Фея для Палача

Ника Форд, 2020

Нельзя приручить зверя. Нельзя изменить монстра. Так говорят правила, остатки здравого смысла. Но сердце верит и надеется. А вдруг? Я привыкла рисковать, ходить по лезвию ножа. Я не ждала ни принца, ни короля. Я рассчитывала только на саму себя. Нельзя влюбляться. Нельзя никому доверять. Так гласил мой кодекс. Но в душе тлела отчаянная мечта. Рискнуть, броситься в омут чувств. И однажды я встретила Палача. Он не ведает ни пощады, ни жалости. Четко выполняет работу. Он чудовище, на его руках кровь. Но все же… он для меня весь мир. А кто для него я?

Глава 4

Ты живешь, дышишь полной грудью. Мир открыт, мир у твоих ног. Ты добиваешься цели, держишь в руках все рычаги. Но сколько стоит твоя свобода, если тебя в любой момент могут запереть в клетке?

— Купайся, — говорит Демьян и усаживается на табурет.

— Как? — спрашиваю тупо.

— Как обычно купаешься.

Он откидывается назад, опирается на стену.

Я помню, как одну мою знакомую стрипку клиент вывез в поле. Зима, мороз минус двадцать, ледяной ветер, кругом все заснежено. Он достал пистолет, перезарядил, сказал: «Танцуй». Ей выпало не так много вариантов, только сбросить шубу, выжать улыбку и плясать как ни в чем не бывало.

Я стою посреди ванной комнаты.

Черный кафель. Повсюду. Мраморный, сверкающий. Черная раковина, черный унитаз. Черное джакузи. Гигантское, круглое. Полотенца тоже черные.

Я присматриваюсь, прищурившись.

Господи, даже зубная щетка черная.

Затрудняюсь с тем, чтобы определить повезло мне больше или меньше, чем той стрипке.

В любом случае: психопатам нельзя перечить.

Я тяну время. Принять душ — будет слишком быстро. Поэтому затыкаю сливное отверстие, набираю воду. Изучаю баночки и бутылочки. Выбор ограничен. Всего несколько позиций. Нахожу пену для ванны, открываю, щедро лью жидкость под упругую струю. Учитывая общий интерьер, ожидаю, что и пена окажется черной. Когда-то давно видела подобную в Интернет-магазине. Эдакий темный металлик.

Но нет, эта пена совершенно нормальная. Светлая, пушистая, быстро заполняет джакузи.

— Приступай, — говорит Демьян.

Под его тяжелым взглядом я невольно сутулюсь.

— Еще не набралось.

Он ничего не говорит, но смотрит так, что я послушно забираюсь в ванную, опускаюсь на колени, приседаю. Скрещиваю руки на груди, склоняю голову.

Я не знаю, как поступить. Как себя вести? Быть скромнее? Или наоборот устроить развратное представление? Я действую напрямик.

— Чего ты хочешь?

Демьян молчит.

— Объясни, — медлю и добавляю: — Пожалуйста.

Он усмехается.

Кажется, сейчас ему действительно весело.

— Просто искупайся, — заявляет невозмутимо. — Неужели это настолько сложная задача? Я полагал, ты сообразительная девушка.

— Теперь разочарован?

— Тебе не стоит меня бояться.

— А вот это и правда трудно. Ты выбросил мой телефон, сжег все мои вещи. Закрыл в четырех стенах, — окидываю комнату выразительным взором. — Обстановка здесь не слишком нормальная.

— Тебе не стоит меня бояться, — повторяет Демьян, и его усмешка приобретает зловещий оттенок: — Потому что это все равно ничего не изменит.

— Предлагаешь порадоваться? — спрашиваю с горечью, сглатываю и в груди становится больно. — Я же случайно там оказалась, я не знала, я не…

Осекаюсь и замолкаю, ведь он поднимается, идет ко мне, подступает вплотную, накрывает огромной тенью. Ощущение, будто ударит или шею свернет. Ему хватит единственного движения.

Я отшатываюсь и вжимаюсь в спинку ванной. Вода выплескивается на пол. Мое тело сотрясает бесконтрольная дрожь. Вся рациональность разом испаряется. Любые планы отправляются далеко и надолго. Нет сил сопротивляться, воля подавлена напрочь.

Я ожидаю самого страшного, но Демон не спешит разделаться с добычей. Он хочет насладиться властью в полной мере.

Ничего необычного не происходит.

Пока что.

Он берет мочалку, наливает на нее гель для душа, протягивает, практически вкладывает в мою трясущуюся руку.

— Давай, — опять отступает. — Начинай.

Я подчиняюсь.

Убеждаю себя, будто поступаю правильно, ведь альтернативы не существует. Как я могу отсюда выбраться? Только затаиться, подгадать нужный момент. Иного пути не дано.

