Оливковое дерево

Ника Клим, 2023

Эту книгу я посвящаю своим бабушке и матери. Моя бабушка, Кузьмина Елизавета Ивановна, родилась в далеком 1928 году. Старшая дочь в семье из семерых детей, с малых лет познала голод и лишения. Все тяготы деревенского быта легли на хрупкие плечи девочки, воспитав в ней волевой несгибаемый характер.Когда бабушку бросил муж с ребенком, она не стала отчаиваться и решилась на дерзкий по тем временам шаг: будучи чувашкой, вышла замуж за татарина. Затем родилась моя мать. Ее назвали Зайтуна, что в переводе с арабского означает «оливковое дерево». Мама выросла на стыке двух культур: татарского и чувашского народов. С детства хорошо говорит на обоих языках. Сейчас таких людей называют билингвами. Но, как оказалось, нельзя быть одновременно чувашкой и татаркой. Люди жестоки и рьяно стремятся защищать свои национальные границы, не желают принимать людей «наполовину» в свои. Маме пришлось непросто, особенно в детстве.

Глава 4. АРА

Штаб-квартира АРА¹³, Симбирск¹⁴, январь 1922 года

Товарищ Чекин и его заместитель товарищ Чебанов спешили в большое двухэтажное отштукатуренное здание бывшего губернского Казначейства на бульваре Новый Венец¹⁵, в котором располагались губисполком и Симбирское управление АРА, возглавляемое мистером Джеймсом и Джейн Фокс.

Быстро проскочив два лестничных пролета, они оказались у дверей, возле которых дежурили чекисты¹⁶, суровые и молчаливые — оба на одно лицо. Сверкнув удостоверениями, товарищи поспешили по узкому коридору, позвякивая склянками в авоське.

В комнате за круглым журнальным столом, оживленно беседуя по-английски, сидели супруги Фокс и их переводчик и правая рука, товарищ Смирнов.

— А, здравствуйте-здравствуйте! — вскочил Смирнов и за обе руки поздоровался с вошедшими. — А мы как раз обсуждали открытие новых питательных пунктов за пределами губернии.

— Это, конечно, хорошо, — потирая руки, сказал Чекин. — С тех пор как открылась первая детская столовая, уже обеспечено питанием шесть тысяч пятьдесят семь детей во всех уездах.

— Но, помимо детей, — вступил Чебанов, — все еще страдает взрослое население. И хотя столовая на станции Симбирск-I снабжает беженцев пайками, количество голодных смертей растет.

Товарищ Смирнов перевел все чете Фокс.

— Необходимо установить карточную систему, — слово в слово передавал он за мистером Джеймсом. — Мы не можем допустить, чтобы окружающее население получало пайки для беженцев обманным путем.

— Конечно, подумаем, — почесал голову Чекин и, переглянувшись с Чебановым, шепнул ему: — Вот ведь сухарь американский, справки ему подавай, сначала требовал доказать, что дети действительно голодают, теперь вот беженство докажи.

— Вы напрасно иронизируете, товарищ Чекин, — заговорил переводчик. — Меры не пустые.

— Как же, — ухмыльнулся Чебанов. — Разве по распухшим лицам не видно, что люди голодают, не с жиру же они пухнут?!

— А ему справку от врача, — подхватил Чекин.

— Товарищи, я вас не понимаю. Глава АРА, мистер Гувер, убедил американское правительство выделить еще двадцать миллионов долларов на закупку продовольствия у фермеров для поддержки голодающих России. В один только Симбирск прибыло двадцать три вагона с провизией, а в марте прибудет большая партия американской кукурузы. Триста шестьдесят тысяч пайков! Сможем накормить соседние районы, в том числе взрослое население. Ну а справки, так ведь это оправданная мера. Возможно ли, чтобы тратилась ценная продукция на тех, кто все равно уже не жилец? Или чтобы кто-то ел дважды?

— А ты нам зубы не заговаривай, — нашелся товарищ Чебанов, — Гувер твой тот еще хмырь. Мы, думаешь, не знаем ничего? Они нам свои излишки привозят, то, что сами не едят: молоко, которое свиньям спаивают, и кукурузу для растопки печей. Или ты думаешь, мы газет не читаем?

— Так, ладно, будет уже! Дареному коню в зубы не смотрят, — подытожил Чекин и протянул авоську Чебанову. Тот выставил на стол перед супругами склянку спирта, две бутылки шампанского, портвейн и мадеру. — Это вот вам подарок, господа Фоксы, — сказал он, услужливо глядя на недоумевающих иностранцев. — От губисполкома, так сказать, новогодний презент.

