Фея для Палача

Ника Форд, 2020

Нельзя приручить зверя. Нельзя изменить монстра. Так говорят правила, остатки здравого смысла. Но сердце верит и надеется. А вдруг? Я привыкла рисковать, ходить по лезвию ножа. Я не ждала ни принца, ни короля. Я рассчитывала только на саму себя. Нельзя влюбляться. Нельзя никому доверять. Так гласил мой кодекс. Но в душе тлела отчаянная мечта. Рискнуть, броситься в омут чувств. И однажды я встретила Палача. Он не ведает ни пощады, ни жалости. Четко выполняет работу. Он чудовище, на его руках кровь. Но все же… он для меня весь мир. А кто для него я?

Глава 6

Иногда тебе приходится бежать от того, что ты жаждешь сильнее всего на свете. Ибо сливаясь с объектом своего желания целиком и полностью, можно навсегда потерять самого себя.

Это не голос разума. Это инстинкт. И он гораздо громче всего остального, он оглушает.

Я не задумываюсь над последствиями. Не анализирую ничего. Вообще не думаю. Ни о чем. Бегу, почти не разбирая дороги.

Быстрее. Поворот, потом вперед. Еще быстрее. Снова вперед, по коридору. И легкие немилосердно жжет стремительно врывающийся внутрь кислород.

Я сжимаю замок. Не ощущаю металл, не ощущаю свои пальцы. Я парализована. Из последних сил дергаю засов, пытаюсь открыть дверь.

Руки не слушаются.

Я не представляю, что буду делать дальше.

Как поступить? Бежать в сторону дороги? Пойти пешком? Прямо так? Без документов, без денег, в свадебном платье, испачканном кровью.

Я посылаю к черту все мысли. Не решаюсь взглянуть назад, вернуться и проверить, но сердце гложет тревога, внутри возникает какая-то червоточина.

Навязчивые вопросы не дают покоя.

А если Демьян и правда мертв? Если я его погубила? Или просто покалечила? Разве после такого можно жить дальше? Спокойно дышать?

Я ведь даже не посмотрела что с ним, упал ли он, потерял ли сознание, отключился или нет. Я помню только звон стекла.

Разбитая бутылка. Пятна крови. Похоже я неслабо его приложила. Но это была самозащита. Да, именно так.

Я не слышу ничего. До меня не доносится ни единого звука. Ни шага, ни вздоха. Ни шороха. В моих висках аж зудит от тугой пульсации, и это сводит с ума.

Я все-таки не выдерживаю. Срываюсь и оборачиваюсь. Пары секунд достаточно для осознания самого главного: мне конец. Теперь уже точно.

— Это ищешь? — глухо спрашивает Демон, подбрасывает связку ключей и криво ухмыляется.

Он делает неровный шаг вперед, чуть пошатнувшись, опирается о стену, замирает в дверном проеме.

Темно-багровые змейки ползут по его мощной шее, оплетают странным узором, опускаются к широкой груди, пропитывают черную футболку, не оставляя видимых следов.

Он дышит тяжело, прерывисто.

Зверь ранен, но свою силу не утратил.

Я вглядываюсь в пугающую черноту его глаз и пытаюсь понять, взбешен ли Демьян. Ну уж явно не рад. Он старается обуздать ярость, чтобы ненароком меня не прибить, не прикончить раньше, чем основательно наиграется.

— Я, — запинаюсь. — Я хотела… выйти.

Ужасная, абсолютно дурацкая фраза.

Я никогда не сталкивалась с проблемой выражения собственных мыслей, могла любого заболтать и урезонить, находила общий язык даже с самыми трудными клиентами.

Но он… другой.

Стоит встретиться с этим обжигающим взглядом, теряю дар речи. Все слова блекнут, теряют смысл. Я тону в пылающей бездне без надежды спастись.

Откуда у него эта сила? Леденящая душу власть надо мной.

Я лихорадочно оглядываюсь.

