Сказания о волшебнике. Потаенная рукопись

Николай Игоревич Анисимов, 2023

Тобиас Фон Келлер – молодой немецкий волшебник и талантливый учитель магии. Он провел детство и юность в поместье своего отца, графа Астора Фон Келлера, обычного человека, старого солдата, героя русско-турецкой войны, давно перешедшего на службу Российской короне. Не только по воле отца, но и по зову сердца юноша отправляется в Россию, где вследствие загадочного и страшного происшествия становится главным подозреваемым в серьезном преступлении. Сможет ли он вырваться из оков губернского острога, где не действует магия? Сможет ли убедить канцелярию жандармагов в своей невиновности? Возможно, ответы на эти вопросы поможет найти его нежданная встреча с известным русским волшебником Григорием Распутиным. У Тобиаса одна цель – учиться и учить. Но так ли чисты помыслы его новых знакомых? А может старых? Сидя в остроге, юноша и не догадывается, что с момента отъезда из Германии его начинает преследовать «Перст судьбы». Но чьей? Лично его, его друзей, близких? А может, всего мира? Кто знает.

Глава 2. Испытание дирижаблем.

3 сентября 1894 года. Поместье Келлеров, Германская империя.

Ночью Тобиас долго не мог уснуть. В голове постоянно возникали образы призрака, которого он увидел из окна трамвая. Его мертвенно-серое лицо, зияющие дыры вместо глаз. Конечно, он не рассказал об этом родителям, незачем расстраивать их накануне отъезда. Томасу он также не говорил, так как был уверен, что брат, как всегда, переведет это в шутку или же спишет на его, Тобиаса, бурную фантазию. Задремать юноше удалось лишь под утро. Разбудил его, конечно, старший брат. Томас сидел верхом на деревянном резном комоде с тремя ящиками, болтал ножками и бодро насвистывал какой-то веселый мотив. В правой руке он держал палочку и вместе с левой размахивал ладонями так, словно дирижер в оркестре императорского драматического театра Шаушпильхаус. При этом на противоположной от него стене возникали и тут же пропадали разного рода каракули, в основном оскорбительного по отношению к младшему брату свойства. Открыв глаза, юноша нисколько не удивился, увидев здесь Томаса. Они были очень дружны, можно сказать неразлучны. Не без удовольствия, Тобиас прервал концерт старшего брата: «Никак не пойму, как это в нашем министерстве магии взяли на работу такого бездельника, как ты, Томас? Сегодня понедельник, а ты в рабочее время мне тут стены расписываешь». Услышав, что юный Келлер проснулся, Томас спрыгнул с комода: «Не мог же я пропустить твой отъезд! К тому же я знал, что без меня ты наверняка проспишь свой дирижабль. Взгляни на часы!».

Тобиас приподнял левую руку и посмотрел на часы. Затем, тряхнув головой, словно не веря своим глазам, поспешно откинул одеяло и, до конца отодвинув бежевые шторки балдахина, по пояс свесился с кровати, которая находилась в нише между белого цвета шкафами, стоящими вдоль стены. Упершись руками в пол, юноша посмотрел на высокие напольные часы у подножья кровати. «Не может быть!» — пробормотал Тобиас: «Уже двадцать минут десятого, а дирижабль ровно в одиннадцать. Ох, не надо было так долго играть с папой в карты. Столько лет пытаюсь у него выиграть, а все бесполезно. Не понимаю, как он это делает». «Он прячет карты под бородой» — серьезно ответил Томас. «Чего!?» — Тобиас кубарем вывалился из кровати и уселся на полу в своих белых ночных кальсонах. Юноша сидел на сером шерстяном коврике в лучах солнечного света, обильно падающего из окна. От смачного приземления младшего Келлера в воздух поднялось целое облачко пыли. С досады Тобиас обхватил голову руками, его пальцы тут уже утонули в копне пшеничного цвета волос, а в воздух над головой взмыло еще одно, маленькое, облачко пыли. Старший брат прыснул от смеха: «Тоби, а ты часом не оборотень? Посмотри только, сколько с тебя блох налетело! Вон, так и вьются». На него посмотрели обиженные голубые глаза. «Ладно, пойду к родителям. А ты давай собирайся. Ждем тебя внизу» — сказал Томас и вышел из комнаты.

Тобиас подошел к окну, открыл его и высунулся наружу, чтобы сделать глоток свежего осеннего воздуха. В лучах утреннего солнца величавые медные буки приобрели не благородный винный оттенок, а скорее юный рубиновый окрас. Прохладный ветерок подбивал на разговор обычно безмолвные деревья. Шелестя листвой, они словно прощались с юношей. Вдруг раздался хлопок. Тобиас посмотрел вниз. Его мать, Элайза Фон Келлер, ходила по лужайке с волшебной палочкой наготове. Заметив гномью нору рядом с клумбой, она подносила палочку, раздавался хлопок, загоралась миниатюрная молния, а где-то с другой стороны лужайки из земли выпрыгивал дымящийся двухголовый гномик и убегал в сторону леса. Юноша насчитал с десяток удаляющихся фитильков. Вздохнув полной грудью, Тобиас осознал, как ему будет не хватать родного дома. Отвернувшись от окна, он подошел к туалетному столику. На нем стоял изящный керамический таз для умывания. Белоснежный с синими цветами, его привез отец из России. Как только юноша наклонился, таз тут же наполнился водой. Келлер умылся, наслаждаясь легким покалыванием от прохладной воды. Окончательно проснувшись, Тобиас достал из комода волшебную палочку и взмахнул ею. Вода в тазу исчезла, зеленый огонь в камине погас, кровать заправилась сама собой, окно закрылось, в центр комнаты деловито выехал деревянный стул, а сверху на него приземлился открытый уже чемодан из коричневой кожи с золотистыми замками и фамильным гербом на крышке. Снова взмах палочки и из прикроватного шкафа плавно полетели вещи Тобиаса, аккуратно укладываясь на дно чемодана. А из двустворчатого книжного шкафа, расположенного у окна, в ту же сторону, словно птицы, размахивая страницами, летели книги, пикируя в конце пути на свои места, рядом с вещами. Надпись на последней книге гласила — Языки магии народов мира, Тобиас Фон Келлер, 1893 год. На черной обложке два волшебника схлестнулись в дуэли, они медленно двигались, меняя позицию с атакующей на оборонительную и обратно, их губы шевелились, произнося заклинания, которых не было слышно, а палочки вершили магию, которой не было видно. Юноша одел свой любимый синий камзол поверх белой рубахи и красной жилетки. Кремовые брюки, по обыкновению, заправил в высокие черные сапоги. Взял в руки треуголку. Последний раз окинул взглядом свою комнату и пошел вниз, к родным. Чемодан закрылся и поплыл вслед за хозяином. Семья ждала его в гостиной. Отец сидел за столиком, пил чай и читал обычную газету. Мама с воодушевлением рассказывала Томасу, как от нее улепетывали Гензель и Гретель. Тобиас и его чемодан «зашли» в комнату. Опережая просьбу матери, завтракать Тобиас наотрез отказался, сказав, что пассажиров накормят в дирижабле за счет бюро. Элайза Фон Келлер обняла сына и сказала: «Как прибудешь в Санкт-Петербург, пришли весточку, сынок, домовой почтой». Юноша вспомнил рассказы отца о том, что в России есть почтовая служба, где работают домовые, и ответил: «Конечно, матушка, не беспокойтесь». Графиня отошла и Тобиас заметил слезы на ее глазах. Томас Келлер пожал младшему брату руку: «Скоро увидимся, братишка, я долго здесь не задержусь». Последним подошел отец: «Какая-то грустная здесь обстановка. А с чего? Не пойму! Прощаемся не навсегда. Будет возможность, мы и сами тебя навестим. Для тебя, Тоби, это будет незабываемый опыт! Поверь! Тебе понравится!». Астор Фон Келлер подмигнул сыну и сгреб его в охапку мощными ручищами. Высвободившись из объятий пожилого графа, Тобиас почувствовал, будто целых костей в его теле стало на одну-две поменьше. «Не сомневаюсь, отец» — ответил юноша, улыбаясь. «До встречи, семья!» — сказал младший из Келлеров, махнул треуголкой и был таков, совершив лангер.