Вскочить и побежать? Выскочить на улицу голой? Я даже дверь не открою, там столько замков, что не пересчитать.

Я в хорошей физической форме, но побороть Демьяна не выйдет. Ударить чем-то по голове? Врезать между ног или еще куда? Мне известны болевые точки. Но сумею ли дотянуться? Успею ли? У него реакция словно у дикого зверя. Достаточно вспомнить эпизод на лестнице.

Вздрагиваю. Жар обдает ребра, расползается, наполняя каждую клетку, крадется по всему телу, струится от груди к бедрам и обратно, огненной лавой пульсирует под влажной кожей.

Я уже знаю, что это. Не прикосновение. Взгляд. Ощущения настолько живые и яркие, не выдерживаю и оборачиваюсь.

Воистину Демон.

Он снова усаживается на табурет, наблюдает. Мрачный взор темных глаз скользит по мне точно лезвие ножа. Холодит кожу и в то же время обжигает.

Я закусываю губу и откладываю мочалку в сторону, переключаю воду из крана на душ, медленно смываю пену. Пытаюсь выпрямиться, распрямить позвоночник, но лопатки не желают шевелиться. Невольно сутулюсь, тянусь за шампунем.

— Тут все средства мужские, — заявляю отрывисто. — Я буду пахнуть очень странно.

— Будешь пахнуть чистотой, — говорит Демьян.

И это похоже на удар в живот.

Выходит, я недостаточно чиста? Надо тщательно отмыться?

А может зря принимаю на свой счет? Может тут нет никакого скрытого смысла? Но выразительный взгляд Демьяна развеивает сомнения.

— Я не… у меня не… я здорова.

Дура. Еще бы справку показала. Зачем оправдываться? Перед ним. Перед убийцей и садистом, который лишь забавляется чужим ужасом.

— Знаю.

— Я никогда не ездила. Ни с кем. Ну… после работы.

— Знаю. Иначе бы тебя здесь не было.

— А как… как же тогда?

— А догадайся.

Он ухмыляется, и я понимаю, что у меня отнимаются ноги. Я сползаю вниз, на самое дно джакузи. Закрываю глаза, яростно намыливаю голову.

Мой Кодекс. Четкий свод правил, техника безопасности. Все оказывается абсолютно бесполезным.

Я четко осознавала, как поступать с пьяными клиентами, как гасить агрессию, как ускользать из опасных переделок невредимой. Но я даже представить не могла, что однажды весь мой клуб ополчится против меня. Что я перейду дорогу мэру, окажусь взаперти, в клетке, во тьме.

И отсюда не выбраться, не сбежать.

Доигралась я.

Смываю шампунь. Жаль, липкий страх смыть гораздо труднее. Глаза немного щиплет, слезы стекают по щекам, смешиваются с водой. Избавляюсь от макияжа, только напряжение по-прежнему клокочет внутри.

Я теряюсь. Какую маску примерить? Кого изобразить? Я уверена, он мгновенно почует фальшь. Я затрудняюсь с выбором тактики. Остается самое сложное — быть собой.

— Хватит.

Демьян выключает воду, подает мне полотенце.

— Вытирайся.

Выполняю приказ.

— Пойдем.

— Куда?

— На кровать.

Я обматываю полотенце вокруг груди, стараюсь выиграть хотя бы пару минут. Не двигаюсь с места.

— Почему застыла? — спрашивает он.

— Так… сразу? — нервно смеюсь. — Слишком быстро.

Хотя чем еще со мной заниматься? Наивно полагать, будто меня попросят сплясать, а потом великодушно отпустят.

Демьян склоняется, не прикасается, лишь шепчет на ухо:

— Продолжительность твоей жизни напрямую зависит от искусности в постели.

— Я не проститутка.

— Но тр…хаться умеешь, — заключает издевательски.

В голове кружатся идиотские фразы.

Я не такая. Мне нужно узнать тебя поближе. Давай хотя бы сходим на несколько свиданий.

Что я могу сказать? Что противопоставить?

Он каждый вечер наблюдал за тем, как я принимаю самые развратные позы перед неизвестными мужиками. Образ трепетной девственницы не прокатит, очень слабо вписывается в мой имидж.

— Пожалуйста, — еле сдерживаю истерику. — Я не готова.

— Ладно, — пожимает плечами. — Я помогу.

Демьян обхватывает меня за талию, перебрасывает через плечо. Перед глазами все расплывается, дыхание перехватывает. Совсем не разбираю дороги. Я парализована страхом, сожрана животным ужасом изнутри. Целиком и полностью подчинена. Даже не пробую вырваться.