Вариантов не так много. Замки не открою, мимо своего палача не пробегу. Остается единственный выход.

Я бросаюсь к лестнице.

Это тупик. Путь к спасению отрезан. На втором этаже негде укрыться. Нет дверей, даже запереться негде.

Но разве дверь остановит его? Остановит ли его хоть что-нибудь в этом мире? Нет. Никогда.

Я взлетаю по ступенькам, почти достигаю цели, всего несколько шагов и…

Теряю равновесие. То ли длинное платье мешает, то ли эмоции окончательно застилают взор.

Я спотыкаюсь. Опора моментально уходит из-под ног, ускользает. Не успеваю вцепиться в перила, падаю, больно ударяюсь головой, врезаюсь носом прямо в деревянную поверхность.

Я буквально растягиваюсь на лестнице. Сбиваю колени, стесываю кожу даже через плотную ткань наряда. Что-то теплое заливает лицо, струится по губам, стекает вниз по подбородку.

Перед глазами вспыхивает слепящая россыпь звезд.

Я не ощущаю боли. Пока что. Я под анестезией дикого, утробного ужаса. С трудом соображаю, как будто сквозь туман. Шок сковывает по рукам и ногам. Судорожно хватаю ртом воздух, захлебываюсь собственным жалобным вскриком.

Издалека доносится тяжелая поступь.

Я стараюсь приподняться, но выходит не слишком успешно. Упираюсь ладонями, отталкиваюсь, заставляю себя отлепиться от пола.

Нужно подняться, бежать, выиграть хоть пару мгновений.

Лестница поскрипывает.

Поздно.

Но я все равно не сдаюсь. Несколько смазанных, неуверенных движений. Пробую встать, застываю на коленях.

Демьян останавливается так, что я оказываюсь между его широко расставленными ногами. Больше не решаюсь шелохнуться, перевожу дыхание, разглядываю свое платье.

Жуткое зрелище. И возбуждающее. Для него. Девственно-белый цвет изуродован кровью. Хуже и не придумаешь, специально не разыграешь.

Я сжимаюсь, подтягиваю колени к груди, сгибаюсь, как будто желаю слиться воедино с проклятой лестницей. Сглатываю привкус свинца, решаюсь на последний, отчаянный рывок, подаюсь вперед, пытаюсь уползти. Но куда там. В этой партии мне ничего не светит. Разве только роль жертвы.

Демьян хватает меня за волосы, ловко наматывает пряди на кулак. Его руки хуже самых крепких цепей. Беспощадные, будто железные, выкованные из стали.

Он тянет меня назад, стаскивает вниз, заставляя пересчитать все ступеньки, ощутить тактильно. А после волочит по полу, потому как я не могу подняться, не успеваю за его огромными шагами, опять спотыкаюсь, колени подгибаются, ноги не держат.

Раскаленный металл. Везде. На языке. И в голове. Мысли становятся тягучими, путанными. В сознании воцаряется вакуум.

— Не надо, — закашливаюсь. — Пожалуйста.

Мой Демон переломил мне хребет. Уже. Еще не тронул, а я истекаю кровью.

Кругом чернота.

— Нет… нет.

Он не отвечает.

— Прости, — бормочу как последняя идиотка.

Демьян затаскивает меня куда-то, подхватывает за талию и бросает на кровать. Не разменивается на беседы, действует.

Вытираю нос тыльной стороной ладони, и тут же вскрикиваю от жгучей боли. Перед глазами все плывет. Ощущения возвращаются, накатывают обжигающей волной.

— Пожалуйста, — говорю я.

Знакомый этюд. Этюд в черных тонах.

Боже, мы в его комнате.

— Прошу, нет.

Он берет платье за подол, разрывает надвое, до талии.

— Я сама, — протестую слабо. — Потом.

Подбородок дрожит, зуб на зуб не попадает.

Демьян глух к моим мольбам. Он возьмет все, что пожелает. Он не нуждается в разрешении.

