Мелочи сыска

Николай Леонов

В Москве объявилась необычная воровская шайка. Какие-то залетные парни дерзко грабят квартиры богатых людей, но работают чисто, почти интеллигентно, не оставляя после себя никаких следов. Очередной их жертвой стал известный театральный актер Белинков. Грабители обчистили его квартиру практически полностью, забрав вещей на полмиллиона долларов. И опять никаких следов. Почти никаких. Только лежала на полу сломанная ветка какого-то экзотического растения. Что ж, для знаменитого сыщика Льва Гурова и эта мелочь – улика...

Глава 3

— Ну и какие будут соображения? — поинтересовался Гуров, когда они с Крячко уселись в машину.

Он не торопился заводить мотор — постукивая кончиками пальцев по рулевому колесу, задумчиво разглядывал фасад здания, в котором жил Белинков, и ждал ответа на свой вопрос.

— Ты про этот безотчетный щелчок в квартире напротив? — ухмыльнулся Крячко. — А тебе не кажется, что это воспоминания о будущем? После пережитого стресса у господина актера разыгралось воображение, вот он и нагнетает подробности, которых скорее всего не было.

— Но грабители где-то же должны были скрываться, — возразил Гуров. — Три человека!

— Сам говорил, что народу в этот час в квартирах было немного, — проворчал Крячко. — Это ведь моя мысль, что не должны были они торчать на лестничной площадке. А ты сначала меня опроверг, а теперь выдаешь эту мысль за свою…

— Я взвешиваю разные варианты, — покачал головой Гуров. — Выводы, конечно, делать рано, но я чувствую — не было их на лестничной площадке! До сих пор никто этих людей не видел. Даже приблизительных примет у нас не имеется. Они предельно осторожны. И вряд ли они дожидались у дверей чужой квартиры, где их в любую минуту могли увидеть. Уверен, этот щелчок Белинкову не послышался.

— Тогда, значит, журналист-международник. — сказал Крячко. — Точнее, его детки. Выходит так.

— Пока ничего не выходит, — ответил Гуров. — Но повидать деток не мешает. Вдруг случилось так, что кто-то из них доверял ключи от квартиры постороннему?

— Ну да, обычное дело! — иронически заметил Крячко. — Такое сплошь и рядом случается. А я бы все-таки посмотрел в архиве, кто из медвежатников сейчас на свободе. Или ты серьезно веришь в эти байки об интеллигентных грабителях?

— Сдается мне, что это не байки, Стас, — серьезно ответил Гуров. — Это новые лица на рынке преступной рабочей силы. У них нет криминального опыта, но они компенсируют этот недостаток нетрадиционным, если хочешь, интеллектуальным подходом к делу. Я так это вижу.

— А может, это… может, ты тоже компенсируешь недостаток фактов? Воображением, а? — вздохнул Крячко. — А по-моему, все это полная чепуха. Сейчас много развелось всяких чудаков, типа Робин Гуда… Просто грабить им уже неинтересно — обязательно нужно какую-то базу под свои безобразия подвести… Кино насмотрелись.

— Тут другое, — сказал Гуров. — То есть, может, база и присутствует, но они на ней внимания «клиентов» не заостряют. Разве что вот сказали Белинкову, мол, денег он себе всегда заработает. Я так понимаю, что дело для них прежде всего. Потому до сих пор и не попались. И еще к бандитскому загулу эти люди не склонны. Ни разу после предыдущих ограблений никто из них не засветился. Не из этого они круга. Поэтому и не придут завтра информаторы и не шепнут, что, мол, Петька Рваный кассу взял и теперь третий день в «Арагви» гуляет… Я, Стас, может быть, и ошибаюсь, но интуиция мне подсказывает, что если и ошибаюсь, то совсем немного…

— Кто же они, по-твоему? — спросил Крячко. — Из какого круга?

— А вот это вопрос, — сказал Гуров. — Жизнь покажет. Учитывая их определенную ловкость и организованность при нападениях, возможно, это спортсмены. Или бывшие военные. Или даже не бывшие.

