Наши за границей. Где апельсины зреют

Николай Лейкин

Николай Александрович Лейкин — в свое время известный петербургский писатель-юморист, журналист, издатель. Его популярность была колоссальной: поэт А. Блок назвал конец XIX века «эпохой Александра III и писателя Лейкина». А. П. Чехов считал Лейкина своим «крестным батькой»: с начала 1880-х годов Лейкин издавал собственный журнал — юмористический еженедельник «Осколки», к сотрудничеству в котором привлек молодого Антона Чехова, раскрыв его талант. Книга «Наши за границей» — одна из самых известных в творчестве Лейкина. Веселое повествование о путешествиях купца Николая Ивановича Иванова и его жены Глафиры Семеновны, о забавных приключениях и всевозможных недоразумениях, которые случаются с героями в чужих краях, настолько понравилось читателям, что Лейкин написал продолжение — «Где апельсины зреют». На этот раз купеческая чета отправляется в поездку по Французской Ривьере и Италии. Супругам Ивановым предстоит испытать счастье в казино, увидеть Римский форум и древние Помпеи и даже подняться к кратеру Везувия. Лейкинский мягкий юмор по отношению к соотечественникам, отправившимся мир посмотреть и себя показать, и сегодня не утратил актуальности.

VIII

— Здесь, в Ницце и в окрестных городах, по берегу страсть что русских живет! — рассказывал Капитон Васильевич, важно расправляя свои бакенбарды. — Некоторые из аристократов или из богатого купечества и банкирства даже свои собственные виллы имеют. Кто всю зиму живет, кто в январе, после Рождества, приезжает.

— Вилы? — удивленно выпучил глаза Конурин. — А зачем им вилы эти самые?..

— Иван Кондратьич, не конфузьте себя, — дернула его за рукав Глафира Семеновна. — Ведь вилла — это дом, дача!

— Дача? Тьфу! А я-то слушаю… Думаю: на что им вилы? Я думал, железные вилы, вот что для навоза и для соломы…

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Капитон Васильевич. — Этот анекдот надо будет нашему гувернеру рассказать, как вы дачу за железные вилы приняли, а он пусть графу расскажет. Вилла — по-здешнему дача.

Конурин обиделся:

— Как же я могу по-здешнему понимать, коли я по-французски ни в зуб… Я думал, что уж вила так вила.

— Да и я, братец ты мой, по-французски не ахти как… больше хмельные и съестные слова… Однако что такое «вилла», отлично понял, — вставил свое слово Николай Иванович.

— Ну а я не понял — и не обязан понимать. А вы уж сейчас и графу какому-то докладывать! Что мне такое ваш граф? Графа-то, может статься, десять учителей на разные манеры образовывали, а я в деревне, в Пошехонском уезде, на медные деньги у девки-вековухи грамоте учился. Да говорите… Чихать мне на вашего графа!

— Иван Кондратьич, бросьте… Ведь это же шутка. С вами образованный человек шутит, а вы борзитесь, — останавливала Конурина Глафира Семеновна.

— Пардон, коли я вас обидел, но, ей-богу же, смешно! — похлопал Конурина по плечу Капитон Васильевич. — Вила! Ха-ха-ха…

— А у вас какой знакомый граф? Как его фамилия? — поинтересовалась Глафира Семеновна.

— Есть тут один. Здесь графов много. Да вот тоже русский граф идет. Он офицер. Он к нам ходит.

— Как офицер? Отчего же он в статском платье?

— Даже полковник. А в статском платье оттого, что им здесь в военной форме гулять не велено. Как за границу выехал — сейчас препона. Переодевайся в пиджак.

— Скажите, а я и не знала.

— Не велено, не велено. До границы едет в форме, а как на границе — сейчас и переоблачайся. А как им трудно к статскому-то платью привыкать! Вот и наш тоже. Одевается и говорит: «Словно мне это самое статское платье — корове седло». Подашь ему пиджак, шляпу, перчатки, палку, а он забудется да и ищет шашку, чтобы прицепить.

— Ах, и ваш знакомый граф тоже военный?

— Генерал-с.

— Вы с ним вместе живете, должно быть?

— Да-с, по соседству. Вы это насчет пиджака-то?.. Из учтивости я иногда… Почтенный генерал, так как ему не помочь одеться! — сказал Капитон Васильевич. — А вот и еще русский идет. А вон русский сидит на скамейке. Здесь ужасти сколько русских, а только они не признаются, что русские, коли кто хорошо по-французски говорит.

— Отчего же?

— Да разное-с… Во-первых, чтобы в гостиницах дорого не брали. Как узнают, что русский, — сейчас все втридорога — ну и обдерут. А во-вторых, из-за того не признаются, чтобы свой же земляк денег взаймы не попросил. Вот и еще русский с женой идет.

