Фаворит

Никита Савельев, 2023

Конец 50х годов прошлого века. Европа с трудом оправилась от последствий Второй мировой Войны. Теперь ожесточенные сражения идут на узких и смертельно опасных трассах за право именоваться быстрейшим гонщиком мира. Каждая страна жаждет получить своего победителя. Еще ни разу за более чем полвека существования автогонок ни британский пилот, ни британский автомобиль не становились лучшими. Восходящая звезда Невилл Рид полон решимости переломить ситуацию и взять титул чемпиона. Но автоспорт все еще остается смертельно опасным занятием, где проще сложить голову, чем получить на плечи лавровый венок.

Вторая половина пятидесятых на долгие годы вперед определила облик высшего класса автомобильного спорта. Автоконцерны перестали участвовать в гонках, а на первый план вышли совсем небольшие британские специализированные компании, которые просто собирали машины из разных комплектующих. Но, как и прежде, решающее слово оставалось за гонщиками.

Глава 1. Красный или зеленый?

«Последний круг» — мелькнула табличка в руках механика. Невилл довольно выдохнул и не стал до упора выжимать педаль газа на прямой. Можно расслабиться. Он занимает второе место как перед финишем последнего этапа, так и в общем зачете среди всех участников мирового первенства. Впереди только его напарник-южноамериканец. Самый титулованный и самый лучший гонщик современности. Мэтр. Старик. Патриарх. Сегодня Невилл особо не усердствовал, все равно отрыв по очкам слишком велик, а команда недвусмысленно дала понять, кто должен взять чемпионский титул. Впрочем, это справедливо. Опытный партнер попросту быстрее и ничего с этим не поделать.

Хотя Невилл и не спешил, никак нельзя утверждать, будто гонка — легкая прогулка. Четыреста с лишним километров дистанции и три часа за рулем. Попробуйте промчаться, не потеряв концентрации, в хлипкой железной конструкции по извилистой трассе со средней скоростью сто сорок километров в час. То-то же.

Невилл внимательно следил за поведением машины — будет обидно, излишне расслабиться и упустить позицию. Но все в порядке. Мощный мотор равномерно урчит — серебристое чудо немецкой конструкторской мысли исправно. До финиша считанные повороты.

Как же повезло Невиллу с предложением от спортивной команды крупного германского автомобильного концерна Рамберт. Они недавно вернулись в гонки после вынужденного перерыва, когда после войны действовал запрет на участие немцев в спортивных соревнованиях. Триста механиков, инженеров и рабочих беспрестанно трудились на автомобильном заводе, создавая самый быстрый гоночный автомобиль. Лучшие конструкторские умы денно и нощно бились над совершенствованием машины. Руководство концерна выделяло гигантские суммы, не считаясь с затратами, лишь бы в распоряжении спортивного отделения оказалось все только лучшее — гонщики, моторы, шасси, специалисты. И, надо признать, это с лихвой окупалось победами на трассах.

После финиша Невилл коротко поздравил партнера с очередным титулом и отошел в сторону — пускай единолично чувствует тяжесть лаврового венка, купается в лучах славы, принимает комплименты, объятия и рукопожатия. Это его день.

А Невилла пока устроит и второе место. Вот именно. Пока. На самом деле никто из гонщиков, в глубине души не хочет быть ни вторым, ни третьим, только первым. Но в нынешней ситуации есть единственный плюс. Титулованный партнер уже, мягко говоря, не молод, стоит на пороге шестого десятка, и всерьез задумался о завершении карьеры. Сколько ему осталось? Максимум год. А самому Невиллу еще нет и тридцати, его время скоро настанет. Тем более, если и в новом сезоне германский гигант продолжит с упорством асфальтового катка сокрушать соперников. До титула буквально рукой подать. Лишь немного терпения.

Вечером в ресторане итальянского городка было не протолкнуться. Отмечали окончание сезона. Помимо, естественно, сотрудников Рамберт — главных триумфаторов, на празднике посчитали нужным отметиться большинство людей из автогоночного мира. Тут и представители проигравших команд (подумаешь, уступили — отыграемся в новом году), и чиновники автоспорта (отлично, что все прошло гладко без аварий и скандалов), и журналисты (почему бы не поесть на дармовщинку), и итальянские воротилы (вдруг получится урвать солидный куш), и всякий непонятный народ. Ну и пусть. Самое главное — все живы и здоровы, а остальное, в том числе, победы и титулы приложится.