Через мгновение юноша очутился на небольшой, ничем не примечательной поляне, в лесу Юнгфернхайде, в окрестностях Берлина. Здесь же находился одноименный причал дирижабля Бюро магических путешествий, о чем свидетельствовала информация с обратной стороны билета. Тобиас оказался здесь впервые. В начале даже подумал, что ошибся, ведь при лангерации нужно четко представить себе место, куда ты хочешь попасть, а территориальные познания Келлера об этом месте были весьма поверхностными. Впрочем, сомнения покинули его почти сразу, когда вокруг, с хлопками, стали появляться другие волшебники. Кто-то по отдельности, а кто-то — целыми семьями. И вот, спустя несколько минут, разномастная толпа, ведомая коллективным разумом, который, по-видимому, наверняка знал, где находится причал, двинулась в сторону буковой аллеи невдалеке. Юноша направился следом. За ним парил его чемодан, на который успели усесться две вороны и с важным видом обменивались новостями, попутно соревнуясь в громкости своего карканья. Вход в буковую аллею обозначали стоявшие по бокам белокаменные скульптуры медведиц на постаментах из красного кирпича, каждая из которых охраняла двух человеческих детенышей, играющих между их лап. Пройдя мимо свирепых каменных хищниц, Тобиас, наконец, увидел то, что искал. В конце мощеной аллеи величественно возвышалась водонапорная башня из красного клинкерного кирпича, построенная по указу главы Бюро магических путешествий — Эрвина Барта. Высота округлой башни составляла около 40 метров. Медная кровля чем-то напоминала шлем средневекового рыцаря, на макушке которого расположился большой газовый фонарь с восьмигранным светильником. Прямо под крышей, по кругу, шел ряд деревянных окон, выкрашенных в белый цвет. А под окнами башню окружал узкий белокаменный парапет с коваными перилами. Причем тут водонапорная башня? Спросил бы непосвященный волшебник. Но башня, действительно, выполняла свою функцию. Обеспечивала подачу воды из озера Тегель в окрестные поместья. Так ее и воспринимали нормалы. Однако волшебник посвященный указал бы на нелогичность присутствия на башне газового фонаря и каменного парапета. Фонарь исполнял роль маяка для дирижабля, а по каменному парапету, через специальный трап, пассажиры проходили в его кабину. Поэтому Келлер, как волшебник посвященный, заранее знал, что башня и есть причал. Он не мог сдержать улыбку, глядя на озадаченные лица некоторых магов, идущих рядом с ним.

Дойдя до конца аллеи, будущие пассажиры остановились перед каменной лестницей, ведущей на площадку у башни. Дорогу им преградил небольшой кордон из босоногих кобольдов-кочегаров, одетых в темно-синие мундиры с серебристыми пуговицами, а также кобольдов-стюардов в белых мундирах с золотистыми пуговицами. Рядом стоял, вероятно, капитан, мужчина среднего роста, в черном мундире с золотистым значком в виде дирижабля на лацкане пиджака и черной фуражке с эмблемой Бюро — двумя скрещенными метлами с буквой «B» на перекрестье. «Капитан, почему нас не пускают к башне?» — спросил один из стоящих рядом волшебников. Толпа застыла, навострив уши. Капитан повернулся. Он был черноволос, но висков уже коснулась седина. Несмотря на статус, бровки-домики, искрящиеся глаза и искренняя улыбка, выдавали в нем человека весьма добродушного. «Уважаемые пассажиры, потерпите, пожалуйста, буквально десять минут. Сейчас подадут дирижабль» — ответил капитан. И добавил что-то еще, но его никто не услышал. Все заглушил треск ломающегося дерева и карканье стаи ворон, взмывшей в небо над лесом. Раздвигая руками деревья, словно занавески, на поляну перед башней вышли два озерных тролля, тянувшие за собой два исполинских каната. Тобиас вспомнил, что эти пятиметровые существа живут в хижинах на островках в глубине озера Тегель. В отличие от горных троллей, не отличавшихся умом, озерные тролли были весьма сообразительны. Поэтому зачастую работали на Министерство магии Германской империи или Бюро магических путешествий в обмен на защиту своих жилищ от нормалов. Кожа и шерсть гигантов имела болотно-зеленый оттенок. Четырехпалые руки с длинными когтями доставали до земли. Крупные головы посажены очень низко, из-за чего казалось, что у троллей нет шеи. Прямо за головами великанов возвышался мощный горб, покрытый каким-то кустарником. Заостренные длинные уши и носы были покрыты мхом. Из их ртов торчали по четыре желтых клыка. С длинной бороды чудовищ, в которой шерсть перемешалась с водорослями, стекала вода. А длинные хвосты волоклись по земле, скрипя о камни множеством раковин озерных моллюсков, намертво прицепившихся к своим хозяевам.