— Или, скажем, менты, — в тон ему добавил Крячко.

— А вот менты вряд ли, — помотал головой Гуров. — И все по той же причине. Менты бы, пожалуй, дверь вскрыли — и без труда.

— Вот мы с тобой тут так благодушно рассуждаем, — заметил Крячко. — А ведь вполне может статься, что они и вскрыли. Никто этого не проверил, а может быть, квартирку-то Гаврилова тоже обчистили?

Гуров озадаченно посмотрел на Крячко.

— Иногда тебе в голову действительно приходят неожиданные мысли, — признал он. — И в самом деле, никто и не подумал проверить квартиру Гаврилова. Все успокоились на том, что сказал Белинков, а поскольку никаких заявлений от семейства Гавриловых не поступало… Нет, определенно нужно побыстрее встретиться с детьми журналиста. Белинков дал мне телефон его дочери. Я звоню сейчас же.

Лев достал мобильник и быстро набрал номер. Прижимая трубку к уху, он озабоченно уставился на Крячко, который наблюдал за ним с интересом. Гуров больше всего боялся, что владелицы телефонного номера не будет дома, и, когда ему все-таки ответили, лицо его прояснилось.

— Здравствуйте, Анастасия Петровна, — я не ошибся? — сказал он. — Очень приятно! Вас беспокоит старший оперуполномоченный по особо важным делам полковник Гуров. Я намеренно так пышно, чтобы вы сразу настроились на нужный лад. Потому что дело у меня к вам как раз особо важное. Вы уже слышали, что у вашего соседа несчастье — то есть я имею в виду соседа вашего батюшки, артиста Белинкова? Да-да, его квартиру вчера ограбили. Нет, сам он жив и здоров, слава богу… А вам я звоню, потому что хотел бы выяснить некоторые подробности — ведь вы, говорят, присматриваете за квартирой своего отца?

— Действительно, я там бываю время от времени, — настороженно ответила дочь журналиста. — А в чем, собственно, дело? Или вы думаете, что я могу иметь отношение к ограблению квартиры?

У нее был уверенный властный голос. Гуров подумал, что очень некстати будет, если Анастасия Петровна окажется каким-нибудь начальником. Начальники, даже самые маленькие, крайне болезненно воспринимают вмешательство милиции в их частную жизнь.

— Ну что вы, Анастасия Петровна! — укоризненно сказал Гуров. — Ничего подобного мне и в голову не приходило. Просто есть реальные опасения, что квартира вашего отца тоже могла пострадать. Правда, визуально все в порядке, но мы хотели бы убедиться. Давайте договоримся, когда нам с вами лучше встретиться.

— Вы говорите, квартира отца могла пострадать? — озабоченно спросила Анастасия Петровна. — Вот не было печали… Я немедленно еду туда! Если вам нужно со мной встретиться, то лучше всего будет сделать это сейчас. Я буду минут через десять-пятнадцать.

На самом деле она оказалась гораздо расторопнее — белая «Лада», за рулем которой явно угадывался женский профиль, остановилась возле дома минут через восемь после разговора. Пышная блондинка все делала быстро — резко затормозила, мгновенно покинула салон, мгновенно заперла ключом дверцу и устремилась ко входу в подъезд. Оперативники, не сговариваясь, выскочили из машины и бросились ее догонять.

— Анастасия Петровна! — окликнул Гуров, когда женщина уже была у самой двери. — Подождите!

Блондинка обернулась. Дочь журналиста не была дурнушкой, но назвать ее привлекательной было бы явным преувеличением. Властное рыхловатое лицо с чересчур крупными чертами, чрезмерная полнота, которой она, судя по всему, и не скрывала, отдавая предпочтение одежде, подчеркивающей пышные формы. Сейчас на ней был брючный костюм салатного цвета. Гуров обратил внимание, что левая брючина под коленом слегка запачкана чем-то вроде солидола — наверное, сама возится с машиной, с уважением подумал он. Гуров не мог себе этого разумно объяснить, но наличие у Анастасии Петровны мужа казалось ему маловероятным, хотя даже на первый взгляд женщине было уже далеко за тридцать.