Горячительные напитки лились точно из рога изобилия. Невилл пусть и не выпускал бокал их рук, но контроль не утратил и изыскивал момент, чтобы переговорить с директором автогоночного подразделения Рамберт — Густавом Хельфрихом. Несмотря на почтенный возраст, шеф сохранял острый разум и за годы вынужденного простоя не потерял навыков управления таким сложным механизмом как гоночная команда. А как только руководство концерна получило одобрение от спортивной федерации и дало отмашку на участие в гонках, Густав с присущей немцам педантичностью взялся за знакомое дело. И вновь многочисленные соперники с Апеннинского полуострова на красных машинах капитулировали перед белоснежными бестиями. Точь-в-точь как во второй половине тридцатых годов, когда немецкие команды доминировали на трассах довоенной Европы. Словно и не было этих пятнадцати лет.

— Мое мнение — нужен еще один пилот. Итальянцы будут что есть сил наверстывать отставание. У них больше возможностей для сбора информации. Нас двое, иногда трое, а они заявляют на гонку по пять человек, — прошептал на ухо Хельфриху Невилл. — Дело, понятно, Ваше, но я бы предложил кого-то поопытнее, требуется гонщик, умеющий укротить нашу кобылку.

Густав странно посмотрел на Невилла и достаточно проворно, с учетом его грузной фигуры, поднялся с места:

— Невилл, сынок, пойдем покурим на воздухе.

— Я ж не курю… — осекся Невилл, ему очень не понравился взгляд директора.

На улице Хельфрих долго раскуривал свою любимую вонючую сигару, Невилл нетерпеливо мялся рядом.

— Ладно, днем раньше, днем позже. Не хотел портить тебе праздник, — вздохнул Густав.

— Что? — вскрикнул Невилл.

— Видишь ли…

— Говорите уже. Не будете со мной продлевать контракт?

— Не будем…

— Хотите того кто будет больше давить на мэтра?

— С чего ты взял…

— Тогда наоборот? Что б мэтру было комфортнее с медленным напарником?

— Да, не в этом дело.

— Не тяните Вы резину! Ну?!

— Рамберт закрывают спортивное подразделение. Мы не примем участия в новом сезоне. Это решение руководства концерна. Официальное объявление ожидается на днях.

Нэвилл почувствовал, как протрезвел, сейчас он четко осознал суть выражения — гром среди ясного неба.

— Да как же это…не может быть… мы же… — мысли лихорадочно путались, не желая выстраиваться в стройную конструкцию.

— Мне жаль, сынок, но такова действительность, — Густав сочувственно положил ему руку на плечо.

— Мы первые почти на каждом этапе, нас не победить, — Невилл, наконец, выдавил хоть что-то осмысленное.

— В том-то и дело, — покивал Хельфрих. — Мы потратили колоссальные средства и получили поистине триумфальный сезон. А если следующий окажется хуже? Вдруг скорость упадет? Это же гонки — там случается всякое, долго на вершине не усидишь. Наши руководители сочли за лучшее уйти непобежденными. Для успешных продаж дорожных машин этого достаточно. Именно это — цель концерна, а гонки всего лишь средство.

— Мы могли столько еще выиграть, — ошарашено покрутил головой Невилл.

— Пойми, большие боссы мыслят другими категориями, для них победы — строчка в бюджете, дебет-кредит. Мне сложно их в чем-то обвинять, просто они другие.

— Но что будет со всеми нами? Куда денутся люди?

— А что люди? Завод будет существовать по-прежнему — полученные знания используют при производстве спортивных автомобилей. Большинство сотрудников останутся на своих местах. Надеюсь, ребята не пропадут. Конструкторы при желании найдут место в других командах. Я пойду на заслуженную пенсию.

— А пилоты? — зло спросил Невилл. — О нас кто-то подумал?

— У руководства компании совсем другие заботы, — тихо вздохнул Густав. — Но с твоим талантом, с тем багажом побед и опытом, что ты у нас заработал, да тебя любая команда с руками оторвет.

— Вот, спасибо, — шутовски расшаркался Невилл. — Хорошо не за неделю до нового сезона обрадовали.

— Только не кипятись. Это политика, так бывает. Знаешь, сколько раз в жизни мне приходилось сообщать неприятные новости сотрудникам? Думаешь, мне легко? Войди в мое положение.

— В мое бы кто вошел еще, — проворчал Невилл.

Почему-то Невилл ни капли не сомневался, где найдет товарищей-гонщиков. Дело в инерции мышления, раз уж они облюбовали этот ресторан, наверняка, рванули туда и сегодня. Невилл небрежно сбросил плащ и шляпу на руки метрдотелю и направился в дальний угол зала.