Смирнов перевел, супруги с благодарностью кивнули. Товарищи поспешили покинуть кабинет.

— А куда ты еще один пузырь мадеры и портвейн подевал, выписано ведь было по две бутылки вина? — спросил Чекин.

— Хватит им и пяти, а эти нам пусть останутся. Все равно всю грязную работу мы выполняем.

— И то верно! Ведут себя как хозяева, а мы и рады стараться: вагоны разгрузи, склады предоставь, сохранность обеспечь…

— И штаб, и даже ковер для кабинета я выхлопотал из горсовета, а они только рожи свои буржуйские корчат, — скривился Чебанов, изображая буржуев.

— Ничего, вот накормят голодающих и вылетят как пробки! Думаешь, они по доброте душевной детей наших содержат? Вербовщики и шпионы! Вот увидишь, всех агентов, вроде Смирнова, пересажают, а этих — выгонят. Товарищи чекисты потрудятся, уж будь уверен, — сказал Чекин, прощаясь с Чебановым и выходя из управления.

Отойдя метров на двадцать, он снова развернулся, погрозил указательным пальцем белому зданию с колоннами и пошагал прочь.

***

— Какое неуважение! — негодовала миссис Джейн Фокс. — Какая неблагодарность!

Красивая молодая женщина меряла шагами комнату, двое мужчин, муж и переводчик, сопровождали ее взглядами. Она всегда была со вкусом одета, что очень выделяло ее на фоне местного населения. Сегодня модница расхаживала в кремового цвета брючном костюме и туфлях в тон. Хорошенькую коротко стриженную головку венчала широкая лента с большим блестящим камнем, с которой она походила на пушкинскую царицу. Смирнов живо представил гравюру, украшавшую некогда кабинет в школьной библиотеке. В голову приходили строки из сказки: «А во лбу звезда горит. А сама-то величава, выступает, будто пава…»

Действительно, женщина походила на райскую птицу: она точно парила по комнате. И ни в какое сравнение не шла с теми женщинами, которых знал переводчик. Глаза выделены черной подводкой, а на губах неизменно красная помада. Мистер Фокс знал, какое впечатление на мужчин производит Джейн и был очень горд за себя и свою жену.

— Дженни, милая, успокойся, — Джеймс подошел и приобнял ее за плечи. Смирнов отвернулся: ему стало неловко за супругов, нисколько его не стеснявшихся. — Это дикие и грубые люди. Они привыкли во всем видеть подвох.

Смирнов поднялся и покашлял, чтобы его заметили:

— Я пойду, нужно еще о многом договориться, встретиться с начальником станции.

— Конечно, идите, и вот еще что, заберите это, — Джеймс взглядом указал на бутылки, хаотично расставленные на столе. — Возможно, они могут быть полезны для нашего дела.

— Пожалуй, эти… — подхватила бутылки шампанского Джейн. — Эти оставьте, они пригодятся нам самим.

Переводчик убрал спирт, мадеру и портвейн в портфель, аккуратно обернув дефицитный товар в газетные листы. С такими ценными «аргументами» ему не составит труда убедить начальника станции предоставить подходящий для дела поезд.

— Что ты хочешь отпраздновать, дорогая? — поинтересовался мистер Фокс, когда Смирнов скрылся за дверью.

— Я предчувствую что-то грандиозное, — загадочно протянула Джейн, глядя в окно на удаляющегося переводчика. — Как ты думаешь, ему можно доверять?

— Смирнову? — переспросил муж, заглядывая за плечо Джейн. — Не беспокойся, это наш человек.

— Они поставили у дверей охрану, якобы для защиты. Как будто мы не понимаем, что за нами шпионят!

— Тем не менее все наши просьбы исполняются. Условия, которые потребовал мистер Гувер в обмен на продовольствие, также соблюдаются. Освобождение из-под стражи американцев — это ли не победа?

— До победы еще очень далеко, — вздохнула Джейн. — Дети продолжают умирать. Ты читал сводки? В селах каннибализм! До чего они довели свой народ?! Взрослые поедают детей! — женщина закрыла лицо руками.

— Подожди немного, через месяц прибудет новая партия, и мы поедем по соседним станциям: организуем продовольственные пункты, проведем вакцинацию детей, вывезем беспризорных…

***

Пыхтя и шипя, большой черный паровоз прибыл на станцию Нурлат поздней весной 1922 года. Джейн прильнула к окну своего вагона-купе. На перроне было людно. Взрослые и дети, плохо одетые и грязные, сидели или лежали прямо на земле. Распустившиеся деревья немного разбавляли мрачную картину. Еще до того, как поезд остановился, люди оживились и медленно поплелись к вагонам с протянутыми руками. Джейн отвернулась.