Побеждает сильнейший. И сегодня сила явно не на моей стороне. Я сдаюсь. Не рискую сопротивляться. Обмираю от страха.

Демьян срывает с меня нижнее белье. Просто берет и сдергивает. Кружево не выдерживает такого напора, трещит, рвется в клочья.

Я подрагиваю в такт этим отрывистым звукам.

Он раздвигает мои ноги, забрасывает к себе на бедра.

— Не… нет, — всхлипываю.

Слышу шорох ткани.

Что-то горячее и крупное прижимается к самому низу живота, побуждая дернуться и затрепетать в ужасе.

— Хватит. Не надо.

Вырываюсь. Но это бесполезно. Нет ни единого шанса освободиться. Я повинуюсь рефлексу, однако любые старания напрасны. Я во власти того, кто не ведает жалости.

Он толкается вперед. Невольно сжимаюсь. Мышцы сокращаются, не позволяют гигантскому члену проникнуть дальше.

Демьян прижимается плотнее, склоняется надо мной, делает глубокий вдох. Его дыхание опаляет кожу. Вижу как раздуваются ноздри, вдыхая аромат с четко уловимыми нотами свинца. Чувствую как твердеет вздыбившийся член.

— Нет, — шепчу. — Прошу, нет.

Он переводит взгляд. Больше не смотрит на окровавленное платье. Изучает мои глаза, и ощущение такое, будто сама бездна вглядывается в меня, взирает аж из адского пекла.

Я всегда думала, что мое время — ночь.

И вот я окунулась в нее. В ночь без начала и конца. Нырнула с головой и ушла глубоко под лед.

Я еще никогда не видела такого взгляда. Ни у кого. На свете нет ни единого человека, который бы смотрел точно так же.

Алчно. Жадно. Пожирая без остатка. Подчиняя, пробираясь внутрь, добираясь до сокровенной сути и порабощая.

Никаких прикосновений, никаких ласк. Только зрительный контакт.

Глаза в глаза.

И больше ничего нет. Мир отступает, рушится. Где-то там, вдалеке.

Я ощущаю голод Демьяна, будто свой собственный. Его жажда передается мне, пропитывает каждую клетку, наполняет и взрывает изнутри.

— Пожалуйста, — говорю я.

И не понимаю, о чем именно сейчас умоляю.

Чего я хочу? Чтобы он остановился и отпустил меня? Или чтобы продолжил и никогда не позволил выбраться на волю?

Длинные пальцы опускаются на лиф моего платья, легонько поглаживают, исследуют испорченный материал, а после раздирают ткань, обнажая грудь.

Воздух кажется ледяным, но я горю. Пылаю.

— Нет, — бросаю сквозь сдавленный стон.

А тело вопит о другом.

Демьян ухмыляется, прижимается еще сильнее, накрывает мощным разгоряченным телом. Его пальцы сдавливают мои соски, вырывая надсадный хрип из горла, а потом, почти в то же мгновение огромный возбужденный член проникает вглубь, раздвигает влажные складки, проскальзывает в лоно, заполняя до предела.

Один размашистый толчок — и он во мне. Весь. Навсегда.

Я даже закричать не могу. Парализована. Скованна. Не то страхом, не то похотью. Я повязана. Им. И привязана. К нему.

Вдыхаю и выдыхаю. Сквозь боль. Всхлипываю, отворачиваюсь, утыкаюсь лицом в угольно-черную подушку. Рыдаю. Кровь опять идет через нос. Опять закашливаюсь, сглатываю.

Он убьет меня. Поймет и убьет. Ему не нужна такая как я…

А может не заметит, не догадается?

Демьян отстраняется. Резко, с диким рычанием. Отпускает, покидает мое тело.

— Ты что, — хрипло произносит он. — Ты что… девочка?

Нервно смеюсь.

— В каком смысле?

Он погружает пальцы в мое лоно, вынуждая вскрикнуть и содрогнуться, методично исследует, ощупывает, после вынимает, обтирает о мои бедра.