— Подождите, Анастасия Петровна, это мы вам звонили!

— Мне звонил один человек по фамилии Гуров, — неприветливо произнесла женщина, подозрительно рассматривая мятые брюки Крячко. — Во всяком случае, так мне показалось.

— Разумеется, звонил я один, — улыбнулся Гуров. — Имеется в виду, что мы работаем вместе. Разрешите представить — полковник Крячко.

— Что — тоже полковник? — удивилась Анастасия Петровна. — И тоже по особо важным?

— Важнее не бывает, — пробурчал Стас, задетый ее пренебрежительным тоном. — Можете убедиться, если сомневаетесь, — он сунул ей под нос удостоверение.

— Да уж, в таких случаях полагаться на честное слово было бы не слишком разумно — надеюсь, вы со мной согласны? — назидательным тоном сказала Анастасия Петровна, внимательно штудируя красную книжечку. — Ну что ж, кажется, все в порядке… как ни странно…

Она, не глядя, протянула Крячко удостоверение и обратилась уже к Гурову:

— Значит, вы звонили… Интересно, а почему это вы спохватились только на следующий день после ограбления? В квартире моего отца хранилось множество уникальных вещей из разных стран мира. Ему делали подарки самые известные люди нашего времени. Некоторые вещи просто бесценны. А ваших преступников, думаю, уже и след простыл.

Она произносила слова резким, повелительным тоном, словно делала Гурову выговор. Он невольно улыбнулся.

— Судя по всему, вы привыкли распекать подчиненных, Анастасия Петровна, — заметил он. — Какую организацию возглавляете?

Женщина непонимающе уставилась на него, а потом настороженно сказала:

— С чего вы взяли? Я преподаю в МГУ. Английский язык и литература. Кстати, о литературе — ваш коллега Шерлок Холмс в этом плане был куда проницательнее вас.

«Преподаватель! Это в некотором отношении почище любого начальника будет, — подумал Гуров. — Не завидую тем студентам, которые недостаточно почтительно относятся к тому же Шерлоку Холмсу. Такая женщина и пропущенной запятой не простит. Она и нас-то пытается сразу в ежовые взять. Козырями бьет — классикой!»

— На лавры Шерлока Холмса мы не претендуем, Анастасия Петровна, — спокойно ответил он. — Нам бы со своими делами разобраться. А то зазеваешься, а преступников действительно и след простыл. Только почему вы так уж уверены, что уникальные вещи вашего отца пострадали? Мы об этом не говорили ни слова. Возможно, его квартиру даже не тронули. Все это пока предположения, которые мы хотим вместе с вами проверить.

— Меня интересует, почему только сегодня? — железным голосом произнесла Анастасия Петровна, открывая дверь в подъезд.

— Ну, скажем, потому, что мы с коллегой только сегодня приступили к делу, — объяснил Гуров. — По особому распоряжению. Такой ответ вас устроит?

— Долго раскачиваетесь, — заключила Анастасия Петровна и королевским шагом проследовала в открывшуюся дверь.

За ее спиной Крячко изобразил на лице паническую гримасу и с преувеличенным почтением, на цыпочках двинулся вслед за женщиной. Гуров незаметно показал ему кулак и оттеснил в сторону.

— Когда вы последний раз были в квартире своего отца, Анастасия Петровна? — спросил он. — Не припоминаете?

— Отчего же? — резко возразила женщина. — Отлично помню. Я была там позавчера. Между тремя и четырьмя часами пополудни. Полила цветы, прибрала немного. Мой отец обожает всякие экзотические растения. Правда, заботу о них частенько сваливает на других людей, которые подобной страсти не испытывают. Но это уже издержки его беспокойной профессии. Приходится смиряться. Я слишком уважаю своего отца и готова терпеть некоторые неудобства.