— Однако у вас здесь много знакомых, — заметила Глафира Семеновна. — Только отчего вы с ними не кланяетесь?

— Из-за этого самого и не кланяемся. Он думает, как бы я у него денег не попросил, а я думаю, как бы он у меня денег не попросил. Так лучше. А что я перед вами-то русским обозначился, то это из-за того, что мне ваши физиономии очень понравились, — рассказывал Капитон Васильевич.

— Мерси, — улыбнулась ему Глафира Семеновна. — А насчет денег будьте покойны — мы у вас их не просим.

На бульваре Promenade des Anglais были построены деревянные места со стульями и ложами, обращенными к конному проезду. На досках, на видных местах, были расклеены громадные афиши.

— Это что такое? Здесь какое-то представление будет, — сказала Глафира Семеновна.

— То есть оно не представление, а особая забава. Цветочная драка, — отвечал Капитон Васильевич.

— Как драка? — удивленно в один голос спросили все его спутники.

— Точно так-с… Драка… Цветами друг в друга швырять будут. Одни поедут в колясках и будут швырять вот в сидящих здесь на местах, а сидящие на местах будут в едущих запаливать. Так и будут норовить, чтоб посильнее в физиономию личности потрафить. Фет де прентам^[35] это по-ихнему называется и всегда бывает в посту на Середокрестной неделе. По-нашему Середокрестная неделя, а по-ихнему — микарем. Советую купить билет и посмотреть. Это происшествие завтра будет.

— Непременно надо взять билеты, — заговорила Глафира Семеновна. — Николай Иваныч, слышишь?

— Возьмем, возьмем. Как же без этого-то! На то ездим, чтоб все смотреть. Цветочная драка — это любопытно.

— Драку я всякую люблю. Даже люблю смотреть, как мальчишки дерутся, — прибавил Конурин. — Где билеты продаются?

— Да вот касса. Я сам нарочно для этого приехал сюда в Ниццу. Меня просили взять четыре первые места, — сказал Капитон Васильевич.

— Ах, и вы будете! Вот и возьмем места рядом… — заговорила Глафира Семеновна.

— Нет, сам я не буду. Самому мне нужно завтра по делам к одному… посланнику. А я для графа. Граф просил взять для него четыре кресла. Человек почтенный, именитый… Отчего не угодить?

— Ах, как это жаль, что вы не будете! Послушайте, приезжайте и вы… Ну, урвитесь как-нибудь… — упрашивала Капитона Васильевича Глафира Семеновна.

— Не могу-с… К посланнику мне зарез… Непременно нужно быть. Да и видел уж я это происшествие в прошлом году. А вы посмотрите. Очень любопытно. Иной так потрафит букетом в физиомордию, что даже в кровь…

— Да что вы!

— Верно-с. Потом ряженые в колясках будут ездить. Кто в масках, кто весь в муке и в белом парике, кто чертом одевшись, а дамы — нимфами.

— Стало быть, даже и маскарад? Ах, как это любопытно! И вы не хотите приехать!

— Посланник турецкий будет ждать. Согласитесь сами, такое лицо… Но ежели уже вам такое удовольствие, то я могу с вами послезавтра в настоящем маскараде увидеться. Послезавтра здесь будет маскарад в казино… Уже тот маскарад настоящий, в зале. И все обязаны в белом быть.

— Позвольте, позвольте… Да как же это у них маскарады в посту! — перебил Конурин. — Ведь в посту маскарадов не полагается.

— У них все наоборот. Как пост — тут-то ихнее пляскобесие и начинается. А карнавал-то здесь был… Господи Боже мой! По всем улицам народ в масках бегал. Целые колесницы по улицам с ряжеными ездили. Как кто без маски на улицу покажется — сейчас в него грязью кидают. Не смей показываться!

— А как же граф-то ваш знакомый?

— Сунулся раз на улицу без маски — нос расквасили. Тут уж когда народ маскарадный вопль почувствует, ему все равно: что граф, что пустопорожняя личность.

— Да неужели? Ах, какие порядки! И все в масках?

— Все-все.

— Жена моя ни за что бы маску не надела, — проговорил Конурин, вынул часы и стал смотреть на них. — Однако, господа, уж адмиральский час. Пора бы и червячка заморить, — прибавил он.

— Дежене? Авек плезир^[36], — ответил Капитон Васильевич. — Вот только билеты возьмем да и пойдемте завтракать.

Билеты на места взяты.

— А куда пойдем завтракать? Где здесь ресторан? — спрашивал Конурин.

— Да чего лучше на сваи идти! Вот в этот ресторан, что на сваях выстроен, и пойдемте. До сих пор все на земле да на земле пили и ели, а теперь для разнообразия на воде попробуем, — отвечал Николай Иванович.

Компания отправилась в ресторан на Jetté Promenade.

Примечания

35

Праздник весны.

36

Обед? С удовольствием.