрывая короб.

Шестым стоял большой круглый короб, и в нём лежали какие-то камни. Виктор поднял один и поднёс поближе свет. Камень заблестел тусклой желтизной.

— Не понял, это что?

Подошёл Димка и присмотрелся: — Так это ж самородки необработанные. Это золото, а это серебро, — он достал другой камень.

— Тоже ценность своего рода. Только откуда здесь столько самородков?

— В окрестностях добывали раньше и золото, и серебро, но уже давно всё выработано.

— Дим, не блуждай, мы сейчас и находимся в этом самом давно, — засмеялся Виктор, — так что, ничему не удивляйся.

— Я не удивлюсь, если здешний барин, имея вокруг золотые и серебряные рудники, сам монету не чеканил. Ну, как Демидовы.

Следующим стоял опять сундук. Виктор откинул крышку. — Ну, что и требовалось доказать, — он театрально взмахнул рукой, и наклонившись, зачерпнул горсть тускло блестящих серебряных монет, — новенькие все, только из печки.

"…Ох, деньги, деньги, деньги, вы пепел лишь в огне!

С ума все сходят люди, желая вас себе.

Какие преступления готовы совершить,

Чтоб миллион с довеском в карман свой положить…."

— Ну, барин, ну, молоток, а Дед, помнишь, ещё хвалил его, мол, из своих денег барин мастеров подкармливал.

— Да, имея свой станок, чего ж не подкармливать. На эту серебряную монету раньше можно было купить целую корову.

Ребята с радостным блеском в глазах ворошили в сундуке монеты. Димка открыл следующий сундук и застыл с вытаращенными глазами. Судорожно сглотнув, он зачерпнул горсть монет и, протянув Виктору, сказал осипшим голосом: — а здесь золото.

— Ну, ни фига себе, — наклонился Виктор над сундуком. — Это как у Скруджа Магдака. И что мы со всем этим будем делать?

— Думать будем, как говорит всегда Дед. Или сами влетим по полной и родственников подставим. Не дай Бог, бандиты пронюхают, всем хана. У нас в позапрошлом году случай был. Мужик в соседней деревне, Макарычем звали, на охоту ходил и где-то самородок нашёл. Да по пьянке и сболтнул в компании. Так Макарыча этого больше и не видели. Пропал он. Хорошо, что семью не тронули ещё. Вот такие у нас тут места, дикие.

Димка открыл девятый сундук: — а вот и печатный станок, и матрицы все тут. — Он достал одну. — Это под серебро.

— Ну что, брательник, можем свой цех открывать. Жалко, что тут нет современной матрицы доллара там или дойче марки на худой конец.

— Нам того, что наштамповано, до конца жизни хватит. Если, конечно, не шиковать, — Виктор поднял крышку следующего сундука.

— А вот это уже что-то стоящее, — он нагнулся над сундуком.

— И что там? — Димка подошел к нему. — Книги? — он изумлённо протянул руки в сундук. — Старинные?! Класс!

"…Пещера открылась, везде паутина и дохлая муха, попавшая в плен.

Вдоль каменных стен сундуков ряд старинных, от них запах злата и вечности тлен.

Рукою, дрожащей сундук, открываю и взгляд внутрь бросаю из-под ресниц.

Но вместо волшебного блеска сокровищ вижу под крышкою стопки лишь книг.

И алчный огонь в груди угасает, на место его приходит другой.

Из этих ведь книг я что-то узнаю, и может, где клад лежит золотой.

И трепетно я листаю страницы, знакомые буквы ищу.

Но нет здесь про злато, конечно, ни строчки, себя я напрасно тем льщу.

Но шрифт старорусский с трудом разбирая, я ахнул от сути страниц.

На жёлтых листах предо мной открывалась война от границ до границ.

То записи были корнета младого, войну что с французом прошёл.

О Боги, спасибо, всё это дороже, чем злата сундук я нашёл.

Здесь предок ведёт свой дневник непрерывно от первых боёв на реке.

О том, как сражался Смоленск в окруженье, и Толь почему отступил.

Я медленно текст разбирал, пред глазами пылали деревни в огне.

И русский мужик в обожжённом зипуне ватагу сбивал на селе.

Я видел победные марши чужие и ропот своих казаков.

А вот и набеги на табор лихие, и пленных ведут под древком.

А здесь вот набат над Кремлёвской главою, пожары дозору видны.

И бегство французов обратно к Парижу, рассказы про вещие сны.

Последний листок дочитал осторожно, и тихо я книгу закрыл.

А перед глазами на Марсовом поле отряд казаков наш застыл…."

Ребята трепетно достали по книге и, присев на край сундука, стали их перелистывать.

— Ну что, тогда дальше пока не пойдём. Я имел в виду, за решётку. А то, мало ли что там. Решим вначале этот вопрос, — Димка обвёл рукой подземный склад. — Что берём первым?

— Я думаю, начнём с монет, вывезем их, потом по порядку остальное.

— Виктор подошёл к сундуку с золотыми монетами. — Давай мешки. Возьмём килограмм по тридцать, и в путь.

Насыпав в мешки монет, ребята понесли их к лодке. Запыхавшись, вывалились в пещеру.

— Не, так дело не пойдёт, — Димка упал на листья пола, тяжело дыша. — Нужны колёса. И я знаю, где их возьмём, — мальчик сел.

— У бабки есть сумка на колёсах, на базар с ней ездит, удобно и легко. Пол здесь ровный. Где б вторую взять?