«Наверное, папаша подбрасывает тебе приличные суммы — время от времени, — так и вертелось на беспокойном языке у Крячко. — Или привозит из дальних стран что-нибудь экзотическое… В противном случае ты бы просто промолчала о своих жертвах. Зачем объяснять посторонним, как ты уважаешь собственного отца?»

Произнести эти слова вслух не было никакой возможности, и поэтому Стас ограничился тем, что задал вопрос:

— Простите, вы сказали, заботу о своих растениях ваш отец поручает другим людям? Выходит, не вы одна присматриваете за квартирой? Здесь бывает кто-то еще?

Они уже вошли в лифт. Анастасия Петровна даже в замкнутой пластиковой кабине держалась с неподражаемым достоинством. Вокруг нее словно существовала некая хрустальная оболочка, делавшая абсурдной всякую мысль о сближении. У Гурова даже возникло непроизвольное желание подвинуться в сторонку, чтобы неловким движением, не дай бог, не задеть эту драгоценную оболочку. Крячко, кажется, испытывал то же самое. Он был необычно смущен и переминался с ноги на ногу.

— Что вы сказали? — холодно спросила Анастасия Петровна. — Другие люди? Возможно, я некорректно выразилась. Просто я высказала вслух понятную только мне мысль. Разумеется, я не корректирую свои мысли в интересах оперативных работников — отсюда ваше недоумение. Под другими людьми я имею в виду моего брата и, конечно, свою маму. Чужих в квартире не бывает.

— Но это же прекрасно, Анастасия Петровна, — с энтузиазмом произнес Гуров. — Не придется разбрасываться. Выходит, ключи от квартиры имеются всего у четырех человек, из которых, как мы знаем, двое находятся за границей. Логично предположить, что, уезжая, своих ключей посторонним людям они не доверяли. Я ничего не напутал?

Анастасия Петровна пристально посмотрела на него немигающим взглядом.

— Ну, допустим, не напутали. И что же из этого? — спросила она.

— А вот на этот вопрос я смогу ответить, когда мы осмотрим квартиру, — сказал Гуров.

Взгляд, который бросила на него дочь журналиста, можно было мягко назвать недоуменным, и Гуров облегченно вздохнул, когда кабина лифта остановилась и они наконец вышли на ту же самую лестничную площадку, где совсем недавно расстались с Белинковым. Анастасия Петровна, подозрительно покосившись на дверь соседа, уверенно направилась в сторону противоположной квартиры, на ходу вынимая из сумочки ключи. Оперативники следовали за ней на почтительном расстоянии.

— Если пропали какие-то экземпляры из коллекции отца… — недобро сказала Анастасия Петровна, вставляя ключ в замок. — Для него это будет невосполнимая потеря. Я вообще не представляю его реакцию на это. Это будет… это будет…

— Это будет шок, — услужливо подсказал Крячко. — Как у вашего соседа Белинкова, например. Белинкову пришлось даже хуже, поскольку он, так сказать, лично участвовал в событиях. Запросто могли пристукнуть, между прочим.

— Я не очень разбираюсь в милицейском жаргоне, — высокомерно проговорила Анастасия Петровна. — Что это означает — «пристукнуть»?

— Да то же самое и означает, — простодушно заметил Крячко. — Пристукнуть — значит пристукнуть. Так что в любом случае вашему отцу, можно сказать, повезло. А вообще я порекомендовал бы вам поставить в квартиру сигнализацию. Дешево и сердито.

— Спасибо за совет, — сказала Анастасия Петровна равнодушно.

В квартиру она тоже вошла первой, почти не обращая внимания на сопровождающих ее оперативников. Когда ее рука потянулась к выключателю, Гуров вдруг сказал доброжелательным, но категорическим тоном:

— Давайте пока ничего не будем трогать, Анастасия Петровна! А то мало ли… Сначала просто взгляните — ничего необычного в квартире не замечаете?