У водонапорной башни тролли остановились и стали подтягивать канаты. Вскоре над лесом появился огромный, примерно 70 метров в длину и 10 метров в поперечнике, аэростат сигарообразной формы. К его днищу, в самом центре, крепилась небольшая кабина, метров 15 длиной. Как сразу подметил Тобиас, она была разделена на три части. В задней ее части располагалась трехметровая закрытая зона, где, по-видимому, была установлена паровая машина, так как по боками этой части кабины крепились воздушные винты. В передней части находилась двухметровая капитанская рубка. Оставшаяся десятиметровая зона, очевидно, выделялась под пассажирский отсек. Казалось, что кабина по большей части сделана из стекла. По сути, дно и череда вертикальных окон, за исключением двигательного отсека, полностью обшитого стальными листами. «Ага, понятно, облегченная конструкция» — подумал юноша, мысленно порадовавшись тому факту, что в чемодане его ждет самогреющий плащ. В задней части самого аэростата, сверху, снизу и с боков, были установлены четыре небольших подвижных крыла, отвечающих за набор высоты и поворот дирижабля. Тролли развернули его таким образом, чтобы кабина оказалась рядом с каменным парапетом водонапорной башни, где уже суетились кобольды-стюарды, разворачивая подвесной трап.

Капитан разрешил снять кордон, и орава волшебников наперегонки с чемоданами ринулась к башне. «Вот это скорость, не так ли министр?» — Келлер услышал русскую речь и обернулся. Конечно, Тобиас давно готовился к переезду. Не знал, когда именно он случится, но понимал, что это произойдет. А потому, язык выучил давно. Это не составило большого труда, ибо родители знали его в совершенстве. Вопрос задал высокий и крепкий мужчина лет сорока. Его русые, волнистые, аккуратно подстриженные волосы были зачесаны на бок. Щеки и кончики ушей горели румянцем, что придавало ему свежий, прямо-таки юношеский вид. Лишь небольшая морщинка между идеальной формы носом и лбом выдавала в нем зрелого мужа. Пухлые губы расплылись в улыбке, а пронзительные серые глаза «дырявили» всех вокруг. Одет русский волшебник был на военный манер. Белый китель с жестким стоячим воротником в сочетании с темно-зелеными брюками, заправленными в высокие кожаные сапоги. Два ряда золотистых пуговиц пересекал темно-зеленый ремень с позолоченной пряжкой, на которой размахивал крыльями двуглавый орел, держа двумя когтистыми лапами волшебную палочку. К ремню крепился небольшой кожаный чехол, чем-то напоминающий ножны для офицерского кортика, из которого торчала рукоять волшебной палочки. «Завистливое око видит далёко? Да, Александр? Вы бы и на своей летучей доске за ними не угнались, верно?» — с улыбкой ответил человек, названный министром. Роста он был среднего, едва доставал до плеча Тобиаса. Густую седину волос разделял прямой пробор. Пышные седые усы, благодаря не менее пышным бакенбардам, соединялись с висками. Этот человек напомнил Келлеру созревший одуванчик. Казалось, дунь на него, и вся седая шевелюра разлетится в разные стороны. «Вы правы, Петр Иванович, куда уж мне? Остается только завидовать. К слову сказать, мне кажется, что забег выиграет вон тот чемодан с двумя воронами. Уж больно хорошо идет!» — рассмеялся Александр. Министр заулыбался и начал сотрясаться в плечах от внутреннего смеха, из-за чего очки с овальными линзами чуть не скатились с его длинного носа, как с горки. Но Петр Иванович вовремя остановил их пальцем и задвинул обратно, к своим, слегка выпученным, карим глазам. Когда улыбка исчезла, министр обрел, по-видимому, повседневный, серьезный и очень усталый вид. Он наклонился, спокойно отряхнул подол своего строгого, черного, осеннего пальто, по которому только что пробежал «табун» волшебников и из рукавов которого показались края белой рубашки с золотыми запонками в виде двуглавых орлов. А затем сказал своему спутнику: «Александр, если узнаете, кто хозяин этого чемпионского багажа, обязательно передавайте ему мои поздравления». В тот миг Тобиас вдруг осознал, что это его чемодан проявлял чудеса скоростной левитации. Юноша рванул вперед по каменной лестнице, но оступился, а затем с грохотом, словно озерный тролль, распластался на ступенях. Треуголка начала преследование чемодана уже без Келлера. Обернувшись, Тобиас увидел, как министр снова поправляет скатившиеся очки, а Александр без всякого стеснения заливается смехом. «Вы не ушиблись, майн герр?» — осведомился приятный женский голос с легким акцентом. Келлер поднял глаза. И тут же их опустил. Лицо залила краска. Казалось даже пшеничные волосы, стали отдавать багрянцем. «Что вы, фрау, не беспокойтесь. Я в полном порядке» — выдавил из себя Тобиас и поднялся. Перед ним стояла юная, очень милая девушка. Она улыбалась, из-за чего на ее, чуть полных щеках, образовались очаровательные ямочки. Пышные русые волосы были собраны в аккуратный пучок, продетый шпилькой с небольшим изумрудом в основании. Два гораздо более крупных, но точно такого же цвета изумруда, смотрели сейчас на Тобиаса из-под тонких изящных бровей. Девушка игриво морщила тонкий нос, слегка полный у кончика. Солнце играло на ее белоснежной коже, от чего Келлер даже невольно зажмурился. На ней было голубое шелковое платье с корсажем, воротником-стойкой и юбкой, плавно расклешенной к низу и напоминающей цветок лилии. Убедившись, что с юношей все в порядке, девушка догнала Александра, который вместе с министром уже подошел к водонапорной башне, и взяла его под руку. Тобиас невольно расстроился. Всего-то мимолетный взгляд, да несколько слов, но волшебница из России, тем не менее, несомненно, запала ему в душу.

