Моя дорогая Марта…

Николай Игоревич Епифанов, 2023

Она мечтала о прекрасном – делиться музыкой в своей душе. Но путь к мечте порой бывает очень сложным. Далеко не все хотят понять и поддержать. Проблемы дома, трудности в школе, голос внутри твердит: «Это не твое. Ты не можешь. Ты не должна». Как тут не сдаться?Неожиданно в жизни юной Марты появляется таинственный молодой человек по имени Август, что приходит к ней во снах, где она каждый раз оказывается в большом старом особняке. Август хочет слушать ее, помогать. Он становится тем, кого так не хватало Марте в жизни. Вместе они смогут бросить вызов судьбе.

8

Когда с записями было покончено, Марта спрятала свое сокровище под матрац и поспешила в ванную, поскольку начала выбиваться из собственного графика. Она так спешила, что уронила шампунь, полотенце и даже, когда их поднимала умудрилась снести с полочки зубные щетки и пасту, сопровождая все ужасным шумом, который, как она боялась мог разбудить родителей. Прижав к груди полотенце, девушка прислушалась. Тишина. К счастью, незапланированные погромы никак не повлияли на жителей квартиры. И тут она неожиданно замерла, глядя на отражение в зеркале. На нее все также смотрело лицо, пугавшее ее худобой, а на голове в разные стороны торчали волосы. Но сегодня что-то было по-другому. Он долго не могла понять, что именно пока не заметила легкую улыбку на лице, от чего та расползлась еще шире. Удивившись странной перемене Марта резко помотала головой, словно сбрасывая с себя неправильные эмоции, и полезла в душ.

Но это удивление было крохотным в сравнении с тем, что ждало ее впереди. Расчесывая волосы, она буквально на секунду подумала: «А может сделать хвостик?». Реакция не заставила себя ждать — она тут же представила, как торчат острые скулы, а на лбу виднеются прыщи, и глаза распахнулись от ужаса.

— Нет, нет, нет, — повторяла Марта пока причесывала волосы в привычной манере.

Раздался стук в дверь, от чего Марта подпрыгнула на месте. Все-таки разбудила! Марта открыла дверь и увидела на пороге заспанное лицо мамы.

— Доброе утро. А ты далеко собралась в воскресенье?

— Воскресенье? — удивилась Марта.

— Да, воскресенье. Я не думаю, что тебя впустят в школу.

— Я почему-то…

— Да, так бывает. Иди лучше ложись. Поспи еще.

Ошарашенная таким поворотом событий, Марта вернулась в комнату и упала на кровать. Сон так выбил ее из колеи, что она позабыла обо всем на свете. Конечно, еще был виноват и настырный будильник, который она забыла отключить, но на него никак нельзя было спихивать всю вину.

Она лежала, глядя в окно, и думала, что уже вряд ли сможет уснуть. Впереди у нее был целый свободный день. Уроки все сделаны еще в пятницу, а значит можно гулять, смотреть кино или вовсе ничего не делать, а залипнуть в мобильный телефон. Но это все совершенно не то, чего она хотела. Вчерашний день, когда бабушка дала ей скрипку, стал каким-то особенным. Он был похож на сказку. Взгляд Марты упал на футляр с ее скрипкой. Теперь она определенно знала, чем хочет заняться, да только глаза медленно закрылись, и девушка все-таки погрузилась в сон. Ей виделись странные обрывочные образы, не имевшие никакого смысла, но при этом не носившие в себе никакой тревоги или угрозы.

Когда Марта проснулась, на часа было уже одиннадцать утра, хотя, наверное, правильнее будет сказать дня. Яркий солнечный свет пробивался в окно, встречая сопротивление шторы. Из-за закрытой двери было слышно, как на кухне мама с папой что-то обсуждают под гудение телевизора. Кто-то гремел посудой. Марта лениво потянулась и вылезла из кровати. Мысль о скрипке никуда не делась, а план стал более отчетливым. Одеться, позавтракать и незаметно выскользнуть с инструментом в руках, сказав, что пойдет гулять со Снежаной. Чтобы задумка не провалилась нужно было предупредить подругу. Когда Марта взяла телефон, то увидела, что та уже успела написать ей несколько сообщений и скинуть какие-то картинки. Развернув мессенджер, перед глазами предстали длинные текстовые сообщения, два голосовых и картинки с юмором, который Марта никогда не понимала.

Снежана во всех красках писала и рассказывала про индийский сериал, захвативший все ее внимание. Она ни в первый раз настаивала, что подруга обязана его посмотреть, потому что это что-то с чем-то, а Марта всегда кивала в ответ: «Когда будет свободное время попробую».

— Привет, — написала Марта. — Я попозже прочту. У меня к тебе просьба. Можно?

— Конечно, можно! — почти сразу ответила Снежана. — А ты гулять пойдешь сегодня?

— Нет. Я хотела попробовать в дом культуры сходить порепетировать.

— Скрипка?

— Ага. Может быть, меня пустят.

— Гулять совсем-совсем не хочешь?

— После, если времени будет не много. Хорошо?

— Если я не уеду, то давай. Не хочу дома сидеть.