— Кровь, — заключает мрачно.

Отползаю чуть назад, рассматриваю красноватые полосы на бледной коже.

— Ну и? — вызывающе хмыкаю. — Ты просто порвал меня. Доволен?

Демьян накрывает мою шею ладонью, поглаживает, слегка надавливает большим пальцем на горло.

— Я хочу услышать правду, — говорит он. — Это первый раз?

— Да.

— Принца ждала?

— Палача.

Демьян проводит боковой стороной ладони по моей скуле. Щурюсь и дергаюсь от болезненной вспышки.

— Я сломала нос.

Он тут же перемещает пальцы, изучает главный источник боли.

Я захожусь в истеричном вопле, стараюсь вырваться, избежать контакта. Но меня отпускают лишь когда осмотр завершен.

— Ничего, заживет, — холодно заявляет Демьян.

— За… живет?

— Легкий ушиб.

— Легкий?!

Я задыхаюсь от возмущения. Слезы льются из глаз, градом струятся по щекам. Моргаю часто-часто, стараюсь успокоиться.

— Нужен врач. Пожалуйста, пусть специалист…

— Я справлюсь лучше любого врача, — обрывает Демьян.

Он срывает остатки платья, обхватывает меня, перебрасывает через плечо, выносит из спальни, идет по коридору.

Я мигом забываю о своей травме, даже про боль забываю. Тело не ломит, внутри не саднит.

Лечебный эффект очевиден.

Я вижу подсохшую кровь на полу. Ее совсем мало, лишь пара клякс да тонкая дорожка размазанная по темной поверхности.

Демьян поднимается по лестнице. Вот тут уже более заметные следы. Одна ступень почти полностью залита чем-то вязким. Темное на темном, практически сливается.

— Что ты собираешься делать со мной? — спрашиваю тихо.

— Сперва отмою.

— А потом?

— Потом оттрахаю.

— Но я же… я…

Замолкаю, ведь не удается подобрать подходящие слова.

Демьян относит меня на второй этаж, направляется в сторону душа. Похоже, и правда собирается искупать.

Несколько капель крови срываются вниз. Расползаются, смотрятся контрастно. На белом ничего скрыть нельзя.

Он заталкивает меня в душевую кабину, ставит у стеклянной стены, но лишенная его поддержки и опоры, я безвольно сползаю вниз, на дно.

— Сосать умеешь?

Демьян снимает брюки, стягивает футболку, отбрасывает одежду подальше, разувается.

— Знаешь, как брать в рот?

Я смотрю на него снизу вверх. Вздыбленный член покачивается, устремляется в потолок. Мошонка гладко выбрита, яйца кажутся огромными. От одного вида этого гиганта становится больно. И жарко. Горячо до такой степени, что пальцы на ногах поджимаются.

— Я ничего такого не… пробовала.

— Я уже понял.

— Ты убьешь меня?

— Не сегодня.

Он смеется.

Действительно смеется. Искренне, по-настоящему.

Это настолько неожиданно, что я тоже улыбаюсь, губы невольно растягиваются, наружу прорывается истеричный смешок.

— Я думала, ты не будешь возиться с девственницей.

— Не буду.

Демьян заходит в душ, а я вжимаюсь в стекло. Отшатываюсь, повинуясь глубинному рефлексу.

— Тогда… как? — спрашиваю тупо.

— Ты больше не девственница.

Он включает воду. Делает еще шаг и встает под мощные струи.

Я не могу удержаться. Разглядываю его. Откровенно, нагло, сама не отдаю отчета в том, почему так поступаю, почему меня настолько сильно и неудержимо к нему тянет, влечет прямо в жерло вулкана.

Он дикий. И опасный. Хищник. Голодный, готовый в любой момент сорваться и растерзать на куски.

Я чувствую. Он способен разорвать на части. Просто ради развлечения. Не в качестве наказания. Для наслаждения.

И все же велик соблазн приручить зверя.