Келлер настиг сначала треуголку, а затем чемодан, который парил у входа в башню. Махнув рукой, юноша прогнал двух ворон, с усердием клевавших блестящую ручку, чем вызвал их явное недовольство. «Рэйниген» — произнес Тобиас, достав палочку и убрав таким образом с чемодана следы того самого недовольства. Зайдя внутрь, он двинулся вверх по винтовой лестнице. Где-то далеко впереди ворчал Александр: «Нет, ну просто вырви глаз, честное слово». И Келлер, не раз слышавший эту фразу от отца, был склонен с ней сейчас согласиться. Он наступил на что-то мягкое и не был уверен, была ли это чья-то нога или что-то другое. По мере подъема лишь изредка встречались узкие окна, а также настенные факелы, светившие голубым пламенем. Как и многие волшебники, Тобиас зажег свою палочку заклинанием «Шайнен». Добравшись, наконец, до верхнего яруса, юноша оказался в круглом зале ожидания. Здесь света было предостаточно. По кругу, под окнами, стояли удобные диванчики из черной кожи. Проход на посадку заполнила пассажирская масса и Келлер присел на один из диванов, но тут же почувствовал себя, как там отец говорил, как уж на сковородке. Хотя осеннее солнце пекло не так сильно, черная кожа нагрелась весьма прилично. Юноша счел за благо встать в очередь. Вскоре он вновь оказался на улице, правда на высоте 40 метров. Держась за перила, Тобиас прошел по каменному парапету и оказался на подвесном мостике-трапе. Его надежность вызывала ряд сомнений, но Келлер постеснялся создать вокруг себя защитную сферу. Пройдя в кабину дирижабля, юноша осмотрелся. С левой стороны, на командирском мостике, уже суетились капитан и несколько кобольдов. В рулевой находились один большой и несколько маленьких штурвалов. А также множество рычагов, о предназначении которых Тобиас не мог и догадываться, тем более что, как он полагал, многие механизмы воздушного судна работали на честном, но волшебном слове. Юноша повернул направо и прошел в пассажирский зал. Внутри он выглядел гораздо более просторным, чем можно было себе представить, осмотрев кабину снаружи. Спасибо волшебникам из Бюро магических путешествий. Вдоль помещения растянулись два ряда квадратных столиков, по пять штук в каждом, накрытые скатертями мятного цвета и уже сервированные на четыре персоны. Вокруг каждого столика установили по четыре небольших, но мягких кресла. Возле панорамных окон специально оставили широкие проходы, чтобы пассажиры могли поразмяться и понаблюдать за полетом. В данный момент все волшебники как раз и «прилипли» к окнам, чтобы не пропустить момент взлета. Келлер нашел единственное свободное место и положил на кресло треуголку и самогреющий плащ. Взмахом палочки он отправил свой чемодан в багажное отделение, через открытый в полу люк. А сам, поддавшись всеобщему любопытству, отправился к остальным.

Спустя несколько минут в зале раздался голос капитана: «Уважаемые пассажиры, убедительная просьба занять свои кресла или же взяться за специальные поручни. Сейчас озерные тролли отвяжут канаты от причальной мачты, мы осуществим частичный сброс балласта и наше судно начнет набирать высоту. Снаружи поднялся небольшой ветер, поэтому возможны достаточно резкие колебания аэростата. Процесс займет не более 10 минут. После чего мы включим маскировку от нормалов и приступим к нашему путешествию. Напомню, что полет пройдет на высоте двух километров. Через пол часа вас ожидает вкуснейший завтрак. Приятного полета и спасибо, что воспользовались услугами Бюро магических путешествий». Тобиас заметил, как некоторые дети опасливо озирались по сторонам в поисках источника голоса. Но волшебники постарше знали, что капитан применил заклинание «Штимме» и не выказывали ни малейшего беспокойства. Стоя у окна, юноша взялся за поручень и вовремя. Дирижабль сильно тряхнуло и один, не столь расторопный, при этом весьма пухлый мальчишка, словно мячик закатился под стол. Однако на удивление шустро выбрался и уселся в кресло, пытаясь сделать вид, что ничего не случилось. С улыбкой Келлер повернулся к окну. Было видно, как кобольды затаскивают канаты внутрь кабины. Земля начала отдаляться. Значительно уменьшившиеся в размерах тролли возвращались обратно в лес. Они спешили к своим жилищам в глубине озера Тегель, которое уже показалось за лесом. Сверкающее в лучах утреннего солнца озеро обладало причудливой формой со множеством ответвлений, окруженных лесом. В центре озера раскинулась череда островков, также покрытых густой растительностью. Словно огромный великан опрокинул над лесом исполинское ведро воды, которая растеклась во все стороны. В скором времени подъем прекратился. Стоявшие у окон волшебники, машинально отпрянули, когда кабина снаружи исчезла, но при этом внутри выглядела по-прежнему. Это было странное и в чем-то забавное чувство. Ты смотришь сквозь стекло, но не видишь ничего, кроме бескрайнего небесного простора. Ты словно паришь в воздухе. И лишь незадачливые птицы, не подозревающие о наличии скрытой преграды, изредка врезаются в корпус кабины дирижабля, а затем стремительно падают вниз, напоминая о том, что ты не просто так болтаешься в воздухе. Некоторые волшебники, явно побаивающиеся высоты, расселись за столики. Послышался шум начавших работу воздушных винтов. Аэростат развернулся и поплыл вперед, к своей цели. Воздушное судно передвигалось столь плавно, что Тобиасу показалось, будто они замерли на месте, а Земля под ними крутилась, причем довольно быстро. Лес Юнгфернхайде и озеро Тегель скрылись из виду. Их сменили просторные луга, рассеченные мелкими речушками, а также небольшие деревеньки, чьи домики с красновато-желтыми крышами выглядели как куличики в большой зеленой песочнице.

Когда восторг от полета немного поубавился и уступил место чувству голода, Тобиас направился к своему столику. И вдруг его уши обожгло кипятком. Оставшиеся три места заняла троица из России. Молодая девушка застенчиво улыбалась. Министр морщил лоб, разглядывая юношу из-под овальных очков. А Александр уже выбирался из кресла и протягивал Келлеру руку: «Приветствую, Майн Герр» — сказал он по-немецки. «Не думал, что так быстро удастся исполнить просьбу министра» — добавил он следом, искоса поглядывая в сторону Петра Ивановича. Юноша сделал вид, что не понимает, о чем идет речь. При этом Александр так усердно тряс протянутую в ответ руку Тобиаса, что последнему на мгновение почудилось, как его ноги отрываются от пола. «И вам доброго здравия, сударь!» — сказал Келлер по-русски, намекнув на этот раз, что прекрасно понял все, сказанное на улице, и вогнав, таким образом, в краску уже Александра и не мало порадовался этому факту. «Присаживайтесь и позвольте представиться» — пробормотал пристыженный волшебник: «Меня зовут Александр Нейдгарт. Это моя сестра Софья. А это министр магии Российской империи Петр Иванович Яворский». Удивление юноши от того, что он видит перед собой министра магии страны, куда направляется жить и работать, и, возможно, своего будущего начальника, было весьма сильным, но не шло ни в какое сравнение с радостью от знакомства с сидящей справа от министра юной особой. «Сестра» — подумал Тобиас и почувствовал прямо-таки невероятное воодушевление. Он с энтузиазмом поклонился присутствующим, украдкой поглядывая в сторону девушки, которая, как будто потеряв интерес к происходящему, разглядывала меню, лежащее на столе. «С кем имеем честь?» — произнес Петр Иванович. «Тобиас Фон Келлер» — отчеканил юноша и одновременно с Александром плюхнулся в кресло.

