Возвращение домой

Николай Бричевский, 2023

Казалось бы, что может пойти не так при устройстве на новую работу? В худшем случае – откажут… Ну не конец же света произойдëт, в самом-то деле!Казалось бы, что может быть захватывающего в работе в старом музее? Ну не сокрыты же там тайны мира! Насколько правдивы истории о том, что музеи полнятся призраками? Можно ли верить байкам, утверждающим, что история нашего мира – ложь?

Глава 4 “Песни стихий”

Дарья спала эту ночь очень неспокойно, ей снились странные сны. Не то чтобы они не снились ей и в другое время, но в этот раз их содержимое казалось одновременно таким же реальным, как мир, в котором она жила, так и совершенно невероятным. Она проснулась посреди ночи, снова вспомнила про забытую сумку и в голос выругалась, коря себя за рассеянность. Когда, уже сидя в такси, Дарья поняла свою оплошность, она даже не смогла позвонить Нику, чтобы попросить его привезти рюкзак, так как банально не узнала его номер телефона. То ли из-за снов, то ли от потока мыслей, но спать Дарье совершенно не хотелось, и она отправилась на кухню.

Квартира у мисс Сэливел была достаточно просторной. Две раздельных спальни и небольшая гостиная. Вторая спальня, конечно же, была совершенно лишней, ведь Дарья не собирала у себя множество гостей, да ещё так, чтобы кто-то оставался с ночёвкой, но кухня… Именно она стала причиной того, что после окончания института Дарья осталась жить здесь. По студенчеству она снимала эту квартиру вместе со своей одногруппницей. В результате, когда Дарье удалось получить диплом досрочно, соседка решила, что археология — это не её, ушла из института и переехала жить в Манчестер. Да, для одной молодой девушки потянуть такое жильё было тяжеловато, но Дарье удалось удачно сдать их семейный домик за городом пожилой паре, переехавшей сюда из Германии, так что остаться жить тут одной она вполне могла себе позволить.

Если кухня Ника включала в себе только спартанский минимум в виде плиты, холодильника, стола и стула, то тут было вообще всё: полный комплект кухонной техники, много свободного места, прекрасный ремонт: кухня была декорирована деревом и напоминала чем-то рубленую избу, и самое главное — окно. Большое широкое, с глубоким подоконником, на который можно было усесться целиком и, попивая тёплый какао, взирать на залитый ночным светом город. Дарья, конечно же, именно так и делала.

Делала так по студенчеству, сделала так и сейчас. Разве что в руках был вовсе не какао, а чёрный чай, но уюта у момента этот факт не отнимал.

На небольшом столе, что стоял вплотную к подоконнику, царил лёгкий и, можно даже сказать, элегантный беспорядок: в углу, аккуратно задрапированный рабочими бумагами, лежал, кочующий по всей квартире, ноутбук; рядом с ним заняли своё место цветные карандаши, несколько набросков и небольшая коробочка акварельных красок на 16 цветов. Дома было тепло и уютно, в то время как за окном уже несколько часов шёл дождь. Вглядываясь в отражение света фонарей в лужах и блики в каплях на стекле, Дарья слегка расслабилась. Допив чай, она ещё немного посидела у окна, а после всё же отправилась спать. Сны повторились…

Утро настигло её с первыми лучами солнца, что пробились через щель в занавесках и, упав прямо на лицо, разбудили лучше, чем это мог бы сделать кто-то ещё. Сладко потянувшись, она медленно встала с постели и вышла из комнаты.

Воскресный день она решила провести дома, занимаясь своими привычными делами и забыть обо всей чертовщине, что происходила с ней за последние несколько дней. Яркие солнечные лучи заливали её квартиру тёплым мягким осенним светом, создавая приятную атмосферу. Вкусный утренний кофе с пышной шапочкой из молочной пены, выпитый за просмотром любимого сериала. Небольшой акварельный набросок, изображающий приятно-салатовый микроавтобус, оформленный в стиле хиппи. Чашечка чёрного чая с лимоном и сливочной конфетой за чтением книги.