Я наблюдаю за тем, как кровь смешивается с водой. Я не сразу понимаю, что это не моя кровь.

— У тебя хороший удар, — говорит Демьян.

— Самый странный комплимент, который я слышала.

— Это не комплимент.

— А что?

— Факт.

Он наклоняется, обхватывает меня за плечи и поднимает. Грубо, резко. Даже голова кружится.

Теперь мы оба стоим под тугими струями воды.

Жмурюсь, невольно морщусь нос и тут же взвизгиваю от очередной болезненной вспышки.

Губы дрожат, пальцы трепещут. Я чувствую не только ужас. Отнюдь не ужас.

Пламя щекочет бедра, разум дымится. В низу живота зреет возбуждение. Пагубное, предательское. Незваное, непрошенное.

Я выгибаю спину, пробую ускользнуть.

— Нельзя, — лихорадочно мотаю головой. — Нельзя так сразу.

— Не хочешь?

Я бы и рада солгать, но не выходит.

— Нельзя, — заявляю твердо.

Он резко отстраняется.

А я проклинаю себя. За слабость, за оцепенение. За желание убить, лишь бы только вновь ощутить его прикосновения.

Он склоняется надо мной, не касается, шепчет на ухо, мигом заглушая шум воды, заглушая абсолютно все посторонние звуки:

— Возможно, тебя возбуждает то же самое, что и меня?

— Что? — как завороженная повторяю в тон ему.

— Насилие.

Его пальцы смыкаются на моем запястье, тянут вверх, заставляют накрыть ладонью свежую рану на его голове.

Дергаюсь, пытаюсь освободиться, хныкаю.

— Нет, я не…

Он хочет, чтобы я ему подыграла? Была такой же больной? Ненормальной?

— Прости, я не… не завожусь от такого.

— А от чего заводишься?

— Не знаю.

Он отпускает меня.

Инстинктивно прижимаю ладонь к губам. С опозданием понимаю, что сделала, тут же отдергиваю руку. Капли воды мерно стучат по ладони, смывают кровь.

Но что смоет этот металлический привкус с моего языка?

— Ты не похожа на невинную девушку, — Демьян не сводит с меня пронизывающего взгляда.

— Первое впечатление обманчиво.

— Если бы я знал об этом сразу, — криво усмехается. — Ты бы здесь никогда не оказалась.

— Отпустил бы?

Он молчит.

— Убил бы? — сдавленно выдыхаю. — Ты бы выполнил приказ?

— Я не убиваю женщин, — хмыкает. — И я не выполняю ничьи приказы.

— Но ты ведь работаешь на него.

— На кого?

— На мэра.

Он накрывает мою грудь ладонями, толкает меня назад, к стеклу. Мои лопатки вжимаются в запотевшую, прохладную поверхность. Позвоночник рефлекторно выгибается.

— Ты не ответил, — шепчу, теряя голос. — Пожалуйста, скажи.

— Я не собираюсь отвечать.

— Я так не могу.

Одна его рука поднимается к горлу, другая опускается к животу.

— Как? — спрашивает Демьян, склоняясь ниже, почти касаясь моих приоткрытых губ.

— Все слишком быстро.

Его пальцы накрывают лоно, слегка поглаживают, и от этого меня трясет настолько сильно, как будто по телу пропускают разряды электрического тока.

— Ты возбуждена.

Жадно хватаю ртом влажный воздух.

Возразить не выйдет, моя реакция очевидна.

— Я не целовал тебя и не ласкал. Ни боль, ни кровь тебя не впечатляют. Но ты мокрая, причем явно не от воды, — его полные губы по-прежнему кривятся в усмешке. — Значит, дело обстоит гораздо проще. Я тебе нравлюсь.

— Удивлен? — нервно смеюсь.

— Нет. Я часто нравлюсь женщинам. Только это быстро проходит.

— Почему?

— Я не оправдываю их ожиданий.

— Ты причиняешь им боль?

— Не исключено.

— Бьешь? — сглатываю. — До крови?