Какое-то время все молчали. Министр поглядывал на Тобиаса, юноша же пытался поймать взгляд Софьи, а та, в свою очередь, смотрела на брата. И лишь Александр разорвал этот круговорот взглядов, сверля своими серыми глазами окружающее пространство. Найдя то, что искал, а именно кобольдов-стюардов, начавших ходить по залу, он с довольным видом декларировал: «Вовремя! Жутко холодно на этой посудине, должен я вам сказать. А от холода во мне просыпается зверский аппетит». Когда к ним подошел стюард, все четверо сделали заказ. Софья выбрала чай и французские булочки, министр — кофе, отварные яйца и тосты с ветчиной, а Александр — жареных лесных голубей и большой кубок ягодного морса. Келлер же попросил фермерский омлет с луком и картофелем, ассорти из разных видов сыров, маковые рогалики и манный пудинг. Услышав список необходимых блюд, кобольд щелкнул пальцами и угощение мгновенно появилось на столе. Александр с недоверием и даже отвращением уставился на манный пудинг юноши, а затем, поборов приступ тошноты, принялся уплетать голубей. На время шум голосов в пассажирском зале сменился лязгом столовых приборов, напоминая битву средневековых рыцарей.

Добравшись до пудинга, Тобиас заметил, как Софья заказала вторую порцию горячего чая, сделала глоток и поежилась в кресле. Юноша вдруг понял, что на ней по-прежнему всего лишь легкое шелковое платье. Келлер поднялся: «Сударыня, позвольте предложить Вам мою накидку. Это самогреющий плащ. Накиньте его на плечи. Вам будет очень комфортно, ручаюсь». «Благодарю» — ответила девушка и как бы невзначай коснулась руки Келлера, принимая накидку. На другом краю стола Александр аж поперхнулся и с большим трудом откашлял голубиную косточку: «Благодарю? Я же предлагал тебе свой китель, сестрица!». «Да если бы я его взяла, тогда ты, мой братец, истребил бы все съестные запасы корабля в первые часы полета» — улыбаясь сказала Софья Нейдгарт. Петр Иванович рассмеялся: «А чем же мое пальто не угодило?». «Да вот хотела проверить, насколько галантны мужчины в Германии» — съехидничала девушка. Александр вытаращил глаза, Келлер внезапно обнаружил что-то весьма интересное на своих сапогах, а Петр Иванович затрясся от смеха, но в итоге решил разрядить обстановку: «Дело в том, юноша, что билеты нам предоставило ваше министерство буквально за час до вылета и у нас просто не было возможности взять теплые вещи». «Понимаю» — отчеканил Тобиас и вернулся на свое место для расправы над манным пудингом. Но не успел он прикончить десерт, как громкое «Фуф» со стороны Александра просигналило об окончании завтрака.

Явно повеселевший после порции голубей Александр теперь не сводил глаз с юноши. «Так какова цель вашего визита в Россию, майн герр?» — спросил он прямо. Манный пудинг застрял у Келлера в горле и ему стоило больших усилий, чтобы его проглотить. И причиной тому был не только резкий вопрос Александра, но и блеск изумрудных глаз Софьи, теперь внимательно смотрящих в его сторону. Петр Иванович по-отечески похлопал Тобиаса по спине, помогая ему отдышаться. «Простите Александра за его прямолинейность. Он отвечает за мою безопасность и ко всем относится с подозрением» — ласково проговорил министр. «Разумеется» — с понимаем ответил Келлер, а затем добавил: «Безопасность превыше всего, а ее достижение порой требует от нас некоторого пренебрежения этикетом. А пренебрежение этикетом в свою очередь является одним из способов начать беседу». Юноша улыбнулся, заметив, как Александр одобрительно кивнул, довольный его ответом. Тобиас продолжил: «И кроме того в моем путешествии нет никакой скрытой подоплеки. Мой отец, Астор Фон Келлер, является нормалом». «А, смердом?!» — вклинился Александр. «Что?» — удивился юноша, оторопевший от такой бесцеремонности. «Так у нас называют обычных людей, не волшебников. Только уж, пожалуйста, как приедете в Россию, старайтесь не применять это слово среди, как вы говорите, нормалов. Не знаю откуда это пошло, но они почему-то считают его крайне обидным» — отозвался, как ни в чем не бывало, Александр: «Сам термин мы давным-давно переняли у древних болгар. На их языке он означает — человек с тяжелой участью. Дело в том, что волшебники в нашей стране всегда с большим уважением относились к обычным людям, считая их жизнь, как бы это сказать, более сложной. Мы ведь и представить не можем себя без магии, верно? Она делает нашу жизнь интереснее и проще во многих аспектах. А они живут совсем без нее. И вот постепенно это название стало для смердов уничижительным. Но, как и почему, мы до сих пор не можем понять». Александр вздохнул и пожал плечами. Он продолжал таращиться на Келлера, но больше ничего не говорил. И Тобиас вернулся к своему рассказу. «Так вот мой отец, граф Фон Келлер, простой человек, а мать — волшебница. Дом моего отца с 1812 года преданно служит Российской короне. И я лечу в Санкт-Петербург, дабы принести клятву верности нашему государю. И надеюсь принести пользу магическому сообществу Российской империи» — закончил юноша. Александр Нейдгарт прямо-таки выскочил из кресла, случайно задев локтем проходящего мимо кобольда-стюарда. Беднягу отбросило на добрую пару метров. Волшебник помог ему подняться, извинился, похлопал по плечу и отправил по своим делам. После чего принялся трясти руку Тобиаса: «Вот это похвально, сударь, похвально!». «А чем вы занимались до этого момента, если не секрет? В чем видите свое призвание?» — осведомился Петр Иванович. «Я — учитель» — ответил Келлер: «Мне нравится учить». «Как интересно, а что именно вы преподаете?» — вопрос последовал уже от Софьи. «Магические языки» — сказал Тобиас. «В каком смысле?» — округлил глаза брат Софьи. Юноша привык к таким вопросам: «Попробую объяснить. Вот как на вашем языке звучит заклинание, превращающее палочку в источник света?». «Озари» — ответил Александр. «А на нашем — Шайнен» — продолжал юноша: «И как вы думаете, если я отдам вам свою палочку, и вы произнесете Озари, она сработает?». Русский маг задумался: «Полагаю, что нет». «Верно» — сказал Келлер: «Палочка черпает знания у своего хозяина, учится заклинаниям у него. И переучить ее крайне трудно. Равно, как и нам с вами выучить язык другого народа, к примеру. Сам волшебник точно также учится языку магии, в школе или от родителей, не важно. Собственно, как и обычный ребенок-нормал, впитывает слова родного языка, что называется с молоком матери. Нам это кажется чем-то простым, обыденным. Но на самом деле эта цепочка довольно сложна и, к счастью, практически нерушима. И, как не трудно догадаться, на свете огромное множество магических языков. Вокруг этого и построена тема моего предмета». «А чем эти знания могут помочь в обычной жизни?» — с нарастающим любопытством поинтересовалась Софья. Тобиас посмотрел на Александра, а затем перевел взгляд на девушку: «Простите, если приведенный мною пример, покажется вам не слишком удачным. Но, предположим, вашему брату, отвечающему за охрану Петра Ивановича, пришлось вступить в схватку с волшебником, говорящем на другом языке, в том числе магическом. И этот волшебник произносит атакующее заклинание. Как его парировать? Варианта три: никак или же действовать наугад или же попытаться использовать какое-то, более или менее универсальное, защитное заклинание. А вот если вы знаете заклинание, которое использует ваш противник, то защититься от него для опытного волшебника не составит труда». «Э, дорогой Тобиас, не заинтересует ли вас работа консультантом в службе охраны министра магии Российской империи?» — нарочито официальным тоном произнес Александр Нейдгарт. Все четверо путешественников рассмеялись.