Солнце перестало так ярко освещать комнату, спрятавшись за угол здания, но погода на улице стояла всё ещё потрясающая. Дарья очень любила гулять. В её районе не было почти ничего живописного, и чаще она отправлялась куда-нибудь в исторический центр города или в районы на окраине, где узкие уютные улочки наводили настроение романтики и умиротворения, но сегодня решила, что не хочет ехать куда-то далеко. Благо, совсем недалеко, всего в десяти минутах ходьбы от дома юной мисс Сэливел, расположился небольшой, но красивый парк.

Дарья устроила себе небольшую прогулку под тенью уже слегка пожелтевших деревьев. Она взяла с собой книгу и после часа медленной медитативной ходьбы села на скамеечку в очень маленьком сквере у края парка. За чтением мир вокруг стал размываться. Люди то и дело проходили мимо, превращаясь в размытые силуэты, кто-то смеялся, кто-то о чём-то сплетничал, но всё это проносилось, совершенно не задевая Дарью, не оседая в её сознании. Она полностью погрузилась в фантастический мир романтики, дворцовых переворотов и драконов. Но через какое-то время ей всё же пришлось вынырнуть из этого прекрасного состояния. Небо стали затягивать облака, и тёплое осеннее солнце перестало дарить свой уют, а в животе прозвучала печальная песнь, возвещающая о неумолимом голоде. Всё-таки пара конфеток за весь день — это не самый хороший вариант здорового питания. Дарья решила, что раз не получилось прийти к нему с утра, то и пытаться не стоит, и купила себе двойной хот-дог с маринованным луком на выходе из парка. Погода становилась всё хуже, и она решила, что съест его дома.

Так и сделала. Сидя на подоконнике своей кухни и глядя на уже покрытый полумраком город, который вот-вот должно было накрыть дождём, она пила горячий чай, закусывая уличной едой.

Вечер был приведён за партией в экономическую стратегию про времена расцвета Венецианской республики и открытия нового света. За игрой Дарья не заметила, как наступила ночь. Прекрасно отдохнув душой и телом, она выпила ещё чашечку чая и, забыв поужинать, легла спать.

Следующим утром Финн пришёл на работу раньше времени. Он надеялся, что все сделают так же и они смогут обсудить то, что произошло, однако, этого не случилось. Мистер Гатри пришёл минута в минуту, Дарья опередила график очень незначительно, а Ник и вовсе опоздал. Вечер субботы и всё воскресенье он всячески пытался изучить предметы, что таким невероятным образом обновились у него на глазах, и потратил на это занятие достаточно много времени и сил, что привело к очень сложному пробуждению. Однако же, когда он пришёл, Финн сразу на него налетел:

— Эй, парень, ты как, нормально?

— Да вроде, тело только ломит и готов убить за кофе. Доброе утро.

— Доброе. За кофе сейчас сходим. А чо уж там, пошли сразу, я кое-что тебе расскажу, — он как-то недобро вперил взгляд прямо Нику в лицо, — Ты что линзы сменил?

— О чём ты? Я не ношу линзы.

— Фига, стра-анно, — протянул он, но тут же, словно уже забыл, продолжил. — Ладно, пофиг. Короче, ты прикинь, мне сегодня приснилась такая ебала, ничо, что я матерюсь? Я просто на эмоциях.

— Да ничего, — Ник слегка смущённо ухмыльнулся. На самом деле он не очень любил, когда кто-то ругался матом. Да и сам прибегал к нему только в очень эмоциональных ситуациях.