Хозяйка казалась раздраженной, но все-таки подчинилась. Однако не удержалась от замечания:

— Как же я смогу взглянуть, не зажигая света? У меня сверхъестественных способностей не имеется.

Гуров спокойно достал из кармана носовой платок и через него нажал на кнопку выключателя. Приглушенный матовый свет полился с потолка и осветил отделанную темным деревом прихожую, со вкусом подобранную мебель и какие-то причудливые колючие растения в кашпо на стене.

— Это из Южной Америки, — зачем-то пояснила Анастасия Петровна. — Этот цветок не любит яркого света, но около часа в день рядом с ним нужно включать специальный светильник.

— А когда отпирали дверь, вы никаких затруднений не почувствовали, Анастасия Петровна? — спросил Гуров. — Не показалось вам, что замок испорчен?

— Не показалось, — ответила хозяйка.

Словно забыв о своих спутниках, она вдруг быстро прошла в комнаты. Оперативники слышали, как она перемещается по квартире, открывает какие-то двери, открывает шторы.

— Ну и баба, — шепнул Крячко. — Железная леди какая-то. Не завидую ее студентам — плачут, наверное, кровавыми слезами.

— Зато учатся, — тоже шепотом возразил Гуров.

— Это еще вопрос, — не сдавался Крячко. — Лично я рядом с ней даже русский язык забываю.

— Это у тебя возраст, — сказал Гуров.

Он внимательно рассматривал прихожую, обшаривая взглядом каждый уголок. Наконец его внимание привлек тот самый экзотический цветок, который так странно сочетал в себе неприхотливость и требовательность. Гуров даже подошел поближе и чуть ли не обнюхал каждый росток.

— Нравится? — спросил Крячко. — По-моему, на огурцы похоже. И потом, где же цветы?

— Что выросло, то выросло, — резонно ответил Гуров. — Может, он цветет раз в сто лет, как папоротник?

— Папоротник на Ивана Купалу цветет, — авторитетно заявил Крячко. — Это каждый ребенок знает. Однако, Лева, пока мы тут ботаникой занимаемся, наша дама все возможные улики затопчет.

— Боюсь, нет тут никаких улик, — вздохнул Гуров и опять оглянулся на вьющееся по стене растение. — Разве что…

Но в этот момент в прихожую решительным шагом вошла Анастасия Петровна.

— Наверное, я кажусь вам слишком невежливой, — отрывисто сказала она. — Вот, не пригласила вас пройти. Но, поверьте, я просто слишком взволнована. И потом, мне казалось, что оперативные работники не нуждаются в особом приглашении. Это как бы само собой разумеется.

— Ну что вы, — скромно проговорил Крячко. — Оперативные работники — скромнейшие люди. Без разрешения ни шагу.

Анастасия Петровна подозрительно уставилась на его простодушную физиономию, и Гуров поспешил отвлечь хозяйку.

— Простите, вы что-нибудь обнаружили? — спросил он. — Что-то неожиданное?

Анастасия Петровна пожала плечами.

— По-моему, все в порядке, — с сомнением сказала она. — Если только… Да нет, все в порядке, я думаю.

— Звучит как-то не очень убедительно, — заметил Гуров, испытующе глядя на женщину. — Важна любая мелочь, Анастасия Петровна! Поэтому лучше будет, если вы поделитесь с нами своими сомнениями. У вас что-то пропало, верно?

— Ну, не знаю, — с досадой сказала хозяйка. — Я могу ошибаться. На первый взгляд все ценное на месте. Открытка пропала из отцовского кабинета. Глупость, конечно. Завалилась куда-нибудь.

— Что за открытка? — заинтересовался Гуров.

— Я же говорю, глупость! — повысила голос Анастасия Петровна. — Кому нужна какая-то дурацкая открытка, когда в доме полно вещей, стоящих не одну тысячу долларов?

— Однако же вы почему-то обратили на нее внимание, — настойчиво сказал Гуров.