*****

Пока юноша, на всех парах диковинного воздушного судна, летел на встречу своему новому дому, в поместье Келлеров царила полная безмятежность. Осеннее солнце грело, как летом, не обращая внимания на изменившееся время года. Погода стояла безветренная и ни одно дуновение не тревожило кроны величественных медных буков. Казалось, что жизнь вокруг замерла и лишь пастушок в центре фонтана с неохотой делал свою работу, разбрасывая серебристые капельки на зеркальную водную гладь, в которой отражались три человеческие фигуры, стоящие неподалеку. «Ну и духота сегодня» — сказал Астор Фон Келлер, прикрываясь от солнца своей любимой газетой Берлинер Тагеблатт: «Дорогая, Лиза, тебе и правда именно сегодня нужно купить икру Татцельвурма? Ты уверена, что она отпугивает двухголовых гномов? Смотри, какое пекло и ни малейшего ветерка. Боюсь, это к грозе». «Не волнуйся, милый» — ответила Элайза Фон Келлер, держа над собой не привычный для нее кружевной зонтик: «Я мигом. Заодно провожу Томаса. Лавка «Кошачья морда» всего в двух кварталах от министерства». «Да, сынок, тебе уже пора бы на службу. Не стоит беспокоить министра» — заметил пожилой граф. «Все хорошо, пап. Я предупреждал его, что сегодня буду поздно. Он отнесся к моей просьбе с пониманием» — Томас Келлер улыбнулся и пожал отцу руку: «До вечера, бородач». «Иди уже, щегол» — со смехом ответил отец. Раздались два хлопка и мать с сыном исчезли. Граф сощурился и посмотрел вдаль. Небо над лесом чернело. Астор Фон Келлер вздохнул и направился в дом.

Зайдя в дом, пожилой граф сразу направился в гостиную, широко распахнул окна, а затем плюхнулся в любимое кресло-качалку и принялся читать газету. Когда он прочел половину статьи о том, какие выводы сделала германская разведка относительно болезни российского императора Александра, за окном начался небольшой дождь. Поднялся ветерок и по комнате стали гулять сквозняки. Почувствовав прохладное дуновение, граф осознал, что его клонит в сон. Тем не менее он вознамерился дочитать статью до конца. Надо же знать, что ждет его сына. И, конечно же, вскоре уснул. Разбудил его громкий раскат грома. За окном, от набежавшего ненастья стало темно, как ночью. Ставни стучали так шумно, словно великан хлопал в ладоши. Под окном натекла внушительная лужа воды. Вспыхнула молния и на секунду в комнате просветлело. Боковым зрением граф заметил, что над ним нависает огромная, черная фигура. Словно кусок тучи оторвался и залетел в комнату. Но туча эта обладала, как успел подметить Астор Фон Келлер, человеческими очертаниями. От духоты не осталось и следа, наоборот граф почувствовал, что его бьет дрожь, а по спине побежали мурашки. Поборов страх, он повернулся к фигуре. Прямо на него смотрела «Смерть». Именно такая ассоциация возникла в голове графа в туже секунду. Серое, неестественное, лицо на черном фоне. Черные дыры вместо глаз. И все же военная выучка сыграла свою роль. Астор молниеносно, насколько это было возможно в его возрасте, вскочил из кресла, обхватил черную фигуру своими мощными руками и начал сдавливать ее, что есть сил. Но вдруг осознал, что нечто в его объятиях начало трястись, издавая странный шипящий звук. Он понял. Нечто смеялось над ним. «Глупый старик! Ты всерьез думал одолеть голыми руками волшебника?» — раздался холодный, металлический голос. Из-под мантии показалась палочка: «Клине!». Два взмаха и руки графа были отсечены чуть выше локтя. Очередной раскат грома заглушил нечеловеческий крик боли. Пожилой граф оцепенел и не моргая смотрел на свои руки, лежащие на полу. Но вскоре силы стали покидать его, вместе с потоками крови. Он опустился на колени и с трудом, но смог произнести последние слова: «Не тронь мою семью!» Фигура не шевельнусь, но скрипучий голос ответил: «Моя жизнь не имеет значения! Мое имя не играет роли! Моя цель не стоит средств! Важно лишь предназначение, данное мне тем, кто грядет! Я перст судьбы, указывающий на неугодных! И я перст, карающий, в угоду высшей цели! И пока я караю только тебя, Астор Фон Келлер! Вслед за твоим другом — Винтерхальтером». Обезумевший от боли и горя граф хотел закрыть лицо руками, но закрывать его было нечем. «Я караю тебя за осквернение волшебной крови! Караю за предательство нашей волшебной нации и работу на нашего врага! И главное — за постыдное воспитание сыновей! Клине!» — призрак в последний раз взмахнул палочкой. Седая борода Астора, словно вата, начала набухать и окрашиваться в красный цвет. Граф неуклюже завалился на пол. Новая вспышка молнии осветила комнату. Призрака в ней уже не было.