— Отлично, так вот, ты прикинь, стою я в поле, просто полянка какая-то, а посередине полянки зеркало. Ну, я подхожу к нему, а я голый. Ладно, это уже зрелище не для слабонервных, — Финн нервно хохотнул, — но дальше больше. Я начинаю молодеть. Но не сам я, а моё отражение, и оно молодеет-молодеет, и так вплоть до состояния ребёнка. Потом там ещё была какая-то жуть, но суть не в этом. Я когда утром пошёл умываться, почувствовал, что у меня дико чешется башка. Я думал: ну, видать надо лысину наполировать, всё стандартно, но у меня не получилось! — глаза его расширились настолько, что, казалось, вот-вот выпадут, а голос стал срываться на хрип, — Тряпочка, которой я обычно протираю макушку, просто застряла на середине пути. Ты только посмотри на это! — он ткнул своей макушкой Нику в лицо. — У меня начали расти волосы! Это всё тот отвар, — он начал карикатурно трясти указательным пальцем на правой руке, — точно тебе говорю, это всё он. Я не знаю, из чего он сделан, что там за последний ингредиент волшебный, но если мы узнаем, можно озолотиться на средстве от облысения, — закончив фразу Финн громко выдохнул.

— Я думаю, — очень заинтересованно сказал Ник, — это нечто чуть большее, чем средство от облысения. А что там за жуть была во сне?

— Да там какой-то голос с неба наорал на меня. Сказал, чтобы я сваливал с этой поляны подобру-поздорову. Я от этого и проснулся. А что ты имеешь в виду про"нечто большее"?

— Вот, смотри, — Ник достал из кармана телефон и показал Финну фотографию украденных из музея экспонатов после того, как они обновились.

— Да ладно! Вот это уже нереально круто! А где они сейчас?

— Я оставил их дома, не стал везти сюда, это было бы странно.

— Погоди ка, — Финн остановился. — Их же должна была забрать Дарья.

— Ну да, но она дала мне подержать сумку и уехала на такси, забыв её.

— Меня обсуждаете? — Дарья догнала их почти у входа в кухню. — И то, какая я разиня?

— Да нет, что вы, — Нику словно стало стыдно, — но вообще, мне есть, что вам рассказать, — он немного неловко улыбнулся.

Они налили себе кофе, пить его на кухне не стали, так как там поутру всегда толпилась куча народу из разных отделов. По дороге к своему кабинету не разговаривали, но Нику то и дело казалось, что Дарья на него смотрит. Стоило ему повернуться в её сторону, он понимал, что это было не так. Или же она просто очень умело успевала отворачиваться. Это одновременно интриговало и будоражило воображение. Однако здравый смысл всё портил, утверждая, что ему могло это показаться.

Когда они зашли внутрь своего рабочего кабинета, Дарья сказала: “Зайдите ко мне все втроём минут через пять”.

В помещении было чисто. По-видимому, за выходные уборщики потрудились на славу. Около межкомнатного окна в лабораторию крутились рабочие, устанавливающие новый стеклопакет. Ник заглянул в тумбочку — кувшин на месте. Карл всё это время сидел на своём рабочем стуле и смотрел в одну точку: он разглядывал орнамент на декоративной вазе, стилизованной под греческие амфоры, которую подарили им коллеги из соседнего отдела. Затем, наконец, отвлёкся и проговорил:

— Идём? — он по привычке протянул руку, чтобы поправить очки, но их на нём не было.

— Да, конечно, — Ник вышел из лаборатории, где он проверял колбы с отваром, что Финн убрал в холодильник. Всё было на месте и от взрыва не пострадало.

— Садитесь, — сказала Дарья, указав на стулья перед её столом, как только все вошли. — Нам нужно обсудить несколько очень важных моментов. Что с вами не так?

— В каком смысле? — не понял Ник. Он заметил, что Дарья смотрела на всех по очереди, очень внимательно что-то высматривая.

— Вы все какие-то, не такие. Карл, где твои очки?