— Да ни на что я не обращала внимание! — поморщилась Анастасия Петровна, досадуя на бестолковость Гурова. — У отца в кабинете стояла открытка — из Таиланда, кажется, — обнаженная женщина на берегу океана. В довольно вызывающей позе. Открытка яркая, к тому же голографическая, но крайне вульгарная. Она всегда меня раздражала. Она просто заслуживала, чтобы ее выбросили на помойку. Я не сделала этого лишь потому, что отец терпеть не может вмешательства в свои дела. Он может устроить скандал из-за пропавшего спичечного коробка. Предчувствую, что мне еще придется объясняться по поводу открытки, если к приезду отца она не найдется.

— Что было написано на открытке? — поинтересовался Гуров.

— Да ничего там не было написано! — возмущенно отозвалась Анастасия Петровна. — В том-то и дело. Отец купил ее сам — забавы ради. Хотя лично я ничего забавного в этом не вижу. Форменное мальчишество, неприятное в таком солидном человеке… Впрочем, я все чаще убеждаюсь, что у большинства мужчин напрочь отсутствуют и хороший вкус и чувство меры.

— Да, в этом плане мужчины еще сильно отстают, — серьезно заметил Гуров. — Но неужели эта открытка была так ужасна?

— Именно ужасна! — безапелляционно заявила Анастасия Петровна. — И я не понимаю, почему вы так заинтересовались какой-то чепухой. Я совершенно авторитетно заявляю, что все ценное находится на своем месте. Не хотите же вы сказать, что воры приходили сюда, чтобы взять открытку? Я понимаю, что многие из этих людей — извращенцы, но не до такой же степени!

— Значит, вы утверждаете, Анастасия Петровна, что никаких посторонних следов в квартире не обнаружили?

— Ну, поклясться в этом я, пожалуй, не могу, — сказала женщина. — Для этого мне нужно быть до конца уверенной. Но, думаю, звать сюда следователя с собакой, милицию, понятых и весь этот прочий ужас нет никакой необходимости.

— Понятно, — сказал Гуров. — Тогда позвольте еще один вопрос. Вот это растеньице… — Он обернулся к стене и указал пальцем. — Здесь явно надломлен стебель. Похоже, это чудо природы имеет довольно хрупкую структуру — достаточно слегка задеть пальцем, чтобы повредить цветок. Вы не припомните, при каких обстоятельствах был надломлен этот стебель?

Анастасия Петровна прищурила глаза и мрачно уставилась на цветок.

— А это не вы надломили? — недоверчиво спросила она.

— Ну что вы! — спокойно ответил Гуров. — Обратите внимание — надлом не такой уж свежий. Чтобы окончательно в этом убедиться, предлагаю надломить еще один — рядом.

Анастасию Петровну передернуло.

— Нет, спасибо! — негодующе сказала она. — Избавьте от такого рода услуг! Я и так вижу, что стебель обломили не сейчас. Но когда же? Ничего не понимаю… Неужели я как-то случайно задела? Нет, этого не может быть, я даже не прикасалась! Так ведь и в самом деле поверишь, что кто-то хозяйничал здесь в мое отсутствие. Но это абсурд. Я отказываюсь об этом даже думать. Если только Эдуард…

— Простите, какой Эдуард? — насторожился Гуров.

— Ну да, Эдуард Петрович Гаврилов, мой кровный брат, — сердито сказала Анастасия Петровна. — Кто же еще? У него есть ключи, и он тоже иногда сюда заходит. Кстати, он мог забрать эту открытку — это вполне в его духе. Яблоко от яблони, как говорится… Скандалов он тоже не любит, но ему ничего не стоит сделать вид, будто он не понимает, о чем идет речь. Вполне возможно, что он и цветок сломал. Все, к чему он прикасается…

— Вы, кажется, не очень жалуете своего брата, Анастасия Петровна, — многозначительно заметил Крячко.