— Надо у тётки Вали спросить, должна и у неё такая быть. На рынок тоже ж ездит. — Виктор поднялся. — Ну что, поплыли.

Затащив в лодку мешки, и оставив фонари в пещере, погребли, внимательно оглядывая плывущий навстречу берег.

— Хорошо, что я велосипед взял, сейчас мы быстро до дома домчим. — Димка выпрыгнул на берег и подтащил лодку.

Привязав лодку, братья перенесли мешки к велосипеду и, закрепив их на багажнике, направились к дому.

— Хорошо, что нам через всю деревню идти не надо, а то б обязательно кто-нибудь привязался, — пыхтел Димка, ведя велосипед.

— Но так долго продолжаться не может. Пацаны обязательно объявятся, — толкал сзади Виктор.

Добрались, никого не встретив. Затащили мешки Виктору в комнату. В сарае мальчик нашёл старый чемодан. В него и пересыпали монеты. Сверху Виктор накидал свою одежду, и чемодан затолкали под кровать.

— Пойдём, посмотрим, где можно тайник заделать, а потом за сумками на колёсах сходим. — Виктор подтолкнул брата к двери.

Взяв спички, и отщипнув несколько лучин, спустились в дедов погреб. Просторная яма, поражала своей чистотой и порядком.

Аккуратные деревянные полки с банками и крынками разных солений были выкрашены в белый цвет. Крутобёдрые бочки стояли ровным строем на каменных подставках. Закрома для картошки и овощей отделаны дубовыми плахами.

— У Деда, как в армии, всё по ниточке, — восхитился Виктор. — Даже нарушать рука не поднимается. Что будем делать?

— Да уж, как ни крути, но без Деда не обойтись. Пойдём Деда искать. — Ребята выбрались наружу.

— А вот интересно, куда это он сегодня с утра ранёхонько слинял, — Виктор закрыл крышку погреба. — И, главное, молчком.

Ребята вышли на улицу.

— Давай, ты домой за сумкой, а я к Тётке Вале, через час встречаемся здесь, — Виктор подтолкнул велосипед брата.

Тетки Вали дома не было, сестры занимались хозяйством. Нина готовила в летней кухне и под мурлыкающую из радиоприёмника музыку пела песню. Виктор, остановившись у входа, заслушался:

На обочине девчонка машет ручкой: — тормози!

— Дядя, миленький, скорее ты вези меня, вези, вези!

Милый друг, не уходи, без тебя мне будет худо!

Обязательно дождись, и тогда случится чудо!

Бог не даст тебе пропасть, я с тобою буду рядом!

Милый друг, ты подожди, ты — одна моя отрада!

— Что с тобой случилось, дочка, дядя пятую включил!

— Из больницы позвонили, друг в беду мой угодил!

Припев:

Дядя понял, слов не надо, лишь вцепился он в свой руль.

А девчонка, что с ним рядом, всё рыдала вновь и вновь.

Припев:

Поворот, второй и третий, светофор мигнул, езжай.

— Ты не плачь, мы сейчас приедем, силы лучше собирай!

Припев:

— Вот ворота, там больница, ну беги! — Спасибо вам!

— Ты не плачь, беду слезами не разгонишь, знаю сам!

Припев:

И к палате подходила, твёрдый шаг её звенел!

— Вы позвольте! Здравствуй, милый, без меня, как ты посмел?!

Припев:

И за руку взяв парнишку, и к щеке её прижав,

улыбнулась нежно, нежно. — Здравствуй, милая, я ждал!

Припев:

По щеке пошёл румянец, и дыхание ровней.

Ты поспи, я буду рядом, вместе мы с тобой сильней!

Припев:

И сидела она рядом, охраняя долгий сон,

и улыбкою встречала пробуждение его.

Припев:

А Катерина рисовала в тени яблони.

— Привет, сестрёнки! — крикнул Виктор, отворяя калитку. — Обедом накормите?

— Привет, это к Нинке, она у нас сегодня дежурная, — Катерина махнула рукой в сторону кухни.

— А ты что, сачкуешь? — Виктор подошел к художнице.

— Неа, я с утра прополкой занималась, сейчас жарко, отдыхаю. К вечеру опять пойду. Помочь не хочешь?

— Прости, дел невпроворот, самому в пору помощь просить.

— Интересно, что это за дела, да у тебя? — Девочка подняла лицо от картины. — Ну, как?

— Учиться тебе, Катерина, надо по-настоящему, — мальчик восхищенно покачал головой. — Такой талант загубишь.

— Чтобы, как ты говоришь, по-настоящему, нужны настоящие деньги. У мамы их нет. Так что, не сыпь соль на раны, пошли вон обедать. — Вытерев кисть и руки, девочка поднялась.

— Нин, а Нин, мы обедать сегодня будем? — позвала она громко.

— А, что? Ой, Витюнчик пришёл! А я и не слышу. Кать, ты что спросила? — Нина вышла на порог кухни.

— Я спросила, обед готов или как? — повторила Катя, моя руки под рукомойником, прибитом к яблоне.

— Так готов уже, сейчас и налью. Вить, ты с нами пообедаешь?

— Не откажусь, раз уж пришёл, — и он тоже подошёл к рукомойнику.

Помыв руки, брат с сестрой прошли к столу. Там уже стояли тарелки с дымящимся борщом. Девочка нарезала хлеб.

–Девчонки, а у вас велик-то ещё цел? — утолив первый голод, спросил Виктор.

— Да вон стоит в сарае, Катька на нём на пейзажи катается, — мотнула головой Нина. — А тебе зачем?