Его брови удивленно изгибаются, а уголки губ дергаются вверх, оголяя острые клыки. Усмешка превращается в оскал.

— Думаешь, я этого хочу? Избить тебя? Переломать кости?

— Возможно, ты хочешь отомстить.

— За что?

— За удар по голове.

— Я найду способ поинтереснее.

Не успеваю ничего произнести, пораженно всхлипываю.

Его большой палец ложится на мой клитор, надавливает и отпускает, обводит, будто намеренно дразнит, потом снова ритмично давит. Не ограничивается единственной точкой, пробует разные варианты. Остальные пальцы проникают в лоно, медленно наполняют и растягивают, заставляя дергаться, извиваться, выгибать спину сильнее, судорожно сжимать внутренние мышцы в безотчетной попытке приблизить развязку.

— Я плохой любовник, — говорит Демьян.

— Ты… лжешь, — едва двигаю губами.

— Я беру все, что пожелаю. Ничего не отдаю взамен.

— А… сейчас?

— Это?

Он резко давит на клитор, прижимает практически до боли, и в то же миг проталкивает пальцы еще глубже, буквально насаживает, нанизывает меня на ладонь.

— Это, чтобы было легче трахать тебя.

Ощущение, будто в живот входит молния, пронзает аж до печени, до легких, обдает огнем. Мир расплывается и меркнет, а после вдруг вспыхивает, ослепляет, вынуждая зажмуриться и закричать. Тело колотит сильнее, пронзительное и ранящее чувство не отпускает, захлестывает с новой силой. По бедрам струится липкая влага, и я не могу это остановить.

— Не люблю использовать смазку.

Демьян замирает. Его пальцы не покидают меня, просто останавливаются, заставляя взвыть, податься вперед, двинуться навстречу ему.

— Хотя для анального секса она нам понадобится.

Такое заявление враз отрезвляет.

Горячая вода становится ледяной, а сердце болезненно сжимается, дает перебой, резко ухает куда-то вниз.

— Я не… ты же не, — бормочу невразумительно.

— Я распечатаю твою задницу, когда мне наскучит трахать тебя обычным способом.

— Нет!

Даже представлять жутко.

Мои глаза округляются так, словно он уже пытается затолкать свой огромный член туда, где при одной мысли о подобном становится больно.

— Давай проясним ситуацию.

Он опять отстраняется, а я закусываю губу, чтобы не застонать от разочарования. Ноги трепещут, слабеют, еле держусь.

Оргазм не приносит ни малейшего облегчения, лишь растравляет, заставляет требовать гораздо большего.

— Одни люди заводят кошек, другие — собак. Некоторые предпочитают экзотических зверьков. Дело вкуса.

— Я…

— Я завел тебя.

— Пожалуйста, — звучит жалко и жалобно. — Не надо так, я не…

— Ты моя.

— Нет. Прошу, я не могу туда… с тобой.

— А с кем можешь?

— Ни с кем!

— Однажды ты сама попросишь, — заключает насмешливо.

— Никогда! — выпаливаю яростно.

Демьян подхватывает меня под ягодицы, приподнимает, разводит мои бедра в разные стороны и утыкается членом в лоно. Не проникает внутрь, просто прижимается, дает ощутить силу и мощь, накал желания.

От такого напора голова идет кругом.

Я хнычу.

— Не бойся, — шепчет он, почти касаясь своими губами моих губ. — Я оценил твою невинность, поэтому буду относиться мягче. Поначалу.

— Отпусти меня, — дергаюсь. — Отпусти.

— Ты хочешь совсем иного.

— Ты не можешь знать чего я хочу.

— Твоя плоть изнывает от голода.

— Это не так.

— Ты трешься о мой член.

Застываю в ужасе.

Он прав.

Осознание накатывает точно снежная лавина, вгоняет в краску, заставляя задрожать и задергаться в безуспешной попытке отстраниться.

Проклятье, что я вытворяю?