*****

За окнами дирижабля спустились сумерки. Кобольды расставили на каждом столике стеклянные сферы, внутри которых сияли искусственные шаровые молнии, специально созданные волшебниками бюро. Несколько похожих, но более крупных шариков, парили под потолком, создавая уютную обстановку. С наступлением вечера в пассажирском зале стало еще прохладнее. А шарики с молниями служили еще и дополнительным источником тепла. Положив один из таких сгустков света на колени и получше укутавшись в плащ Тобиаса, Софья Нейдгарт тихо дремала, пока трое мужчин продолжали беседу. Келлер то и дело украдкой посматривал в ее сторону. Он не знал почему, но от осознания того, что эта милая девушка спит в тепле и комфорте, ему и самому становилось теплее. Петр Иванович с интересом разглядывал волшебную палочку юноши, бормоча что-то себе под нос. «Так вы говорите, что ваша палочка фабричного производства?» — спросил Александр Нейдгарт. «Совершенно верно» — ответил Тобиас: «Конкретно моя произведена Берлинской фабрикой. Но по всей Германской империи их несколько. Берлинская, Дрезденская и Мюнхенская. Правда есть еще небольшая семейная фабрика в городе Бреслау. Но в целом наше министерство отдает предпочтение именно фабричному производству». «Что ж, на мой взгляд, это правильно» — сказал Александр: «Как вы знаете, во многих странах Европы изготовление палочек сосредоточено исключительно в частных руках, а секрет их изготовления хранится в кругу семьи, так сказать. Или нескольких семей. Что делает министерство зависимым от этих людей. Поэтому мне импонирует подход вашего министерства». Вдруг русский волшебник резко выпрямился, поправил китель, убедился в стойкости воротничка и провел рукой по волнистой шевелюре, демонстрируя шикарные русые волосы. Мимо прошла симпатичная волшебница. Александр проводил ее взглядом, а затем снова посмотрел на Тобиаса: «Так о чем бишь мы? Ах, да. К палочкам. В вашем министерстве все правильно делают, но у нас в России это устроено немного иначе. Право на изготовление палочек есть только у школ волшебства, магических гимназий, если хотите. Мы обучаем наших студентов этому ремеслу. Поэтому большинство волшебников выходят из школы с палочкой, сделанной собственными руками. Таким образом мы абсолютно независимы от других стран или же наших собственных производителей. А в случае утраты палочки, волшебники, если, конечно, учились хорошо, могут сами сделать себе новую. Плюс студентам не нужно покупать палочки перед обучением, они получают или же создают их сами, прямо в школе. А ведь палочка — это весьма дорогостоящий предмет. Здесь же все за счет школы, которую в свою очередь субсидирует министерство». Брат Софьи потянулся к ремню и достал свою палочку: «Вот, к примеру, свою палочку я сделал сам, еще когда учился в школе Ульген Ойгор в Алтайском крае». Александр передал свою палочку в руки удивленного Тобиаса и с благоговением добавил: «Палочка из лиственницы — 15 дюймов. Сердечник из кости Волота — горного великана». Келлер с интересом рассматривал палочку и сам не заметил, как бормотал вслух: «Темно-коричневая, матовая поверхность. Довольно тяжелая. Немного изогнутая, по-видимому, из-за свойств сердечника. Рукоять утолщенная, с углублениями для пальцев. В ладони лежит уверенно. Грозный инструмент в руках владельца». «Спасибо, а то я не знал» — ухмыляясь ответил Александр. Петр Иванович затрясся от смеха, но вовремя остановился, боясь разбудить Софью. Тобиас также разулыбался: «Простите, просто меня очень удивило, что в России со школьной скамьи учат тому, что в Европе считается чуть ли не уникальным даром. А ваша палочка, к слову сказать, сделана очень качественно». «Благодарю!» — отозвался Александр: «Мы в России вообще стараемся быть крайне прогрессивным магическим сообществом». «Кстати о прогрессе» — вспомнил юноша: «Вы с Петром Ивановичем, перед посадкой, упомянули о некой летучей доске. Что это, если не секрет?». «Да вовсе нет» — кивнул Александр: «Это весьма распространенная вещь в Российской империи. Пока консервативные европейские волшебники летают на метлах, мы давно придумали специальные доски. Они бывают разной формы, но суть одинакова и проста. В них есть специальные ниши для ног. Становитесь в них, доска сама фиксирует ваши ступни и вперед, к небесам. Упасть с такой доски, в отличие от метлы, просто невозможно. Она отпустит ваши ноги, только если вы сами попросите ее об этом». Келлер поразился: «Как же вы додумались до этого?». «Ну, это долгая история. Началось все с Бабы Яги» — начал было Александр Нейдгарт. «Кого? Кого?» — переспросил Тобиас. «Да была у нас несколько столетий назад одна пожилая волшебница. На метле летать не могла. Сами понимаете — возраст. Вот она и придумала себе Ступу». «Чего?» — не понял юноша. «Ну это ведро такое деревянное. Она залезала в него и летала себе на здоровье. А смерды потом, которым она невольно попалась на глаза, про нее сказки сложили и детей своих поучали, что, если будут плохо себя вести, прилетит Баба Яга и заберет их» — с расстановкой пояснил Александр. «Да что вы такое говорите?» — воскликнул Тобиас, не веря своим ушам. Только сделал это так громко, что проснувшаяся Софья не упустила возможности пожурить обоих попутчиков: «Если вы не успокоитесь, дорогие мужчины, старая бабушка и вас заберет». «Прости, сестренка, но по-моему ты выглядишь вполне себе молодо» — серьезно ответил старший брат. «Болван!» — констатировала девушка, шутливо надув губы. Трое мужчин прыснули от смеха.

К десяти вечера, многие волшебники, утомленные полетом, спали. Общему примеру последовали и Софья с Петром Ивановичем. Миниатюрная девушка поджала под себя изящные ножки и крепко спала, положив голову на мягкую ручку кресла. Несмотря на свой средний рост, Петр Иванович не смог разместиться с тем же комфортом, а потому спал сидя и громко храпел. Его голова неестественно склонилась набок, а очки с овальными линзами висели на подбородке, держась ушками разве что за пышные бакенбарды. Тобиас с Александром о чем-то тихо болтали. Стеклянные сферы, парящие над залом, недавно погасли, давая пассажирам возможность отдохнуть. Свет исходил лишь от настольных шариков, шаровые молнии внутри которых светили теперь менее ярко, но выделяли больше тепла. Вероятно, в пассажирском отсеке стояла бы полная тишина, если бы не гул винтов снаружи воздушного судна. По этой причине никто не услышал скрипящего звука отползающей в сторону крышки люка багажного отделения. Из темноты открывшегося проема появилась рука. Сначала одна, затем другая. Крепкие пальцы без ногтей жадно цеплялись за гладкий пол. Нечто выбралось наружу. Следом показалась еще одна пара рук. И вот уже две фигуры неторопливо продвигались мимо спящих волшебников.