— Мы с Димкой хотим в тайгу скатать, — делая вид, что ест, буркнул Виктор. — Одолжите?

— Да бери, мне пока некогда раскатывать, — кивнула Катерина.

— А сумка у вас на колёсах есть?

— А сумка-то тебе зачем?

— Ну, вдруг там что найдём, грибы, рыбы, может, наловим, — Виктор усиленно хлебал борщ, — всё легче везти, и больше привезём.

— Ладно, не хочешь говорить, не говори, но врать ты не умеешь. — Нинка подсунула ему ещё кусок хлеба. — Есть сумка, старая, правда, но колёса целые.

Пообедав, Виктор привязал сумку к велосипеду и покатил домой. Димка его уже ждал.

— О, ты и велик взял, молоток. Теперь дело быстрее пойдёт.

До вечера они успели сделать ещё несколько ходок с золотыми монетами. В общей сложности перевезли весь сундук. Чемодан был полон, пришлось ставить в шкаф мешок и насыпать его. С сумками и велосипедами дело спорилось.

— Завтра перевезём серебро. А там и остальное. — Виктор закрыл шкаф.

— Не говори гоп. — Димка устало присел на кровать. — У меня уже все руки болят.

В коридоре послышался шум, и открылась дверь.

— Ау, хлопцы, вы дома? — Дед плюхнул на скамью что-то тяжёлое.

— Дома мы, дома, — откликнулся Виктор, выходя из комнаты. — А ты где был-то целый день?

— Так собрание на фабрике с утра шумело, а потом я в город съездил. Пенсию получил и купил вот кое-что.

— На ужин у нас есть что, аль нет, а то я что-то проголодался. — Дед присел на лавку.

— Сейчас приготовим, посиди, отдохни, — братья засуетились на кухне.

— Расскажи пока, что за собрание?

— Так что за собрание. Собрание, как собрание. Оповестили, что фабрика, якобы, наша из-за банкротства продаётся с аукциона. Предложили желающим выкупить. А кто у нас её выкупит? Бабы шептались, что уже есть покупатель, заграничный какой-то. То ли немец, то ли француз, не понятно только пока. А это всё, как бы для проформы, по закону так, мол, положено. Дали месяц сроку. Через месяц эти, как их, торги начнутся.

— А стоимость-то большая? — ребята переглянулись.

— Для меня большая, речь идёт о миллионах. Там ведь, почти все станки меняли перед перестройкой. Эх, такую фабрику обанкротили. Слух идёт, что это специально всё. Как Олега Юрьевича в восемьдесят восьмом выжили, так фабрика и пошла по рукам. Каждый новый директор только себе спешил карман набить, о производстве не заботился. А последний так вообще, говорят, половину станков вроде как продал. Самые искусные мастера куда-то все пропали, вот что странно. — Дед, задумался. — Я тут родню их поспрашивал, странно они как-то себя ведут. Вроде и отвечают, но глаза в сторону уводят. Не умеют у нас люди врать. Вот им и стыдно. Это в городе совесть свою многие на колбасу сменяли, а у нас ещё совестятся, видишь.

— А что отвечают-то по мастерам, Дедуль? — Димка поставил на стол миску с картошкой и стал резать хлеб.

— Говорят, что якобы на заработки в город уехали. Но, чую я, что-то здесь не чисто.

— Дед, а кто продажей заправляет? — Виктор вылавливал ложкой из банки солёные помидоры.

— Да из города какой-то, плешивый. Маленький, толстенький, а глазки так и бегают, так и бегают, — Дед подошёл к рукомойнику.

— А с ним на иностранной машине три мордоворота припожаловали. Всё зыркали зенками, ну чисто барбосы голодные.

— Ладно, что тут у нас? — Дед присел к столу и потянулся за ложкой. — Ужин холостяка: картошка, помидоры, хлеб и соль.

— Дед, извини, закрутился, про ужин забыл, — Виктор виновато пожал плечами.

— А обедал ты чем, внучок, забывчиками? — Дед взял картофелину.

— Не, обедал я у тётки Вали. Девчата борщ вкусный наварили. Ну, и я вовремя подоспел, — Виктор облизал губы.

— А ты специально что ль ходил, чтобы самому не готовить, — Дед недовольно поднял брови.

— Дед, ну не злись. Я за великом ходил и на обед случайно попал. — Виктор хитро подмигнул Димке.

Остальной ужин прошёл в молчании. Каждый что-то своё обдумывал, рассеянно жуя картошку с помидорами. Вымыв и убрав посуду, ребята ушли в комнату Виктора.

— Ну что, когда с Дедом будем говорить? — Димка присел на кровать.

— А что тянуть, давай прямо сейчас, — Виктор завесил окно и включил свет.

— Дедуль, а Дедуль, ты можешь сюда зайти? — позвал он Деда, выглянув в комнату.

— Что там у тебя? — Дед появился в дверях.

— Присядь, разговор есть, долгий, — многозначительно подчеркнул Виктор, заметив недовольство Деда.

— Понимаешь, Дедуль, — начал Виктор, когда Дед присел рядом с Димкой.

— Мы тут с Димоном клад нашли, хотели с тобой посоветоваться, что с ним делать. По сегодняшним временам государству отдавать, вроде, как и не резон. Не надёжные что–то руководители этого государства стали. А так как мы ещё не совсем взрослые, то… В общем, Дед, смотри и… две молодые головы — хорошо, но с третьей, опытной, надёжней.

