Моя дорогая Марта

Николай Игоревич Епифанов, 2023

Она мечтала о прекрасном – делиться музыкой в своей душе. Но путь к мечте порой бывает очень сложным. Далеко не все хотят понять и поддержать. Проблемы дома, трудности в школе, голос внутри твердит: «Это не твое. Ты не можешь. Ты не должна». Как тут не сдаться?Неожиданно в жизни юной Марты появляется таинственный молодой человек по имени Август, что приходит к ней во снах, где она каждый раз оказывается в большом старом особняке. Август хочет слушать ее, помогать. Он становится тем, кого так не хватало Марте в жизни. Вместе они смогут бросить вызов судьбе.

6

Старая табуретка шаталась под ногами, но Марта старалась не подавать вида, что вот-вот готова упасть, а то бабушка Леся непременно начала бы нервничать и суетиться. Хотя, впрочем, она итак занималась именно этим.

— Тебя поддержать? — бабушка стояла рядом и переводила взгляд то с табуретки на внучку, то со штор на табуретку.

— Не надо, бабуль. Все хорошо, — слегка соврала Марта, а сама проклинала петельки, на которых висели шторы.

Бабушка любила свои тяжелые кремовые шторы, чей низ в буквальном смысле слова лежал на полу. Сколько раз ни пыталась Марта вспомнить, но в памяти не сохранилось ни одного мгновения, когда на окнах висело что-то другое.

Марта покачнулась и была готова вскрикнуть, как заботливые бабушкины руки уперлись ей в спину.

— Говорю же, давай поддержу. Не надо было тебя просить. Я и сама могла вполне справиться.

— Бабуль, мне правда нетрудно.

— Тебе, может, и не трудно, а я совсем обленилась.

— Неправда, — рассмеялась Марта, но улыбка тут же исчезла с ее лица, ведь она вспомнила, как вчера это же говорила Снежана в парке.

— Что случилось?

— Ничего. Задумалась. Еще совсем немного.

Вначале одна, а потом другая шторы упали на пол и тут же были подхвачены бабушкой, которая пошла в ванную, чтобы загрузить стиральную машинку. С чистой совестью Марта спустилась вниз.

— Поставишь чайник? Я сейчас подойду.

— Конечно.

Бабушка жила в двухкомнатной квартире в доме, построенном чуть ли не в середине прошлого века. Точно Марта не знала, но на вид он действительно был очень старым. Его ремонтировали и за ним следили, но тяжесть лет проступала даже через свежую краску.

Когда бабушка, наконец, пришла, на столе стояли две чашки и вазочка с печеньем.

— Ой, — вздохнула бабушка. — Ты и здесь все сделала.

— Ничего я не делала. Только чай налила.

— Теперь можешь рассказать, как у тебя дела. Я готова слушать, — улыбнулась бабушка Леся.

Всегда. Абсолютно всегда бабушка улыбалась и с заботой относилась к внучке. Даже в те моменты, когда она болела, то все равно надевала улыбку. Она не хотела, чтобы Марта или кто-либо еще видел ее слабой.

Как однажды, бабушка призналась:"Мой груз — это мой груз. И я не хочу без необходимости взваливать его на вас. Это не по-человечески. У каждого хватает своих собственных забот, и ненужно заниматься моими. Если мне действительно будет нужна помощь, то я непременно попрошу."

Кажется, она сказала это папе Марты во время спора. Тогда и только тогда девушка в первый и последний раз видела, как бабушка злится.

— Так ты расскажешь?

— Что? — опомнилась Марта.

— Как у тебя дела? Мы так и не пообщались нормально на дне рождения Тани, зато сейчас самое время.

— Норм…, — Марта осеклась и не стала договаривать. — Не знаю. Что-то хорошо, а что-то нет.

— Например? Я же у тебя не провидица. Язык создан, чтобы на нем говорить и делиться чем-то, а не играть в угадайку.

— Ты подумаешь, что я ненормальная.

— Глупости какие! Никогда так не подумаю.

— Мне кажется, я не справлюсь.

— С чем? — брови удивленно поползли вверх. — Милая, изъясняйся точнее.

— Со скрипкой. Я не успею подготовиться. Вчера вот день рождения, потом уже только во вторник, — с каждым словом Марта набирала скорость. — А там еще чего родители придумают. Мне времени не остается. Дома репетировать не получится. Папа вечно недоволен, когда я ее достаю.

— Теперь ты очень тараторишь. Не спеши, — бабушка погладила внучку по руке. — Все ты успеешь. Еще два месяца.

— Всего лишь.

— Целых два месяца, — настаивала Леся. — Чем больше ты будешь нервничать, тем меньше будет получатся. Скажи, есть польза от того, что ты так переживаешь?

— Нет, — призналась Марта.

— Тогда зачем? Давай ты спокойно будешь заниматься и все. Мы еще к этому вернемся. Что еще у тебя нового? Как в школе.

— Как обычно. Вот, пожалуй, в школе без перемен. Отличницей мне, думаю, не быть, но и без троек, наверное, закончить смогу.