Ему отчаянно хотелось выговориться. Лишь бы доза алкоголя оказалась не близка к убойной, и друзья сохранили ясность ума, пусть и слегка поддернутую туманом. Оба изрядно навеселе, галстуки полураспущены, стол ломится от обилия разнообразных бутылок, графинчиков и кувшинчиков, а бокалов просто несметное количество. Вокруг кучкуются аж четыре особы прекрасного пола — разной степени красоты, стройности и опьянения. Такова уж судьба преуспевающих холостых пилотов — на ореол денег, риска и азарта как мотыльки слетаются разнообразные искательницы приключений.

Рональд Пауэлл — соотечественник, с недавних пор гонщик Монетти, на несколько лет старше Невилла, но начинали гоняться они одновременно — в скудные послевоенные годы. Беззаботные молодые люди, влюбленные в гонки, легко сошлись и даже несколько лет снимали одну квартиру на двоих. Рональд глобальных успехов пока не достиг, но надеется, что Монетти ему в этом помогут. Не в этом сезоне, так в следующем.

Пьеро Карбоне — лидер итальянцев из другого лагеря, представитель команды Понтини. Взрослее обоих британцев, ему хорошо за тридцать. Заядлый курильщик, любимец женщин, и идеальное лицо для рекламных плакатов. Считается одним из самых перспективных пилотов с Апеннин. Правда благодаря рискованному и агрессивному стилю вождения гонки для Пьеро не всегда заканчивались успешно, но специалисты сходились на том, что его потенциал еще далеко не раскрыт.

Приглядевшись к развеселой компании, Невилл выдернул с насиженного места одного Рональда, слишком жестоко лишать дам враз обоих спутников, а то, неровен час, впадут в уныние. Да, и с земляком у него более близкие отношения.

Когда они пересели за соседний столик и порхающий бабочкой официант мгновенно принес им шампанское, Невилл коротко бросил:

— Рамберт сворачивают гоночную программу.

— Тогда чокаться не будем, — усмехнулся Рональд, браво осушив бокал. — Причины?

— Хотят уйти на пике.

— Активнее наседать на Мэтра надо было. Глядишь, и вырвал бы титул у старика.

— Я ж за интересы команды переживал, — с горечью ответил Невилл. — Да, и как его опередишь… У него годы опыта, зачастую, он на одном таланте выезжал.

— Мэтр то пристроится, — махнул рукой Рональд. — А вот тебе что делать, друг мой?

— Хорошо бы найти место на новый сезон, не уходить же. Силы пока есть.

— Да, брось ты, — скривился Рональд. — Скорчил плаксивую мину. Старина, ты один из лучших пилотов, без дураков. Захочешь — займешь любой кокпит.

— Хотелось бы тот, где можно побеждать, — осторожно заметил Невилл.

— А есть варианты? Либо к нам, либо… — Рональд мотнул головой в сторону покинутого им столика. — Раз немцы уходят, то приличных команд осталось всего две, и обе итальянские, хоть это и прискорбно для национального самолюбия. Остальные — частники без особых перспектив, а эти, как ни крути — автомобильные фирмы, пусть и не большие. Выбирай, или так, или этак. Официант, еще шампанского!

Невилл в тишине хлопнул бокал шипучего напитка, удивительно — он ощущал себя трезвым, а мысли не желали обретать прежнюю стройность и логику.

— Я бы советовал Монетти, — продолжил Рональд. — Нет, дело не в том, что я выступаю за них. Я как лучше для тебя, не забыл еще, как мы паек на двоих делили. Марио — настоящий фанат автогонок, с ним надежно, он не бросит команду.

— Считаешь, найдется место? — усмехнулся Невилл. — В Монетти гонщиков шесть, пожалуй, если с запасными.

— Не думаю, что пробиться в основной состав для тебя проблема, — пожал плечами Рональд. — А кого-нибудь из ребят переведут в резервисты.

— Не боишься конкуренции? — посмотрел в глаза товарищу Невилл. — Ты ж сам только в основе закрепился.

— Честно — боюсь, — признался Рональд. — Но не бросать же тебя. Поговорим с Марио — с учетом твоих заслуг не откажет. В цене поторгуетесь, он прижимист, да и возьмет.

— Как тебе у итальянцев? — спросил Невилл. — С Марио не просто сладить.