И Виктор, подмигнув Димке, распахнул дверки шкафа и мешок раскрыл.

— Ёшкин кот, да это никак, серебро. — Дед нагнулся над мешком, — где это вы его нашли?

— Ну…, там конечно, — Виктор махнул рукой, — это не самое главное. Главное, как это всё в деньги превратить и… в общем, мы подумали, — Виктор моргнул брату, — может, фабрику выкупить. Сделать её общей как-то, как раньше было.

— Ну, как раньше, не получится, а по-современному, что-то вроде кооператива, наверное, можно. — Дед разглядывал монеты.

— Интересно, они, как новые, в чём они лежали? — Дед посмотрел на Виктора.

— Ну… так в этом… как его, сундуке. В сухом сундуке. Вот и сохранились хорошо. — Виктор тихо выдохнул.

— А монеты-то старые, ещё Александровские. — Дед выпрямился. — Да, задачку вы мне серьёзную задали. Я поговорю кое с кем, а вы сами смотрите никому ни слова, а то за эти монеты без головы остаться можно.

— Дед, может их спрятать, куда подальше, пока от греха, а? — Подал голос Димка.

— Спрятать, говоришь, спрятать — это да, надо б. А ну пойдёмте. Фонарь возьми. — И Дед бодро пошагал на двор.

Зашли в сарай, и Дед откинул крышку погреба. — Спускайтесь, — и спустившись последним, прикрыл крышку. Пройдя к полкам с банками, Дед немного повозился, и вдруг вся полка, повинуясь его руке, стала открываться, как дверь.

— Ух ты, схрон! Дед, а твой Дед случайно разбойником не был? — засмеялся Виктор. — Сто пудов, не ты это строил!?

— Нет, не я, еще пра — прадедушка мой. Он первый здесь дом ставил. А времена тогда лихие были, вот и делали схроны, почитай, каждый умный хозяин. Не раз детей и женщин спасали. Да и добро здесь прятали от татей лихих, особенно в Гражданскую. Атаманы здесь хорошо погуляли, покуда им хвосты-то не прижали. Да и продотряды тоже лютовали. Ну, ладно, всё это уже история. Дай-ка фонарь. — Взяв фонарь, Дед первым шагнул в открывшуюся дверь.

Сразу с порога вниз шли ступеньки обложенного диким камнем коридора. Спустившись метров на семь, они упёрлись в мощную дубовую дверь. Дед достал из кармана ключ, щёлкнул замком два раза и пропустил ребят в комнату. Да, это действительно была длинная, узкая комната, выкопанная в земле и обложенная диким камнем, каменный свод смыкался над головой метрах в четырёх.

— Умереть — не встать, — хлопнул в ладоши Виктор. — Дед, да тут и ядерная война нипочём.

Вдоль стен расположились двухярусные нары из толстого бруса. В торце комнаты виднелись шкаф и полки. Посредине стоял длинный узкий стол с лавками по обе стороны. Дед прошёл по комнате, похлопал по нарам, столу, подошёл к шкафу.

— Всё крепкое, добротное, из кедра сделано, на века. Но это ещё не всё. — Открыв шкаф, дед что-то нажал, и задняя стенка шкафа провернулась так же, как и полки в погребе. — А это вход в подземный туннель, он выводит в лес, почти на берег озера. Прогуляетесь? — Повернулся он к внукам.

— Гулять, так гулять, дедуль, ты сегодня удивил нас по полной. — Виктор подошёл к Деду. — Ты посиди здесь, а мы быстро, лады?

— Ладно, скачите, держи фонарь, и ключ возьми, там тоже дверь. Только смотрите, вдруг, где обвал или ещё что, а я так уж и быть посижу, не в мои годы по подземельям лазить. — И Дед присел на нары, а потом и прилёг, задумавшись о жизни.

Братья, не спеша, тщательно светя вокруг, двинулись по туннелю. И хотя ловушек здесь не было, но коридор-то старый. Пол был сухой и почти ровный, воздух не затхлый, лишь местами попадалась старая паутина. Пол шёл на подъём, и через полчаса неспешного хода братья упёрлись опять в мощную деревянную дверь. Пошарив ключом, открыли её. И вошли в новый коридор, через три метра он делал резкий зигзаг. Сначала поворачивал влево и метров через десять вправо. Этот коридор был замусорен сухими листьями, здесь гуще висела паутина. Воздух был заметно свежей. Вдруг шедший впереди Виктор взмахнул руками, и свет фонаря, мелькнув, пропал. Димка, ничего не поняв, остановился.

— Эй, ты где? — Димка, осторожно ощупывая пол, двинулся вперёд.

— Да здесь я, здесь, — загорелся фонарь, и Димка увидел поднимающегося на ноги брата. — Чёрт, чуть ногу не сломал, здесь ямка, осторожно. — Виктор стоял в яме на куче сухих листьев и мелкого хвороста на полметра ниже уровня пола. — Кажется, пришли. — Он посветил вперёд. Выход был густо переплетён корнями какого-то дерева. Виктор выключил фонарь. Сквозь корни серело вечернее небо. Громко квакали лягушки, и шумела вода.

— Так мы ж у озера, Витёк, — прислушался к ночным голосам Димка.

— Слушай, это же класс, не надо вокруг возить всё, светиться, можно прямо через туннель и в Дедов схрон, да?!

— Да-то, да, но сейчас нам лучше не вылезать, чтобы не демаскировать вход, — рассудительно заявил Виктор. — Утром придём сюда, будет видно, и всё сделаем. А сейчас пошли обратно. Обвалов нет, дорога чистая, что и требовалось проверить.