Его сила поглощает. Порабощает. Мышцы будто выкованы из железа. Ощущаю их мощь под своими пальцами, когда инстинктивно впиваюсь в широкую спину, они играют, напрягаются, перекатываются при каждом движении.

Боже.

Я не смогу его ударить, просто потому что он ничего не почувствует. Мой кулак для него все равно что иголка. Не пробьет броню.

— Чего ты хочешь?

Очередной глупый вопрос срывается с моих губ.

— Чего?! — восклицаю надрывно.

Демьян укладывает меня на кровать. Аккуратно. Срывает полотенце. Уже грубее. И я начинаю рыдать. Я не способна остановиться.

Выглядит жалко, унизительно, по-дурацки. Только иначе не получается.

Его ладонь ложится на мое обнаженное бедро, слегка поглаживает.

— Раздвинь ноги.

Лихорадочно мотаю головой.

— Нет… нет…

— Нет?

Мрачного тона достаточно, чтобы мои колени моментально разошлись в разные стороны.

— Пожалуйста.

Я закрываю глаза. Сжимаюсь, превращаюсь в сплошной комок нервов.

— Прошу, — запинаюсь. — Мне нужно время. Подготовиться, привыкнуть. И… и я сделаю все, просто не сразу.

— Ты девственница? — вдруг спрашивает Демьян.

Мои ресницы взмывают к небесам. Снова взираю вперед, снова встречаю тяжелый взор.

— Ты серьезно? — истеричный смешок вырывается из горла.

— Отвечай.

— Нет.

Мои пальцы сминают простынь.

— Но я и не шлюха. Я не могу вот так. С каждым.

— Ты смотрела на меня.

— И что? Расцениваешь взгляд как предложение секса?

Его пальцы обводят колено, скользят по внутренней стороне бедра. Медленно, неумолимо. Вверх.

— Разве ты не этого хотела?

— Не… не знаю.

— Знаешь.

Я шумно втягиваю воздух и забываю выдохнуть.

Его пальцы чертят огненные узоры на коже, отправляют раскаленные стрелы по всему телу, замирают в опасной близости от лона, буквально в миллиметре. Накрывают, но не прикасаются, будто дразнят, намеренно издеваются. Это похоже на самую сладкую пытку.

— Не двигайся, — говорит Демьян.

И в следующее мгновение его ладонь перемещается на другое бедро, движется сверху вниз и обратно, вызывает волну голодной дрожи.

Я с ужасом слышу собственный стон. Дергаюсь, стараюсь сдвинуть ноги, сама не сознаю, чего пытаюсь достичь: ускользнуть от ласки или двинуться навстречу.

Я чувствую себя животным. Откликаюсь на прикосновение будто по команде.

Демьян просто ухмыляется, но впечатление такое, словно он уже глубоко внутри, трахает, выбивая остатки разума.

— Нравится? — интересуется с насмешкой.

Кровь приливает к животу, пульсирует мощными толчками.

— Неплохо, — говорю глухо.

Он отстраняется, поднимается с постели.

— Валяй, отдыхай.

— Ты передумал?

— А ты не рада?

Густо краснею, но глаза не прячу. Как тут отвернуться, если я в нем тону будто в омуте.

— Рада, — еле шевелю губами.

— Ну так наслаждайся.

— Не верится.

— Наслаждайся, пока можешь.

— А потом?

— Я разберусь с делами и займусь тобой.

— Займешься?

— Вплотную.

От этого короткого слова меня прошибает ледяной пот.

Демьян направляется к выходу. Оглядываюсь, теряюсь в черноте. Паника накатывает моментально, лишает привычных ориентиров, выбивает почву.

— Стой, — не выдерживаю. — Ты что… уйдешь?

Он останавливается на пороге.

— Бросишь меня одну? Здесь?

Черные стены. Черный потолок. Черные простыни. Одеяло, подушки, покрывало. Все черное. Все абсолютно. Помыслы. Желания. Исключения отсутствуют.

— Страшно, — шепчу.

Демьян оборачивается. Улыбается. Странно, смазано, как-то криво.

— Я хочу домой, — бормочу жалобно.

Чувствую себя ребенком, потерявшимся в темноте.

— Ты дома, — произносит он.

И все-таки уходит.

Я вздрагиваю в такт его шагам. Ничего не могу с этим поделать. Вслушиваюсь в тяжелую поступь, удаляющуюся с каждым прошедшим мгновением.

Открываются и закрываются замки, хлопает дверь.

Он вообще ушел? Из дома?

Я медленно сползаю с кровати, нерешительно двигаюсь вперед, выскальзываю в коридор, осматриваю коридор и зал. Демьяна нигде нет.

Я толкаю входную дверь. На всякий случай. Понимаю, что закрыто, но все же хочу испытать удачу. Некоторое время стою, прижавшись лбом к деревянной поверхности, после возвращаюсь обратно. Не отваживаюсь выключить свет.