— Что это значит «жалуете — не жалуете»? — тут же завелась Анастасия Петровна. — Если я откровенно говорю от том, что мне не нравится, это еще не значит, что вы можете делать из этого скороспелые выводы. Семейные отношения есть семейные отношения — постороннему в них делать нечего. Можете таких дров наломать, господа сыщики… Я не только себя имею в виду, а вообще — на будущее, так сказать.

— Спасибо за добрый совет, — без тени улыбки сказал Гуров. — Семья — это действительно такой темный лес… Вот вроде принято считать, что ближе родственников людей нет. А на деле так бывает, что и родной брат с сестрой — злейшие и смертельные враги. Я, кстати, не вас имею в виду, а вообще.

— Напрасно стараетесь меня поддеть, — надменно произнесла Анастасия Петровна. — Я к этому нечувствительна. Можете упражняться в остроумии сколько вам угодно. Между прочим, если бы вы были внимательны, господин сыщик, вы бы обратили внимание на мои слова, что Эдуард Петрович — мне кровный брат, а не родной.

— Люди по-разному трактуют понятие «кровный», — миролюбиво заметил Гуров. — И я вовсе…

— Так вот, в данном случае, «кровный» означает именно то, что и должно означать, — перебила его Анастасия Петровна. — У нас с Эдуардом Петровичем один отец, но разные матери. Мать брата умерла, когда мне было шесть лет. Примерно тогда я и узнала Эдуарда. Отец взял его к нам в дом. Он был лет на десять меня старше. Естественно, мы никогда не смогли стать совершенно близкими людьми. Ведь самые прочные отношения завязываются в детстве, это общеизвестно.

— Ну, это спорно, — заметил Гуров. — Мне кажется, прочные отношения могут завязаться в любом возрасте. Но в чем-то вы безусловно правы. Наверное, вам было не очень просто привыкнуть к тому, что у вас есть старший брат. В детстве такие вещи имеют огромное значение. Но, я полагаю, впоследствии у вас все-таки было достаточно времени, чтобы привыкнуть к брату. Вообще, по моему мнению, чем больше родственников, тем лучше — никогда не почувствуешь себя одиноким.

— Меня эти проблемы не интересуют, — отрезала Анастасия Петровна и вопросительно посмотрела на Гурова. — Боюсь показаться невежливой, но у вас ко мне еще есть вопросы? У меня мало времени, а еще нужно заняться делами.

— Понимаю, извините, — сказал Гуров. — Мы уже уходим. Только дайте нам адрес брата, пожалуйста.

— Зачем?! — искренне удивилась хозяйка. — Неужели вы еще и к нему отправитесь?

— Придется, — кивнул Гуров. — Ведь если вы были здесь позавчера, а сегодня обнаружили пропажу открытки и сломанный цветок, значит, ваш брат вполне мог здесь появиться вчера. Возможно, он видел что-нибудь интересное.

— Ну, не знаю, — недовольно проговорила Анастасия Петровна. — Если вы настаиваете, я дам вам адрес, но… А впрочем, это его дело! Пусть сам за себя отвечает. Он живет на Долгоруковской улице, дом номер шестнадцать…

Номер квартиры она назвала после некоторой паузы, до последнего момента сомневаясь, что совершает разумный поступок. Лицо у нее при этом было такое, словно она сожгла за собой все мосты и теперь полагается только на судьбу.

— Когда лучше застать Эдуарда Петровича дома? — осведомился Гуров. — Где он работает, кстати?

Анастасия Петровна неприятно усмехнулась.

— По-моему, в данный момент нигде, — сказала она желчно. — Но у него были и лучшие минуты. Эдуард Петрович окончил тот же факультет, что и его отец. Тоже бывал за границей. А одно время Эдуард Петрович даже вел программу на телевидении. Но все это в прошлом, а сейчас… Не знаю, как у вас получится застать его дома. У Эдуарда Петровича очень бурная жизнь.

— Понимаю, — деликатно сказал Гуров. — Но все-таки человек не иголка — рано или поздно найдется, верно?