И братья ускоренным шагом пошли в обратную сторону.

— Ну, деды, молодцы, на века устраивались. Представляешь, какой это труд, такой ход пробить, не один год, наверное, делали, — восторгался по пути предками Димка. — Надо у бати спросить, может, и с нашего погреба тоже такой ход есть. А я-то всю жизнь здесь живу и ничего не знал, представляешь. И Дед вот бы помер и забыл сказать про такое сооружение. Как оно нам теперь пригодится. Мы теперь быстро всё перетащим и, главное, незаметно.

Запыхавшись, братья ввалились в дедов схрон.

— Дедуль, ты тут не заснул? Докладываем, всё в порядке. — Весело доложил Димка.

— Ну и славненько, ну и славненько. Пошли теперь потихоньку домой. — И Дед первым шагнул на лестницу.

Виктор, закрыв обе двери, шёл сзади, подсвечивая ступени. Не спеша, добрались до погреба.

— Я не закрываю, мешок перенесёте, потом сами закроете, смотрите, как. — И Дед показал потайную планку. — Бежите, я потихоньку покандыбаю, притомился я что-то. Спать пойду.

Братья вернулись в дом, достали мешок и, взяв за концы, с трудом поволокли в сарай. Пока дотащили, все взмокли. По ступеням было тащить легче, но не удобно. Спустившись в схрон, взгромоздили мешок на нары. Отдышавшись, пошли за чемоданом. Чемодан пришлось переносить, насыпая монеты в мешки. Сделали две ходки.

— Надо для монет какие-то ящики что ли притащить, а то валяются как-то неприлично на нарах, — оглядывая рассыпанные монеты, предложил Димка.

— Посмотрим в сарае у Деда что-нибудь приличное. Слушай, Дим, я тут подумал, а если сначала попробовать реализовать шкурки? Их и легендировать проще, мол, нашли в тайге чей-то старый схрон. А?

— А что, это, пожалуй, легче объяснить, чем кучу золота. А денег за шкурки должно быть много. А не хватит, добавим монетами. Надо Деду сказать. Пошли, — Димка поднялся с лавки.

— Дед, наверное, уже спит, — поднялся следом Виктор. — Давай-ка лучше пока за мехами сгоняем, чтобы утром уже было, что Деду показать. Он же план какой–то уже строит, с кем-то советоваться завтра собрался, — предложил он.

— Согласен, облегчим Деду задачу по спасению фабрики. Как думаешь, выгорит что-нибудь?

— Не знаю! Да и что гадать заранее, если задумали, то надо делать. А что получится, то получится.

— Вить, а тебе не жалко наших сокровищ просто так отдавать? — спросил вдруг Димка.

— Ну, во-первых, это не нами, как говорится, нажито, а, во-вторых, может мы их и нашли-то как раз к этому случаю, — остановился Виктор.

— Может, нас жизнь проверяет на вшивость, не подумал об этом? Я читал в одной умной книжке, что всё в нашем мире взаимосвязано. И всё зависит, как мы реагируем на те или иные события нашей жизни. Мне вот что там запомнилось:

"…Мир вокруг нас разнообразный, где хороший, где безобразный.

Где нам нравится, где нет, но в душе всегда ведь след

Оставляют те событья, как же к ним нам относиться?

Взять, к примеру, что должны поступать все по порядку,

Не опаздывать в пути, делать так-то и вот так-то.

Не ругаться, не курить ни в подъезде иль балконе,

Много водочки не пить, помогать жене по дому.

Ну, а если что не так, не по-нашему виденью,

Разнести всё в пух и прах, и скандал тотчас затеять!

Так и жить, на мир озлобясь, каждый раз пылая спичкой,

Сколько хватит вам здоровья! Это вот и не учли вы!?

Помнишь, в песне как поётся, про погоду за окном,

У Природы нет любимцев, ей, что с солнцем, что с дождём!

Это мы не равнодушны, идти так, иль брать зонты.

Из всего нагроможденья всех эпитетов и слов, сделай вывод —

Живи проще, счастье — то само придёт!!!…."

— В общем, там много чего было интересного. Но, главное, что я понял, это не надо никогда обижаться на жизнь и не надо жадничать. Жизнь, в общем, этого не любит и наказывает. Так что, братишка, расслабься и позволь жизни поставить все точки по своим местам.

— Ну, ты, брат, даёшь, что за книга такая, дашь почитать, а то я всегда в сомнениях, когда что делаю.

— Ладно, дам. Ты подожди здесь, я посмотрю, Дед спит? — Виктор скрылся за дверью.

Через пару минут Виктор вышел, держа в руках мешки.

— Дед спит, поехали.

Ребята тихо вывели велосипеды и помчались к озеру. На небе уже высыпали звёзды, когда они вернулись домой с полными мешками.

— Дим, оставайся ночевать, чего туда-сюда бегать, — предложил Виктор.

— Угу, попить бы чего, — Димка сел на табурет.

Виктор достал банку компота. Попив, ребята пошли спать. Виктор к себе, а Димка улёгся на диван.

Сон.

…От шарканья деревянных башмаков, колёс проезжающих телег и карет над дорогой висел пылевой смог. Минут через десять он уже изрядно надоел Виктору.

— А сколько до города, любезный? — остановил он встречного крестьянина.

— Десяток лье, сударь, — испуганно поклонился тот и, оглядываясь, поспешил дальше.