— Извини. Мне правда нужно позаниматься. Папа против, чтобы я играла дома. Он в последнее время сам не свой.

— Ясно. А просьба какая?

— Если вдруг что можешь сказать, что я с тобой гуляю?

— Боишься заругают?

— Боюсь.

— Ладно, — пришел ответ через пару минут. — Но с тебя… Не знаю. Придумаю еще!

— Спасибо! — воскликнула Марта, дополнив сообщение несколькими смайликами.

Все складывалось, как нельзя лучше. Марта пришла на кухню, как раз вовремя, чтобы успеть к горячему омлету с колбасками. Уминая вкусную мамину стряпню, ей невольно пришлось стать слушателем спора о тяжелой судьбе какого-то актера, который жил задолго до рождения самой Марты. Она не имела ни малейшего представления, о чем говорят родители, и потому старалась особенно не вникать, хотя это довольно трудно сделать, когда оба оппонента сидят по левую и правую стороны от тебя. Когда с завтраком было покончено, Марта сама пошла мыть тарелку, чтобы приготовиться соврать о своих планах. В столь незначительной и безобидной лжи не было совершенно ничего страшного, но от этого она вовсе не становилась правдой. Именно это и вызывало дискомфорт. Марта не хотела и не любила врать, хотя почти в совершенстве научилась о чем-то умалчивать и терпеть, что, в действительности, представляло собой точно такую же ложь.

— Я… пойду погуляю со Снежаной? — унимая дрожь в голосе, спросила Марта.

— Да, конечно, — ответила мама, а папа только кивнул.

Ей хотелось дополнить ложь еще какими-нибудь фактами, чтобы она казалось более правдоподобной и, как ей казалось, не вызывала никаких подозрений, но поскольку родители не проявили никакого интереса, то и необходимости в этом не оказалось.

С чего вообще начинается ложь? Для того, чтобы врать у людей бывает множество причин, но в конечном итоге они так стараются получить желаемое или избежать ответственности. Марте подходило оба варианта: ей хотелось, как можно скорее, прикоснуться к музыкальному инструменту и не быть наказанной папой за непослушание. К сожалению, люди не могут обойтись без лжи, но ее было бы значительно меньше, если бы люди умели и хотели слушать. Понимать друг друга. Можно сказать, что врать Марту вынудили именно родители. Она ведь не планировала делать ничего плохого или кому-то вредить — она хотела играть. И нежелание родителей понять столь простое и искреннее желание дочери вместе с угрозой наказания и порицания буквально заставили девушку принять меры, которые были ей отвратительны.

Марта не просто шла, а почти летела по улицам города к своей цели. Под густыми прядями волос пряталась улыбка, которую она никак не могла стереть с лица, сколько ни старайся.

Старенький дом культуры дремал в тени высоких пожелтевших кленов за толстым забором с острыми пиками на верхушках. Желтые стены здания требовали покраски, но людям было не до этого. Кто-то уверял, что не хватает денег, кто-то говорил, что нет рабочих, но итог был прежним — здание медленно оседало, а краска таяла под бесконечными дождями и снегопадами.

— Здравствуйте, Степан Сергеевич, — Марта возникла перед охранником, когда он наливал себе чай.

— Что ж ты так залетаешь? А если бы я чайник уронил? — посетовал пожилой мужчина с густыми седыми усами.

— Извините, а сегодня есть кто-нибудь?

— Кто-нибудь это кто? Я есть. Но ты вряд ли пришла ко мне.

— Нет, я имею из учителей.

— Хм, — Степан Сергеевич поправил черную квадратную фуражку. — Марина Евгеньевна занимается с младшими шахматами, да Михаил Дмитриевич где-то там бродит.

— Михаил Дмитриевич? — обрадовалась Марта, поскольку речь шла о преподавателе пианино. — Он, наверное, в зале?

— Нет. На втором этаже.

— Спасибо! — Марта снова помчалась только теперь уже вверх по лестнице.

Степан Сергеевич проводил ее взглядом.

— Странно, — подумал он. — Обычно и слова не скажет, ходит, как призрак. Дети…

Михаил Дмитриевич нашелся в коридоре. Собственно говоря, он и не пытался прятаться, а стоял возле сломанного окна, разложив перед собой инструменты, и напряженно думал, созерцая искривившуюся раму.

— Михаил Дмитриевич, здравствуйте.

— Здра…вствуй, — он определенно не узнал девушку.

— Я — Марта. Я учусь у Кристины Федоровны.

— Ааа. Да. Точно. Ее сегодня нет. Сегодня вообще выходной. Ты то что тут делаешь?

— Я хотела попросить вашего разрешения немного позаниматься скрипкой в классе.

— А отдыхать не пробовала? Я давно не видел, чтобы кто-то по собственной воле отрывался компьютера или телефона.

Марта только пожала плечами, словно не понимая, о чем он говорит.

— Я, конечно, не знаю почему ты решила спросить меня. Но… пожалуйста.

— Вы же тоже музыкант.