Чем отчаяннее вырываюсь, тем тверже становится его огромный член.

— Ты могла заработать много денег, продавая тело.

— Наверное.

— Неужели не было искушения?

Он и правда спрашивает об этом. Сейчас. Держит на весу, готовый в любой момент проткнуть насквозь. Держит легко, будто я невесомая, тряпичная кукла. Держит и спрашивает.

— Мне хватало чаевых за танцы.

— Для кого ты себя берегла?

— Для тебя, — роняю с вызовом — Какая разница? Давай уже, трахай и оставь в покое. Не пытайся пролезть в мою душу.

— Говори.

— Что?! Это настолько необычно?

— Учитывая твой профиль — да.

— Я танцовщица, а не шлюха.

— Ты стриптизерша.

— Откуда такой интерес? Тебе никогда не попадались девственницы?

— Попадались, но не среди твоих коллег.

— Меня не волнует секс, — выдаю раздраженно. — Вот и весь секрет.

— Как-то незаметно, — произносит саркастически. — Назови настоящую причину.

Господи, зачем ему знать?

Гипнотический взгляд не позволит солгать. Я медлю, пробую придумать логичный ответ, но в итоге сдаюсь. Черные глаза буквально испепеляют.

Ладно. Смысл отпираться? Пусть получает правду.

— Я не хотела давать мужчине власть надо мной.

— Почему?

— Потому что это не приводит ни к чему хорошему.

— Кто тебя обидел?

— Никто.

— Когда-нибудь ты мне все расскажешь.

— Нечего рассказывать, не…

Остаток фразы тонет в надсадном стоне.

Демьян толкается вперед и плотнее обхватывает мои ягодицы, притягивает к себе, практически натягивает мое лоно на пульсирующий член.

Теперь он проникает вглубь совсем легко, будто всегда был частью меня, его набухшая, вздыбленная плоть моментально подчиняет мою, трепещущую и податливую.

Вода омывает наши разгоряченные, спаянные воедино тела, смывает кровь, смешивает в одно целое.

Демьян двигает меня словно игрушку: то отстраняет, почти покидает, принуждая изнывать, то заполняет до предела, насаживает, вбивается внутрь. Крупные яйца ударяются о мою промежность, вызывая волну мелкой дрожи.

Я кричу, цепляюсь за широкие плечи, впиваюсь ногтями.

Дышать невыносимо, взор застилает алая пелена.

Я истекаю влагой просто от ощущения, что мой Демон внутри меня. Так глубоко, так сильно. Овладевает, отнимает разум и волю, лишает контроля. Достает до самого сердца, если не глубже. Протыкает насквозь.

Демьян берет меня медленно, размеренными толчками, постепенно ритм нарастает, становится неистовым, заставляет заорать. Сильные ладони сжимают мои ягодицы в такт сокрушительным ударам, сминают, впечатывают в крепкие бедра.

Он не дает ни единого шанса ускользнуть, вывернуться. Нанизывает на железный поршень, вдалбливается в самое нутро, не ведая пощады. Ускоряет безумный темп, заставляя потеряться в пространстве.

— Демьян, — выдыхаю судорожно.

— Что? — спрашивает тихо.

— Демон, — бормочу с придыханием. — Ты настоящий… Демон.

Он хохочет, продолжает трахать меня так, что все тело содрогается. По-прежнему держит на весу, не знает усталости.

Я утыкаюсь лбом в его мощную грудь. Игра стальных мышцы завораживает. Вены наливаются кровью. Член внутри меня становится каменным. Таранит так, будто желает убить.

Я не могу понять: взлетаю я или падаю?

Демьян прижимает меня к стеклу, и кажется, оно сейчас треснет, просто расколется на части. Я и сама готова так же расколоться. Сжимаюсь, зажмурившись.

Из горла моего палача вырывается звериное рычание. Он взрывается во мне, наполняет кипучей лавой.

— Ты… моя девочка, — хрипло произносит он. — Девочка во власти Демона.