— В сумке. Утром я заметил, что стал в них плохо видеть и подумал, что зрение ещё сильнее село и пора заказывать новые, но потом я их снял и понял, что прекрасно вижу! — он даже слегка привстал со стула на этих словах. — Я минут десять сидел просто утром и смотрел по сторонам. Весь мир стал каким-то… Нереальным что ли. Слишком много деталей, — мистер Гатри на секунду закрыл глаза и тихонько выдохнул. — Я так и не смог понять, с чем это связано.

— Точно! — выкрикнул Финн. — Это всё тот отвар. Я вам стопроцентно говорю. У меня начали расти волосы на моей лысине. Десять лет я с ней душа в душу, и тут вдруг они попёрли.

— А у тебя, — Дарья посмотрела на Ника, — новые линзы?

— Да почему вы все считаете, что я ношу линзы? — он повернулся к Финну. — У меня отличное зрение.

— Тогда почему у тебя другой цвет глаз? — уточнила Дарья.

— В смысле?

— Ну, раньше они были зелёные, если я ничего не путаю, а сейчас. Я даже не знаю, бывают ли такие глаза, но они жёлтые, — на этих словах Дарья протянула ему небольшое зеркало.

— Но ведь у тебя тоже глаза изменились, — сказал спокойным, почти менторским тоном, Карл, пока Ник разглядывал своё отражение. — Раньше они были чёрные, а сейчас карие. Это не так бросилось в глаза, как у Ника, потому что разница не большая, но для меня, кто знает тебя с пелёнок, это очевидно.

Дарья забрала у Ника зеркало и уже она разглядывала свои глаза в отражении, как это только что делал он.

— Я надеюсь, мы все не сдохнем от какого-нибудь рака кожи, — процедил Финн. — Вашу ж мать, это же не нормально. Не бывает таких перемен просто вот по щелчку пальцев, — он демонстративно щёлкнул пальцами.

— Расскажи об этом Таносу, — пробормотал Ник себе под нос и хохотнул.

— Кому? — Финн вопросительно поднял одну бровь.

— Да так, мысли вслух.

— Ладно, — Дарья отложила зеркало, — к сути дела, — она сделала небольшую паузу и тихонько выдохнула. — Мы тут с вами вляпались в какую-то историю. Я ещё не знаю, чем она закончится, к каким выводам придёт служба безопасности, но одно могу сказать точно: мы все должны придерживаться одной и той же версии событий. Вчера мы, по факту, похитили из музея экспонаты, и сегодня, я думаю, мы украдём ещё один, — она снова сделала паузу и прикрыла лицо ладонью, словно стыдясь того, что она только что сказала. — Это никоим образом не показывает нас с хорошей стороны. Более того, я бы очень не хотела втягивать тебя, Карл, во всю эту историю, но прошу тебя, не выдавать нас.

— Кстати об этом, — вставил Ник. — Извините, что перебил, но, тут есть кое-что очень важное, — он протянул Дарье телефон с открытой фотографией.

— Что там? — Дарья взяла телефон в руки. — Вот это да…, — она на секунду замешкалась. — Видимо, дело, действительно, в отваре, — она задумалась, вспоминая, как зелёная жидкость попала на экспонаты, а затем в мгновение ока испарилась. А ведь она попала и на них всех. Последовал глубокий вздох. — Тем более! Это значит, мы должны забрать не только кувшин, но и отвар и изучить всё настолько качественно, насколько это вообще возможно, но делать в стенах музея будет максимально некорректно. Поэтому, Карл, я прошу тебя меня простить, что я тут устраиваю какие-то заговоры, мне бы не хотелось, чтобы это привело к проблемам для тебя.