Я опускаюсь на кровать, сворачиваюсь в клубочек, кутаюсь в простыню. Долго метаюсь из стороны в сторону, перекатываюсь с боку на бок, ворочаюсь.

Я все же встаю, щелкаю выключателем. Хотя есть ли в этом смысл, если вокруг и без того клубится чернота?

Вздрагиваю от каждого шороха, опять укладываюсь, комкаю простыни, сжимаюсь в позе эмбриона. Черный интерьер безумно давит на меня. Ощущение, будто лежу под металлическим прессом, задыхаюсь.

Я сама не замечаю, как отключаюсь, когда проваливаюсь в сон. Мне ничего не снится, в воображении не возникает никаких картин. Лишь тьма.

⁂

Я просыпаюсь от чудовищной головной боли. Затылок налит свинцом, виски ломит, голова раскалывается на части, кажется, будто внутри копошатся насекомые.

Я прикладываю ладонь ко лбу. Наощупь кожа ледяная и влажная. Меня до сих пор потряхивает от нервного перенапряжения.

Тошнота подкатывает к горлу. Открываю глаза, лежу в темноте.

Что-то нарушает тишину. Шум воды? Легкий стук. Другие звуки, которые не так просто расшифровать.

Демьян вернулся? Или кто-нибудь другой пришел?

Я заставляю себя подняться, обматываюсь все тем же полотенцем, неровной походкой направляюсь к выходу.

Неужели он не даст мне совсем никакой одежды? Никакой обуви? Мне нужно хотя бы нижнее белье, в таком виде я чувствую себя очень неуютно.

Я иду на звук, оказываюсь на кухне, замираю в дверном проеме. Демьян стоит спиной ко мне, возле плиты. На нем черные спортивные штаны, больше ничего.

Почему я раньше не обращала внимания на его маниакальную тягу к этому цвету? Он ведь и правда носил вещи исключительно темных оттенков. Наверное, все настолько гармонично вписывалось в образ, что не возникало ни малейшего диссонанса.

Черный — действительно его цвет. Трудно представить человека, которому такой выбор пойдет больше.

Но очень скоро я забываю о странных цветовых предпочтениях и даже об ужасной головной боли. Мой взгляд прикован к бугристым мышцам, к завораживающей игре железных канатов под гладкой, смуглой кожей. Хочется прикоснуться к нему, провести ладонью вдоль позвоночника, опуститься чуть ниже, ощутить жар, исходящий от него, обжечься.

Мои губы враз пересыхают, а дыхание учащается. Вся кровь приливает к щекам, потом ухает вниз, мощным толчком устремляется к низу живота.

— Удовлетворена?

Демьян не оборачивается.

— Чем? — закашливаюсь.

Он только хмыкает в ответ.

— Мне нужна одежда, — говорю тихо. — Любая, хотя бы какая-то. Я не могу постоянно находиться в таком виде.

— Почему?

— Потому что это ненормально.

Он кивает в сторону стола.

— Присядь, поешь.

Я делаю несколько шагов, изучаю тарелку. Салат, мясо. Выглядит аппетитно, особенно учитывая, что я давно ничего не ела.

Присаживаюсь на табуретку, беру приборы.

— Можешь составить список, — произносит Демьян.

— Список?

— Напиши, какие вещи нужны. Помимо одежды.

— Ты решил, я обойдусь без нарядов?

— Я этого не говорил.

Он поворачивается.

О Господи, я чувствую себя нимфоманкой, буквально впиваюсь взором в рельефный живот.

Не могу отвернуться, роняю вилку, и только металлический лязг немного отрезвляет, вырывает сознание из вязкого оцепенения.

— Будешь жить наверху, тебе там больше понравится.

— Учитываешь мои желания?

— Да, если считаю это необходимым.

Демьян располагается напротив, и я понимаю, что теперь точно не поем. Мысли очень далеко от завтрака.

Совсем недавно я тряслась от страха, а сейчас дрожу от возбуждения. Перепады настроения окончательно уничтожают мое самообладание. Я сама себя не узнаю. Куда пропала девушка с логическим складом ума, та, у которой все было продумано до мелочей, проанализировано и выверено, целиком и полностью согласовано?

— Заботишься обо мне, — нервно усмехаюсь.

— Я всегда забочусь о своей собственности.

Вскоре становится ясно, он не лжет и не лукавит. Это действительно так. И я для него предмет. Пустой, бездушный. За мной интересно наблюдать, меня приятно трогать, ласкать. Никаких чувств, никаких эмоций. Только любопытство.

Я игрушка, предназначенная для наслаждения. Фея для жестокого Палача. И право голоса мне никто не даст.