— За десять лье я стану, как тот коврик, что лежит у порога таверны, — буркнул парень и почесал запылённый затылок.

— Я бы мог вас, сударь, подвезти, — улыбнулся гасконец. — Но, боюсь, моя бедная лошадь этого не одобрит, — кивнул он на еле передвигающего ноги своего одра.

— Да, вы правы, вдвоём мы на нём далеко не уедем, — скривился Виктор, бросив сожалеющий взгляд на лошадь спутника.

— Берегись! С дороги! — вдруг заорали сзади. Виктор обернулся. По дороге неслась богатая карета, запряжённая четвёркой. Привставший на козлах слуга, оскалившись, размахивал кнутом. Люди шарахались в стороны, роняя вещи. Зазевавшихся слуга безжалостно стегал. Вдогонку кареты уже неслись проклятия. А кое–кто не жалел и камней.

— Д, Артаньян, я подожду вас на въезде, — махнув рукой разинувшему рот гасконцу, Виктор прыгнул. Вцепившись в ручку двери, и опираясь одной ногой на подножку кареты, он подтянулся. Увидев его, кучер обрадовался и занёс над головой кнут. Широкий замах, рассчитанный на сильный удар, пропал впустую. Виктор успел отклониться и перехватить кнут. Резко дёрнув его, он помог кучеру слететь на землю. Кнут остался в руках парня. Проводив взглядом закувыркавшегося в пыли кучера, Виктор забрался на его место. Подобрав вожжи, он огляделся. Здесь пыли было значительно меньше, чем внизу. И разогретую солнцем и борьбой физиономию обдувал ветерок. Лошади продолжали нестись, и Виктору пришлось исполнять обязанности кучера. Он громко предупреждал пешеходов об опасности, но кнутом не размахивал. Не получая ударов кнутом, лошади стали замедлять бег и вскоре перешли на мелкую рысь.

— Эй, Жак, ты что заснул? — раздался из кареты недовольный женский голос. — Чего стоим?

Удивлённо хмыкнув, Виктор подогнал лошадей. Те стали набирать скорость. Виктор оглянулся. Шляпы Д, Артаньяна в пыли не было видно. Приподнявшись на козлах, он посмотрел вперёд, город приближался.

— Жак, скотина, я тебя уволю! — из кареты раздался новый рык. — Гони, я опаздываю!

— Интересно только, куда? — поморщился Виктор и продолжал спокойно сидеть.

— Ну, ты меня достал, — дверца кареты приоткрылась, и высунулась женская рука с хлыстом.

Виктор едва успел увернуться. Удар пришёлся на скамью.

— Мадам, вы что себе позволяете? — Виктор прижал хлыст ногой.

— Я тебя запорю, негодяй, — завизжала дама, пытаясь выдернуть хлыст.

— А маникюр не повредите? — хмыкнул парень, убирая ногу. От неожиданности женщина чуть не выпала из коляски. Дверца, распахнувшись, хлопнула по стенке кареты.

— Ну, всё, тебе несдобровать, свинья, — охнула женщина, отлетая в угол сиденья кареты.

— С такой ведьмой точно, — хмыкнул Виктор, натягивая вожжи. Карета уже подъезжала к городским воротам. Впереди выстроилась плотная очередь. Она еле, еле втягивалась в ворота.

— Опять стоим, скотина! — дверца кареты распахнулась. Женщина встала на подножку, пытаясь разглядеть, что происходит впереди. Вот она подняла голову и застыла с открытым ртом.

— Эй, ты кто? — покрутив по сторонам головой, наконец спросила она.

— Да вот везу вас, мадам, — Виктор развёл руками, изображая радостную улыбку.

— А Жак где? — женщина шарила по карете, ища слугу.

— Перегрелся, побежал пивка попить, — продолжая улыбаться, пожал плечами парень.

— Ну, свинья, я ему попью! — стала наливаться злобой женщина. — А ты откуда взялся?

— Так мимо шёл, вот, — Виктор продолжал сверлить женщину весёлыми глазами.

— А чего скалишься, нищеброд? — та впилась в парня злым взглядом. — А ну, вали отсюда, пока цел.

— Да, пожалуйста, — пожав плечами, Виктор бросил вожжи и спрыгнул на землю. — Я уже и так приехал. — Он стал отряхивать одежду.

— Скотина, вожжи мне дай! — запоздало крикнула женщина, протягивая руку.

— Вожжи? — Виктор глянул наверх. — Это опять лезть надо.

— Так лезь, что стоишь, — топнула ногой разъярённая дама.

— Только ради ваших прекрасных глаз, — Виктор изобразил шутовской поклон и, вспрыгнув на подножку, схватил лежащие на скамье вожжи. — Прошу, мадам, — он протянул вожжи женщине, держась одной рукой за дверную стойку.

— Скотина деревенская, — женщина двумя руками схватила вожжи и локтем хотела ударить Виктора по лицу. Уловив это движение, тот пригнулся. Перед глазами закачался висящий на поясе дамы кошелёк. Та в это время взмахнула вожжами, и карета дёрнулась вперёд. Женщина по инерции стала отклоняться назад. Виктор, будто желая её удержать, схватился за её талию.

— Пошёл вон, скотина, — взбесилась та от такого бесцеремонного с собой отношения и сильно толкнула парня коленом. Вываливаясь из кареты, Виктор машинально схватился за кошелёк и вместе с ним улетел в кювет. Карета, набирая скорость, пролетела мимо.

— Ну, вот и прокатился, — ухмыляясь, Виктор встал и, сунув кошель за пазуху, стал отряхиваться.

— Эй, студент, ты жив? — раздался над ним озабоченный голос гасконца.

— Жив, и даже не ранен, — Виктор поднял голову. Его спутник сидел на тяжело дышащей лошади и насмешливо уважительно смотрел на парня.

— Ну, ты и рисковый парень, как я посмотрю, — покачал тот головой. — С тобой того и гляди куда-нибудь вляпаешься.

— Так ты ж хотел приключений, — улыбнулся Виктор, — или мне показалось?

— Так приключений же, а не разбоя на дороге.

— Не вижу разницы, — пожал плечами Виктор, выбираясь на дорогу.

В город они прошли спустя полчаса. Виктор вертел головой, рассматривая старый Париж. И он ему всё больше не нравился. Зловонные сточные канавы, серые дистрофичные лица копающихся в мусоре детей. Худые, злые их матери и отцы. Д, Артаньян свернул с центральной улицы и, пройдя пару кварталов, остановился у постоялого двора с вывеской подковы. У раскрытых ворот стоял оборванный мальчишка и презрительно на них смотрел. Виктор сунул руку за пазуху и пальцами развязал стягивающий узел чужого кошелька. Достав наугад первую монету, он зажал её в ладони и вынул руку наружу. Отвернувшись от озабоченно вертящего головой спутника, он раскрыл ладонь. Жёлтый кругляш радостно блеснул на солнце.

— Эй, пацан! — Виктор поманил парня. Тот, лениво сплюнув, нехотя оторвался от столба.

— Ну и что господам надо? — подойдя, скривился он.

— Возьми вот эту героическую лошадь, и чтобы, пока её хозяин будет в городе, она ни в чём не нуждалась. Понял? — Виктор подбросил верх монету.

— Понял, господин, — мгновенно преобразившись, парень поймал монету, и та исчезла в его кармане. Схватив лошадь гасконца, он повёл её в ворота.

— Эй, погоди, — растерялся от такой прыти хозяин лошади и потянулся за ней.

— Он позаботится о ней, господин кавалер, — остановил гасконца Виктор. — А нам бы тоже не мешало перекусить. Как ты думаешь, здесь кормят прилично?

— Не знаю, — пожал тот плечами, провожая глазами лошадь, — я сам тут первый раз.

— Тогда пошли, посмотрим, — и Виктор пригласил спутника войти.

— Слушай, студент, — Д, Артаньян приостановился на пороге, — я как бы в некотором роде ещё пока стеснён в средствах. Ты имей это в виду.

— Хорошо, я угощаю, — Виктор, улыбнувшись, подтолкнул кавалера вперёд.

В большой по здешним меркам комнате за длинными столами сидели люди разных сословий и профессий. Они ели, пили, играли в какие-то игры. В основном, в кости. В воздухе висела неповторимая смесь кислого вина с подгоревшей едой. На полу валялись кости, которые собирали шнырявшие под лавками собаки. Виктор поморщился и оглядел помещение. Край одного стола был свободен, и он подтолкнул к нему гасконца. Они присели. Д, Артаньян с любопытством крутил головой. Было видно, что всё это ему в новинку. Стоявший за стойкой хозяин заведения проводил гостей брезгливым взглядом и кивнул выглянувшему из дверей кухни юнцу. Тот, не спеша, подошёл к нашим спутникам.

— Что господа изволят? — быстрый взгляд беззастенчиво обшарил сидящих.

— Юноша, нам бы поесть, и, если еда понравится, комнату, — улыбнулся приветливо Виктор и протянул парню жёлтый кружок.

— Ай, момент, господа, — тут же преобразился парнишка и, крутнувшись на одной ноге, исчез в дверях кухни, успев по пути перекинуть монету хозяину. Тот с интересом уставился на гостей. Монету заметили, и кое-кто из посетителей. В трёх местах тут же сдвинулись головы, делясь мнением. Виктор, заметив это, только хмыкнул. Вернулся с подносом слуга и расставил перед ними тарелки.

— Вино самое лучшее, — отерев вспотевший кувшин, сообщил он, наклонившись над столом.

— Спасибо, любезный, — кивнул с достоинством гасконец и подставил свою кружку.

Виктор оглядел свою тарелку. Кусок жареного мяса непонятного происхождения выглядел аппетитно. Запах, шедший от каши, тоже был вроде съедобен. Он взял ложку и зачерпнул кашу.

— Есть можно, — попробовав, хмыкнул парень про себя, и взялся за мясо.

— Я слышал, студенты вино любят, юноша? — вопросительно взглянул гасконец на Виктора, — а вы что–то даже и не притронулись.

— Я не из их числа, — поморщился Виктор. — К тому же кому-то из нас надо быть сегодня в норме.

Они, не спеша, поужинали. Гасконец опорожнил кувшин вина. Виктору слуга принёс кружку козьего молока. Наблюдавшие за ними только хмыкали. Закончив трапезу, Виктор поднялся и подошёл к хозяину.

— Мы можем рассчитывать в вашем заведении на приличную комнату?

— Второй этаж, третья слева, — протянул тот ключ.

— Спасибо, — Виктор кивнул гасконцу и направился к лестнице. Сзади звякнула шпага спешащего спутника. На последней ступеньке Виктор обернулся и окинул взглядом зал. По меньшей мере за тремя столами их провожали внимательные глаза.

— Мдааа, мир не сильно изменился, — хмыкнул Виктор, поворачивая в коридор второго этажа.