— Не просто, — согласился Рональд. — С годами он не стал покладистее, он — человек настроения, тасует гонщиков от этапа к этапу, ненавидит, когда ему кто-то перечит, может не выпустить на старт в назидание за сломанную машину, но если побеждаешь — простит тебе все.

— Ты ж все равно там чужой? В команде говорят по-итальянски.

— Начни выигрывать гонки — будешь самым что ни на есть своим.

— А потом снова искать место через год-другой, если придусь не ко двору, или у компании планы поменяются, — Невилл прикончил очередной бокал.

–Такова доля гонщика, — философски рассудил Рональд. — Другого не дано.

— Хотелось бы уверенности в будущем. Не смущает, что мы, британцы, приносим славу немецким и итальянским автомобилям? Ничего не екает, когда ты, побеждая, слышишь итальянский гимн? — Невилл все больше распалялся. Клокотавшая в нем энергия рвалась наружу как шипучка, уже стоящая поперек горла.

— Разве есть выход? Мы выбираем лучшие команды и только-то.

— А что-то поменять?

— Невилл, наверное, ты позабыл, время летит, а событий много, — с явным раздражением проговорил Рональд. — Когда мы начинали, то патриотично выступали именно за команды соотечественников, лидеры обходились без нас. И куда делись эти конюшни?! А я напомню — они сгинули. Замечательно, что мы вовремя сумели выдать хоть какие-то результаты, показали себя и перебрались на ступеньку повыше. Ты в Рамберт, а я в Монетти. Нынешние немногочисленные британские команды в хвосте. И ни одного концерна. Не хотят они рисковать.

— А то что мы — одни из победителей во Второй мировой вынуждены представлять иностранцев тебя никак не трогает? — выпалил наболевшее Невилл.

— Во-первых, я выше предрассудков, а во-вторых, — голос Рональда стал злым. — Где ты был со своей гордостью последние пару лет? Ты б и дальше гонялся себе за немцев и побеждал, не выстави они тебя за дверь. Очнулся. А я бы не пошел к ним.

— Прости, но тебя и не звали.

— Плевать! Из принципа. Ты был помладше — и Вас эвакуировали в деревню. А я до сих пор помню — сначала звук сирен, а потом вой бомбардировщиков. Как мы неслись в убежище. И как дрожали в полумраке и боялись до жути. Мне этот свистящий звук ночами порой снится. Ты вот знаешь, что делали в Войну члены твоей уже бывшей команды?!

— Не кипятись только, — мягко попросил Невилл.

— Не люблю ханжей, — бросил Рональд. — Или доводи принципы до конца, или гоняйся за победителей и занимайся только гонками.

— Считай, я вовремя одумался, — усмехнулся Невилл. — Я многому научился, нечего нам рассчитывать на милость фирмачей с фунтами вместо зрачков. Иначе так и будем из сезона в сезон вымаливать себе место. Вдумайся, еще ни разу английская машина не одерживала побед на этапах мирового первенства. Не пора ли что-то изменить?

— Что предлагаешь? — с прищуром спросил Рональд.

— Помочь нашим. Справедливости ради гонщики у них слабоваты. Выберу британскую команду и попрошусь к ним.

— Ясное дело, тебя примут с распростертыми объятиями, но ты будешь обречен плестись в задних рядах, и набирать мелкие очки. Одного таланта не хватит, хоть ты тресни, мы зависим от автомобиля.

— Но в наших силах подсказать, как надо побеждать. У нас есть опыт побед в сильных командах, эти знания помогут нашим стать быстрее. Пошли со мной?

— На кой мне неподъемная задача?! Мой красный автомобиль способен выигрывать уже сейчас. А зеленые машины проигрывают мне минимум круг.

— Да, потребуется время, но разве оно того не стоит?

— А есть ли у нас время, Невилл? Это был хороший год — никто не погиб. А дальше? Век гонщика короток. Успевай насладиться победами. Что будет завтра — никто не знает. Война закончилась, но на трассе она продолжается: солдаты мрут, а генералы ведут в бой, и чихали они на потери. И если мне суждено сдохнуть за рулем — я сделаю это на пути к лавровому венку, а не к десятому месту.

— И все-таки я бы попробовал, — твердо сказал Невилл. — А то это напоминает бег в колесе, нужно сделать усилие и выскочить из клятого круга.

— Наутро не забудь свои слова, — хлопнул его по плечу Рональд. — Считай, ты мне благополучно поплакался в жилетку. Довольно болтовни о патриотизме. Пошли за стол. Старина Пьеро уже не справляется.

— А как девушек-то зовут?

— А я помню? Сейчас и познакомишься.