— Звучит, конечно, не очень, — бабушка засмеялась, прикрывая рот рукой, — но уже неплохо.

— Как я не люблю алгебру с геометрией! Ты не представляешь! — Марта закатила глаза и тяжело вздохнула.

— Наверное, также как я химию. Поэтому еще как представляю. А что друзья?

Марта прикусила нижнюю губу. Ее смутило слово"друзья"во множественном числе. Последний раз, когда она дружила с кем-то кроме Снежаны, был в шестом классе, а с тех пор осталась только она.

— Милая моя, можно я скажу, но только ты не обидишься?

— Можно.

— Ты хорошая, добрая девочка, только совершенно не хочешь в себя поверить. Снежана, наверняка, хорошая подруга, но вокруг тебя много других людей. Ты ведь понимаешь, что не сможешь, как сейчас, всю жизнь сидеть с ней за одной партой? Потом вам исполнится по восемнадцать лет, и, вполне возможно, многое изменится.

— Я так далеко не заглядывала.

— А здесь не надо заглядывать. Жизнь такая штука. Я не предлагаю тебе дружить со всеми подряд. Я только прошу тебя не боятся этого делать. Иначе что? Ты останешься совсем одна? Будешь ходить из дома на работу, с работы домой и злобно поглядывать на окружающих только от того, что твой мир сожмется до крохотных размеров?

— Кажется, кто-то недавно говорил об этом.

— Кто?

— Я не помню, — нахмурилась Марта.

— Тогда этот кто-то был абсолютно прав. Не поступай так с собой.

— Да, кому я такая нужна?

— Какая?

— Вот такая!

Бабушка покачала головой.

— Ты в первую очередь нужна самой себе. Ты у себя одна. И, поверь мне, через год или два ты себя не узнаешь, — опираясь на стол, Леся поднялась. — А теперь погоди минутку.

Медленный шажками бабушка ушла в другую комнату. Марта заметила, что Леса шла, почти не поднимая ног и постоянно держалась за стену. Так было каждый раз, когда у нее начиналось обострение, и болела спина.

Из комнаты доносились звуки открывающихся ящиков шкафов и бормотание. Все закончилось победным возгласом:"Думала от меня спрятаться? Не вышло!"

Бабушка Леся вернулась со старым коричневым футляром в руках, который Марта видела раза три за свою жизнь, и у нее перехватило дыхание.

— Если твой папа против, то мы будем репетировать здесь! — решительно заявила бабушка.

— Но это ведь дедушкина скрипка.

— Дедушкина, да. Но, знаешь, я подумала и поняла, что если буду хранить память о нем таким образом, то это совершенно ни к чему не приведет. Он бы меня ругал за то, что я позволяю вещам чахнуть и умирать. Его скрипка, его книги и даже ботинки должны использоваться по назначению, а не гибнуть, спрятанные безутешной старухой.

— Ты не старуха.

— Это спорный вопрос, хорошая моя. Дедушки нет с нами уже десять лет, и за все это время я так и не осмелилась дотронутся до его вещей. Но… Ты помнишь его?

— Плохо, — призналась девушка. — Я помню вы приезжали к нам. Я выбежала из комнаты и увидела вас в коридоре. Дедушка держал в руках этот футляр, а на нем было, кажется, бежевое пальто.

— Да, бежевое. Все так. Оно до сих пор весит в шкафу. Ты можешь посмотреть, если захочешь.

— Потом я помню, как сижу в папином кресле. Накрыт стол, а дедушка играет на скрипке. Я не могла оторвать от него глаз. Но я не помню, что он играл.

— Ты не поверишь. То же самое, что любишь и ты — "Муки любви".

Марта улыбнулась, чувствуя, как на глазах наворачиваются слезы.

— Он… — Марта всхлипнула. — Он был таким чудесным.

— Да, — бабушка тоже заплакала. — Да, был. И если бы он был сейчас здесь или наблюдает за нами, он бы сказал, что хочет, чтобы ты играла на его скрипке. Знаешь, как он говорил?

Марта помотала головой.

— Музыкальные инструменты — живые создания, но живут они только тогда, когда из них льется музыка, — бабушка положила футляр перед внучкой. — Давай откроем ее, и ты сыграешь.

— У меня плохо получается.

— Даже если так, то у тебя есть дедушкина скрипка, чтобы научиться. Давай. Смелее.

Марта нажала на два маленьких замочка, и они тут же отщелкнулись. Ее тонкая рука провела по старой грубой поверхности футляра, тут и там на пути встречая царапины и небольшие вмятины. Марта подняла крышку и увидела ее.

В этом не было никакого смысла, и она не могла объяснить, но она почувствовала запах одеколона дедушки, словно он стоял за спиной и наклонился над ее плечом, чтобы тоже взглянуть на музыкальный инструмент.

Он ушел так рано. Марта помнила его лицо только по фотографиям. Но чувство, как она сидела у него на коленях, пока он читал ей книжку с яркими картинками, никогда не покидало ее. Она помнила, как поднимала голову, чтобы взглянуть на дедушку, но лицо ускользало, и оставался только образ.