Предоставленная им комната имела широкую деревянную кровать и лавку. Небольшой стол в углу и два стула с высокими спинками. Дверь закрывалась на толстую задвижку. Задвинув за собой задвижку, Виктор подошёл к окну. Оно выходило на внутренний сад. Несколько фруктовых низкорослых деревьев, чахлых кустов и грядки с буйной зеленью. Кончался сад высоким каменным забором. За ним виднелась крыша соседнего дома.

— Предлагаю осмотр города отложить на вечер, — Д, Артаньян прямо в одежде завалился на кровать и вытянул ноги поверх одеяла.

— Не возражаю, — Виктор выдернул из-под головы кавалера подушку и кинул её на лавку. Сняв обувь, лёг, задумчиво глядя в потолок. За дверью протопали. — Интересно, они подождут ночи или нападут сейчас? — Послышались опять шаги и прервались у их двери.

— Господам ещё что нужно? — донёсся голос слуги. Виктор поднялся и открыл дверь.

— Кувшин воды и таз, — улыбнулся он парню.

— Я мигом, — кивнул тот, разворачиваясь. Вернулся он действительно быстро. Поставив принесённое, он бросил быстрый взгляд на спящего кавалера и шагнул к Виктору. — Там вами интересуются, — он ткнул пальцем вниз. — Они очень плохие люди.

— Что посоветуешь? — Виктор протянул парню монету.

— У вас одна шпага на двоих, — улыбнулся тот и вытащил из-под полы длинный узкий нож, — вот. Это может пригодиться. И ещё, — парень показал на окно, — через огород можно попасть на соседнюю улицу. Она справа. Там у забора ящики навалены.

— Ты честный малый, — улыбнулся Виктор и протянул вторую монету. — О лошади позаботься, если нам вдруг придётся уйти.

— Хорошо, не волнуйтесь. Она будет в сохранности. На конюшне мой брат.

Парнишка ушёл. Виктор наполнил принесённый таз и, раздевшись по пояс, умылся. Потом помыл и ноги. Утираясь взятым со спинки кровати полотенцем, он услышал, как скрипнула последняя ступенька лестницы. Потом прошуршали подкрадывающиеся шаги. Храп гасконца мог потягаться с хорошо несмазанной телегой. Виктор быстро оделся и, взяв нож, встал за притолоку. Он видел, как в щель меж дверью и косяком пролез нож и стал сдвигать задвижку. Потом дверь тихо поползла в сторону. Стало явственно слышно участившееся дыхание нескольких человек.

— Средь бела дня лезут и не боятся, — хмыкнул парень и крепче сжал нож. Вот появилась голова первого. Его глаза впились в спящего. В руке блеснул нож. Гость сделал два шага и посмотрел на лавку. Следом вошёл второй. За ним просматривался ещё один. Виктор присел и снизу вогнал нож второму в район живота, толкнув его на третьего. И выдернув нож, не вставая, прыгнул на первого, в полёте падая ему на спину, и вонзая нож в шею. Вскочив, он развернулся и встретил третьего. Парни были не плохо подготовлены. И внезапное нападение третьему не помешало. Отбросив товарища, он кинулся на Виктора, но зацепился плащом за выступающий из открытой двери засов и промахнулся. Виктор, сделав шаг в сторону, развернулся и вогнал нож в бок падающего мимо мужика. Упав, тот попытался встать. Но был тут же добит вторым ударом в шею.

— Вот где-то так, — Виктор огляделся. Трое гостей лежали, истекая кровью. Д, Артаньян храпел. Выглянув в коридор, и никого там не обнаружив, Виктор закрыл дверь и задвинул засов. Обыскав гостей, он бросил на стол три ножа и кошельки. Немного подумав, подошёл к окну. Рама легко открылась. Оглядев сад и соседский забор, и никого не увидев, Виктор выкинул гостей в окно. Взяв кусок плаща, оторванного у одного их напавших, быстро замыл кровь с пола. Вылив воду за окно, прислушался. Тональность шума с первого этажа не изменилась. Вот опять простучали шаги и остановились у их двери. Взяв нож, Виктор занял свою позицию. В дверь тихо постучали.

— Кто там? — спросил Виктор.

— Это я, — голос слуги. — У вас всё в порядке?

— Заходи, — открыв дверь, кивнул Виктор парнишке. — У тебя, говоришь, брат на конюшне? Есть работа для него. — Он подвёл парня к окну и показал на лежащие внизу тела, — спрятать сможет?

— Не вопрос, — улыбнулся тот. — Пять минут, и всё.

— Тогда пусть займётся, — Виктор сгрёб со стола кошельки гостей и сунул парнишке. — И вообще, пусть посматривает сюда периодически, — он кивнул за окно. — Может, ещё кто упадёт нечаянно.

— Я передам, — кивнул серьёзно парнишка и, спрятав кошельки, исчез за дверью.

Закрыв за ним дверь, Виктор подошёл к окну и, встав с боку, стал наблюдать. Минут через пять появились два парня с лопатами. Без суеты и разговоров они перетащили грабителей в дальний угол сада и стали копать яму. Через полчаса они её уже закапывали, набросав сверху навозу.

— Оперативно, однако, — хмыкнул Виктор, понаблюдав за слаженной работой. — Видно, не в первый раз это делают. Интересно, сколько тут неизвестных могил ещё? — Проводив парней, он вернулся к лавке и лёг. Немного подумав, встал и подпёр дверь стулом. Подёргал и, убедившись, что дверь надёжно закрыта, лёг опять. Через три минуты он уже спал.