— Ты же прекрасно знаешь, что ты мне как дочь, — голос Карла был спокойным и тихим. — Мы с твоим отцом проходили через множество историй. Да, среди них, конечно, не было призраков, чудесных омоложений и исцелений, но чудили мы по полной, — на обычно серьёзном и сосредоточенном лице промелькнула лёгкая улыбка, а в глазах сверкнул юношеский огонёк. Лишь на мгновение, но всё же. — Да и его исчезновение, уж прости, что напоминаю, но ты не можешь отрицать, что оно было ненормальным. Да, я бы не очень хотел на пороге пенсии ввязываться в истории. Но я не могу врать сам себе, и меня всё это затягивает и интригует. Поэтому я не буду принимать активного участия в ваших расследованиях, — он снова стал серьёзен, а лицо источало только рассудительность и прагматизм, — но и мешать, естественно, не собираюсь.

— Договорились, — Дарья сделала небольшую паузу, выдохнув и почувствовав облегчение от решения хотя бы одной части вопроса. — Ник, — она посмотрела на него, и взгляд снова зацепился за жёлтые глаза, — ты не принёс распечатки надписей с кувшина?

— Нет, но они же есть у меня в электронном виде, — Ник даже немного отвернулся, не выдержав такого прямого взора в самую душу.

— Отлично, отдай их Финну. Он у нас специализируется на языках. Будем надеяться, что это будет не сложно перевести. И потом снова зайди ко мне. А сейчас возвращаемся к работе.

Все вышли в общий кабинет, Карл сразу достал из стеллажа коробку с находками, которые предстояло разобрать, и взялся за работу. Ник скинул Финну файлы с текстом, а сам направился к Дарье. Они обсудили то, что произошло с яйцом и скипетром и обменялись номерами телефонов, на всякий случай, чтобы быть на связи в случае чего-то неординарного.

— Кстати, — сказал, вдруг Ник, привстав и уже собираясь уходить, — мне тут Финн рассказал, что ему приснилось. И это было крайне странно, — он замолчал, словно обдумывая, как правильнее сказать. Сел обратно на стул.

— А что там было? — в глазах Дарьи сверкнула искра живого интереса.

— Скажите, пожалуйста, вам ни о чём не говорят: поляна, зеркало, обнажённая натура, — Ник отвёл взгляд слегка в сторону, он явно представил, как его собеседница могла бы выглядеть в роли героя этого сна, — чудесное омоложение?

— И голос с небес? — Дарья переменилась в лице.

— И голос с небес, — оживился Ник и снова посмотрел в лицо собеседнице.

— Как такое возможно? — на лице мисс Сэливел были нарисованы недоумение и опасение.

— Так же, как и всё остальное, — Ник на мгновение замолчал, — я бы хотел ещё и Карла спросить, что ему снилось, но как-то даже не знаю… — он сделал паузу, — дело в том, что у моего сна и того, что приснилось Финну, различается концовка. Вы не могли бы сказать, что говорил голос в вашем случае?

— Он, — Дарья задумалась, — сказал, что время пришло. Ну, или что-то вроде этого. А что было у тебя и Финна?

— А вот это интересно, — Ник улыбнулся одним уголком губ и наклонился вперёд, оперевшись локтями на ноги, — у меня было то же самое, поляна, потом начиналась гроза, а я уже стоял не на поляне, а у подножья какой-то горы, а вот Финна голос прогнал с этой поляны.

— Да! Гора у меня тоже была. Как странно, — она глубоко задумалась, — теперь мне тоже интересно, снилось ли что-то Карлу. Надо бы его спросить.

— Ну, может на обеде?

— Если я на него пойду. Пока всё идёт к тому, что мне будет не до еды, — она потёрла пальцами переносицу, как будто устала от очков, но на самом деле её лицо затекло от постоянного напряжения из-за множества мыслей.

— Ладно, — Ник словно расстроился, но попытался не подавать вида, — пойду тогда работать, пожалуй.

— Ага, — она немного улыбнулась, словно дежурно и тут же наклонилась к своему столу. Вряд ли она собиралась сейчас усиленно работать, но вот обдумать всё, что на неё навалилось, было просто необходимо.