— Музыкант? — рассмеялся преподаватель. — Теперь я только учу. Какой же я музыкант. А ты значит решила найти коллегу по духу и узнать у него? Интересно. Ладно. Иди давай уже. У меня дел еще много.

Довольная своими успехами Марта быстрой походкой направилась в класс музыки.

— Только это! — окликнул ее Михаил Дмитриевич. — Ничего там не трогай. И чтобы через… два часа заканчивала, а то я сам приду и выгоню тебя.

— Спасибо, — Марта не стала сопротивляться, хотя полагала, что может задержаться и дольше.

Просторное помещение, где на стенах висели портреты известных композиторов и разные заметки про историю музыки, на ближайшее время полностью принадлежало Марта. Она вдохнула носом пыльный воздух, но вместо неприязни почувствовала прилив вдохновения. Закрыв за собой дверь, девушка достала скрипку, ноты, которые открыла на нужной странице на подставке, и, больше не теряя времени даром, принялась играть. Грустная мелодия рождалась по ее воле и начинала кружится по классу, пока не затихала в самом центре под потолком. Чтобы научиться играть, как следует, девушке предстояло репетировать и репетировать. Но, каждый раз сбиваясь, она смотрела, что делает не так и начинала с начала.

Наверное, со стороны и особенно для человека далекого от музыки, звуки, доносившиеся из класса, казались бы чем-то похожим скорее на шум, но те, кто в этом разбирался, сразу бы понял в чем дело. Так и Михаил Дмитриевич, продолжая ремонтировать окно, иногда замирал, прислушиваясь, чтобы узнать, как Марта справляется с ошибками. И, когда с третьей или даже с десятой попытки она исправлялась, он улыбался и довольно качал головой.

Когда-то давно Михаил Дмитриевич мечтал стать музыкантом, писать музыку и хотел, чтобы однажды в кинотеатре люди услышали в фильме его произведение, но, к сожалению, по множеству причину этому не суждено было сбыться. Сам он частенько ругал себя за то, что во всем виновата его лень, из-за которой он часто откладывал занятия. Он считал, что именно в этом кроется главная беда. Год за годом лень становилась все сильнее, а окружающая действительность все привычней и безопасней. Михаил Дмитриевич даже и не заметил день, когда отказался от своей мечты и свыкся с мыслью быть преподавателем в провинциальном городке. В этой профессии нет абсолютно ничего плохого, а скорее наоборот, но ее главная цель помогать молодым людям твердо встать на ноги и двигаться к цели. Именно это и нужно любить, а вот Михаил Дмитриевич об этом не думал. Он просто делал то, что умеет.

— Умница, — услышав очередную победу Марты, прошептал преподаватель и продолжил крутить шуруп.

Прошел час, и Марта сумела справиться со многими серьезными ошибками, но одно место в произведении никак не желало ей покоряться. Она снова и снова спотыкалась на нем и никак не могла понять, что же не так. Пыталась повторять только один конкретный кусочек, играла с самого начала, делала небольшую паузу, но ошибка не желала уходить. Вначале едва заметно, но с каждой попыткой все больше к воодушевлению примешивалось раздражение, и, когда его стало слишком много, Марта чуть не бросила скрипку на пол, но успела сдержаться.

— Все. Не хочу больше! — сказала она сама себе и собиралась убрать инструмент, как вдруг остановилась.

Девушка почувствовала, словно она в классе не одна. Кто-то подтолкнул ее руку, и Марта прижала скрипку к плечу.

— Еще разок, — произнес беззвучный тихий голос.

— Еще разок, — повторила она и начала играть.

Добравшись до проклятого места, Марта почувствовала, как начала нервничать, и снова ошиблась. От обиды хотелось заплакать.

— Еще разок, — снова прозвучал голос, но слушать его не было никакого желания. — Все получится. — не унимался он.

Он звучал откуда-то издалека, но при этом находился совсем рядом. Будучи едва уловимым, Марта даже не отвала себе отчет в том, что действительно его слышит.

— Ладно, — вздохнула девушка. — Последний раз.

Музыка вновь ожила и с новой силой закрутилась по классу. Каждый момент, где она прежде оступалась в этот раз звучал хорошо. По крайней мере, она так считала. Конечно, до идеала было еще очень далеко, но самое главное состояло в том, что Марта поняла, как нужно играть.

Добравшись до проклятого места, волнение накатило с новой силой, и девушка опять оступилась. Доиграв до самого конца, Марта обессиленно опустила руки. Ей стоило бы радоваться, что она с умела столько всего сделать, но упрямая ошибка перечеркивала все. Таков был ее характер. Она даже успела подумать о том, что папа был прав, и нужно прекращать развлекаться и заняться учебой, но упрямый голос никуда не исчез.

— Все получится. Не сейчас. Но все обязательно получится, — настолько тихо твердил он, что звук слабых порывов ветров за окном казался значительно громче.

Спрятав скрипку и ноты в футляр, Марта покинула класс. На прощание кивнула Михаилу Дмитриевичу, который только посмотрел ей вслед, не сказав ни слова, и вышла на улицу, где в нос ударил запах сухой листвы. Снежана ждала возле кондитерской на углу, и потому стоило поспешить.