«Так сколько магических языков вы знаете?» — спросил у Тобиаса Александр. «В совершенстве я знаю пять. Русский, немецкий, английский, французский и испанский. Частично владею польским, финским, болгарским и сербским языками». «Удивительно» — восхитился русский волшебник. Юноша смутился, решив, что излишне себя расхвалил: «На самом деле выучить язык заклинаний гораздо проще, чем полностью освоить диалект того или иного народа. Да и во многом мне помогала…». Келлер запнулся на полуслове. Он заметил, что к ним приближаются два человека в форме охранников министерства магии Германской империи. Мужчина был одет в черную шинель, а женщина в черный жакет и юбку в пол. Головы покрывали схожие по виду фуражки, украшенные гербом министерства — черным орлом на желтом фоне, держащим в клюве волшебную палочку. Тобиас обратил внимание на их странную походку. Казалось, обе фигуры слегка прихрамывают. «Александр, вас должны были сопровождать люди из нашего министерства?» — вглядываясь в полумрак, спросил юноша. Брат Софьи также насторожился: «Нет, а что?». Неизвестные подошли почти вплотную. «Что это за запах?» — спросил русский волшебник, обернувшись. «Тоты, мертвецы!» — крикнул Келлер и молниеносно бросился на спящую Софью, накрывая ее своим телом и уволакивая на пол, в сторону от нежити. И вовремя. Мертвая женщина рвала в клочья мягкое кресло голыми руками. Юноше повезло, что он сидел лицом к нападавшим. А вот Александр оказался в проигрышном положении. Видя рослого мертвеца лишь боковом зрением, он потянулся за палочкой на поясе, но поздно. Верзила выкинул его из кресла, словно пушинку. Склонился над проснувшимся от шума Петром Ивановичем и впился желтыми зубами ему в шею. Министр вскрикнул. А в следующее мгновение упырь, вырвавший кусок плоти, оторвал повисшую голову руками и отбросил ее в сторону Софьи, оцепеневшей от страха. «Баррьире» — громыхнул Тобиас, создав защитную сферу вокруг девушки и ринулся вперед, в сторону мертвой женщины. Александр, невольно снесший своим телом несколько столиков, с трудом встал на ноги. От поднявшегося шума большинство пассажиров проснулись. Те, кто не спали, стояли с палочками наготове. Но в создавшейся неразберихе не могли понять, что происходит. Кричали дети. Ломалась мебель. Некоторые волшебники, словно бумажные, разлетались в разные стороны. Русский волшебник нашел в толпе верзилу с окровавленной физиономией. Упырь пробирался к нему. Он схватил девушку, которая прошла мимо Александра за завтраком, а теперь столь неудачно оказалась на пути мертвеца. Бездушный охранник повалил ее на пол и раздавил голову тяжелой ногой. Александр, голова которого раскалывалась от удара о четвертый или пятый столик, который он смёл, как ураган, потянулся за палочкой на поясе. Палочки не было. Чехол видимо оторвался при падении. Брат Софьи выставил вперед правую руку и произнес: «Замри». Мертвец остановился. Глаза его вылезли из орбит от нечеловеческих попыток сдвинуться с места. Лоб Александра вспотел. Ему нужна была помощь. Про нежить Тобиас знал очень мало, о чем сейчас жалел, но помнил, что мертвецы не выносят громкого звука. Юноша направил палочку в сторону мертвой женщины и прокричал: «Доннерн». Женщина завалилась на пол. Все ее тело дергалось, словно веревочная кукла в руках кукловода. Келлер знал, что в ее голове сейчас звучат мощные раскаты грома. Тобиас отыскал Александра и бросился на помощь. Русский волшебник и мертвец замерли в немых позах. Один силился сдержать другого, а другой, в свою очередь, пытался вырваться на свободу. Юноша заметил, что в руках Александра нет палочки, но на его правом запястье вибрировал странный браслет, в цвет волшебной палочки, и которого Келлер по-видимому ранее не замечал из-за длинных рукавов его парадного кителя. «Доннерн» — закричал Тобиас и верзила свалился на пол. Брат Софьи облегченно вздохнул и вытер пот со лба рукавом. Оба взглянули на мертвеца, корчащегося на полу, и побежали к своему столику. Софья сидела там, где ее оставил Тобиас, не в силах пошевелиться, и смотрела на тело Петра Ивановича. Ее и без того белоснежная кожа, стала почти прозрачной. Увидев брата, она встала, бросилась к нему в объятия и разрыдалась. «Не переживай, сестренка. Мы разберемся с этим, чтобы оно не значило» — попытался подбодрить ее Александр: «Сейчас все позади». Тобиас вдруг почувствовал, как вибрирует его палочка во внутреннем кармане камзола. «Только не это» — произнес юноша, догадываясь о том, что произойдет дальше.

Раздался то ли хлопок, то ли взрыв. В корпусе пассажирского отсека возникла зияющая дыра. Несколько волшебников, которые оказались рядом с пробоиной, безуспешно попытались удержаться за поручни. Невидимый поток подхватил их, выбросил наружу и словно конфетные фантики понес в сторону Земли. Юноше показалось, что сгусток ночи пробрался через отверстие на борт дирижабля. Комок тьмы шевелился, словно огромный спрут, но вскоре обрел человекоподобные черты. Келлер вспомнил, как накануне отъезда не мог уснуть, прокручивая в голове образ призрака с серым лицом и черными безднами вместо глаз. И вот он здесь и это не сон и не галлюцинации. Враг, теперь в этом не было сомнений, приближался. Александр снова выставил вперед правую руку и крикнул: «Замри». Но темное нечто, как ни в чем не бывало, двигалось в их сторону. Они уже слышали скрипящее, металлическое дыхание смерти. Русский волшебник попытался левой рукой отодвинуть сестру к себе за спину, но та уже стояла с палочкой наготове и не позволила это сделать. Тобиас тоже приготовился. Но к чему? В это мгновение в пассажирский зал вбежал капитан со сверкающей палочкой и толпа кобольдов, вооруженных кочергами и половниками. Остальные пассажиры достали палочки. По примеру капитана волшебники стали выкрикивать: «Шайнен». Тьма начала рассеиваться. Но послышалось скрежетание несмазанной двери. Призрак смеялся. От его мантии вновь потянулись щупальца тьмы. Помещение снова окутал мрак. Металлический голос произнес: «Фламме». Корчащиеся на полу мертвецы вспыхнули адским пламенем и вскоре затихли. Серое лицо с черными дырами вместо глаз повернулось к капитану. «На вашем месте я бы вернулся к управлению судном, капитан» — прошипели невидимые губы. Человеческие очертания призрака растаяли и сгусток тьмы вернулся через дыру в корпусе обратно в свою стихию. Раздался еще один хлопок. Судно сильно тряхнуло. Пассажиры схватились за поручни. «Только не это!» — закричал капитан: «Он пробил оболочку аэростата. Приказываю кобольдам завалить пробоину в кабине столами и креслами. Всем пассажирам держаться за поручни. Я подам сигнал бедствия в Российское министерство и постараюсь удержать управление дирижаблем. Да поможет нам Великий Уэнделл». Тобиас посмотрел на Александра и Софью Нейдгарт. «Слов не нужно» — подумал юноша: «Мы падаем».

Конец ознакомительного фрагмента.