— Попробуй, — уверенный голос бабушки говорил о том, что она настроена решительно.

Марта с трепетом прикоснулась к корпусу скрипки и достала ее и смычок из футляра.

— А соседи?

— Не бери в голову! — Леся махнула рукой. — Там живут все те же ворчуны, что и двадцать лет назад, и их никогда не смущало, когда играл твой дедушка.

Марта взяла скрипку, как ее учили, закрыла глаза и провела смычком по струнам. К огромному удивлению, инструмент оказался настроен почти идеально. Если бы девушка знала, что бабушка заранее приготовилась к предстоящему разговору и настроила скрипку, то волшебное удивление тут же исчезло бы.

Пусть мелодия и не звучала, как должна, но все равно у нее получалось. Марта начала с того, что они учили на занятиях в прошлом году. Нервничая и дрожа от волнения, она продолжала играть, не открывая глаза. Но если бы в это самое мгновение она посмотрела на бабушку, то увидела бы на ее лице счастье и грусть, смешанные вместе. Бабушка Леся больше не видела смысла сдерживать себя и плакала, утирая слезы первым попавшимся под руку полотенцем. Неожиданная репетиция продолжалась по-настоящему долго. Марта играла и играла. Она не хотела и не могла остановиться. Так продолжалось до тех пор, пока кто-то не зазвонил в дверь.

Смычок больше не лежал на струнах, а Марта с испугом смотрела на бабушку. Наверняка, соседи пришли жаловаться! Так она и знала! Не надо было начинать.

— Не обращай внимание. Я сейчас.

Бабушка пошла к двери, оставив Марту стоять посреди кухни, крепко сжимая инструмент.

— Леся, привет, — послышался отчетливый старческий голос. — Скажи мне, что происходит? Я выжил из ума и теперь у меня галлюцинации или я слышал скрипку? Что ты так на меня смотришь? Не мог же Борис вернуться.

— Старый ты дурак! Не говори глупости. Да, ты правильно все услышал, но это Марта играет.

— Кто? — удивился голос.

— Внучка моя. Марта. Она учится, и я дала ей скрипку Бори.

— Ох, Боже мой. А то я испугался. Думал, мне пора скорую вызывать. Вдруг инфаркт миокарда?

— Успокойся. Мы тебе не сильно мешаем?

— Теперь, когда я знаю, что смерть не стучится ко мне, не мешаете.

— Спасибо. Ты извини, что не приглашаю послушать, но репетиция для музыканта дело интимное.

— Да-да. Я понимаю! Привет Марте. И скажи, что она молодец.

— Передам.

Дверь закрылась, и меньше чем через минуту на кухню вернулась бабушка.

— Полагаю, ты все слышала?

— Да, слышала, — с улыбкой подтвердила Марта и положила скрипку обратно в футляр.

— Ты чего? Он же сказал, что мы никак не мешаем.

— Мне кажется, на сегодня хватит. Я немного устала.

— Хорошо, но знай: ты можешь приезжать в любой день. Не слушай, что тебе говорит отец. Он уперся, а ты его знаешь. Приезжай, когда тебе будет удобно. Скрипка будет тебя ждать. Договорились?

— Да. Спасибо, бабуль.

— Я ничего такого не сделала. Я здесь, чтобы помогать тебе, милая моя.

В тот день, когда Марта уехала от бабушки, по дороге к метро она задумалась и, как ей казалось, поняла, почему папа так яро был против того, чтобы она играла дома, да и вообще против скрипки. Увидев реакцию бабушки Леси и свою при воспоминании о дедушке, Марта поняла, что, возможно, отец переживает потерю отца ничуть не меньше. Он также не сумел за все эти годы смириться, а каждый раз, когда он слышал, как смычок двигался по струнам для него это было словно ножом по сердцу. Папа не мог позволить признаться в подобной слабости ни себе ни другим, и все, что ему оставалась, это защищаться от того, что так сильно ранит.

Сделав шаг с платформы в вагон поезда, Марта осознала, что сегодня полюбила отца чуточку сильнее, но пусть это останется ее тайной.

Вернувшись домой, Марта тихонько разулась, заглянула на кухню, где мама снова сидела, уткнувшись в телефон.

— Привет, — сказала Марта.

— Привет, — не поднимая головы, сказала мама.

Марта оставила ее и пошла к родительской спальне. Из телевизора доносился знакомым бубнеж героев очередного фильма. Приоткрыв дверь и заглянув внутрь, Марта хотела поздороваться с папой, но увидела, что он спит, повернувшись на бок, и поспешила исчезнуть.

Умывшись и почистив зубы, девушка спряталась в знакомом для себя мире. Сегодня не нужно было делать никаких уроков, и потому можно было посветить время чему-то по-настоящему приятному.

Марта забралась на кровать и поставила на колени ноутбук — ее ждала новая комедия, только сегодня появившаяся на пиратском сайте. Глядя фильм, Марта и не догадывалась о том, что грядущей ночью вернется в таинственный дом и во второй раз встретит незнакомца, чьего имени так и не смогла вспомнить.