Ник отправился к себе за стол и принялся за работу. За обычную работу, ради которой он и устроился в музей. Дарья же осталась размышлять о том, что только что узнала. Что могли означать эти сны? Почему у неё и Ника они были одинаковыми, а у Финна отличался? Если часть с омоложением была в принципе понятна и клеилась с тем, что произошло с Финном и Карлом, то у Дарьи и Ника лишь изменился цвет глаз, да и вторая часть сна оставляла за собой очень много вопросов. Рассуждать на эту тему она не стала, решив, что заняться работой будет правильнее.

На обед, как Дарья и предполагала, никто не пошёл. Все просидели за своей работой целый день, почти не отвлекаясь на разговоры. По лицам каждого из них было видно, что мысли в головах роились далеко не о размере бронзовой броши двенадцатого века, найденной где-то в Уесексе. Впрочем, делиться размышлениями никто не торопился, даже Финн был на удивление молчалив. Разве что, иногда поглаживая свою лысину, что скоро обещала его покинуть.

Вечером, когда все расходились, Финн попросил у Дарьи и Ника контакты, сказал, что будет заниматься переводом дома и, если что-то сможет перевести, сразу им пришлёт.

Все трое добрались до своих домов. Но, если Дарья приняла ванну и после ужина легла спать, Ник посмотрел сериал, выпил бутылку пива и тоже отправился ко сну, то Финн уселся за работу, даже забыв поесть.

Около часа ночи Ника разбудил телефонный звонок. Не понимая, что происходит, он долго пытался найти аппарат, что звенел где-то под кроватью, а когда, наконец, нашёл и увидел на экране имя Финна, пожалел, что поделился своим номером.

— Ты видел моё письмо? — спросил тот, едва Ник поднял трубку. Голос у Финна был явно возбуждённым.

— Нет, я уже спать лёг, — ответил Ник сдавленно, выдавливая слова сквозь зубы.

— Прочитай! Я всё перевёл. Там очень интересно. Поначалу было сложно, но, когда я понял логику, дело пошло. Текст был написан очень странно, символы были смешаны из старшего футарка скандинавских рун и букв из глаголицы, — Финн на мгновение запнулся и решил внести ясность в сказанное. — Глаголица — это древнее письмо славян.

— Да, я в курсе.

— Вот, ну из-за этого принадлежность к языку было понять очень сложно, а потом я решил просто взять фонемы этих символов, — он говорил очень быстро и возбуждённо, по всему было видно, что Финн гордился своим результатом, — и переписал всё это латиницей и просто попытался прочитать. Получилась совершенная ерунда. Но потом я заметил последовательности букв, свойственные немецкому языку, только написанные наоборот, и я переписал весь текст зеркально. И это получились стихи. На кувшине всё это было написано, закольцовано и не было понятно, где начало предложения, но я всё-таки смог разложить, и получил с десяток разных четверостиший. Я там отправил два варианта: просто дословный перевод и что-то вроде литературного, насколько мне хватило моих навыков.

— Я понял, Финн, спасибо. Сейчас проснусь нормально и прочитаю.

— Давай, я пока Дарье позвоню.

— Ага, удачи.

Ник открыл файл с литературным переводом и начал читать. Там были стихи, которые вполне можно было бы спутать с заклинаниями. Все они несли в себе смысл призыва какого-то действия: дождя, снега, огня, урагана. Одно призывало к возрождению, другое словно пыталось усыпить, и только один стих отличался, он был просто повествовательный.

Сходив на кухню и налив себе кофе, Ник взял в руки телефон, открыл на нём список стихов и начал читать. Ничего примечательного в этой поэзии не было, она, можно даже сказать, убаюкивала. Поэтому Ник решил прочитать один из стихов вслух, чтобы не дать самому себе уснуть:

Дождь всемогущий, грома предвестник

Родственник ветра и молний отец

Возрожденья земного небесный наместник

Сколько ждали тебя, приди, наконец!

За окном раздался гром…