— Господи, Джеймс, как здесь все плохо. Думаешь, нам хватит?

— Успокойся, дорогая, у нас все получится!

Чекин и Чебанов не смогли сопровождать чету Фокс в этой миссии, так как накануне кто-то обчистил кладовую детского дома на Покровской, и теперь они разбирались с инцидентом. Мистер Фокс потребовал обеспечить надлежащую сохранность продовольствия в кладовой, иначе обещал немедленно прекратить отпускать продукты. Угрозы подействовали.

Собрал людей и помог организовать доставку товарищ Смирнов. Джейн была рада, что два остолопа, как она за глаза называла Чекина и Чебанова, не смогли приехать.

Рабочие наскоро соорудили из досок столы, организовав импровизированную детскую столовую под открытым небом прямо на перроне. Сначала дети со взрослыми подходили к врачу и медсестрам на осмотр, получали прививки от тифа и холеры. Джейн это напоминало вакцинацию овец на ферме отца в Огайо. Так же скоро он с ветеринаром осматривал и вакцинировал скот, только вместо бирок на ухо дети и взрослые получали карточки с именем и размером положенного пайка.

Прохаживаясь вдоль вагонов, она чувствовала себя беспомощной и бесполезной. Люди ее не замечали или не хотели замечать. Молодая женщина в сером платье-рубашке, черных туфлях-лодочках и с красиво уложенными волосами под шляпкой казалась ненастоящей — миражом в оазисе станции. Но вдруг ее взгляд зацепился за что-то настолько же неподобающе прекрасное, как и она сама.

Это была маленькая зеленоглазая девочка с черными как смоль косичками по бокам. Вздернутый носик и щечки, покрытые веснушками. Ребенка вел за руку худой старичок: сгорбившийся человек в серой фуфайке, ватных штанах и огромной бесформенной обуви, названия которой она не знала. Он ходил от вагона к вагону, цеплялся за людей и что-то выспрашивал. Джейн метнулась к Смирнову, не упуская из виду малышку и мужчину с козлиной бородкой.

— Пожалуйста-пожалуйста, скорее, — умоляла она переводчика. Тот, ничего не понимая, послушно поплелся за ней.

— Остановите этого мужчину, узнайте, куда он ведет эту крошку, — потребовала Джейн, указывая на пару нищих.

— Сейчас, подождите, кажется, это татары. Я не понимаю, — сказал Смирнов и глазами стал высматривать из толпы человека. — Эй! Газиз, иди сюда!

Мужичок, разгружавший мешки с хлебом, подбежал к нему и вопросительно уставился.

— Поговори с этим человеком, ты ведь татарин? — поинтересовался Смирнов, и тот кивнул. — Вот и хорошо, расспроси, кто он, куда идет, что за девочка.

Газиз громко о чем-то разговаривал с мужичком, все это время Джейн не спускала глаз с девочки. Не дождавшись, пока те двое закончат, она потянула за рукав переводчика:

— Ну же! О чем они говорят?

— Этот мужичок пришел из ближнего села за пайком, их в семье четверо, — начал объяснять Газиз, — сын, дочь, жена, да вот он сам. Дочку в приют хочет отправить, говорит, что не выживут вчетвером.

— Боже! — вскрикнула Джейн. — Скорее, дайте ему хлеба! Дайте все, что он попросит.

Смирнов и Газиз озадаченно переглянулись.

— Ну что же вы стоите? — в отчаянии она посмотрела на мужчин. — Переводите! Скажите, что мы увезем девочку, обеспечим ее всем необходимым, а семье окажем адресную поддержку.

Газиз перевел. Мужчина закивал в знак согласия и выпустил ручку девочки, которую тотчас подхватила Джейн. Она поспешила с ребенком к своему вагону, ей было неинтересна дальнейшая судьба мужичка, который вне очереди получил большой мешок продовольствия с фирменным оттиском «АРА».

Миссис Фокс торопилась увести ребенка поскорее из этого места, которому они обе так не соответствовали. Лишь захлопнув дверцы купе, она наконец успокоилась. Но ощущение, что их кто-то преследует и хочет отобрать девочку, не покидало ее до того, как они покинули станцию Нурлат навсегда.

Примечания

13

Американская администрация помощи (American Relief Administration, сокращенно ARA или АРА).

14

Ульяновск до 9 мая 1924 года, переименован в связи со смертью Владимира Ильича Ленина (Ульянова) постановлением ЦИК СССР.

15

В настоящее время — один из корпусов Ульяновского государственного аграрного университета.

16

Чекист — работник Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем.